Боль

Я лежал на диване и делал вид, что сплю. Иногда я действительно проваливался в сон. Мне снилось, что я лежу на диване и делаю вид, что сплю. Сон разума порождает чудовищ. Мой разум не спал никогда, но чудовищ хватало. Тогда, в бассейне, я на несколько мгновений почувствовал запах кофе. Наваждение исчезло, чтобы снова настигнуть меня уже дома на целых пять минут. И снова развеяться на два дня. Окна застеклили, и, по словам Джона, в квартире стало значительно теплее. Я лежал на диване и заново изучал комнату, пользуясь вновь обретенным нюхом. Диван едва ощутимо пах химией, со стороны окна тянуло сыростью. В воздухе витал запах кофе. Но самым сильным был запах Джона. Мягкий, он перекрывал даже спиртовой дух пробирок, стоящих в ящике. Первое время все запахи были необычайно яркими, я мог разложить их на компоненты, но потом эта возможность ушла. Наверное, то же ощущает только что рожденный, делая свой первый вдох. Кажется, когда-то я читал книжку о каком-то парне и запахах. Искусился убийствами, которые там описывались, но в итоге не нашел ничего полезного и стер всё из своей памяти. Теперь уже и названия не вспомню. Я лежал на диване, удобно расположив голову на коленях Джона, и делал вид, что сплю, позволяя перебирать себе волосы. В далеком глупом детстве, когда я еще хотел походить на старшего брата, я всячески пытался пригладить непослушные кудри. Затем я осознал себя как личность и желание пропало. Вьющиеся волосы стали почти что главным плюсом моей внешности. До вчерашнего дня я не умел целоваться. В то время, когда мои сверстники постигали эту науку, я штудировал криминалистику. В чем и признался Джону, за что был прижат к стене с угрозой «Не отпущу, пока не научишься». Так туго я еще ничему не учился. Кажется, Анжело в первые дни нашего с Джоном знакомства сказал, что мы пара. Итальянец оказался более, чем сведущ в подобных делах. Не любовники, не друзья. Пара. Что-то выше, больше, важнее прочих понятий. Что-то, что заставляет бессердечного Шерлока Холмса вслушиваться в щемящее ощущение в груди. - Я люблю тебя, Шерлок, - Джон убирает прядь с лица всё еще «спящего» меня. Любовь. Странная, ни на что из известного мне не похожая. Самое повторяемое слово в этом мире сразу после слова «я». Затасканное, потерявшее свой смысл слово. Слишком часто его произносят, слишком обыденно. Выставляют на обзор, делают «достоянием» мира, то, что должно быть между двоими. Теперь я понимал это как никогда остро. Что можно ждать от мира, который превратил тепло в груди в популярный бренд, который с каждым повторением делает себя всё более пустым. Я открыл глаза, пару раз сонно моргнул. - Джон. - Прости, что разбудил. - Умгу, - я развернулся, утыкаясь ему в живот. Рука Ватсона снова зарылась мне в волосы, прошлась по затылку и спустилась на шею сзади. Я вздрогнул. Прикосновение к седьмому шейному позвонку породило подобие электрического разряда, прошедшего по телу. - Шерлок? - Сделай еще раз так, - выдохнул я. Шершавые пальцы прошлись по шее, заставив меня закусить губу и чуть потянуться. - Так? – еще прикосновение. - Да… - мне захотелось замурлыкать и потереться о Джона, что я и сделал. - Шерлок, я… - Ватсон залился густым румянцем. – Может, ты… Я уставился на горб в его штанах. Впрочем, чего еще было ждать. - А почему бы и нет? – сощурился я. - Я так не могу. - Почему? - С твоей… проблемой. Я не хочу, чтобы это выглядело, как изнасилование. Ах, вот оно что. - Я не чувствую боли и температуры, но я ощущаю, когда ко мне прикасаются. Пусть даже твои прикосновения будут никакими, но мне хватит того факта, что это ты рядом со мной. Достаточно, чтобы сойти с ума. Я оказался прав. В ту ночь я впервые дошел до той грани, за которой нет мыслей, нет раздумий, нет сомнений, нет расследований, нет фактов, разложенных по полочкам. Я лежал, обессиленный, промокший и счастливый, и наслаждался пустотой в голове. Ощущение абсолютной радости было настолько полным, что я даже не почувствовал, как Джон укрыл меня. Оказывается, засыпать, когда тебя обнимают, невероятно приятно. Я проснулся на рассвете. Рука Ватсона всё еще лежала у меня на талии. Спящий доктор был похож на ежа. Попытка выбраться из кровати не увенчалась успехом – поясницу прострелило острой болью и я снова свалился на Джона. - Ай. - Шерлок, что с тобой? - Ай. - Шерлок? - Больно. Мне больно. - Но я думал… - Я тоже так думал! - Но ведь… - С этим я предпочитаю разобраться… потом, - я скривился. – А сейчас мне, пожалуй, надо перевернуться на живот. Ай… и привыкнуть. Не заваришь мне кофейку? Я хочу им унюхаться до отвала. Джон поспешил выполнить просьбу. Я подложил под себя подушку и закрыл глаза. Всё было хорошо.