Naughty School Girls Get Spankings

Решив, что нанести чуточку макияжа на заднюю часть ног, чтобы не привлекать ничьего внимания, не такая уж и плохая идея, я достаю косметичку. После того, как Лидия выходит из комнаты на ужин, я быстро наношу тональный крем на красные участки кожи ног. Затем, долго не думая, направляюсь в столовую, проходя мимо двери, сейчас спрятанной за плотными занавесками, которая, насколько я помню, ведёт в библиотеку наверху. И прямо в тот момент, когда я прохожу мимо неё, из тканей занавесок появляется рука, которая сразу же закрывает мой рот, не давая мне и возможности закричать, в то время как другая рука незнакомца обвивается вокруг моей талии и сразу же тянет моё тело за занавеси. Пытаюсь кричать несмотря на руку, которая сдерживает все мои попытки, но уже мгновение спустя я слышу: — Это всего лишь я, хватит кричать! Хватка мистера Томлинсона на мне словно железная, и сразу же после сказанных им слов учитель ведет меня в сторону ближайшей стены, прижимая меня к ней лицом вперёд, так что мистер Томлинсон держит меня сзади, и я даже не могу увидеть его. — Что вы делаете? — спрашиваю я его неуверенно, с опаской, когда он опускает свою руку с моих губ, кладя её на мои бёдра, поэтому теперь обе его ладони держат меня сзади, прижимая к его телу как можно ближе. Учитель затем надавливает своим телом на моё ещё сильней, и я невольно хнычу от этих прикосновений. — Вайлет, дорогая, я слышал, как ты и твоя соседка очень громко кричали в вашей комнате, — шепчет он мне на ухо своим хриплым и — черт, до невозможности соблазнительным — голосом, отчего я замираю, словно вкопанная, боясь пошевелиться. Все моё тело буквально немеет от страха, и я, кажется, забываю, как дышать. Он, должно быть, знает и то, что я ругалась! — Я услышал, как Лидия что-то кричала и повторяла какие-то слова. Это, признаюсь, меня заинтересовало, — говорит он так тихо, чтобы никто не услышал, губами едва касаясь моего уха. Каждый миллиметр моего тела начинает дрожать. Это даже пугает меня — то, какая я обычно уверенная с другими, но когда дело касается мистера Томлинсона... Я чувствую себя слабой, жалкой маленькой девочкой, как будто я, правда, одна из самых непослушных учениц в этой чертовой школе. — Ты помнишь, что она сказала? — допытывается он, но я решаю молчать. Просто потому, что я не могу ничего придумать, пока его пальцы впиваются в кожу моих бёдер вот так. Чувствую, как он сильней прижимает мой живот к стенке, и я непроизвольно издаю писк, когда вдруг чувствую его эрекцию, упирающуюся мне в спину. — Тебе нравится это, не так ли? — шепчет он все тем же — черт его побрал — голосом, после чего его рука медленно поднимается с моего бедра и ложится на живот. — Что... Нет... Нет, мне не... Пожалуйста, не надо, — молю я, мысленно надеясь, что он не заметил, как мой голос, наряду с моим телом, дрожал. — Признай уже это. Я слышал, как Лидия кричала, как резанная, что тебе нравится, когда тебя шлепают, любимая, — произносит он похотливым голосом, который ужасно отвлекает меня. — Пожалуйста, сэр. Отпустите меня, — продолжаю просить я, пытаясь высвободиться от него, но у учителя и палец не дёргается от моих жалких попыток. — Тебе нравится, когда я отшлепываю тебя. Ты очень плохая девочка, Вайлет, — та рука, что была у меня на бедре, оказывается на моей заднице, и он её властно сжимает, заставляя меня вновь задержать дыхание. — Нет, мне не нравится. Пожалуйста, сэр, отпустите меня, — голос почти теряется, дрожит, и только сейчас я понимаю, как жалко это звучит. Когда мистер Томлинсон прижимает меня к себе, не давая мне и возможности двинуться, я чувствую себя ужасно беззащитной. — Ошибаешься. Ты ещё просто не поняла этого. Ты была мокрая, когда я отшлепал тебя сегодня. Это — доказательство того, что в глубине души ты все-таки наслаждаешься, когда я доминирую над тобой, заставляю подчиняться мне вот так, — проговаривает мистер Томлинсон, как утверждение, не требующее доказательств. Его горячее дыхание теперь обжигает кожу моей щеки. Зачем он говорит это все мне? — Вы неправы. Я ненавижу, когда вы наказываете меня. Я чувствую себя, как какой-то маленький ребёнок, — возражаю я, в ответ на что учитель сильней сжимает мою задницу, отчего я невольно издаю стон. — Видишь? Если бы тебе не нравилось, ты бы не стонала подо мной так, — сразу же замечает он, и я мысленно клянусь себе, что больше никогда не буду издавать никаких звуков рядом с ним. — Пожалуйста... — молю я в который раз, закрывая глаза. — Какие ещё причины тебе нужны, чтобы ты осознала, что ты любишь, когда я шлепаю тебя? Все твое тело дрожит, дорогая. — Ничего у меня не... Неправда, — отрицаю я, несмотря на то, что это ложь: если бы не он, я бы точно уже давно упала. Вскоре мистер Томлинсон, очевидно, решает пойти другим путём. Его зубы вдруг неожиданно касаются мочки уха, слегка