Наследие древних

Еще раз прошу: если вам кажется, что текст требует каких-то предупреждений и рейтингов - напишите мне об этом. Судя по прошлым работам, если ставишь что-то сама, потом это часто оспаривают. События завертелись с головокружительной быстротой. Перед глазами девушки вдруг возникли две картины, накладывающиеся одна на другую. Спальня новообретённого отца потеряла чёткость, окружающие звуки отошли на второй план. Зато прямо перед ней заплясали яркие пятна, завертелась сверкающая спираль, отдалённо напоминающая фейерверк, а затем проступило нечто, более всего напоминающее старый, покрытый плесенью кусок сыра. Всё это сопровождалось каким-то жутким воем то ли ветра, то ли дикого зверя, и тонким писком, вгрызающимся в мозг. Такого яркого приступа у Аяны не случалось ещё не разу. Она была вынуждена полностью сосредоточиться на том, чтобы перебороть непонятное явление и обрести способность нормально воспринимать действительность. Впрочем, действительность, застилаемая мерзким видением, тоже вызывала ощущение бреда. Сделав глоток, Гай вдруг почувствовал, что не может вздохнуть. Он попытался рвануть начавший душить ворот парадной туники, однако руки отказались слушаться. Тело неожиданно вышло из повиновения от неизвестно откуда возникшей слабости. Два бокала – дочери и его собственный - одновременно достигли пола, и звон разбивающегося хрусталя слился в один резкий звук. В следующий миг Рая бросилась к любимому, с криком: «Помогите!». Гай качнулся и начал оседать на пол. Филипп кинулся к нему одновременно с Раджем. Кто–то, истошно вопя, звал лекаря. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем склонившийся над императором Радж с облегчением произнес: «Дышит!». Придворный лекарь появился спустя всего несколько минут томительного ожидания, показавшегося наследнику престола вечностью. Пожилой жрец Таплана потребовал принести огня, пощупал пульс, приподнял веки Гая и покачал головой. Он потратил на осмотр императора не так много времени. По мере того, как он диагностировал признаки подкосившего правителя недуга, лицо его темнело. Наконец он повернулся к Филиппу и с растерянным выражением лица вынес приговор: «Яд». Впрочем, старший сын Гая понял, что происходит, прежде чем первые слова сорвались с губ жреца. И то, что противоядие искать поздно, наследник престола сообразил немного ранее, чем лекарь вынес приговор. О близкой кончине Его величества старший сын догадался по резко заострившимся чертам лица Раи. Она судорожно вздохнула и взмахнула руками в ритуальном жесте ладанид, но вдруг ссутулилась и в ее глазах появилась безнадежность. - Вы можете что-то исправить? - Филипп с детской надеждой посмотрел на незнакомую женщину, которую просто ещё не успел возненавидеть, и единственную в этом дворце, кто мог обладать необходимыми знаниями и умениями, чтобы оспорить приговор лекаря. - Увы! – в её широко распахнутых глазах стояли слёзы, – Есть вещи, которые не под силу даже мне. Если бы здесь был кто-то из рода Нарабар! И то вряд ли. Я чувствую, как затихает его сердце. Привёзший Аяну во дворец князь Бейен попытался отправиться за остальными членами семьи императора. Филипп жестом остановил его. Непонятливый вельможа сделал нерешительный шаг в сторону двери и замер под властным взглядом будущего императора. Наследник престола сел на край постели отца и взял в руки ладонь находящегося в беспамятстве императора. «Странно, - думал он, - я был уверен, что ненавижу его, но сейчас, когда он снова разрушил мою жизнь, я готов отдать все за возможность спасти его!» С другой стороны постели, бледная и, несмотря на стекающие по щекам слёзы, исполненная какой-то невероятной красоты, грациозно опустилась Рая. На миг она подняла глаза на Филиппа и тут же снова повернулась к умирающему. Ни у кого не хватило духа попытаться оспорить её право поступить именно так. Хриплое дыхание императора разделило и объединило их. В молчании, возле одра человека, которого они оба любили, прошло немало времени. Дыхание Гая становилось все прерывистее. Филипп постепенно обретал способность мыслить. Шок проходил, уступая место чему–то холодному и бесстрастному, давно обосновавшемуся внутри него. Он не спеша восстановил в памяти расстановку сил в спальне императора непосредственно перед отравлением. Слуга