Во мраке тени

— Глава сказал наблюдать за ситуацией. Как только будут похожие случаи, мы должны обойтись без летального исхода и узнать, где они добывают эту дрянь, — Кагами почесал затылок, оглядывая весь первый отдел. — Только как нам обойтись без летального исхода, если у них коэффициент сразу зашкаливает, стоит им увидеть кого-то из Бюро? — Кисе качнулся на носках. Он стоял справа от своего стола, небрежным жестом сунув руки в карманы. Но его лицо было сосредоточенным. Кисе, несмотря на свою внешнюю легкомысленность, к работе относился достаточно серьёзно. — И что с тем парнем, которого вы с Куроко поймали? — Айда скрестила руки на груди и с изрядной долей подозрительности посмотрела на Кагами. Тот пожал плечами и просто сказал: — Умер. Аомине вскинул брови. Он не слишком верил в то, что тот просто так взял и умер. Вряд ли его, конечно, Мидорима убил, хотя с него станется — вколет что-нибудь ради научных экспериментов, а потом разведёт руками и скажет, что опыт не удался. Но Аомине всё равно не отпускали сомнения по поводу этой смерти. От того, что преступный коэффициент зашкаливает, не умирают. Кисе, наверное, тоже думал в этом же направлении, поэтому на всякий случай уточнил: — И от чего он умер? Надеюсь, не Мидорима-ччи постарался? Как-никак это был наш единственный свидетель. Со следующим может так не повезти. — Нет, конечно. Это не Шин-чан! — возмутился Такао. Он даже обвёл всех обиженным взглядом для того, чтобы его слова, видимо, прозвучали более веско. — Шин-чан, конечно, иногда перебарщивает, но не сегодня. Этот парень сам отбросил коньки, передоз у него случился. Шин-чан не успел откачать эту гадость из него, вот и вышло так… как вышло, — он развёл руками и вздохнул. Искать снова нового свидетеля и ему казалось довольно трудной задачей. — Ладно, раз уж это дело поручили нам, то будем разбираться. И лучше, если бы это не повторялось, честно говоря, — Аомине зевнул и развалился в своём стуле так, словно был вовсе не на рабочем месте. — Сгоняйте кто-нибудь за кофе, раз мы снова ночью дежурим. Несправедливость, блин. Второй раз подряд на ночь выпало. Кагами, что ты такой гад везучий? Кагами развёл руками и пожал плечами — график они составляли вместе, так что сейчас жалобы не принимались. — Ничего, у него в следующей месяце больше ночных смен, — успокоила его Айда. — Так что можешь не волноваться по поводу справедливого распределения труда. Лучше подумайте о том, как можно обезвредить этих наркоманов, чтобы успеть до того, как их коэффициент перескачет триста. Потому что потом доминатор перейдёт в режим уничтожителя и станет бесполезен, а они же психи, как пить дать, кинутся. — Ну вы же смогли этого привезти, значит, не так уж сложно, — Аомине не особо парился по этому поводу. Он предпочитал решать проблемы по мере их поступления, а не задумываться заранее. В конце концов, каким бы план ни был, всё всегда могло пойти не так. Так зачем тратить силы на подготовку, когда всё равно придётся импровизировать? — Нам повезло, — Айда строго на него взглянула. — Да будь ты хоть немного серьёзнее. Мы не на пляже отдыхаем, — она пнула его стул. Аомине приоткрыл глаза, снова зевнул и спросил: — Может, ты лучше за кофе сходишь, чем пинаться будешь, а? — Придурок, — Айда закатила глаза и быстрым шагом вышла из кабинета. Кисе посмотрел ей вслед, а Кагами даже как-то осуждающе глянул на Аомине, но смолчал. Не ему было делать замечания — от Айда ему доставалось не меньше Аомине, а то и больше. — А кофе так и не принесёт, — вздохнул Аомине. — Кисе, может, ты сгоняешь? — Я твой подчинённый, а не официантка, — тот прищурился и