оттягивая её, и я вздрагиваю, чувствуя комок в горле, никак не ожидавшая от него подобного. — Сэр! Пожалуйста, прекратите, — дергаюсь изо всех сил, но в ответ он лишь удерживает меня ещё сильней, раздвигая мои ноги и подставляя между ними свою. Сейчас — это тот момент, когда я в буквальном смысле перестаю дышать, и мне не хватает оставшегося кислорода в лёгких, чтобы сказать ему остановиться. Его губы опускаются ниже, покрывая поцелуями чувствительный участок кожи шеи, и я, не сдерживаясь, закрываю глаза, полностью растворяясь в ощущении нежности его губ на моей коже. Нет. Тут же пытаюсь отогнать все эти мысли прочь из головы. Мне это не нравится. Не нравится. — Скажи это, — приказывает он. — Скажи, что тебе нравится. — Я ненавижу это. Теперь он движется еще ниже, вниз по моей шее, целуя каждый миллиметр кожи, не пропуская ни один, тем самым заставляя меня извиваться в его руках, пытаясь поймать хоть чуточку воздуха. Это было приятно. Чертовски приятно. То, как он целовал меня, прижимая между своим горячим, возбужденным телом и стеной. Но не то, как он наказывал меня. — Признай, что тебе это нравится, и я остановлюсь. — Но это неправда! — делаю спасительный вздох. — Кажется, есть только один способ узнать это наверняка, не так ли? — похотливо произносит мистер Томлинсон. Но я понятия не имею, о чем это он. Тогда я чувствую, как его рука медленно скользит вниз по животу и залезает мне в юбку прежде, чем я успеваю остановить его. Громкий стон срывается с моих губ, потому что, черт, я так больше не могу. Я сразу же закрываю свой рот рукой, надеясь, что никого по близости нет. Они, скорее всего, все на ужине. — Нет, сэр! Остановитесь! — выбившись из сил, прошу я, но он полностью игнорирует мои слова. Даже не верится, что вся моя сила будто магическим образом исчезла, испарилась, и я не могу оттолкнуть его от себя. Его пальцы ловко пробираются к моим трусикам и мистер Томлинсон, отодвинув их, касается моего клитора, гладя его. Подушечки его пальцев делают медленные, мучительные круговые движения, и я, не сдержавшись, издаю стон, смешенный с писком, когда у меня задерживает дыхание. Мне, правда, стоит научиться держать себя в руках. И я молюсь всем богам, что все ученики спустились в столовую. — Как я и ожидал. Ты вся течёшь, Вайлет, — даже не поворачиваясь, я слышу, как он усмехается, а на его губах точно играет его удовлетворенная, с капелькой гордости ухмылка. Его рука так и остаётся на своём месте, пока его пальцы продолжают ласкать меня так, как никто никогда не делал, заставляя меня сходить с ума. Я даже не в силах ничего произнести, чтобы попытаться остановить его. Все слова словно исчезли. — Скажи мне, что тебе это нравится, — приказывает он, делая это грубее, но не менее приятнее. — Ах... — выдыхаю я, после чего моя голова невольно падает назад и ложится прямо на его плечо. Он трогает меня, и от этого я не могу ничего сообразить, словно весь мир сузился до наших двух тел, так тесно прижатых друг к другу. — Скажи это, — сквозь зубы шипит он, явно разъярённый. — Я... — не могу, мой губы тут же вновь смыкаются. Я почти сказала это. Господи, что со мной, черт возьми? Я не могу сказать учителю, что мне безумно нравится, когда он ублажает меня своими пальцами. В конце концов, скорее всего, уже завтра он накажет меня за какую-нибудь глупую вещь, и тогда я снова буду чувствовать себя униженной и, скорее всего, буду вновь ненавидеть его всем сердцем. — Нет. — Черт тебя дери, Вайлет. Ты такая упрямая! — рычит он в отчаянии, продолжая ласкать мой клитор своими — должна сказать — умелыми, длинными пальцами, заставляя меня извиваться в его руках ещё больше. И я только сейчас понимаю, что терлась о него нижней частью своего тела, бёдрами прижимаясь к его твёрдому члену сквозь ткань моей юбки и его брюк. Его эрекция становится ещё тверже, сильней упираясь мне в нижнюю часть спины . — Признай это. Сейчас же. Если соврёшь мне ещё хотя бы раз, я отшлепаю тебя так сильно, как никто и никогда не отшлепает тебя в твоей жизни. И я серьёзно, Вайлет. Не ври мне больше. Хнычу, издавая жалкий стон, который, кажется, только возбуждает мистера Томлинсона ещё больше. — Мне... — пытаюсь выдавить из себя слова, но не выходит. — Мне нравится это. Мои глаза распахиваются в удивлении, когда я в ответ слышу протяжный мужской стон. — Блять, Вайлет. Я знал, что тебе это нравилось. Мне просто нужно было, чтобы ты это сказала, — в последний раз проведя пальцами по моему заветному месту, мистер Томлинсон убирает свою руку, после чего я вдруг чувствую себя... пустой, как будто чего-то не хватает. Чего-то очень нужного. Спустя мгновение я, наконец, вздыхаю полной грудью. Учитель отпускает меня, после чего я медленно разворачиваюсь, попутно подправляя свою юбку. Пытаясь восстановить напрочь сбившееся дыхание, я опускаю взгляд на пол. Что, черт возьми, только что было?