Шесть скрещенных палочек

Утром перед отправлением в Хогвартс Гарри разбудил Критчер. Вещи мальчика уже давно были собраны домовиком, сам он совершил несколько ночных вылазок в библиотеку Блэков и собирался провезти в школу несколько книг по окклюменции, Защите от Тёмных Искусств, Чарам и с непонятным пока содержимым, но написанных на парселтонге. Забавные закорючки, похожие на вариации значка тильды* с маггловской компьютерной клавиатуры, легко складывались в слова, но Гарри мало чего понял из случайной страницы, на которой он открыл первую книгу без названия, в обложке из змеиной кожи.  Поттер решил, что прочтёт их позднее, и спрятал на дне рюкзака. Теперь он сидел в своей каморке, слушая, как судорожно носятся повсюду все Уизли и Гермиона Грейнджер, стараясь в последнюю секунду собраться и ничего не забыть. Они возвращались минимум трижды, а потом выбежали из дома и уехали. Гарри покачал головой и истерично расхохотался — его забыли. Снова. Как будто его и не существовало в этом доме, как будто это не он — Мальчик-Который-Выжил. Поттер выбрался, чтобы с Сириусом отправиться на платформу 9¾, но крёстного тоже не было дома, потому что мужчина поехал провожать гостей. Мальчик сел на пол в прихожей, подавляя желание расплакаться — он никому не был нужен, совсем никому. Рядом с тихим хлопком материализовался Критчер, таща за собой сундук. — Мерзкие предатели забыли наследника Поттеров! Ничего, Критчер сможет доставить наследника на платформу. Гарри слабо кивнул и ухватился за лапку домовика, чтобы тут же оказаться около поезда — неприятных ощущений от перемещения в пространстве не было, они словно перетекли из одной точки пространства в другую. Он успел затолкать сундук на подножку, чтобы потом затащить его в вагон, когда явились его защитники. Рон тут же закинул свои вещи на его, тем самым усложнив задачу, и начал разговаривать о квиддиче, словно ничего не случилось. Гермиона виновато глянула на парней, а потом исчезла в одном из вагонов, поняв, что её ещё не простили. Пробыв некоторое время в купе, Гарри вдруг понял — они действительно не заметили, что его не было всю дорогу на вокзал. Тут же стало больно и обидно, и Поттер с трудом сдержался, чтобы не огрызнуться на Рона — он всё ещё был его лучшим другом. Традиционно, их купе нашёл Драко Малфой с Креббом и Гойлом, и Уизли тут же распушился, словно петух, и начал поливать их грязью. Гарри на пару секунд поймал обречённый взгляд Малфоя, и тут его словно избило Дракучей Ивой, а маленький Дадли Дурсль внутри залился издевательским хохотом. Вот он, его собственный «Гарри Поттер». Как Северус Снейп был «Гарри Поттером» для мародёров, как сам Гарри был «Гарри Поттером» для Дадли и его дружков, так Драко Малфой был персональной грушей для битья Гарри Поттера. Дадли внутри снова захохотал, повизгивая и похрюкивая, маленький Гарри заплакал, умоляя прекратить, а волшебник Поттер сжался в комочек и закрыл лицо руками. Он ничем не лучше них. Не лучше Дадли, не лучше Джеймса, не лучше самого последнего Пожирателя. Видимо, это отразилось на его лице, потому что Драко удивился. Гарри с силой дёрнул Рона за рукав, и звук рвущейся ткани заставил рыжего замолчать. — Рон, зачем ты нарываешься? Он просто искал свободное купе. Слизеринцы замерли, неверяще смотря на хрипящего Гарри — он боролся со слезами, прекрасно зная, что именно ему ответит Рон. Младший Уизли действительно не заставил себя ждать, вырвавшись и окончательно оторвав рукав. Он огрызнулся, и каждое его слово протыкало что-то внутри Гарри, заставляя мальчика задыхаться и агонизировать. — Гарри, ты чего? Это же Малфой! Три голоса в голове Поттера слились в один. «Это же Малфой…» « Всё дело в самом факте его существования…» «Потому что он родился…» Мальчик начал медленно оседать на пол, зажимая уши руками, а