отвернулся к своему монитору. Вечер начинался в обычном режиме. Через полчаса кабинет покинул Кагами, ещё через минут пятнадцать Куроко, который серьёзно посмотрел на Аомине и сказал ему быть осторожным. — Да знаю я, — отмахнулся тот. — Ты слишком паришься. Куроко покачал головой, вздохнул и глянул на Кисе с Такао с явной просьбой в глазах. Кисе махнул ему рукой и кивнул — мол, всё нормально будет, не волнуйся. Такао подтвердил, тоже кивая. И Куроко их покинул. Ночное дежурство было хорошо тем, что никто не дёргал. Днём могли позвать к начальству, дёргал Мидорима из лаборатории, требовалось куда-то поехать, заполнить документы, съездить на проверку в изолятор или проверить особо опасные зоны, где цвет психопаспорта менялся чаще, чем в остальных частях города. Работы хватало и без дежурств. Тем более в последнее время никаких особо важных дел не появлялось. Аомине даже был готов затосковать в этой бумажной волоките, но тут на горизонте появились эти наркоманы. И тогда он воспрял духом. В том, что они решат это дело, он не сомневался. Когда он шёл работать в Бюро, то хотел бороться с преступностью, помогать, но никак не сидеть часами над отчётами. Кисе кофе всё-таки принёс. И даже несколько булочек. На последние Аомине посмотрел с подозрением и уточнил: — А булочки у тебя откуда? В кафетерии их не продают. — Момои-ччи угощала вчера. Она знает, что я их люблю. Это из кондитерской в Синдзюку. А ты, между прочим, ни разу мне булочки не приносил, — Кисе рухнул обратно на стул, сделал на нём оборот и глотнул кофе из своего стаканчика. — А она даже не мой руководитель. Я бы точно на ней женился, если бы мог, — он мечтательно вздохнул и прикрыл глаза. — Даже не думай об этом. С таким раздолбаем, как ты, Сацуки и делать нечего. — Но-но, раздолбаем, — Кисе почти обиженно взглянул на него и дёрнул пальцами руки, в которой была булочка. — Я зарабатывал побольше твоего в своё время. — В своё время, — фыркнул Аомине, — зато теперь ты сидишь на привязи в Бюро. В кабинете повисла тишина. Кисе недоуменно моргал, не веря в то, что Аомине действительно сказал это. Такао был не меньше удивлён. Аомине даже не сразу понял, что забылся и перешёл ту грань, когда лучше остановиться и прикусить язык. Даже ему. Он, конечно, не со зла, но даже шутить на эту тему… Должно быть, это довольно болезненно. Губы Кисе дёрнулись, но он мгновенно взял себя в руки и поднялся: — Пойду пройдусь. Аомине даже остановить его не смог — Кисе вышел стремительно, не желая задерживаться ни на секунду. Такао покачал головой и осуждающе посмотрел на Аомине. — Ну ты даёшь. Нашёл что сказать, — он был ошеломлён, потому что, конечно, все знали, что Аомине не самый тактичный человек, но всё-таки он обычно знал меру. — Я не специально, — Аомине закатил глаза и поднялся. — Само вырвалось. Такао недоверчиво скривился и посоветовал: — Вот можешь так же не специально и извиниться. Аомине ничего не ответил. Он уже шёл по коридору в поисках Кисе. К себе бы тот точно не пошёл, всё-таки дежурство никто не отменял, поэтому Аомине сначала заглянул в боковые двери, ведущие на лестницу и к лифтам, а после вышел на балкон. Кисе обнаружился именно там. Он стоял, опираясь на перила, и смотрел на ночной город, цветными огнями расположившийся под ногами. Аомине подошёл и встал рядом, не зная, как лучше начать разговор. Извиняться он никогда не умел и не любил, поэтому предпочитал этого не делать. Но сейчас чувствовал свою вину, поэтому чувствовал себя крайне неловко. — Я не хотел, — сказал он, невольно цепляясь за то, как Кисе вцепился в поручень пальцами. Он так его сжимал, что пальцы