Мягко говоря, профессор был удивлен тому, что я звоню. А уж о моей просьбе и говорить нечего — он просто целую минуту (это совершенно точно) молчал, после чего очень уж громко вздохнул, так что даже динамик не смог передать этот вздох адекватно, а потом только выдал, немного чужим голосом: «Хорошо, я приеду за ним». Ну, оставаться я больше не мог, опаздывать в школу было ну никак нельзя, а время поджимало. Из-за поимки Гусева и, между прочим, из-за того, что мне удалось организовать, пускай и странную и спонтанную, встречу Сережи с его настоящим отцом, я чувствовал себя практически счастливым. Кстати, хотел бы я знать, как это вышло? Профессор сам полез к этой женщине, или она как-то хитроумно его заманила? А зачем потом кинула? Профессор-то определенно приятнее… По крайней мере, мне так кажется. Хотя, он, понятное дело, много старше… Но раз это было неважно, когда они сблизились, то почему стало важно после? Нет, я просто обязан поговорить с этой женщиной!
Первым уроком оказалась физкультура, к сожалению. Нет, не то чтобы у меня были какие-то проблемы с самим уроком, скорее уж, у меня были проблемы со слишком интересным видом некоторых учеников (а особенно учениц, шорты которых едва ли вообще когда-либо собирались что-либо прятать). Скажем, меня это немного отвлекало. Любопытство, не в полной мере удовлетворенное… В общем, можно даже не упоминать, что я был увлечен совсем не уроком. Да и мог ли я увлечься им? Информации ноль, человеческие нагрузки для меня ничто. Короче, совершенно бесполезно.
Скоро оказалось, что урок у нас здесь не один, а целых два. Ну, многие отправились гулять по школе или же в раздевалки. Я было тоже отправился искать в школе хотя бы ту же библиотеку, когда был удержан за локоть.
— Сережа…
Я обернулся и увидел совершенно смущенного Вовку. Так, интересно, что ему нужно от меня? Но, по крайней мере, это значит, мне будет на что отвлечься.
— Что?
— А ты… — он крупно вздрогнул, оглядываясь. Не зря, кстати, потому что на нас с интересом смотрела девушка, видимо, полностью уверенная, что ее не видно. Да уж, люди… Снова-снова-снова. — Ты знаешь, где Макар? Почему он не пришел?
— Ему сейчас очень плохо, — уклончиво ответил я, размышляя над тем, не зря ли связал Гусева в гараже. Вот же есть у него «поклонник». Может быть, он — его человек, и просто об этом не догадывается… В таком случае, Гусева нужно отдать ему на перевоспитание, а не мучить. А жаль, я ведь уже придумал, что дальше с ним делать… Впрочем, излишняя жестокость к людям не в моих интересах, совершенно точно. — А что такое? Переживаешь?
— Да нет, просто интересно, — еще больше смутившись и покраснев, возразил Корольков. Ну понятно все с ним.
— Точно «просто интересно»? — спокойно спросил я. — А то я уже думал, ты мог бы его забрать, спасти, поставить на пусть истинный. Потому что я, конечно, могу его попробовать воспитать, но ведь мне-то он не дорог…
— Воспитать? — растерялся Вовка. — В смысле? Зачем?
— Чтобы не лез к людям, в частности, ко мне, — пожал плечами я, с самым безразличным видом. — Видишь ли, мне это очень надоело. А еще, кстати, мне надоело, что кое-кто постоянно подслушивает, так что я вот думаю, как закончим с Гусевым…
Тихие шаги доказали, что на девушку эти слова подействовали. Надолго ли — понятия не имею, так ли, как надо — тоже, но это сейчас неважно.
— Так вот, хочешь ты стать его спасительной звездой? — серьезно произнес я, опустив ладонь Королькову на плечо. — Кроме тебя, на самом деле, некому.
— Готов, — пролепетал Вовка. — А как? Как?..
— Ну, для начала, — протянул я, задумчиво, — ты не знаешь, почему он вообще ко мне лез? И лез ли он еще к кому-нибудь? Он в принципе жаждет ко всем лезть или же есть какая-то причина? А?
— Да нет, — поник Корольков, — и вообще, он приставал к тебе одному, потому что ты ему нравишься. Там, типа, кудряшки миленькие и все такое. Больше ему никто неинтересен, насколько я знаю, — видимо, окончательно расстроившись, закончил парень.