магия вокруг забурлила, выталкивая из купе Рона и Драко, а потом намертво запечатывая дверь. Поттер скрючился на полу, даже не пытаясь стереть слёзы и что-то бормоча. В запертые двери молотили кулаками, кто-то орал всевозможные отпирающие заклинания, а жалобные девичьи голоса просили выйти. Когда слёзы кончились, Гарри накрыла ещё одна волна апатии. Подобно тому, как он сидел в каморке на Гриммо 12, сейчас он забрался под стол и свернулся клубочком, погружаясь в собственные мысли. Итак, он был ничем не лучше Дадли Дурсля или Джеймса Поттера. Да, он никогда не бил Малфоя и не издевался над ним прилюдно, но одно появление скользкого слизеринца заставляло мерзкого монстра внутри хихикать и извергать из себя гадости. Этот внутренний Дадли отлично знал, куда бить, и вовсю пользовался всеми запрещёнными приёмами, которые только можно было придумать. Вот и сейчас, он шептал что-то вроде "Он первый начал" и "Он из семейки Пожирателей", хотя Гарри изо всех сил старался не слушать. Поттер раз за разом, словно молитву, прокручивал в голове свой отказ от Джеймса и Лили Поттеров,  убеждал себя, что он не такой и что ещё не поздно. Когда поезд прибыл в Хогвартс, Гарри уже было немного лучше. Решение было очевидным — извиниться перед Малфоем и получить прощение. Теперь Поттеру стало легко-легко — он понял, почему в его голове звучал мерзкий голос свиноподобного братца, и точно знал, как от него избавиться. Мальчик испытал небывалый подъём, когда понял, что так и не переступил черту и не поднял руку на Драко. Гермиона, конечно, врезала ему на третьем курсе, но то было без его непосредственного участия, и, скорее всего, за дело. С другой стороны, книги из библиотеки Блэков, которые ему таскал Критчер, как-то сильно пошатнули уверенность Гарри в том, что конфликте Малфой-Грейнджер пострадавшей стороной выступает Грейнджер. Грязнокровка, грязная кровь… Мальчик специально просматривал Историю Хогвартса в более ранних изданиях, и он убедился, что на Слизерине учится столько же магглорождённых, сколько и на остальных. Только вот по ним в жизни не скажешь, что они из мира обычных людей, так естественно они держатся среди Аристократии. У Блэков были кучи книг, как перехитрить магию и сделать магглорождённого потомком давно вымершего рода — такие мероприятия проводились перед свадьбой, чтобы при входе в семью кровь считалась чистой, а замки не стояли без дела. Грязной кровью были лишь те, кто не хотел становиться частью этого волшебного мира, подчёркивал собственное происхождение, даже неосознанно, и собирался нести перемены. И если поначалу Гарри скептически относился к подобному определению, то потом понял, что чистокровной семьи Булстроуд не существует, и ни один род не признавал Миллисент своей байстрючкой, но девочке помогали, она дружила с Панси и никогда ей вслед не летело обидное "грязнокровка". Да что там оскорбление — Поттер в жизни бы не подумал, что она магглорождённая! А вот Гермиона предпочитала маггловские штаны, носила фенечки и браслеты и обходила стороной полки с  этикетом или историческими описаниями традиций, а также была очень эмоциональна. На Гриффиндоре это выглядело нормально, но вот остальные факультеты не позволяли себе подобных вольностей. И Гарри точно понимал — если сравнивать тихую, вежливую Миллисент Булстроуд и бойкую, бескомпромиссную Гермиону Грейнджер, в выигрыше останется Милли. А ещё Поттер был точно уверен, что слизеринцы заметили бы его отсутствие и никогда не забыли бы в пустом доме. Открытая дверь без сопротивления ушла в стену, и Гарри осторожно выглянул наружу — все его добровольные спасатели-гриффиндорцы шумно спорили, размахивая руками и предлагая безумные планы по вскрытию купе. Поняв, что его опять не заметили, он тихо выскользнул из вагона и направился к каретам. Каково же было его