побелели. И, наверное, замёрзли, потому что на улице была почти нулевая температура, а железный поручень вряд ли грел. — Вырвалось как-то. — Да ничего. Ты же верно сказал. Какая разница, что было раньше, если я сейчас на привязи сижу? — Кисе даже не пошевелился. Аомине перевёл взгляд с его рук на лицо, и оно показалось ему почти окаменевшим. И он вновь почувствовал себя не в своей тарелке. — Кого я пытаюсь обмануть? Всё хреново. Не о такой я жизни мечтал. Он замолчал, и Аомине не нарушал эту тишину. Ветер, дувший с востока, пробирался сквозь одежду и холодил кожу, но оба пока не делали никаких телодвижений в сторону двери, чтобы укрыться в тепле. Аомине продолжал ощущать себя виноватым, хотя, казалось, Кисе его таковым не воспринимает. Наоборот, кажется, даже благодарен. — Слушай… — осторожно начал Аомине. Кисе не отреагировал, но он был уверен, что его слушают. — Почему ты согласился быть Исполнителем? Кисе вдруг усмехнулся — немного насмешливо, немного горько. И повернул к нему лицо, глядя прямо в глаза. — Ты думаешь, что в изоляторе намного проще, чем здесь? Совсем нет. За те полгода, что я там проторчал, я чуть от тоски не сдох. Здесь я хоть и могу умереть в любой момент, если меня заклинит и коэффициент поползёт наверх, то я хотя бы контактирую с внешним миром. И с другими людьми. В изоляторе с этим туго. — Да уж, — Аомине понимающе кивнул, разглядывая его бледное в полутьме лицо. И перед глазами почему-то встал образ из того фильма, что он смотрел на днях. — Знаешь, даже жаль, что у тебя ничего не получилось с карьерой. Я думаю, у тебя неплохо получалось. Мне даже та романтическая фигня понравилась. Кисе тихо рассмеялся и склонил голову набок: — Ты меня поддерживаешь, что ли? — Типа того, — фыркнул Аомине. Ему всё ещё было неловко, а Кисе подливал масла в огонь. Они снова замолчали, но теперь смотрели не на город, а друг на друга. Аомине казалось, что так близко он видел Кисе впервые. По крайней мере, впервые акцентировал на этом внимание. И сейчас ему даже нравилось наблюдать за ним: как в отблесках огней вспыхивают глаза, как в уголках губ где-то теплится улыбка, а сам Кисе вдруг из совершенно невозможного и порой раздражающего становился необычайно понятным в эту самую секунду. — Сначала сложно было, — вдруг сказал он. Аомине моргнул и немного удивлённо посмотрел на него: — Что? — Сначала было сложно, — повторил Кисе. — Когда я только стал Исполнителем. Меня тренировали, рассказывали что и как, и лишь потом я впервые попал на задание. Честно говоря, ужасно испугался, но потом вроде привык. Точнее, думал, что привык. Всё стало ещё более хреново, когда я впервые встретил того, чей коэффициент был выше трёхсот. Его нужно было убить, но я сдрейфил. И из-за этого едва не умер Инспектор, который тогда руководил отделом. — Ничего. От этого никто не застрахован. В первый раз всегда страшно, — Аомине похлопал его по плечу. Ему этот разговор не нравился. Кисе, который откровенничает, так сильно откровенничает, что мурашки по спине бежали, немного напрягал. Но одновременно с этим хотелось дослушать дальше. Наверное, именно поэтому Аомине продолжал стоять даже тогда, когда Кисе перехватил его руку, отводя от своего плеча, но почему-то не отпускал, продолжая говорить: — Знаешь, чего я испугался в тот момент больше всего? — Чего? — Не того, что я подвёл, и из-за этого человека чуть не убили, а того, что меня отправят назад в изолятор, сочтя непригодным для этой работы. До сих пор не могу смириться с тем, что действительно переживал за своё местонахождение больше, чем за чью-то жизнь. — Но всё же хорошо закончилось, — Аомине улыбнулся и