внес бокалы и удалился. Вино разливал Зорг, а затем присутствующие передавали их из рук в руки. Кто же отнес вино отцу? Сам он был занят нежданной сестренкой. А вот отцу бокал подала Рая. Не может быть! Она не настолько глупа, чтобы отравить императора, тем более, что она его любила. Нет! Еще пока что любит. Чтобы не желал думать Филипп о Рае, одно было абсолютно точно: они с отцом были связанны даже не брачными обетами, разорванными много лет назад постановлением о разводе, а чем-то прочным и трепетно-нежным, вызывающим благоговение, и как-то само собой отметающим возможность каких-либо подозрений в её виновности. К тому же, у неё не было времени подготовить это преступление. Сомнительно, что она постоянно носит при себе яд. Ладаниде такие тонкости ни к чему. При необходимости она может остановить сердце врага своим колдовским способом. Она даже выдала свою принадлежность к ладанидам в напрасной попытке спасти любимого человека. Нет! Тот, кто готов отдать свою жизнь ради любви, не станет убивать того, кого любит. И как, спрашивается, их угораздило развестись? Возможно, именно поэтому… он снова посмотрел на Раю. Нет. Все, что угодно, но она не могла этого сделать. Даже если желала за что–то отомстить. Отомстить? Филипп вдруг очень ясно вспомнил вчерашний разговор с отцом. Без сомнений, внезапные отцовские откровения касались именно Раи. Она предала… Тогда получается, что если мотив для мести и был, то скорее у него, а не у нее. Исключено. Рая этого сделать не могла. Опять же, откуда у нее мог взяться яд? Яд! Филипп почувствовал, что покрывается холодным потом. Он абсолютно точно знал, кто всегда носит с собой яд. И именно этот человек подал бокал Рае. Наследник престола вдруг почувствовал, что не может дышать от гнева и удивления. Он почти через силу заставил себя выдохнуть и вновь наполнить легкие воздухом. В это не хотелось верить. Все чувства Филиппа молили о том, чтобы это предположение оказалось ложным. Но разум! Проклятая логика! Минуты, ставшие вязкими от ожидания неминуемого, вновь обрели свою скорость. Гай как то по-особенному громко всхлипнул и обмяк. Филипп, более не скрывая ненависти, встретился взглядом с тем, кто подал проклятый бокал Рае. - Император умер, - объявил лекарь, стоявший за спиной наследника престола, закрывая Гаю глаза. Как-то странно охнула Аяна и несколько раз моргнула, будто бы пытаясь отогнать наваждение. Рая без чувств упала рядом с упокоившимся императором. Она до последнего пыталась вдохнуть в него жизнь, понял Филипп, но ее силы иссякли, так и не вернув к жизни Гая. Остальные присутствующие поднялись и дружно поклонились Филиппу. Всё происходило в какой-то нервирующей тишине. Лишь шуршание ткани и шаги по ковру. Не понимая зачем, Филипп дождался, пока жрец приведет в сознание мать Аяны, и, оставив её, рыдая, сжимать в объятиях остывающее тело, жестом велел придворным следовать за собой. Выходя из спальни отца, он вновь оглянулся. У одра императора остались трое: Рая, даже не пытающаяся успокоить ее Аяна, замершая с потерянным и озадаченным видом и, разумеется, Радж Наир. Наверное, сейчас здесь должна была быть его мать, братья и сестры, но отчего-то Филиппу показалось сложившееся положение вещей куда более правильным. Выслушивая первые соболезнования, Филипп то и дело поглядывал на брата. Эрст был бледен, как и большинство тех, кто присутствовал при кончине императора, но как-то слишком спокоен. Даже то, что наследник, вернее, теперь император, несколько раз пресёк его попытки уйти, не вызвало у него тревоги. Слава семи богам! Сейчас здесь было немного народа. Приказав никого не будить и до завтрашнего утра сохранить кончину императора в тайне, наследник престола, нет, уже император (как тяжело оказалось привыкнуть) Филипп отпустил гвардейцев, вцепился в руку брата и, сопровождаемый Зоргом, Негаа и Вауром, буквально поволок его в свои покои. Вот теперь брат попытался выказать возмущение. Тщетно. Миновав уже знакомый читателю зал, Филипп влетел в кабинет, втащил следом брата и, закрыв двери, наконец, отпустил Эрста. Тот попятился и уперся спиной в книжную полку. - Кто следующий, Эрст!? – голос Филиппа напоминал рычание взбешенного зверя, - тебе было мало братоубийства? Тебе показалось слишком долгим ожидание естественной кончины