Снова по горячим следам...

Ты помнишь этот день, на земле, Под холодным дождем остались мы вдвоем? Из последних сил заставлял я биться сердце твое; Моя жизнь сгорала вместе с тобой! Что приготовил мне наш мир, - Быть может он спасет тебя на моих глазах? — Еще раз! Сидя по-турецки, медленно делаю глубокий вдох. Выдох… Вдох — выдох… Вдох — … — Сербина, харе медитировать! — Кирилл из одиннадцатого раздраженно хлопнул меня сценарием по лбу. Поднимаю на него уничтожающий взгляд. — Что же я могу сделать, если у Ильи очко изящества? — Ты могла бы сделать хоть что-то! — Так, Кирилл, ну хватит! Мы все стараемся как можем! — Любовь Геннадьевна примиряюще сжала наши руки. Настрой-то у нее хороший, но я с таким психопатом вряд ли полажу. Чуть что, на своих же бочку катит. Парень нервно заломил руки и махнул Илье. — Давай! Только легче держи. Брюнет скрипнул зубами. — Сам поди попробуй! Деспот… Поперхнувшись, хихикаю, прикрывая рот рукой. Кирилл гневно оглядел нас и прошипел сквозь зубы: — Я вообще-то ради всех стараюсь! Упыри неблагодарные! — злобный взгляд впился в мое лицо.- Ты хороша! Нет бы помочь! Так только спускаешь все бездельникам и мне работать мешаешь! Сузив глаза, встречаю взгляд Кирилла, полный жгучей обиды. — Людям нужно привыкнуть друг к другу, расслабиться и войти в роль, а ты суетишься и всех напрягаешь. Это сковывает и мешает раскрыться. Ты сам своим подходом к работе мешаешь хорошему результату. Парень молча разъедает мои глаза. Видно, что он не согласен. Ну и идиот. Может, он неплохо разбирается в литературе, но в психологии человека он — профан. — Ну, ну, будет вам! — учительница снова схватила нас за руки и попыталась свести их, но парень вырвался. — Она дура. С ее подходом мы не успеем вовремя. — Выбирай выражения! Вздрагиваю. Кастиель в конце концов не выдержал и вплотную приблизился к Кирилу, сорвавшись с места. — Она права. Ты только на мозги всем капаешь со своей суетливостью и мешаешь делу! Скрипя зубами, Кирилл сухо отчеканил: — Иди в свой угол и повторяй свой текст, Вьен. Не вмешивайся. В лицо Каса закралось бешенство. Даже не помню, видела ли его таким. — А ты не смей на нее гнать! Разберись со своими тараканами, не отравляя жизнь окружающим! — Она мешает мне работать! — Она помогает нам настроиться! — Мальчики, мальчики…— учительница положила руки на плечи парням и тревожно на них посмотрела. — Ты просто напыщенный индюк! — А чего ты, собственно, бесишься? — Кирилл кинул на меня острый взгляд. Его губы искривились в ухмылке.— Или это твоя дура? Что ж… Понятно, откуда ветер дует. Два сапога… В челюсть парню врезался кулак. Учительница вскрикнула и испуганно попятилась. Кас в бешенстве схватил Кирилла за грудки и отвел сжатый кулак для повторного удара. — П-перестаньте! — Любовь Геннадьевна попыталась втиснуться между парнями, но Кас грубо оттолкнул ее. Кирилл скривился. На разбитой губе выступила кровь. Отойдя чуть назад, он с превосходством поглядел на Каса. — В тебе ни капли уважения к старшим! Занимайся лучше своим делом. Чуть сдвинувшись от первоначальной цели, удар пришелся в переносицу шатена. Пулей метнувшись к Касу, крепко обнимаю его за спину. — Успокойся. Прошу тебя. Из-за плеча смотрю на напряженное лицо Каса. С трудом он опускает глаза к полу. В них чистая ярость. — ..длинный… грязный... — ..Дилетант, человеконенавистник, подлец и стрелочник, — Кас замолчал и искоса посмотрел на меня. Почему-то я почувствовала, что вот-вот расплачусь.— Если хочешь, я назову тебе тридцать других способов опустить человека, — я смотрела в полуприкрытые глаза парня, а на мои набегала влага.— Они может, не так действенны, но тоже в целом ничего, — стараюсь улыбнуться и не отвести взгляд. …Что я несу? Кас смотрит мне в глаза. Рот приоткрыт. На губах тонкая кожа, под которой пульсирует кровь. Я чувствую, как расслабляются мышцы его плеч, спины… Кас сделал слабое движение в мою сторону. Я так хочу, чтобы он поцеловал меня… Прямо сейчас!.. Наверное он тоже.. тоже хочет… — ..Это просто балаган какой-то! Кастиель! Ну умеешь же вести себя, так что за несдержанность? — Любовь Геннадьевна плаксивым голосом отчитывала Каса, только закончив с Кириллом.