Глазами Художника

— Раздевайся. Я вдруг забыла, о чем думала пару секунд назад. В голове бьется, как птица в клетке, лишь одно слово. «Что? Раздеваться?». Я еще не восприяла то, что сейчас я должна предстать перед ним обнаженной. — Прямо так сразу? — это единственное, на что меня хватило. — Ну если хочешь, можешь выпить кофе или поплавать в бассейне, — раздраженно ответил он. «Господи, какой же он все-таки изверг». — Давай, не стесняйся. А я сейчас приду, — сказал парень и вышел из комнаты. «Что же я творю? Это все равно, что продавать себя за деньги. Сейчас мне стало самой от себя противно. — До чего ты опустилась, Беатрис? — интересуется моя совесть. — Но ведь у меня нет другого выхода! — Будь ты приличной девушкой — села бы в тюрьму, а не раздевалась перед каждым встречным». «Не хочу! Не смогу! Не буду!». — Придётся, — с сожалением произносит моя логика. Я медленно снимаю пальто и вешаю на вешалку возле двери. Ставлю рядом сумку и прохожу к дивану. «Просто представь, что ты в одежде. Конечно, легче сказать, чем сделать». Может, я быстренько разденусь, он быстренько меня нарисует, и я быстренько поеду домой? А это вариант. Я снимаю свитер, джинсы, белье и кладу вещи на небольшой стул, который находится недалеко от дивана. Только теперь я понимаю, что полностью голая. Мне нужно чем-то закрыть обнаженное тело. Я оглядываю комнату и вижу на диванчике фиолетовую атласную простынь. Схватив ткань с дивана, я обматываю ее вокруг своего тела. Сажусь аккуратненько на край дивана и жду. «Может быть, я сплю? Вдруг, все это все нереально?» Но приближающиеся шаги говорят об обратном. «Мамочка, мне страшно». Дверь открывается, и в нее входит Четыре. Он оглядывает комнату, пока не встречается с моими глазами. В его взгляде я прочла удивление, которое спустя мгновение сменилось безразличием. Он медленно подходит ко мне и смотрит на меня сверху вниз. Затем его рука двигается к моему лицу, заходит за затылок, и мои волосы одним движением падают на плечи. — Ложись, — спокойно говорит он. Я еще с минуту смотрю на него, а затем пытаюсь устроиться на диване. Но у меня ничего не получается. — Как мне… я не знаю… — нервничаю я. — Просто ложись. Я сам все поправлю, — перебивает он меня. Послушав его, я, замотанная в простынь, ложусь на диванчик. Четыре берет мой подбородок и поворачивает его на дверь. Правую руку аккуратно кладет рядом с виском, а левую над головой. Через простынь он сгибает мои ноги, направляя колени так же, на дверь. — Вроде бы, всё, — бубнит он себе под нос. Затем поднимает на меня глаза и говорит: — Ты не должна шевелиться во время всего процесса до тех пор, пока я тебе не скажу. Я кивнула. — И не переживай, — продолжает он. — Сейчас я в первую очередь художник, а не мужчина. Я вновь кивнула. — Я сейчас уберу ткань, — предупреждает он. — Ты готова? Кивок. Четыре медленно и аккуратно, чтобы не спугнуть меня, тянет на себя легкую материю, и через мгновение я лежу перед ним нагая. Он, даже не взглянув на меня, разворачивается и идет к двери. Подходит к мольберту лицом и только тогда смотрит на меня. Мое первое побуждение — плюнуть на всё, что он сказал, закрыться руками и выбежать за дверь. Но потом мои глаза еще раз встречаются с его, и я меняю свое решение. Его взгляд не пошлый и не жесткий, какой я часто ловлю на себе в баре. Его взгляд настолько «чистый», что я начинаю задаваться вопросом — «А не ангел ли ты?». Четыре становится лицом к мольберту, берет в одну руку кисть, в другую палитру и смотрит на меня. Я не могу выдержать его взгляда, так как сразу же вспоминаю, что на мне нет одежды, поэтому начинаю рассматривать комод, потолок, пол, все что угодно, лишь бы не его. — Беатрис… Я поднимаю глаза на парня. — …ты должна смотреть мне в глаза. Даже тогда, когда я этого не делаю. «За что мне это?» Я закрываю глаза, медленно выдыхаю и, открыв их снова, встречаюсь с его глазами. Он молча осматривает меня, будто пытается запомнить каждую мелочь моего положения. Я чувствую, что дыхание начинает сбиваться, тело покрывается мурашками, и я начинаю незаметно дрожать. — Расслабься, — говорит он, заметив мое состояние. — Легко сказать. Я лежу голая перед незнакомым мужчиной, а ты говоришь «расслабься». Уголки его губ немного ползут вверх. Всего на мгновение, так как потом его лицо приобретает серьезный и сосредоточенный вид. Он еще раз смотрит на меня, а затем на холсте появляются первые невидимые мне контуры «меня». Я еще никогда не видела, чтобы он улыбался. Хоть это и полуулыбка, она все равно казалась такой сексуальной. «Черт, Трис! Где твои мозги? Ты лежишь перед парнем голая и думаешь, какая сексуальная у него улыбка?.. А что? Это же я»… Так проходит около двух часов. Он смотрит на меня, затем наносит краску на холст. А я лежу, смотрю на него и стараюсь совладать со своим телом, чтобы оно не настолько сильно дрожало. — На сегодня — всё. Можешь одеваться. Я сразу хватаю простынь и накрываю ею себя. — Деньги на комоде, — говорит он и выходит из комнаты, даже не взглянув на меня. Я быстро одеваюсь, беру вещи, деньги и бегу прочь из этого «Адского дома» и от его «Демона»…