даже как-то облегчённо выдохнул. Почему-то до этого признания Кисе ему казался настолько идеальным, светлым, солнечным, будто на нём нет ни одного тёмного пятна, порочного желания в душе. И тот факт, что он оказался таким же, какими были всё — со своими тараканами в голове и монстрами глубоко внутри, принёс противоестественную радость. Он потрепал Кисе по светлой макушке, разлохмачивая его волосы, и проговорил: — Это нормально, что человек в первую очередь думает о себе. Пока наше общество не настолько идеально, чтобы все стали альтруистами. Кисе так резко поднял голову, что Аомине даже не успел убрать свою ладонь. Кисе хотел что-то сказать, но голос Такао от двери прозвучал раньше: — Эй, голубки, поехали. Аомине удивлённо моргнул и только сейчас понял, в каком двусмысленном положении их застали: Кисе всё ещё держал его за руку, а он сам словно придерживал его затылок своей ладонью. Щёки опалило краской, и Аомине быстро сделал шаг назад под насмешливым взглядом Такао, которому, кажется, просто доставляло удовольствие провоцировать и смущать. Кисе же отреагировал более спокойно. Он только пригладил волосы и первым шагнул к двери: — Что случилось? — Опять всплеск активности. Будем надеяться, что это наши наркоманы, а не что-то иное. Не хочется ещё больше проблем. Кисе кивнул, Аомине молча пошёл за ним, всё ещё ощущая фантомное тепло на своём запястье от пальцев Кисе. Это было странным чувством, от которого внутри всё подрагивала в напряжённом ожидании. Только Аомине не знал, чего он ждал и зачем. На место они прибыли спустя полчаса. Аомине сразу дал разрешение на пользование доминатором, а Такао счёл нужным напомнить: — Нельзя в них стрелять, когда доминатор будет в режиме уничтожителя. — А то без тебя не знаю, — поморщился Аомине. — Но что ты будешь делать, если на тебя кинуться с ножом, а выстрелить ты не сможешь? — Кисе придержал его за рукав куртки. У него тоже не было плана, но он не принадлежал к той категории людей, которые бросались в омут с головой, не имея отходного пути. По крайней мере, он считал, что риск должен быть оправдан. Аомине, кажется, его мнение не разделял. — Придумаю что-нибудь по ходу дела. Кисе не отпустил и лишь сильнее сжал пальцы на ткани: — Так не пойдёт. — Отвяжись, Кисе. По башке его ударю. Не всё ж мы доминатором решаем, тренировочный зал нам не зря дан. Мы там не только в баскетбол играем, если ты не забыл. Отпусти. Кисе разжал пальцы, но выпустил куртку Аомине из них неохотно. Интуиция упрямо шептала ему о том, что они могут совершить ошибку, если будут спешить. Но когда Аомине вообще его слушал? Кисе вздохнул, переглянулся с Такао и взял свой доминатор. В этот раз они пытались найти нужного человека в пустом парке. И это было сложнее, чем многоквартирный дом, поэтому они снова разделились. В парке постоянно слышались посторонние шорохи, которые отвлекали от поисков и сбивали с них. Кисе светил фонарём, который догадался взять, в кусты и вглубь деревьев, но пока всё было пусто. — Может, что-то напутали в координатах? — Ты серьёзно так думаешь? — Такао скептически поджал губы. Кисе не думал, он предполагал, потому что предположить обратное не мог, исходя из данных, которые они имели — в парке было пусто. И стоило ему на мгновение расслабиться, как с левой стороны послышался быстрый топот шагов, Кисе вскинул руку с доминатором, но тот сразу выдал показатель в «305». — Чёрт, — Кисе сглотнул, отступая назад. Такао последовал его примере, оба не опускали доминаторы. — Нам придётся стрелять, если ничего не придумаем. Он смотрел на мужчину, который стремительно приближался к ним, держа в руке