Наследие древних

Выполняя обещание, данное Кинчи, Аяна отправилась с сестрой к Нижней набережной. Берег Варнского озера традиционно был заполнен рыночными рядами, дешевыми театрами, цирками, зверинцами и прочими постройками, чьей основной целью было выкачивание из кошельков горожан золотых и серебряных монет. В этот день ожидать, что на набережной не будет гуляний, было равносильно ожиданию, что посреди костра устоят снежный форт. Сестры некоторое время наслаждались хором дрессированных котов, весьма слаженно мяукавших в такт хлопающему в ладоши хозяину, затем отправились на качели. За качелями последовало представление кукольного театра, разыгравшего «Похождения Совы и Мыши». Старшая из сестер и сама получила немалое удовольствие от выступлений скоморохов и поедания сладких булочек с перетертыми бананами. Видя, что младшая капризуля утомилась, Аяна направила стопы к дому. И тут ее скрутила многоцветная волна, приправленная, невероятной какофонией звуков, запахов и чего-то еще. Девочка на миг замерла, поддавшись панике, но тут же наваждение схлынуло, оставив в напоминание о себе сбившееся дыхание и полный разброд в чувствах. Миг спустя она обнаружила, что отстала от Кинчи, которая вот-вот затеряется в толпе. "Не хватало еще разминуться в толпе с сестрой из-за этого безобразия" - сердито подумала Аяна и поспешила вслед огненно-рыжей косе. Пройдя несколько поворотов, она ощутила на себе чей-то взгляд. В другое время она сразу бы постаралась проверить свои ощущения, но не сейчас. Ведь она не делает ничего незаконного. Решив, что вчерашняя встреча с наследником престола сильно расшатала ее нервы, Аяна прибавила шагу. "Сходить с ума лучше дома" - твердо решила девочка. Там ее ожидало второе потрясение. У порога стояли два восхитительных ниасских скакуна, нетерпеливо стуча копытами по изношенному булыжнику мостовой. Богатство сбруи выдавало в хозяине по меньшей мере богатого купца. Сам хозяин-аристократ - пожилой человек с весьма обходительными манерами - обнаружился неподалеку, точнее в кухне, где он что-то втолковывал ошарашенной Рае. Мельком увидавшей его Аяне аристократ показался знакомым. Наверное, он был в свите императора на сегодняшнем празднике. Аяна, впервые видевшая мать столь взволнованной, покорно позволила отцу отправить себя вместе с сестренкой в спальню. Беспокойство за Раю задвинуло ее любопытство на задний план. Уставшая и перенасытившаяся впечатлениями Кинчи, пристроившись поверх покрывала, уснула, как только голова ее коснулась подушки. Аяна попыталась было вышивать, но именно сегодня любимое занятие никак не давалось: то нитка путалась, то иголка кололась. Слишком много необычного и волнующего произошло за последнее время. Для начала это непонятное состояние, когда она словно с головой погружается в … хаос. Иначе это мельтешение бесформенного, многозвучного и благоухающее-смердящего нечто назвать нельзя. Нет, конечно, такое с ней происходит не в первый раз, однако столь яркими ощущения стали совсем недавно. Несколько месяцев назад. Тогда же она решила было рассказать об этом Рае, но не смогла. С конца осени ничего не происходило и она уже было понадеялась, что все прошло. Вчерашние события, а затем и сегодняшний неожиданный провал в это «нечто», убедили ее в ошибочности своего предположения. Отложив пяльцы, девушка прислушалась к шуму, доносившемуся с крыльца. Спорили папа с мамой. Да что же сегодня происходит? Заинтересовавшись столь несвойственным маме поведением, она выскользнула из комнаты и подошла к чуть приоткрытой входной двери. Голоса стали различимей. Мама собиралась поехать куда-то с гостем, а Баат, используя слова, которые принято относить к ненормативной лексике, пытался этому воспрепятствовать. Сгорая от стыда оттого, что вся улица стала свидетельницей невиданного скандала домочадцев, Аяна крадучись вернулась обратно. Хлопнувшая дверь и одинокие шаги сообщили ей, что мама все-таки уехала. Расстроенная Аяна пристроилась у окна и принялась наблюдать за жизнью улицы. Прошло, наверное, не меньше четверти часа, прежде чем она сообразила, что на крыльце дома, где раньше жил Рант, неподвижно сидит человек и смотрит в ее сторону. Девушка поспешно отпрянула. Поняв, что его заметили, человек встал и прогулочным шагом направился к Судной площади. Не будучи в силах придумать объяснения происходящему, она пошла