— Воооот как, кудряшки, — расплылся в улыбке я, — слушай, Вов, а ты готов прогулять физкультуру? А лучше, вообще все уроки? То есть, мне бы, конечно, лучше не делать этого, но ведь ему с каждым уроком будет только хуже, это точно.
— Да что же ты сделал с ним? — жалобно и тревожно выдохнул Корольков, но отвечать ему я не собирался. Конечно, учеба это здорово, но теперь почему-то мне ужасно хочется уйти. Наверное, потому что я попал на этот урок, не несущий информации. А до следующих ждать не сильно-то приятно. Впрочем, думаю, я вернусь к третьему. Так как Сергей постоянно что-то такое откалывает, никто сильно не расстроится. — Сережа?
— Готов или нет? — повторил свой вопрос я. Вовка торопливо кивнул. — Не бойся так. Подумай о том, что раз ты его спасешь, то он, вероятнее всего, к тебе проникнется. Только тебе придется подождать минут пятнадцать, прежде чем ты его увидишь. Поймешь почему.
***
А выскользнуть из школы было не так-то уж и просто, на самом деле. Зачем-то охранник стоял у дверей. Спасибо, что сейчас уже никто не ходит в куртках, а то еще и раздевалка заперта. Ну, как звонок прозвенел, мужчина ослабил бдительность, и мы потихоньку смылись. До гаража почти бежали. Мне с трудом удалось отговорить Вовку входить со мной, потому что мычал Гусев все еще громко. Представляю, в каком он сейчас настроении. Хотя, это еще мало времени прошло, может быть, все и в порядке. Ну так, понятно, он немного зол и не в себе, и хочет исчезнуть из гаража, но не более.
— Ну что? — снимая повязку и одновременно убирая устройство от уха Гусева, поинтересовался я, и тут же был полит потоком ругани, до сей поры мне почти неведомой. — Ясно, маловато я тебя тут держал.
— Сыроежкин, это не смешно, ты псих проклятый!..
— Спокойно, я тебя сейчас отпущу, — «успокоил» Макара я. — Только вот…
— Что «только»?! Что? Сейчас же развяжи меня! — он дернулся, так что аж стул подпрыгнул, но это было бесполезно. Надо же, сколько в нем сил осталось… Похоже, я переживал совершенно зря.
— Нет уж… Мне вот тут сказали, тебе очень мои кудри нравятся, — придав голосу самые нежные и мягкие интонации, вспомнил я. — Это интересно. Очень интересно. И я решил сделать тебе небольшой подарок, — и дабы чуть-чуть отвлечь его, я слабо коснулся губами его шеи. — Не бойся, главное.
— Да кто тебя боится, Сыроега? — недовольно, но уже не так яростно проговорил Гусев.
— Ну уж не знаю, — пожал плечами я, беря его за прядь рыжих волос. — Поначалу-то никто, разумеется, — вновь вспомнилась мне моя способность менять температуру пальцев. Ну а что же? Нравятся кудри? Получи их и распишись! Мне ведь несложно, совсем несложно. Это не то что в салоне, но ведь и клиент не модник и не ценитель, а так — непонятливый рыжий идиот, которому невдомек, что «не лезь» значит «не лезь» даже если тот, к кому лезешь кажется горящим желанием. А если кто-то что-то мне сейчас скажет про двойные стандарты, то… то, наверное, будет прав. А с другой стороны, от профессора и от Машеньки я отстал, Сергей — мой человек, а мистер Урри вообще был только «за», если не сказать больше.
— Э-э-э! Ты что делаешь такое? Что это — горячее?
— Спокойно, ты же не боишься, вот и не бойся, подожди немного, все поймешь, — пообещал я.
***
Закончив и забрав устройство, я преспокойно вышел из гаража и уже тогда только пустил туда совсем бледного Королькова. Будем надеяться, хоть он что-то сможет сделать, как-то объяснить Макару, что к Сереже лезть не следует. Потому что еще раз и совершенно точно с ним будет сделано нечто совершенно нехорошее. Ну, а пока можно навестить профессора, потому что надо ведь передать Сергею, что песню можно спокойно выключить. А потом… потом снова в школу. А жаль, веселее было бы остаться с Сережей. Хотя, при профессоре все равно будет неудобно что-либо интересное делать…