то ли бутылку, то ли просто кусок стекла — с такого расстояния не рассмотреть, — и пытался сообразить, что делать. — Именно поэтому нам был нужен план, — проговорил он. — Остаётся только в рукопашную. Такао кивнул, хотя каждый из них видел, что надвигающийся мужчина достаточно высокий и широкий в плечах. И явно не намеривался быстро сдаваться. Впрочем, их было двое, а потому шансы на победу выше. Но никто из них не успел принять хоть какие-то действия. Тёмный силуэт мелькнул за спиной мужчины, тот, кажется, даже не услышал его, а после раздался глухой стук, и мужчина грузно опал на землю. — Я же говорил, что по башке его стукну, — сказал Аомине, любовно поглаживая рукоятку доминатора. — Позёр, — фыркнул Кисе, но почувствовал облегчение. — Ладно, надо позвать дронов, чтобы они его переместили в Бюро. Не самим же тащить. Такао согласно кивнул, Аомине в кои-то веки поддержал. Обратно в Бюро они вернулись только через час, когда им отправили дронов и они проконтролировали перемещение найденного мужчины в лабораторию. Мидорима был уже там — ему ещё из машины звонил Такао. А Мидориме спуститься на пару этажей вниз ради любимого занятия, не составляло труда. Иногда Аомине казалось, что тому было совершенно наплевать на свой статус потенциального преступника, потому что он занимался ровно тем же самым, чем занимался и до того, как цвет его психопаспорта изменился. А жизнь Мидоримы нисколько не изменилась. Оставив их «клиента» у него, Аомине зевнул и посмотрел на часы. Через пару часов заканчивалось дежурство. Такао остался в лаборатории, и Аомине не стал его оттуда вытягивать насильно — всё равно почти наверняка бесполезно, а так хоть от его болтовни он отдохнёт за последующие пару часов. — Будешь? — Кисе ждал его в коридоре со стаканами кофе из автомата. — Я взял обычный чёрный, по утрам ты обычно такой ведь пьёшь, да? Аомине задумчиво глянул на кофе и усмехнулся: — Ты слишком много обо мне знаешь. Ни одна из моих девушек не могла запомнить, всегда добавляли сливки. Кисе зашагал рядом с ним, чуть пихнув в бок: — О, у тебя правда бывают девушки? С таким характером? И с таким графиком? Они, наверное, ангелы. — Если бы, — Аомине поморщился, но не стал уточнять, что его отношения не длятся дольше месяца — девушки действительно сбегали при первой возможности, стоило им хоть немного ближе узнать его. Они были уже в лифте, когда Аомине, сделав глоток из своего стакана, спросил: — А у тебя как с девушками? Не то чтобы тут был выбор, но я думаю, что с твоими данными он наверняка есть. — Всех уже расхватали до того, как я решил, что моё положение не помеха для личной жизни. Вон, Такао-кун с Мидоримой-ччи. И даже не скрывают этого, да и Кагами-ччи с Куроко-ччи не слишком прячутся, хотя Кагами-ччи стоило бы задуматься. Дело ведь даже не в цвете психопаспорта, а в том, что руководство не одобряет такие связи и терпит только до первой промашки, — Кисе вздохнул и посмотрел на кнопки лифта, подсвеченные синим. — И Куроко-ччи совсем не переживает по этому поводу. Я бы так не смог. — Ты бы так не смог, потому что ты слишком много волнуешься. Причём, о всякой ерунде, половина которой не стоит этих волнений. Кисе улыбнулся и сжал стакан крепче: — Как можно знать наверняка, стоит что-то волнений или нет? По-твоему, так вообще волнений ничего не стоит. Лифт звякнул, выпуская их на нужном этаже. Кисе вышел первым, Аомине за ним. Они продвигались по коридору, и он смотрел в светлый затылок, размышляя, что Кисе в чём-то прав. И его волнение по поводу Куроко и Кагами не беспочвенно. Не то чтобы Аомине действительно стал бы переживать за них, но терять