Naughty School Girls Get Spankings

Всю следующую неделю я была идеальной ученицей, чуть ли не ангелом воплоти. И всю эту неделю я избегала мистера Томлинсона во всех смыслах этого слова. Если я знала, что мне придётся столкнуться с ним в коридоре, то я сразу же забегала в какой-нибудь класс и пряталась там, пока он не уйдёт. После той странной... м, встречи около библиотеки, когда он трогал меня прямо там, мне показалось, что прятаться от него будет наилучшим вариантом. Он пугает меня, и я его боюсь. Когда я рядом с ним, это ощущение, что я маленький провинившийся ребенок, не покидает меня ни на секунду. Было довольно легко избегать моих одноклассниц, потому что больше половины из них меня так и так жутко раздражали. Лидия — моя единственная подруга, которой я могу здесь доверять, хоть она и, правда, верит, что мне нравится быть отшлепанной. Какого черта вообще?! Как можно было поверить в такой бред?.. А что касается мистера Томлинсона... Ну, чего таить, он бесспорно самый красивый и сексуальный мужчина, которого я когда-либо видела, к тому же, ещё и самый очаровательный. Но нет же, именно ему надо было стать тем, кто будет мня наказывать, черт возьми. Если бы он не был таким извращенцем и не шлепал нас, я бы точно встречалась с ним, даже не задумываясь. И вот я сижу на громадном вишневом дереве на задней площадке школы, прячась и думая о том, какого это было бы — встречаться с ним, когда он обращается со мной, как с ребёнком. Он отшлепывает меня за малейшую провинность, черт побери! Подняв руку к стволу дерева, дабы хорошенько удержаться, я задираю ткань юбки выше положенного просто потому, что я могу. Я такая бунтарка, уу. Ну, по крайней мере, когда никто не видит. Залазить на деревья тоже против правил этой чертовой школы, разумеется. Так что я вдвойне бунтарка, ага. На моих коленях лежит блокнот, где открыта абсолютно чистая страница, а я все никак не могу начать рисовать своим излюбленным карандашом, который пора бы уже давно заменить. Сидя достаточно высоко на дереве, я и не замечаю, как кто-то подходит к моему "убежищу". Не думая ни о чем, я мысленно рисую на коре дерева, представляя и подбирая наилучшие варианты того, как я собираюсь нарисовать картину передо мной. Я уже давно хотела изобразить этот красивый вид, раскрывающийся передо мной: вершину горы, мелькающую где-то вдалеке, блестящее озеро, распростившееся перед школой и, конечно, вишневое дерево, красоту которого я успела полюбить всем сердцем. — Вайлет, — слышу я голос подо мной, от которого я едва удерживаюсь на месте. Меня поймали. Твою мать. Осторожно переведя взгляд вниз, я вижу мистера Томлинсона с поднятой бровью и рукой, упирающейся в массивный ствол дерева. — Почему ты всегда нарушаешь правила? — спрашивает он меня. Бог — свидетель, не потому, что мне нравится быть наказанной, — хотела было сказать, но не решилась. — Пожалуйста, не говорите никому, — сказала я вместо этого, лишь после подумав о смысле сказанных мною слов. Зачем мне было вообще это говорить? Конечно, он расскажет. И он же меня за это накажет. Он не позволит мне просто так уйти. Разумеется, нет. — Вайлет, сейчас же спускайся. Будь осторожна: пожалуйста, не сломай себе шею, — произносит он, и после его слов я чувствую, как грудь тяжелеет, а сердце начинает биться быстрей от то ли страха, то ли беспокойства. Молча повинуюсь ему, но затем решаю остановится и вернуться на своё место: непослушание — оно в моей природе. — Давай, у меня нет целого дня, чтобы ждать тебя. Мой кабинет. Сейчас же, — приказывает он явно нетерпеливо. — Я даже поражён, что ты продержалась так долго, не нарушая никаких правил. — Я пока не хочу спускаться, — выговариваю я. Не будет же он сюда подниматься, в конце-то концов. Я, честно говоря, понятия не имею, что я делаю и зачем, но мне правда хочется остаться здесь и порисовать. — Не заставляй меня повторять, — предупреждает он меня гневно, и я улавливаю нотки