Выкуп

— Мы можем вызвать подкрепление. — Для этого придётся звонить Виллани, — протянул Наполеон. — Это не соответствует легенде. — Ну, бомбы три. Нас двое. Я не думаю, что наши попытки их обезвредить останутся незамеченными. Полиция? — разглядывая нарисованные на карте флажки, ответила Габи. — Да, думаю, они справятся. Если предупредить их прямо сейчас. А я займусь нашей потерей. — Ты уже отследил, где его держат? — Да. Три километра от города. Прямо, — Соло зевнул, указывая на красный флажок, — здесь. — Ты когда спал вообще? — озабоченно спросила Теллер. И, проигнорировав гневный взгляд напарника, она продолжила: — Я просто хочу сказать… Просто будь осторожен. Я не могу потерять и тебя тоже. — Никуда мы от тебя не денемся, — едва заметно улыбаясь, проговорил Соло. — Сколько у нас осталось времени? — Сейчас около двенадцати. Значит, двенадцать часов. Я пойду, знаешь, анонимные предупреждения штука сложная.       Наполеон отодвинулся от стола и уставился в потолок. Голова раскалывалась, глаза слипались. Всё указывало на усталость. Агент и сам понимал, что не мешало бы поспать, отдохнуть, собраться с силами. Но что-то мешало.       Вернее, кто-то мешал.       В прошлый раз, когда Наполеон попался в руки к преступной группировке, его искали неделю. А после, когда его вытащили, навещала его только Габи, потому что Илью, чёртового преданного упрямца, положили в соседнюю палату.       Соло не любил рисковать собой или ещё кем-либо. Но оставаться в долгу он не любил ещё больше.       Решив окончательно, что больше медлить уже не имеет смысла, Наполеон, собрав всё необходимое, подошёл к двери.       Внутренний голос напористо говорил об опасности. А Соло знал, что он никогда не подводил.       И верно. Дверь оказалась заперта, а из соседней комнаты раздался противный голос начальника: — Удивлены, мистер Соло? — Вы не поверите, но я предвидел что-то такое. — Хотите, проверим реакцию? Кто из нас успеет быстрее выстрелить? Я сомневаюсь, что агент в вашем состоянии сможет сделать хоть что-то выдающееся. — Я думаю, не сомневаетесь. Именно поэтому и прячетесь.       Наполеон пытался придумать наименее болезненное решение проблемы, но мозг отказывался принимать какие-либо решения, ссылаясь на отточенные рефлексы. Как у вора, так и у агента.       Единственное, что подсказывало сознание, что Габи, связавшись с полицией, вернётся именно сюда, чтобы не дать Наполеону спасти Илью одному. Потому что план спасения не то чтобы был недоработан. Его вообще не было. — Если вы думаете о вашей драгоценной напарнице, — как будто услышав мысли противника, заговорил Виллани, — то оттуда помощи ждать не придётся. Я послал за ней агента. И буквально через минуту он должен выйти на связь и сообщить о результате.       Именно в этот момент послышался шорох, шум и незнакомый мужской голос проговорил: — Всё готово. Угроза устранена.       Соло облокотился на стену, пытаясь уложить в голове все разбросанные мысли. Единственное, что осталось «Этого не может быть» заглушало всё остальное, более разумное и логичное.       Но неправильное. — Зачем вам всё это нужно? — Наполеон уже вычислил, где именно находится враг, и всеми способами пытался отвлечь внимание. Как его учили. Не в ЦРУ. На деле. — Что ты знаешь о жизни, а? В чём её смысл? Чтобы у каждого было своё место. Чтобы каждый мог что-то сделать. А что делать мне и таким как я? Что? Да множество, огромное множество ничего, кроме как оружием размахивать, не умеет. В таких война не умирает. Пока такие есть, война должна продолжаться. — Так вот к чему это всё. Я думал, ты немного умнее. И благороднее. А ты простая политическая пешка.       Внезапно послышался звук разбивающегося стекла, следом выстрел.       А потом тишина.       Наполеон, забыв об осторожности, влетел в комнату и остановился у порога. — Я так и знал, что это неправда.       Габи стояла над Виллани, тот непонимающе смотрел на агентов, прижимая руку к ране в боку. — А теперь, — Теллер посмотрела на Наполеона, указывая на окно, — нам пора. — Только через мой труп, — прошипел Виллани, пытаясь дотянуться до пистолета.       Это было единственное убийство для Наполеона, о котором его совесть предпочла забыть.