отца? - Это не я. Филипп, поверь, - пролепетал Эрст, справедливо ожидая, что Филипп вот-вот вцепится ему в горло. И ведь задушит! Истинно, как семь богов! Старший брат всегда был сильнее. - Не лги. С меня хватит, - Филипп резко рванул кулон, висевший на груди брата и, не спуская глаз с Эрста, с громким щелчком раскрыл его. Кулон, в котором Эрст обычно хранил яд, как и ожидалось, оказался пустым. - Я использовал его вчера, для смазки стрел… - под тяжелым взглядом Филиппа фраза оборвалась сама собой. - Ты допустил только одну ошибку, - Филипп оставил его и отошел к окну, не спуская взгляда с брата. Еще миг, и он бы действительно принялся душить Эрста, - Тебе следовало сначала избавиться от меня. - Но… - беспомощно вставил Эрст. - Заткнись и слушай. С этого момента я не спущу с тебя глаз. Ты будешь очень четко выполнять мои приказы и вести себя скромно, как жрица Арантеи. Ты больше не мой наследник. Если Злата родит мне сына – прекрасно. Если нет, то, как ты теперь сам знаешь, у нас есть сестра, которая имеет куда больше прав на трон, чем ты и я вместе взятые. И, клянусь нашим отцом, если мне вдруг случайно придется умереть, я позабочусь, чтобы она приняла корону. Попытаешься что-нибудь сделать с Аяной или со мной – окажешься на эшафоте. И я не посмотрю на то, что ты мой брат. На твоих руках уже слишком много крови. Запомни, Эрст, если хоть с одним членом нашей семьи произойдет несчастный случай, я буду винить тебя. Ты понял? - Да, мой царственный брат, - еле слышно выдавил Эрст, не в силах поверить, что выйдет из кабинета живым, – Я никогда не посмею даже подумать о том, чтобы причинить Вам вред. Но почему Вас так заботит эта девица? Её следует немедленно уничтожить! - Не тебе принимать такие решения! – Филипп понимал, что сейчас брат абсолютно прав. Хотя, не абсолютно. Чем больше претендентов на престол, тем меньше смысла убивать императора. Теперь ему нужен наследник. Лучше несколько. Но, до того момента как родит Злата, ему нужна эта черноволосая строптивая девица. Причём её жизнь сейчас стоит не менее дорого, чем его собственная. Эрст, даже испуганный и находящийся под наблюдением, всё равно остаётся опасным зверем, способным напасть в самый неожиданный момент. Да ещё его давний дружок в собственной свите! Но об этом следует думать не в присутствии готового перерезать твоё горло брата. - Тогда убирайся! Хотя нет, - остановил его Филипп, когда испытывающий огромное облегчение Эрст почти дошел до двери его покоев, - Наол, - позвал новоявленный император того, кому верил больше, чем себе, - возьми сколько тебе понадобится гвардейцев и позаботься о безопасности моего старшего брата, - не спуская глаз с дрожащего Эрста, приказал он, - Ни на миг не оставляй его одного. - Как прикажет мой император, - удивленный приказом фактически арестовать старшего из братьев Филиппа и его первого наследника, Зорг, тем не менее, в строгом соответствии с этикетом вытянулся в струнку и поклонился. - И все же Вы ошибаетесь, мой брат и император, - с отчаянием воскликнул Эрст, но слова его словно каучуковый мячик отскочили от спины Филиппа. Он не лгал, но об этом знали только сам Эрст и настоящий убийца. - Ну и что Вы, господа, думаете о сложившейся ситуации? – устало спросил Филипп у двоих оставшихся с ним друзей, усаживаясь на свое любимое место, - Что мне теперь делать с новоиспеченной сестренкой и ее матерью? – он слишком долго ждал короны и не собирался из-за глупого благородства выпускать ее из рук именно сейчас. Оба: и Негаа, и Ваур прекрасно это понимали. Именно за это он выбрал их в качестве советчиков. Лой Негаа был властолюбивым беспринципным негодяем, готовым на всё ради того, чтобы добиться власти и почитания. Только что ушедший Наол Зорг – человеком, которого Филипп буквально вытащил из лап инквизиторов. Любимцем Филиппа был Нио Ваур. Обедневший отец оставил последнему титул, полуразрушенный замок и уйму долгов. Молодой человек, недолго и несильно погоревав после его смерти, бросился ко двору Гая и вскоре примкнул к своре приятелей Филиппа. Движимый одним лишь честолюбием, он за прошедшие семь лет смог не только получить должность первого хранителя чести наследника престола, но и оказать Филиппу множество мелких услуг, зарекомендовав себя умным и изворотливым царедворцем. И