опасности в его голосе. — Дайте мне всего лишь несколько минут. Я должна успеть нарисовать этот вид, пока солнце не сядет, — глупо, я знаю. Я идиотка. Но я думала, что мы это уже давно поняли, так что... — Сейчас же спустись сюда. Вайлет! — выкрикивает он яростно, и вот тут я начинаю бояться его. Тут же закрыв свой блокнот, я начинаю спускаться. Понимая, что, раз он следит за мной, ему будет все прекрасно видно, я одной рукой пытаюсь прикрыть тканью юбки все, что под ней. Последняя ветка находится довольно высоко от земли, так что я сажусь на неё, готовясь спрыгнуть. Но мой учитель стоит прямо под ней, и я, пытаясь осторожно подбирать слова, прошу: — Вы не могли бы подвинуться, чтобы я спрыгнула? — Нет, я не хочу, чтобы ты поранилась. Я поймаю тебя, — отвечает он непринуждённо, словно бы это самая очевидная вещь на свете, после чего поднимает руки, чтобы поймать меня. Прикусов губу, я нервно киваю, скорее всего самой себе, нежели ему, после чего медленно соскальзываю с ветки. Он сразу же ловит меня за талию, а я кладу свои руки на его плечи, чтобы удержаться. Мистер Томлинсон опускает меня на землю, а после аккуратно поправляет мне юбку. — Ты такая непослушная, Вайлет. Почему это? — спрашивает он тихо, почти шёпотом, бережно убирая листочек с моих волос. — Наверное, это в моей природе, сэр. Когда я хочу что-нибудь сделать, я делаю это. Если мне нравится лазить по деревьям, то я лазаю по деревьям. Даже когда чокнутые зануды типа мисс Уикхэм говорят мне этого не делать, — и только после того, как я произнесла это, до моей головы дошло, что и кому именно я это сказала. — Надеюсь, ты осознаёшь, что только что назвала мисс Уикхэм "чокнутой занудой". Ты и двух секунд не можешь продержаться без нарушения правил, — ухмыляется он, выхватывая блокнот из моих рук. — Э-эй! Я-я не люблю, когда люди смотрят его, — тут же я пытаюсь выхватить его, но он в ответ лишь грубо хватает меня за руку и слегка сжимает её. — Милая, не вырывай вещи из моих рук, — все ещё ухмыляясь, проговаривает мистер Томлинсон, в то время как я освобождаю свою руку из его хватки. Ты первый у меня ее забрал, идиот. Учитель перелистывает страницы, которые не видел никто, кроме меня, и в эту самую секунду все, чего я хочу, так это задушить его. Он смотрит на мои рисунки без моего разрешения. Это же личное. Кого он из себя возомнил вообще?! — Сэр, я очень серьёзно отношусь к этому, и я не хочу, чтобы кто-либо видел это. Это личное, — вновь потянувшись за своим блокнотом, я почти вырываю его из рук, но он действует намного быстрее и перехватывает мою руку. Теперь его взгляд направлен только на меня, и я делаю неосознанный шаг назад, упираясь в ствол дерева, когда мистер Томлинсон делает шаг навстречу ко мне, сужая расстояние между нами. Иногда он из-за одного лишь своего взгляда и напряженной челюсти выглядит настолько угрожающе, что моё сердце может разорваться в любую секунду от таких частых ударов. Прямо, как сейчас. — Это же очевидно. Зачем отрицать это? — устало выдыхает он, не разрушая зрительного контакта. — Что? — спрашиваю я в недоумении. Покачав головой, он серьёзным, даже строгим тоном отрезает: — Пошли со мной. Ты должна быть наказана. Мой рот невольно раскрывается, и я хочу вырыть яму в земле и зарыться там на веки вечные. Последний раз, когда мы с ним разговаривали, он трогал меня... там, и я на секунду даже поверила, что он больше не будет меня пороть. Но нет. Я для него лишь непослушная ученица, которую надо наказать. — Пойдем лучше в теплицу, — учитель кивает в сторону небольшого здания, а я в ответ не могу сделать и шага. — Живо, — добавляет он, не отрывая от меня глаз. — Я буду слушаться вас. Но если вы ещё хоть раз тронете меня, как тогда, я превращу вашу жизнь в ад, — выговариваю я каждое слово с уверенностью, казалось, давно уже забытой, повергнув мистера Томлинсона в шок. — Я ничего не обещаю. К тому же, тебе это понравилось. Ты сама это