на кухню, но так и не дошла. У стола, закинув ноги на столешницу, сидел Баат и планомерно напивался. Несмотря на недолгое отсутствие Раи на столе стояло уже четыре пустых бутылки, а рядом в ожидании своей очереди томилось еще штук восемь. Почему-то она не сомневалась, в том, что он вознамерился опустошить их все. Ни разу в жизни не видевшая отца пьяным, Аяна поспешно вернулась к себе. Ее старания не шуметь скорее всего были напрасными. Отец уже достиг того состояния, когда на звуки не обращают внимания. Вернувшись в комнату, она поправила сползшее с сестренки одеяло. Подходить к окну снова не хотелось. Каждый звук из-за ставень бил по нервам. Она с тоской взглянула на вышивку, но так и не притронулась к иголке. Радостное настроение, переполнявшее ее все утро, пропало безвозвратно. Оставшись без дела, Аяна решила подурачиться, в надежде избавиться от подавленности и изматывающего беспокойства. Маленькой она не любила вертеться перед зеркалом, создавая из подручных материалов немыслимые наряды, пытаясь скопировать роскошные платья аристократок. Утреннее шествие, утомительное для его участников, как и было задумано, очаровало горожан и съехавшихся на свадьбу наследника престола гостей столицы. Наверное, в тот день не одна Аяна была восхищена свадебным платьем принцессы Златы. Когда-то давно Рая научила ее правильно скалывать складки хитона и подпоясываться таким образом, чтобы напуски равномерно ниспадали к полу. Вот и возможность потренироваться. Аяна распустила волосы, разделила их на пряди, скрутила, и вскоре на ее головке уже красовалось подобие увиденной у Златы прически, скрепленное, за неимением нужного размера шпилек, бутонами роз из стоявшего на комоде букета. Не успокоившись на этом, девушка продолжила игру, Говорят, швеи тратят по несколько дней на изобретение новых оригинальных нарядов. Но сколь ничтожными показались бы им собственные ухищрения, при виде тех туалетов, что вот так играючи на краткий миг создают вертящиеся перед зеркалами девочки! Самая невзрачная ткань превращается в нечто живописное, полное прелести зрелище, что непременно заставило бы взвыть от зависти самую модную портниху. Стащив со стола скатерть, Аяна, устроившись перед зеркалом, принялась за сооружение подобия роскошного одеяния будущей императрицы. Девочка завернулась в скатерть и уже приготовила булавку, как вдруг в мозгу появилась шальная мысль. Сначала Аяна отбросила ее, но та вернулась и упрямо уцепилась в сознании. Она вытащила плащ Филиппа. Черный шелк плаща оказался именно тем материалом, который ей требовался. Повертевшись перед зеркалом, налюбовавшись своим творением, Аяна снова заскучала. Взглянула на часы, но те показывали только начало вечера. Помня предупреждение матери и, к тому же, нервничая из-за примеченного под окном соглядатая, девочка не решалась идти гулять вечером. Вдруг это стражники, решившие устроить очередную кампанию против столичных разбойников. Не хватает еще привести в «гнездышко» незваных гостей. По крайней мере, пока не прибежит посыльный от Ранта она из дома ни ногой. Хотя, как он сможет вырваться из Кеннельбура в такой вечер? Вздохнув, она собралась было снова одеться, как с кухни донесся грохот роняемой мебели. Аяна замерла. Кинчи подскочила и сонными глазами обозрела комнату. Шум стих. Сестренка осмотрела Аяну и вынесла приговор: «здорово!». Вдруг дверь распахнулась, и на пороге показался Баат. Аяна впервые видела отца в таком состоянии. Он был мертвецки пьян. Волосы его были растрепаны, туника порвана, а глаза, налитые кровью, сверкали так, что Кинчи испуганно нырнула под одеяло. Отец несколько секунд постоял на пороге, пытаясь сосредоточить взор на расплывающихся предметах. Обретение равновесия ему не грозило. - И ты туда же, - прорычал он, шагнув к Аяне, - Благородная шлюха. Она всегда думала о нем. Даже в постели она была с ним, а не со мной. Стоило ему поманить пальцем, и она бросилась к нему. Ненавижу вашу БРИЛЛИАНТОВУЮ кровь! - Он медленно и непреклонно надвигался на отступающую Аяну и, наконец, навис над нею, вжавшуюся в подоконник, замахнувшись, чего никогда не позволял себе прежде со своими дочерьми. - Ты пьян, отец, - в голове девочки словно что-то щелкнуло, она гордо выпрямилась и посмотрела ему в глаза. А где-то на грани восприятия появился призрак очередного погружения в хаос. - Прямо как