вместе с тем именно его Филипп всегда называл человеком, не лишенным строгих понятий о чести. Эта троица как раз и составляла узкий круг доверенных лиц Филиппа. - От нее необходимо избавиться, - почти мгновенно откликнулся Негаа. - Ты все еще злишься на вчерашнее оскорбление, - отрицательно мотнул головой Филипп, - К тому же, она - моя сестра. - Ты, кажется, забыл, - обратился к Лою Нио, - что помимо Раи и нее могут быть еще родственники, которые поднимут шум, узнав об исчезновении матери с дочерью. Ладанида просто так пропасть не может. Инкизиторы её не забирали. Боя не было. Хорошо ещё, если она какая-нибудь случайная колдунья, отбившаяся от клана. Но кто разберёт этих ведьм! Нужно было хотя бы Зорга спросить. - Если бы он что-то знал - сказал бы, - уверенно заметил Филипп. - Тогда-а-а-а… - протянул Негаа и замолчал. - О её существовании на текущий момент знают оба Наира, старый Хей–Тонг, князь Бейен, десяток гвардейцев, Ваш брат, и та самая родня, о которой мы только что вспомнили, - подытожил Ваур, - Если Ваше величество желает иметь возможность избавиться от нее, то следует немедленно решить, что делать с Наирами, заткнуть рот Хей–Тонгу и как можно скорее арестовать всех остальных. Судя по всему, Вы, мой господин, уже позаботились о молчании Вашего брата, – Нио выдержал паузу, давая возможность собеседникам выразить согласие с только что сказанным и продолжил, - Нужно действовать быстро. Наир – тот человек, который может к завтрашнему, то есть уже к сегодняшнему утру заставить половину армии присягнуть этой девчонке, тем более, что Вы, ваше величество, сами дали ему время, велев не оповещать о кончине его величества вашего отца до утра. - Даже очень быстро. Иначе послезавтра мы рискуем получить гражданскую войну, - вставил Негаа. После его слов в комнате снова повисло молчание. - Тогда поступим следующим образом, - заговорил Филипп, хотя ему совершенно не нравилось то, что он собирался сделать, - Лой, ты сейчас же поднимаешь политическую полицию, инквизиторов и прочая, берешь Рока – он укажет тебе дом – арестовываешь всех, кого там встретишь, вернувшись, доложишь. А ты, – повернулся он к Вауру, когда за Негаа закрылась дверь, - Займешься теми, кто был у отца, и постарайся поднять как можно меньше шума. Обоих Наиров в подвалы, позже решим, что с ними делать. - Как бы мы не старались… - Ваур на миг сбился, формулируя свое предупреждение, - Вам, мой повелитель следует исходить из предположения, что к этому моменту новость о первом браке Его величества уже расползлась по дворцу, - он вышел только дождавшись утвердительного кивка Филиппа. Оставшись в одиночестве, Филипп скинул парадную одежду и позвал раба, велев принести тёплого вина со специями. За окном пели цикады. Скоро небо на востоке начнёт розоветь. Как обычно. Это «как обычно» подкупало иллюзорностью того, что ничего не изменилось. Только сознание накрывала ноющая тоска. Умер не император. Для Филлипа закончилась целая эпоха. То, что ещё вчера вечером было вопросом жизни и смерти, утратило свою актуальность. Вечная борьба с отцом за его внимание и понимание оборвалась вместе с биением сердца последнего. Никогда больше... Отчего-то грудь сжималась, хотя разум и твердил, что ещё несколько часов назад он был бы рад большинству этих «никогда больше». Что теперь? Впереди несчётное количество дел. Нет минуты на то, чтобы отдохнуть, а жизнь всё равно опустела. От скорбных мыслей его оторвал звук шагов. Негаа вернулся раньше, чем ожидалось. Он влетел в помещение так, словно за ним гналась стая разъяренных хищников. Ничего не говоря, он протянул Филиппу то самое письмо, которое с утра получила Рая, и которое в спешке сдвинула Аяна, когда доставала шкатулку матери, чтобы отдать сестрёнке семейные ценности. Новоявленный император с удивлением посмотрел на друга. Тот не спешил давать пояснения. На лице придворного всё ещё сохранялись следы потрясения. Что же могло его довести до такого состояния? Всё это промелькнуло в голове нового властителя империи, пока он разворачивал письмо. По мере прочтения брови Филиппа сходились все сильнее, а глаза заблестели гневом. Дочитав, он в ярости смял пергамент и изо всех сил швырнул его на пол. Потянулся к кувшину с вином, не дотянувшись, задел пальцами, уронил и разразился бранью. Негаа