Парни из дикого леса

      Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор пил чай, проверял эссе с факультатива по Трансфигурации, отмечая типичные ошибки юности и парадокс пражского алхимика в одном месте. Но если мисс Аткинс с пятого курса Хаффлпаффа смогла вывести этот парадокс при заданных условиях, то потенциал у нее есть. И периодически смотрел на бронзовое пресс-папье в виде стилизованного всадника. На самом деле «пресс-папье » было самодельным детектором операции «Пограничный головорез». Всадник держится в седле — можно не беспокоиться, все идет по плану. Всадник сполз на землю — необходима срочная помощь. А свежие новости от мистера Дингла не особо радовали — да, младший Уизли вполне жив и цел, но его данные вполне совпадают с видом детектора — всадник практически лежит на шее лошади. Мальчики, мальчики, что же вы устроили? И почему не выходите на связь?       Гермиона Грейнджер чувствовала себя очень неуютно. Во-первых, в этой комнате было ужасающе и невероятно грязно.Во-вторых, в этой комнате воняло. В третьих, на продавленном диване сидел Гарри Поттер по уши в крови и с ножом в руках. — Грейнджер. Ты малость опоздала. Все веселье пропустила. И у тебя будет работка. Женская работа. И это не совсем Гарри. Это мерзкий психопат-скальпер. Пьяный мерзкий психопат-скальпер. — Это как понимать? — Прямо. Мы тут вляпались. Прилично так. И тебе придется заняться женской работой. Потому что твоего Поттера неплохо так покалечили. Будешь сшивать его сухожилия. И да, в больницу ему нельзя. Прибьют. — Так. Еще раз — я должна проводить сложную операцию в антисанитарных условиях? — Угу. Там на кухне мистер Петигрю и половина его бренди. Полбутылки. Так что твой Поттер уже готов и никакой. Бренди — штука крепкая, с него развезло даже Квантрилла. Сам видел. — Рада за него, но я не доктор! Я не хирург! — Ты умеешь колдовать. Я нет. И я не могу постоянно быть в его теле, это вроде обморока длительного. То вредно. И в больнице его прибьют. Если туда заявится брат Лестрейднжа, то он положит всех. Или их женщина. Говорят, она их еще злее. Ну хоть попробуй, а? Я же не прошу у тебя партизанскую рубашку сшить или что еще сложное. — Ты у меня просишь сложную операцию. И кто такой мистер Петигрю? — А это тот, который твоего Поттера так приголубил. Я с ним поговорил. О том, о сем, о генерале Санта-Анна, о том, где он деньги прячет. Выяснили, что деньги он прятал под трусами в белье грязном, работал на Томми и генерала такого не знает. — В прошедшем времени? — Он меня очень огорчил. Вот прямо как ты своим отказом. Он не хотел звать Томми в гости, а потом почему-то взял и помер. Так что работай, Грейнджер, работай, у меня сестры такое умели. И рубашку шить — тоже. — Это угроза? И я не умею! Я не хирург! — Да не нервничай ты так! Я тут видел мужика с деревянной ногой. Если не получится, то будут у Поттера протезы. То не страшно, а вот от гангрены помирать — страшно. Я видел. — Я не отвечаю за последствия! — Ну ты прям продавец змеиного масла, которое он лично выжимал из змей в Техасе. С большой такой бутылью масла, штанами в смоле и ожогами на лысине. Приличный был человек, кстати. Поделился с нами едой. — А зачем он продавал змеиное масло? — От чего-нибудь. От прострела, от лихорадки, от суставов. И не спрашивай, я у него не покупал. Давай уже! — Поттер резко осел на диване, практически падая на пол. Нож звякнул о грязь. Гермиона Грейнджер понимала, что ей нужно делать, но вот как? Она же даже не ведьма, она привидение, трусиха, которая испугалась пойти дальше. А как сшить сухожилия обратно, она не то что не умеет, а даже не знает, можно ли это. Но если обычные люди могут пришить ампутированный палец обратно, что есть научный факт и неоднократно написано в разных медицинских журналах, то значит — можно. А тут — волшебники. Значит надо заклинаниями. Или еще как-то. И вот тут Гермиона вспомнила — на одном из уроков Трансфигурации профессор Макгонагалл постоянно говорила «поэтапно, не перескакивайте через стадии, вот как Адама создавали — кость к кости, жила к жиле». Это была какая-то старая религиозная песня, из тех, что поют хором методисты или пресвитерианцы, перед тем, как пойти подраться с католиками.