сказала, — ухмыляется он, очевидно, вспоминая тот случай. — Только потому, что вы заставили меня. Я не соображала, что говорила, потому что вы трогали меня там! Я-я не знала, что делать, — защищаю я себя. — Кто-то тут любит врать, я смотрю, — шепчет он, после чего я сразу же слегка отталкиваю его и направляюсь в сторону теплицы. Лишь бы там никого не было. Это так странно. Я только что общалась с ним почти как наравне, а не как с моим учителем, как это было обычно. Хотя мы могли бы быть друзьями... Ладно, пора уже прекратить думать об этом. И все же, как ни странно, он не злится, что я с ним так неуважительно разговариваю, согласно школьному стандарту общения, если так можно сказать. И это мне даже нравится. Покрытая словно бриллиантами насыщенная зелёная трава, все ещё мокрая от недавнего полива, шуршит под ногами, пока я направляюсь в сторону теплицы. Мне нравится там бывать время от времени. А теперь, когда я буду думать о теплице, я обязательно буду вспоминать о том, как меня там отшлепал мистер Томлинсон. — Прихватили с собой палку? — спрашиваю я, зная, что хожу по лезвию ножа. — Нет, сегодня я отшлепаю тебя рукой, — спокойно, как ни в чем не бывало, отвечает учитель, но у меня от его слов в горле застревает комок. — Но, сэр. Я просила вас не трогать меня, — тут же останавливаясь, я разворачиваюсь и смотрю на него в недоумении. — Я помню. И я не собираюсь тебя трогать там. Но это не потому, что ты попросила. Сейчас я сам этого не хочу. Ты раздражаешь меня, — он глубоко вздыхает и толкает меня в сторону двери теплицы. — Тебе лучше прекратить себя так вести. Да, я понимаю, что уже давно перешла границы, и я очень надеюсь, что он не обратит на это должного внимания, пристегнув меня, как в тот раз, или что-нибудь ещё. — Извините, сэр. Мистер Томлинсон следует за мной внутрь здания, и мы направляемся вдоль довольно длинного ряда огромных кустарников и деревьев. В другом конце он находит стол и становится рядом с ним. — Кажется, ты забыла, кто я и как ко мне нужно относиться, Вайлет. Уж поверь, я — последний, над кем ты можешь шутить. Я этого не потерплю. Ты — моя ученица, а я твой учитель. К тому же, ты знаешь, что теперь только я буду наказывать тебя за все твои нарушения правил порядка и дисциплины. И сейчас пришло время, когда я напомню тебе об этом, — он указывает на стол, и я, прикусив губу и сглотнув, переношу вес из одной ноги на другую, смотря на деревянную поверхность пола. — Вдобавок сегодня ты лазала по деревьям. Ты была очень плохой девочкой, Вайлет. В ответ я лишь продолжаю молча стоять, не отрывая взгляда то от пола, то от стола, на котором я сидела буквально вчера и рисовала дерево. Будучи нетерпеливым, мистер Томлинсон вдруг кладёт свою ладонь мне на поясницу, надавливая, чтобы я наклонилась. — Ты поражаешь меня, Вайлет. Все девчонки, которых я наказывал, начинали следовать всем правилам беспрекословно в считанные дни после моих ударов. И знаешь, почему? Потому что они боялись меня. Все, до единой, но не ты. Ты же лишь продолжаешь нарушать эти правила и действовать мне на нервы. — Пожалуйста, давайте уже покончим с этим, сэр, — прошу я жалобно, пряча лицо в ладони, уткнувшись в старый деревянный стол. — Ох, ты когда-нибудь научишься вести себя подобающе? — выдыхает он почти устало. — Сэр, — звучит как писк, и я невольно корчусь от волнения, после чего он кладёт свою ладонь мне на бедро, слегка сжимая и удерживая меня на месте. — Вы сказали, что не будете... — Я знаю. Помолчи. Я знаю. Просто не двигайся, — мистер Томлинсон убирает свою руку, и я выдыхаю в облегчении. Я не вытерплю, если он тронет меня ещё раз. Не после того, как он заставил меня почувствовать все то, что я не чувствовала никогда в своей жизни. Он пугает меня. Он — мой враг. Тот, кто унижает меня. И я никогда не позволю ему трогать себя. Ни-ко-гда. Не считая его наказаний... Когда он собирается отшлепать меня... своей рукой. — Ну так что... Начнем?