мать! - заплетающимся языком пробормотал себе под нос Баат, но руку опустил и даже отступил от нее. - Что за чушь ты несешь? - продолжила меж тем Аяна, стараясь заговорить его, пока он не опомнился. Мало того, что ей было страшно. Так близко к опасности она ощущала себя лишь однажды. Когда несколько лет назад Портовые Ктысы ворвались в «гнёздышко» Нееры. Её тогда защищала половина банды, но чувство близости смерти запомнилось на всю жизнь. Несколько дней спустя на неё нахлынул первый приступ непонятной мешанины звуков и образов. - Шлюха… - как-то неуверенно произнес Баат, отводя глаза и пятясь. - О чем ты! - руководствуясь каким-то из инстинктов, свойственных женщинам, она начала наступать на него, понимая, что именно сейчас из Баата могут посыпаться откровения, - Какая брильянтовая кровь? Какая шлюха? - Допрашивала она, сама не понимая, какого ответа ожидает, - Так что ты хотел сказать? - Проклятье! - процедил он сквозь зубы, побледнев и схватившись за спинку кровати, на которой клубочком свернулась Кинчи, а другой рукой за сердце, - Что я хотел! Дочь потаскухи! Я согласился жениться на твоей беременной матери, а она все равно побежала к нему! - К кому? - ужаснулась Аяна. - К твоему папаше - под… - Баат не договорил и начал тихо опускаться на пол. Губы его вдруг приняли какой-то голубоватый оттенок, а руки скрючились. Он пытался вздохнуть, но не успел. Тело сотрясла судорога и душа покинула навеки, отправившись на суд богов. Аяна всхлипнула и застыла, не будучи в состоянии сделать что бы то ни было. Из ступора ее вывело хныканье Кинчи. Все еще не отрывая взгляда от тела отца, нет, того, кого она считала отцом, девушка сделала глубокий вздох. В голове была каша. - К кому? - повторила она испуганно и растерянно, не будучи в силах поверить в истинность его откровений. Во всё то, что происходит сейчас с нею. - Узнаете, когда я доставлю Вас к Вашей матери, - услышала она скрипучий голос. Подняв глаза к двери, она увидела там человека средних лет. Очередной аристократ. Можно подумать, здесь не Сараганский квартал, а один из павильонов Кеннельбургского сада. - Кто Вы? - скорее выкрикнула, нежели спросила Аяна, чьи нервы были на пределе, - Как Вы сюда попали? – Она судорожно попыталась вспомнить, не заметила ли раньше его появления. Что он мог слышать? Ведь Баат почти отрёкся от неё… - Вы все узнаете, если проедете со мной. - Куда? - девушка начала приходить в себя после пережитого ужаса. - Туда, куда я собираюсь Вас сопроводить. - А нельзя ли поточнее? - предложила она. Терять ей уже нечего. С каждой минутой мысли успокаивались. Наверное, она могла бы позволить себе истерику, но нужно было позаботиться о Кинчи. Присутствие в доме незнакомца вовсе не способствовало обретению душевного равновесия. Да что там… элементарного спокойствия. Только тут Аяна сообразила, что совсем не одета, что стоит возле тела того, кого всю жизнь звала отцом, что рядом хнычет перепуганная вусмерть сестренка, и что этот незнакомец предлагает ей по сути возмутительный поступок. Все это еще только складывалось в ее голове в единое целое, а она уже слышала свой собственный голос, - Я не могу поехать с Вами, пока не вернется мама. - Не беспокойтесь, она ждет Вас. - Но… - начала было она, и тут в голове мелькнуло страшное подозрение. Наверное, отец ошибся и маму арестовали, ведь она была последовательницей Ладанны. А этот человек пришел арестовать Баата, но видя, что здесь произошло, решил привести хотя бы ее и Кинчи. Кинчи! Аяна удержалась и не взглянула в сторону вновь забившейся под одеяло сестры, - Хорошо. Будьте добры выйти из комнаты. Мне нужно переодеться. Подождите меня на крыльце. - О, конечно, - ее собеседник кивнул, не скрывая удивления, вызванного внезапной покладистостью Аяны, но к счастью вышел из комнаты и направился к входной двери. Аяна вытащила из постели заплаканную сестренку и поволокла ее на кухню, стараясь, чтобы девочка не смотрела на остывающее тело отца, плеснула ей на личико воды и, усадив за стол, вручила полотенце. Не давая Кинчи времени снова разрыдаться, она отправилась в спальню родителей. Осмотревшись в залитой солнцем комнате, она решительно подошла к столу, отодвинула какое-то нераспечатанное письмо, схватила мамину шкатулку и поспешно вернулась к себе в спальню. Чуть не споткнувшись о ногу Баата, Аяна шарахнулась в сторону и почувствовала, как