такого напарника, как Кагами не хотелось — он, несмотря на все их трения, уже привык к нему. Остаток дежурства прошёл спокойно. Кисе листал какой-то журнал, который ему наверняка принесла Момои, Аомине играл в незамысловатую игру на телефоне. Никаких происшествий больше не возникло, и их смена завершилась быстрым составлением отчётов и кратким кивком Айда, которая только появилась в кабинете. Они вышли одновременно и снова оказались в лифте вместе. Кисе жил на несколько этажей ниже, а Аомине надо было добраться до дома, прежде чем он сможет принять душ, нормально поесть и заснуть. В чём-то он даже завидовал сейчас Кисе — тому для такого банального счастья только несколько минут пути пешком. — Ладно, до скорого, — Кисе махнул ему рукой и сделал шаг из лифта, но замер вдруг, обернулся и быстро сказал: — Знаешь, Аомине-ччи, если бы у меня была возможность, то я бы пригласил тебя на свидание. Аомине не успел ничего ответить — двери лифта съехались, оставляя его в недоумении. То ли Кисе пошутил, то ли нет — он не понимал. И не был уверен, что хочет знать наверняка. Потому что подобное признание даже в свете всех произошедших событий и парочке откровенных разговором всё равно казались неуместными. Как минимум. Потому что, во-первых, они были всё ещё начальником и подчинённым, хотя это не слишком волновало Аомине. Гораздо больше его напрягал другой факт. И это уже было «во-вторых»: ему не нравились парни. То есть он, конечно, понимал, что Кисе красивый, он же модель бывшая, чёрт его дери, но не расценивал его как сексуальный объект. Кисе был просто Кисе. И всё. Аомине тряхнул головой и поморщился. Не лучшее начало утра. Кисе не мог ничего лучше сказать на прощание? Или, может, это действительно шутка? Тогда очень херовая шутка. — Ну чего он? Сказал что-нибудь? — Аомине подошёл к стеклу, через которое он видел того самого мужика, что они подобрали в парке. Мидорима смог откачать его, но ему всё равно светило провести время в изоляторе. Впрочем, сначала они пытались вытянуть из него хоть что-то. С мужчиной, которого звали Накимура Рин, говорила Айда. Ни Кагами, ни Аомине не подходили для допросов: один довольно вспыльчивый, второй был слишком ленив для того, чтобы выполнять свою работу хорошо, хотя допросы умел вести не хуже той же Рико. Той не нравилось такие отношение, и она всячески пыталась внушить им относиться серьёзнее к тому, чем они занимаются. Те и относились, почти в один голос говоря одно и то же: если Айда умеет делать это хорошо, зачем они будут вмешиваться? — Молчит пока. Но она его расколет, — Кисе наблюдал за ходом допроса почти с восторгом. Его вообще восхищали многие вещи и люди. А к именам тех, кто восхищает больше всех, он и прибавлял своё дурное «-ччи», так сначала раздражающее. — Смотри не съешь их глазами, — усмехнулся Аомине. — Не съем. Чёрт, я всему научится могу, а вот вести такие допросы — нет. Для этого талант нужен. — Не завидуй, — Аомине хлопнул было его по плечу, но остановил руку, вспоминая признание. — Слушай, — с этим надо было разобраться сразу, и он не хотел затягивать, — давай поговорим чуть позже. Обсудим… то, что ты сказал в лифте. — Без проблем, — Кисе безбоязненно и открыто улыбнулся. Айда вышла наружу спустя полчаса. Но вышла довольная проделанной работой. Они знали, где состоится следующая встреча — о продаже партии сообщалось заранее тем, кто собирался покупать. И это давало им отличную фору для подготовки операции. Оставшийся рабочий день прошёл быстро и даже приятно. План они разработали быстро, в этот раз на импровизацию никто не согласился. И Аомине не стал настаивать, лишь лениво