и Ваур, чьего прихода он не заметил, занятый изучением документа, безмолвно наблюдали, ожидая, когда император перебесится. - Она племянница Эльзиэре, - закончив материться, пояснил Филипп удивленному такой реакцией Вауру свои действия. - Рая – ее родная, младшая и единственная сестра – Рая Тэлийская. Да-да. Та самая удалившаяся в обитель Кали, Рая съюреаль-и–саалн ор Нэйдейлин сей чен тар Ур-Амн-Анм. В Оваре Аяну ждут как наследницу престола. Вернее двух престолов: Овары и Тэла. Если она попадет туда, то… - заканчивать не потребовалось. И так всем было ясно, что появление в Оваре Аяны станет толчком к началу новой гражданской войны. И это будет не просто выяснение отношений между южанами, а кровавая резня, которую предотвратила Эльзиэре в последние дни реставрации, явившись в шатер Гая. С другой стороны, узнав о кончине своей единственной наследницы, Эльзиэре немедленно поднимет мятеж и развяжет ту самую гражданскую войну, которой они так опасались - Нужно убедить ее подписать отречение… - начал Лой. - Она несовершеннолетняя. Документ не будет иметь силы еще шесть лет, - тут же возразил Нио. - Значит, нужно подождать, пока она не достигнет совершеннолетия… - как-то слишком спокойно произнес Филипп. - Но как? – удивился Негаа, - Если оставить ее при дворе Вашего величества, то не успеем и глазом моргнуть, как Эльзиэре пришлет своих гонцов. Да и Рая ждать не станет. Проклятье, когда ваш отец назвал ее своей дочерью, в комнате было человек пятнадцать. Что с ними делать? - Ты так хорошо предусматриваешь вопросы, Лой, что, полагаю, сможешь предусмотреть и ответы. Мне нужны только Радж Наир и сестра, - все также бесстрастно объявил Филипп. - Как прикажете, Ваше величество, - оба молодых человека переглянулись и с поклонами поспешили оставить покои Филиппа. - Ваше приказание исполнено, мой император, - сообщил пришедший им на смену Наол Зорг. - Тогда найди младшего Наира, прихвати с собой побольше людей и арестуй. Если его случайно убьют при сопротивлении, которое он без сомнения окажет, я сожалеть не стану, – подручного своего брата-убийцы оставлять в живых новый повелитель империи опасался. Вместе с приостановившимися, чтобы дождаться его Лоем и Нио, ошарашенный Зорг вышел от Филиппа и отправился на поиски Ранта. Случайно обернувшись, Ваур заметил на лице друга и императора выражение непреодолимой скорби и тоски. Филипп оплакивал отца. И не только. Он не обманывался. Делая этих людей участниками интриги, он ставит себя в зависимость от них. Ему без сомнения и очень скоро придется расплачиваться. Но не только это беспокоило Филиппа. Аяна. Он никак не мог понять, отчего с того момента, как ему сообщили, что она его сестра, он испытывает такое разочарование. Но почему? Конечно, она была претенденткой на корону, которую он собирался надеть. Она ставила под угрозу его будущее. Но… Дело ведь не в этом. Проклятье! Проклятье! И еще раз проклятье! Тысячи демонов! Он любит ее! Не как сестру! Нет! У него достаточно сестер, чтобы понимать разницу. Он любит ее! Какое безумие! Он же видел ее не больше трех раз! Она еще ребенок… Она, в конце концов, его сестра! Но все аргументы, вся логика, все его выводы ничего не значили. С каждой минутой крепло ощущение, что он хочет получит эту девушку в свою постель. Внутренняя борьба начала отдаваться звоном в ушах. Филипп вскочил, прошелся по комнате, ногами расшвыривая мебель, тряхнул волосами, пытаясь отогнать наваждение, но все это не помогло. Выгнав слуг, он словно израненный зверь часа полтора носился по комнате, разметая в щепки все, что попадалось на его пути. Затем остановился. Голова начисто отказывалась думать. Нелепо! Как нелепо все получилось! Не иначе, как он бредит по причине усталости, бессонной ночи и горя. Непрестанно повторяя себе это, молодой император отправился в опочивальню. Уже стоя одним коленом на перине он все–таки выслушал вернувшихся к нему с докладами Зорга и Ваура. Первый доложил о том, что Ранта Наира во дворце нет, и приказ об аресте разослан во все полицейские службы. Второй сообщил о выполнении поставленной перед ним задачи, после чего оба отправились перерывать столицу в поисках ничего не подозревающего Ранта. *** Автору жутко интересно, насколько читателю интересно. Напишите пару строчек, раз не дарите цветочек.