дрожат руки. Обхватив голову руками и закрыв глаза, девочка попыталась собраться с мыслями. Вместе со спокойствием на нее накатило предчувствие большой беды. Не ощущение, а неприятное ожидание катастрофы. Наверное, будь у нее время разобраться, подумать, перебрать несколько вариантов, она поступила бы иначе. Но времени не было. Куда ушло её умение анализировать и принимать решения? Покидав в сумку несколько вещей Кинчи, завернутый в полотенце пирог, который они не успели умять на прогулке, и кошелек, куда высыпала все содержимое шкатулки, Аяна затянула тесемки и снова направилась на кухню. Выдавив из себя улыбку, она подошла к сестре и нежно погладила ее рыжие лохмы. - Ну успокойся, не плачь. Кинчи не надо, не сейчас, - серьезно и ласково уговаривала она малышку, - Посмотри на меня. Вот так, - Аяна убедилась, что ей удалось завладеть вниманием ребенка и продолжила, - Кинчи, дорогая. Я не уверена, что смогу вернуться. И не знаю, когда вернется мама. У дверей несколько человек, - она определила это по голосам, доносившимся с крыльца, - Это нехорошие люди. Тебе не надо с ними встречаться. Ты сейчас вылезешь в окно, дворами проберешься к улице Метельщиков, а потом отправишься к храму Арантеи. До утра спрячься в храмовом парке. Утром можешь сбегать сюда, но домой не заходи. Попроси Нееру и ребят узнать вернулась ли мама. Если нет, возвращайся к храму. Попросишься переночевать. Скажешь, что потерялась. Жрицы о тебе позаботятся. Деньги, что у тебя в сумке, никому не отдавай. Поняла? Ну ладно. Я люблю тебя, Кинчи, - не сдержавшись Аяна обняла сестренку, прижала к себе, поцеловала, подняла на руки и, подойдя к окну спустила на немощенный задний двор. Ей так хотелось постоять у окна, услышать удаляющиеся шаги сестры, однако времени не было. - Да сохранит тебя Арантея! - шептала она, идя в комнату. «Что я делаю?» - спросила сама у себя девушка, натягивая утреннее платье, - «Зачем я согласилась с ним поехать, ведь мы с Кинчи обе могли бы вылезти через окно и сбежать. Я боюсь» - Она оторвала взгляд от стола и, уставившись в зеркало, произнесла вслух: - Я боюсь, - и было чего. Во - первых, если уж за ней пришли посреди бела дня, то разыщут где угодно, тем более, что кроме города она нигде не была, и как поступать не знала. Подставлять же под удар ребят Нееры не хотелось. Во-вторых, была хоть и слабая, но надежда, что это не арест. В таком случае она вернется домой, и все будет хорошо. В-третьих, ее страшило, сказанное Баатом - она не его дочь. У нее вообще нет отца. Церковь не приветствовала подобных детей. Хотя, это мягко сказано. Детей, «рожденных шлюхами», в лучшем случае отбирали у матерей и продавали в рабство, предварительно заклеймив. Кажется, ожидавший ее аристократ что-то говорил о ее настоящем отце. Или ей показалось… Сердце стучало даже не в груди, а где-то под подбородком. От страха и надежды. Бросив последний взгляд на детскую, она вышла, прикрыв за собой дверь. Ей очень хотелось плакать. Не сейчас. Только бы не разреветься. Вместо этого она глубоко вздохнула и предстала перед ожидающими её людми. - Ну и куда мы едем? - бодро спросила она вызвавшегося быть ее провожатым человека, считая про себя его сопровождающих. - Если не возражаете, в Кеннельбур, - спокойно ответил тот, и взмахом руки предложил ей сесть в носилки. - Разве Вы не присоединитесь ко мне? - удивилась она, видя, что к нему подвели лошадь. - О, нет. Я предпочитаю ездить верхом. - Мне бы тоже хотелось поехать верхом, - заявила девочка, демонстративно вдохнув свежий вечерний воздух, а про себя с волнением ожидала реакции на свой каприз. - Конечно, - тут же согласился с нею незнакомец, и сделал еле заметное движение рукой. Один из сопровождавших его гвардейцев мгновенно спешился и помог ей сесть в седло. Аяна улыбнулась ему и благодарно кивнула. Может быть, это и не арест. По крайней мере, она не слышала об арестованных, которым позволяли самим выбирать способ доставки. Они рысью тронулись в путь. У перекрестка к ним присоединились еще шестеро гвардейцев. Видя форму императорской гвардии, Аяна почти успокоилась и даже принялась ругать себя за мнительность, и за то, что выгнала из дома сестренку. Мысли ее снова вернулись к Кинчи, но ненадолго. Примерно в то же время, в которое вчера она расквасила нос наследнику престола, Аяна подъехала к западному крыльцу Кеннельбура.