слушал переговоры Куроко и Айда. За стратегию отвечали они, остальные за исполнение. Но так как до Дня Икс оставалась ещё почти неделя, то Аомине не напрягался раньше времени. — Ты хотел поговорить, — напомнил Кисе, когда рабочий день подошёл к концу. Он стоял возле его стола, привалившись к нему бедром. Аомине почему-то зацепился за это взглядом и лишь только через несколько секунд поднял его выше, кивая. — Да, подожди немного. Кисе так и остался на месте, наблюдая за тем, как Аомине сохраняет все файлы, выключает компьютер и встаёт. — Пошли ко мне, — Кисе увидел лицо Аомине и рассмеялся. — Нет, не переживай. Я не стану к тебе приставать. Просто там проще будет поговорить без лишних ушей. Ты же вряд ли хочешь, чтобы нас кто-то слышал. Аомине не смог не согласиться. Комната у Кисе была… обычной. Аомине не знал, чего сам ожидал, но почему-то ожидал хотя бы плакатов или фотографий из журналов, где снимался Кисе. Но нет, в комнате царил идеальный порядок, на подоконнике стояла ваза с искусственными цветами, а рядом лежала стопка бумажных книг. Аомине удивлённо глянул на них и взял одну в руки. — Редкость, — заметил он. — Неужели тебе и правда удобнее читать с бумаги? — Не то чтобы, — Кисе пожал плечами и открыл шкафчик. Он достал оттуда два стакана и початую бутылку с виски. — Но эти книги мне подарили сёстры, когда мы виделись в последний раз. Я не могу не сохранить их. — Оу, — Аомине вновь почувствовал себя максимально неловко и почесал затылок. — А виски у тебя откуда-то? Неужели тоже Сацуки принесла? Это запрещено вообще-то. — А тебя это действительно волнует? — Кисе приподнял брови, и по его взгляду было видно, что он видит Аомине насквозь — ни черта того не волновало наличие виски в комнате Исполнителя. Он разлил алкоголь по стаканам, опустился на стул и кивнул на тот, что стоял напротив. — Ты хотел поговорить, — вновь напомнил он. Аомине отхлебнул, помялся немного, чувствуя себя опять — и опять с проклятым Кисе — не в своей тарелке. — По поводу того, что ты сказал на днях… — Я уже понял, — Кисе всё так же безмятежно улыбался, придерживая стакан пальцами и нагревая стекло. — Но я не думал, что ты так всполошишься, Аомине-ччи. Я ведь сказал, что будь у меня возможность, я бы пригласил тебя на свидание. Но я ведь понимаю, что у меня такой возможности нет. По многим причинам. — По каким же? — как-то автоматически спросил Аомине. — Ты Инспектор, я Исполнитель. Эта причина — главная. Я никогда не смогу позволить себе так рисковать твоим коэффициентом. Психопаспорт очень нестабильная вещь. Я сам в этом убедился, у меня всю жизнь выше сорока коэффициент не поднимался. А потом — раз, и всё. Я уже здесь, и психопаспорт показывает 115. Ну и вторая причина — ты не интересуешься парнями. Впрочем, меня это не слишком волнует. — А я бы волновался, — Аомине фыркнул, немного расслабляясь. — Но твоё благородство, конечно, не знает границ. — Аомине-ччи, у меня достаточно опыта, чтобы я мог сказать с уверенностью — будь у меня возможность, тебя бы тоже перестала волновать вторая причина, — Кисе долил себе ещё виски и предложил Аомине. Тот кивнул, разглядывая его с любопытством: так много уверенности в словах, и голос стал тягучим, почти томным. Кисе сейчас напоминал хитрую кошку, которая сидела на подоконнике рядом с банкой сметаной и периодически туда залезала носом, но так и осталась незамеченной. — Ты придурок, Кисе. Самоуверенный придурок. — Ты бы на себя посмотрел. Они молчали несколько минут. Аомине усиленно пытался вспомнить личное дело Кисе и причину повышения его показателей психопаспорта. Но в голову ничего определённого не