***

      На самом деле, попасть на склад оказалось проще, чем предполагал Наполеон. Проще, потому что с ним была Габи.       Когда последний противник упал с пулей в голове, Соло, приказав Теллер оставаться в машине и ждать их возвращения, забрал все имеющиеся патроны.       Три штуки.       Оставалось надеяться, что за три часа до взрыва остальные люди, имеющие голову на плечах, поспешили уехать из города.       Времени оставалось намного меньше, чем предполагал Наполеон.       Он не думал, что найти машину, которая не находится в розыске, займёт столько времени. Он не предполагал, что в выходной могут быть такие пробки. Он понятия не имел, что добраться до склада будет так долго.       Соло не знал, куда делось пять часов, так отчаянно необходимые сейчас. Сейчас вообще каждая секунда была драгоценной.       В здании было пустынно. Такой тишины Наполеон точно не ожидал. Это давило на нервы ещё больше. Он мог слышать каждый свой вздох. Это было не по плану.       Коридор был невероятно длинным, склад снаружи казался намного меньше, и несоответствие ожиданиям тоже не шло на пользу. Спустя три поворота, которые не вели никуда, Наполеон готов был поклясться, что чувствует, как кто-то за ним следит.       На очередном повороте Соло выдохнул.       Нашёл-таки. Хоть бы не поздно.       Наполеон огляделся. Совсем не радужное место.       Направо вёл узкий коридор, но он не придал этому особого значения. — Стой на месте, Ковбой.       Соло отшатнулся назад, удивился, но наставление выполнил. — Растяжки, — пояснил русский агент. — Везде. — Как ты вообще? — Наполеон посмотрел под ноги, действительно, растяжки. Как только он сам не заметил? Он осмотрел помещение. Илья находился у противоположной стены, метрах в двадцати, спиной к нему. Руки в наручниках, прикованы к трубе над головой. — Понял, что это я? — Шаги. Ты ходишь почти беззвучно, в отличие от остальных. Но, — Курякин сделал акцент на этом слове, — не беззвучно. Они не подходят сзади. — У нас не так много времени, — констатировал американец. — Надо выбираться. Может быть, ты знаешь, как? — Где-то справа от меня — потайной ход, — выдвинул предположение Илья и пояснил: — Сквозняк. Мне бы только от наручников избавиться. — Подожди немного, — в надежде осматриваясь по сторонам, проговорил Соло. — Знаешь, не хочу, конечно, пугать, но я не смогу подойти ближе, не задев ни одну из растяжек. И факт второй: я не вижу, зачем и к чему они цеплялись. — И, что теперь будем делать? — Тебе не понравится моё предложение. — Валяй, Ковбой. Я не в том положении, чтобы критиковать. — У меня осталось ещё три патрона.       Илья расставил руки в стороны и поднял немного выше над головой, делая цепь наиболее видной в данных условиях. — Так чего же ты ждёшь? Стреляй. — Далеко. — Чёрт, Соло, — Курякин, судя по голосу, улыбался. — Здесь не далеко. Просто ты ужасный шпион, Ковбой. — Я… хм, — Наполеон вздохнул, прицелился. — Работать с тобой настоящая пытка, Большевик.       Соло выстрелил. Из трубы тотчас же полилась вода. Раздалось шипение и русские маты.       Наполеон стоял молча, пытаясь унять дрожь в руках. Первый промах.       Первый, с тех самых пор, как он не попал в Илью. Он утверждал, что русский слишком быстро увернулся. Может, это просто отговорка?       Соло был одним из лучших в стрельбе.       Наверное, «был» здесь главное слово. — Ковбой, у тебя ещё две попытки, — отплёвываясь, провозгласил Курякин.       Голос совершенно спокоен. Не грубый, не расстроенный. Он что… подбадривает? — Ты только не нервничай. Знаешь трюк, где стреляют в яблоко, которое стоит на голове? Тут только меткость да ловкость рук нужна. Ты же вор, этого у тебя хоть отбавляй!       Наполеон кивнул, очевидно, забыв, что русский не видит его.       И прицелился во второй раз. Что может быть сложного в простом трюке? — Да что ты как ребёнок, в самом-то деле. Ты чёртов лучший агент ЦРУ! Сколько у тебя было похожих случаев? Я же знаю, ты не пасуешь перед трудностями! Так что, ты будешь тупо выслушивать, как я расхваливаю тебя, или, может, всё-таки попробуешь выстрелить второй раз?       Соло спускает курок во второй раз. Он был готов поклясться, что сделав выстрел, закрыл глаза.       Потому что до сих пор стоял с закрытыми глазами.       Илья молчал. Слышен был только шум воды, который, казалось, в разы усилился.       А открывать глаза не хотелось. Хотелось просто стоять в тишине, в создающейся иллюзии безопасности. — Ну, и долго ты будешь так стоять?       Голос раздался прямо около уха.       Наполеон открыл глаза и увидел Курякина, стоявшего прямо перед ним с видом, что ничего не произошло. — Как ты здесь оказался? — Тайный проход был. Это коридор, ведущий сюда. Я просто удивлён, как ты проходил мимо и не заметил этого. — Ты бы так не подкрадывался. У меня ещё, — Соло смотрел прямо в глаза напарнику, — один патрон остался. С такого расстояния даже идиот попадёт. — Хороший выстрел, Ковбой. На самом деле.       Американец знал, что агенты не умеют говорить спасибо. — Я знаю.       Ведь он сам был агентом. И в его активном запасе тоже не было этого слова.