Выкуп

— Ты… Живой. — Спасибо, это я заметил, — нахмурившись, отвечает Курякин. — Куда нам идти? — И всё тот же скептик. Момент испортил. А еще, — Соло ухмыльнулся, указывая на коридор, — ты похож на человека, которого использовали в качестве боксёрской груши. — Спасибо. Это я тоже понял.       Илья крепко прижимает руку к ребрам, морщась при каждом неосторожном шаге. Наполеон, уже триста раз предложивший свою помощь, молча идёт рядом, вслушиваясь в каждый шорох. Потому что это всё ему не нравится.       И в особенности ему не нравится последний агент, выскочивший из-за угла.       Соло знает, что пуля у него осталась одна.       Он видит, что этот мудак успел попасть напарнику по плечу.       Наполеон выжидает и стреляет при первой же предоставленной возможности. Враг падает замертво, а Илья удивлённо произносит: — Ты, блин, попал?       Соло кивает и, стараясь не выдавать волнения, отвечает: — Ну, я же попал по наручникам со второй попытки. А расстояние там было больше. — Ты не попал. — Что? — Наполеон смотрит на Илью, тот, смотря куда-то в потолок, отвечает: — Ты перебил трубу. И за то время, пока ты был в ступоре, я нашёл ключ. — Почему ты сразу мне не сказал? — Знаешь, есть такой психологический ход. Сейчас ты был уверен в себе. А уверенность в себе — тридцать процентов от успеха, — абсолютно спокойно выдал русский. — Ты… Я тебе потом всё выскажу. Пойдём. — Знаешь, я всегда хотел, чтобы у меня был старший брат, — Курякин прикрыл глаза, облокотившись на стену.       Наполеона передёргивает. Он не понимает точно, что именно на него так действует. Честность, которой он сейчас не ожидал? Открытость, которую он вообще не предполагал когда-либо увидеть?       Всё и сразу? — Не время сейчас, — твёрдо отвечает Соло, обрывая откровенность и тут же жалея об этом.       Илья смотрит на него глазами брошенной побитой собаки. — Мы обсудим это в машине, — не менее уверенно продолжает Наполеон. — У нас ещё есть достаточно времени. — Иди.       Соло злится.       Неужели он может подумать, что его так просто заставить сделать такой поступок. Он не слушает ругательств в свой адрес. Потому что знает.       Всё знает. Он ведёт себя так же, когда дело касается жертв. — Я не уйду. Без тебя, придурок. — Это безумие. — Это мой выбор, — прерывает гневную тираду американец. — Но в этом что-то есть от правды. Ты думаешь, я припёрся сюда, чтобы бросить тебя? Я не люблю писать отчёты. — Я бесполезен, — абсолютно серьёзным тоном говорит Илья.       Соло молчит. Он не знает, что отвечать в таких случаях. Тем более, что он видит Илью в таком состоянии в первый раз.       Он в тишине смотрит на напарника. Он не знает, как помочь. Чем помочь в первую очередь? Инстинкт самосохранения работает и выдаёт единственную правильную мысль в этом случае: нужно выбираться. Вдвоём.       Потому что если они не уйдут — его убьёт взрыв. Если он уйдёт без Ильи — его убьёт Габи.       Наполеон молча протягивает руку русскому. Тот едва заметно улыбается.       Теперь ситуация нравится ему ещё меньше. Ему не нравится, как Илья хрипло дышит, как заваливается набок, спотыкаясь везде, где можно и где нельзя. Ему не нравится, что этот упрямый русский не рассказал ему о ранении сразу. — Так, а теперь, чтобы скоротать время и мои нервы, давай сыграем в одну игру. Она называется «Я ненавижу». — Это самое глупое, что ты мог придумать. Ладно, — сам не до конца осознавая почему, слушается. Видимо, понимая, что это сейчас необходимо и одному и другому.       Наполеон улыбнулся. — Я начну. Я ненавижу, когда ты, Большевик, попадаешь в неприятности. — Я ненавижу, когда ты пытаешься выставить себя бесчувственным придурком, — минуту подумав, отвечает Курякин, с вызовом смотрит на напарника. — Ах, вот как? — выдохнул Соло, вслушиваясь в слова Курякина. — Я ненавижу, когда ты пытаешься острить. Ты выглядишь ещё хуже меня в этот момент. И не бесчувственным придурком, а высококвалифицированным профессионалом. — Я ненавижу, когда ты меня поправляешь, — сквозь зубы произносит Илья. — Далеко? — Я ненавижу этот тон голоса, — уже обеспокоенно отвечает Наполеон, стирая глупую улыбку с лица. — Я ненавижу эту игру, — обрывает Курякин. — Ещё. Пару. Шагов.       «Лучше бы меня ранило!» — проносится мысль в голове у американца. — Ненавижу твой рост, — отвечает Соло, вовлекая в этакий мини-поединок своего напарника.       Илья не отвечает.       Если бы не Габи, появившаяся как раз вовремя, как, впрочем, всегда, Наполеон не знает, чем бы всё закончилось. Но им повезло.       Везёт сильнейшим.       Наполеон считал, что ему чертовски повезло с напарниками.       Только вот один был чертовски невезучим.