шло. Только какие-то мелкие факты, которые Аомине вообще не запомнил. Вроде даты рождения и места учёбы. — Слушай, — он глянул на него, думая, что, в принципе, ничего запредельного в вопросе нет, — почему у тебя взлетел коэффициент? Ты же сам сказал, что до этого выше сорока не поднимался. Это хороший показатель. У меня почти шестьдесят в спокойном состоянии. Кисе отставил стакан и посмотрел ему прямо в глаза. Он неуловимо изменился в лице и стал гораздо серьёзнее. И молчал. Аомине тоже, выжидающе глядя в ответ. И чувствовал, каким насторожённо-напряжённым становится воздух. Тишина затягивалась, и Аомине уже пожалел, что спросил. Стоило просто дождаться рабочего дня и залезть в досье. Но прошлого не вернёшь. — Модели, когда становятся популярными, привлекают довольно много внимания прессы, других агентств, просто поклонников, — заговорил вдруг Кисе, опуская взгляд вниз. От крышки стола отражался свет лампы, и Аомине сам невольно на несколько секунд смотрел в светлое пятно. Кисе снова молчал. — Иногда это доставляет проблемы. Аомине оторвал взгляд от стола и посмотрел на него, невольно выпрямляя спину и напрягаясь. Теперь точно казалось, что не стоило спрашивать. Но, с другой стороны, Кисе ведь мог не отвечать. — Меня изнасиловали, Аомине-ччи, — он смотрел прямо на него, и Аомине понял, что пальцы сжали стакан слишком сильно. Тонкое стекло треснуло, оглушая сейчас его. Он ожидал всего. Абсолютно всего. Но не этого. — Меня изнасиловали, и я его убил, — продолжил Кисе, поднимаясь со стула и уходя к окну. — Меня несколько месяцев таскали по психологам, надеясь, что мой коэффициент придёт в норму. Но, наверное, всё было бестолку, потому что я не жалел о его смерти. И сейчас не жалею. Он стоял возле окна, ярко выделяясь в белой рубашке напротив чёрного стекла, за которым уже снова расцветали ночные огни. И Аомине испытал непреодолимое желание подойти к нему и накрыть ладонями плечи, сжать, подбодрить. Он ни разу не сталкивался с жертвами насилия, но почему-то был уверен, что Кисе переживает до сих пор. Не переживал бы — вёл себя по-другому. Аомине его хорошо изучил. Не хуже, чем сам Кисе его. И он не стал останавливать себя, встал и подошёл со спины, положил руки на его плечи и немного встряхнул, глядя в отражающиеся в стекле лицо. — Я бы тоже не жалел, — твёрдо сказал Аомине. Кисе едва заметно улыбнулся и повернулся к нему. Сразу почувствовалось дыхание на щеке, но Аомине не отошёл, а продолжил испытывающее смотреть, словно не веря, что всё действительно в порядке. Что Кисе так легко отпустил эту ситуацию и рассказал без всяких последствий. Что он, кажется, даже не слишком расстроился. — Осторожнее, Аомине-ччи, — Кисе улыбнулся шире. — Я могу подумать, что у меня появилась возможность. Он сам его мягко отстранил и вернулся обратно к столу, начиная убирать с него пролитый виски из треснутого стакана. Аомине постоял немного и взял одну из книг с подоконника. Просто так уходить не хотелось, но Кисе явно не был настроен на дальнейшую беседу, иначе сам бы её уже и развязал. — Я возьму? — Аомине показал книгу, довольно потрёпанную. С едва различимым названием и автором. — Не знал, что тебе нравится Шекспир, — удивлённо проговорил Кисе, отвлекаясь от тщательной уборки стола. Слишком тщательной, которой даже не требовалось. — Я пока не знаю. Не читал. — Возьми. Моя сестра от него в восторге. Уже в лифте Аомине листал книгу без особого интереса и думал, что он в восторге точно не будет. Читать ему никогда не нравилось, а вот сидеть в комнате Кисе и пить виски было неплохо. Поэтому книга могла стать отличным предлогом, чтобы туда вернуться.