— Не думайте, что я так просто это забуду! Мне придется доложить об этом, иначе доложит школьная газета. А за это, между прочим, и мне попадет!.. — Ничего, ничего…— зло сощурившись, Кирилл осматривал очки.— Это нормальные последствия… Я почувствовала, как напряжение начало возвращаться к Касу. — ..И, знаете что? На сегодня вы оба свободны! — парни одновременно вскинули взгляд на учительницу литературы, меряющую шагами расстояние от сцены до точки, примерно между Кириллом и Касом.— Да, решено! Видеть вас такими не хочу! Один грубит, почем зря, другой норовит по морде дать, при каждом удобном случае… Да, да… Но нет! Вначале уходишь ты,— Любовь Геннадьевна ткнула нервно дрожащим пальцем в сторону Каса.— Потом ты… — Еще чего! — Кас оскалился.— Пусть он первый выметается. Учительница замерла, сбитая с мысли протестом Каса. — И то верно! Правильно, да! Еще не хватало, чтобы подкараулил где-нибудь… Да, точно! — ..Да за кого вы меня принимаете? Поднимаю глаза на Каса. Его лицо помрачнело. Наверное, эта репутация не дает ему покоя. Но чем он ее заслужил? Тем случаем в прошлом году? Не верится, чтобы тогда все так далеко зашло... Учительница не ответила. Кажется, она и не слышала горестных слов Кастиеля. — ..И куда я пойду? Как вы репетицию продолжать собираетесь? Или устроите халяву на радость этой? — парень с отвращением глянул в мою сторону. Меня обдало холодом. Странно… Еще никогда я не чувствовала на себе его ненависть так ясно; еще никогда не чувствовала себя при этом такой слабой и незащищенной. Как-то не фиксируя себя, прячусь за спину Каса. Она не такая широкая, как у Марка и не такая крепкая, как у Натаниеля, но она для меня — всё. Чувствую, что Кастиель замирает. Что-то творится в его голове? Наверное, я даже не хочу знать. — Ладно… Счастливо оставаться! Подхватив портфель, Кирилл ушел. — Так. Что до тебя, то будешь сидеть в коридоре пятнадцать минут. Потом я выйду и отпущу тебя на все четыре стороны. — А не боитесь, что без предупреждения уйду? Остановившись на мгновение, учительница литературы смерила его проницательным взглядом и заявила. — Не уйдешь. — …Окей. А может, вы тогда и Лену отошлете, как зачинщицу конфликта? От возмущения у меня даже проявившаяся сверхчувствительность прошла. —  Я — зачинщица конфликта?! Кас повернулся ко мне и взглянул как-то странно, как-то неопределенно… как-то не так. — … Нет. Мы должны хотя бы попытаться продолжить репетицию. Чего, зря я всех с урока…— глаза учительницы округлились.— ...Блин. — Непривычно слышать такое из ваших уст, — неожиданно подал голос Илья со сцены. Алекс пихнул его в бок. — По крайней мере, не так уж и многих вы сняли, — покусав губу, продолжаю — Давайте тогда отрепетируем только третий отрывок с участием этих двоих,— киваю на мальчишек на сцене. Учительница нахмурилась. — Для этого нужен Кастиель, а я сказала… — Я прочитаю за него, — не важно, что не вежливо перебивать старших…— ...И мы закончим на сегодня. Поджав губы, женщина кивнула. — Хорошо. Тогда начинайте. Кастиель, пойдем! — Я могу здесь подождать свои законные пятнадцать минут? Женщина замешкалась, ни на что не решаясь. За все время, что я читала слова автора, он не свел с меня глаз. Я считаю пульс, но удары утопают в слезах - Горящих в наших сердцах. Прикоснись ко мне! Дай понять, что мы живы еще. Только мы, - и никого больше нет. Что приготовил мне наш мир, - Быть может он спасет тебя на моих глазах? Дыши со мной ещё один день, я буду считать часы. Прижми ладонь к груди моей! Впервые за много дней светило солнце и недавний дождь паром поднимался от асфальта. — Сегодня... давай, я провожу тебя? — Хм?— рассеяно перевожу взгляд на Каса. Он смотрел на меня, идя по тротуару рядом. Мы подходили к перекрестку, когда мимо проехала целая колонна гоночных бмв. Провожаю их взглядом. — Ну хорошо, пойдем,— склонив голову к плечу, улыбаюсь.— Тогда, может быть, зайдешь на чай? Съедим большую пиццу. Какую ты больше любишь? — Хорошая мысль,— Кас весело ухмыльнулся.— Закажем даже две: с сыром и грибами и с курицей и ананасом. М-м-м, уже предвкушаю! — Звучит аппетитно! Звони сейчас. Ты помнишь этот день, на земле, Под холодным дождем остались мы вдвоем?