удивление, когда жуткие существа из кости и кожи повернулись к нему мордами и начали приветливо переступать ногами. Гарри попятился — он, конечно, успел прочитать о фестралах, но встретить их вживую оказалось страшно. Когда одна из прохладных морд ткнула его в спину, мальчик дёрнулся в сторону, не удержался на ногах и упал, больно стукнувшись копчиком о землю. — Ты их тоже видишь? Девочка в жутковатых очках с интересом рассматривала его, чуть наклонившись и прижимая к груди журнал. Поттер встал, сначала хотел отряхнуться, потом одёрнул себя и нерешительно взялся за палочку. Девочка хихикнула и одним движением избавила Гарри от налипшей земли и травинок. — Луна Лавгуд. — Гарри Поттер. Она серьёзно кивнула, сильнее прижав журнал к себе, и они вместе двинулись к ближайшей карете. Устроившись на сидении, девочка тут же уткнулась в издание — Теперь Гарри смог разглядеть название "Придира" — и через пару минут Поттер попросил почитать. У Луны с собой оказался предыдущий номер, и мальчик с удовольствием погрузился в лёгкий сказочный мир. К концу поездки он пообещал себе оформить подписку на журнал, который смог подарить ему небывалое прежде умиротворение. Журнал расслаблял и настраивал на новый лад, статьи писались легко и с юмором, и Гарри был в восторге от того позитивного безумия, которое снова заставляло верить в чудеса. На ужине Гарри вежливо кивнул Северусу Снейпу, и мужчина, после ряда раздумий, кивнул в ответ. Теперь Поттер понял, что профессор отлично держал лицо, и, когда они останутся наедине, разговор будет тяжёлым, зельевар наверняка будет кричать и кидаться банками с тараканами. Мальчик полностью готов принять любое наказание — он увидел то, что никогда видеть не стоило. Новая учительница ЗОТИ, Долорес Амбридж, не внушала хороших мыслей, но первая встреча с ней предстояла только через неделю, и пока что Гарри предпочёл запихать проблему с профессором на задний план. Отловить Малфоя удалось только через три дня после начала учебного года. Гарри не решался писать ему письма с просьбой о встрече, а отловить Драко одного, без верных Кребба и Гойла, было почти невозможно. Шанс выпал внезапно — Гарри увидел удаляющуюся спину слизеринца перед прорицаниями и поспешил за ним. Когда стало ясно, что Малфой идёт на верхние этажи, к заброшенным классам, Гарри окликнул его. — Малфой! Драко остановился и медленно повернулся к гриффиндорцу, натягивая на лицо маску брезгливого снисхождения. Гарри не обратил на гримасу никакого внимания — он подлетел к собеседнику, зажмурился и набрал в грудь побольше воздуха для своей фразы. — Драко, я сожалею. Мне очень жаль, что я вёл себя подобным образом с тобой, что говорил тебе все эти гадости и подозревал во всём на свете. В общем, пожалуйста, прими мои извинения и давай попробуем ещё раз. Поттер  низко поклонился, про себя думая, что надо было вставать на колени. Когда спина затекла, парень медленно выпрямился. Неуверенный голос Драко Малфоя стал бальзамом на уставшую от постоянных потрясений душу. — Хорошо, Поттер… Давай попробуем. Потом в голове у аристократа словно что-то щёлкнуло, он поправил мантию и принял самый надменный вид из всех возможных, протягивая руку на королевский манер. — Ты уже узнал, что в нашем мире есть несколько династий волшебников, которые куда круче всех остальных. Тебе ни к чему дружить с теми, кто этого не достоин. Я помогу тебе во всем разобраться. Гарри серьёзно кивнул и пожал ладонь, после чего парни обменялись многозначительными взглядами. Торжественный момент нарушил Драко — он совершенно по-плебейски фыркнул и кивнул на одну из дверей. — Я польщён твоим решением, Поттер, но моя работа по трансфигурации сама себя не напишет, так что увидимся позже. Гарри хихикнул и отправился прочь, ощущая себя самым счастливым человеком. *тильда это “~".