Ты нравишься Александру.
Ох, и зачем я только говорил с Никандросом о нем? – подумал Гефестион, краснея. - Прекрати так смотреть на меня, - попросил паж. - Как так? – Александру нравилось нервировать юношу. - Зачем ты приехал сюда? – поменял тему разговора Гефестион. Да, хорошая идея, поменять тему. - Я уже сказал тебе. - Я не верю тебе. - Хорошо, я солгал. – Гефестион не мог сказать, шутит тот или серьезен. Оба молчали, пока до них не донесся смех. Царевич ничего не говорил, паж не хотел быть здесь, поэтому двинулся к лестнице. - Давай выясним, кто быстрее, - бросил вызов Александр, удачно привлекший внимание пажа. Гефестион приподнял бровь. – Видишь последний факел в коридоре? Если выиграешь, я не буду разговаривать с тобой целую неделю, - сказал царевич, скрестив руки на груди. - По рукам, - согласился Гефестион без задней мысли. - Ты не хочешь узнать, что будет, если выиграю я? – Александр подошел к нему. - Не имеет значения, я не позволю тебе выиграть. Губы царевича изогнулись в улыбке. - Хорошо, будь по-твоему. - Дай мне слово, что ты не нарушишь обещания, - попросил Гефестион. - Обещаю, а ты? - Я даю тебе слово, что, если случится так, что я проиграю, хотя шансы на победу у тебя мизерные, я выполню все, что ты пожелаешь. – улыбка Александра стала еще шире. Удачный день, ха! - Как скажешь. - До последнего факела в коридоре? – Гефестион хотел быть уверен. - Да, считай. - Хорошо. Гефестион досчитал до 3-ех, и юноши сорвались с места так, будто их преследовал Минотавр. К несчастью пажа, он никогда не слышал о том, что царевич настолько же быстр, насколько был быстр его предок Ахиллес, и тот в 3 биения сердца оставил его позади. В конце Гефестион тяжело привалился к стене, переводя дыхание. - Гермес! – выдохнул паж. – Ты невероятно быстр. Я-я уверен, ты мог бы участвовать в Олимпийских играх. Александр тряхнул пыльными волосами. - Я бы побежал, если бы моими соперниками были цари, - сказал Александр. - Болван, - воскликнул Гефестион. – Если так, то почему ты бежал со мной? Царевич сохранил молчание. - Я бы хотел получить свою награду, - объявил Александр, и Гефестион прикусил язык. Чертов я и мой язык, - подумал паж. – Больше ни в жизни. - Чего ты хочешь? – спросил паж с достоинством. Он дал свое слово Царевичу и выполнит его, даже если тот прикажет ему вырядиться в костюм Купидона, с нимбом и крылышками, и прыгать с луком посреди войска. - Идем. Александр вывел его из форта. На улице было темно, но он знал путь. - Кто здесь? – раздался голос партизана, скрытого в тенях. - Александр, царевич Македонский, и Гефестион, сын Аминтора, - ответил блондин. – Это ты, Эней? - Да, Александр, - ответил мужчина, походя к ним. - У тебя хороший слух, служи на благо своей отчизне, - мужчина улыбнулся. - Как скажешь, Александр. Они продолжили идти, продвигаясь все дальше и дальше в лес. Здесь было темнее, юноши могли только слышать свои шаги, ступая по влажной земле. Иногда ухал филин, пугая пажа. Гефестион подумал, что это была ужасная идея идти сюда, но ничего не сказал, не хотелось выглядеть трусом. Александр внезапно остановился, и Гефестион врезался в него со всей скорости. - Что мы здесь делаем? – спросил Гефестион, оглядываясь назад и пытаясь вспомнить, как они шли сюда. Ладно хоть здесь было чуть светлее. - Я нашел это место в полдень, - сказал царевич. – И я думаю, оно подойдет нам. - В смысле? Александр приблизился к нему, пока их не разделяло всего несколько шагов. - В качестве трофея… - начал Царевич мягким голосом. – Я хочу поцелуй от тебя. - Прости? – спросил Гефестион так, будто только что услышал от царевича просьбу убить собственную мать. - Ты дал мне слово, что сделаешь все, чего я захочу. – Паж скрипнул челюстью. Он и его тупое высокомерие. - Хорошо. Александр сократил дистанцию между ними, Гефестион был выше его, поэтому ему нужно быть подняться на носочки. Царевич вдохнул аромат ромашки и почувствовал дыхание пажа на своих губах. Дрожь пробежала от головы до пят. Александр никогда ни с кем не целовался, он убил своего первого мужчину, охотился на дикого кабана в царских лесах, но никогда не чувствовал чужие губы на своих. Сердце дико билось, он прикусил губу, чувствуя возбуждение, как и в день первого убийства… Всего несколько дюймов отделяли его от объекта вожделения. Но что-то было не так. Царевич остановился и посмотрел на Гефестион: его глаза были сжаты настолько сильно, что, казалось, будто из них сейчас пойдет кровь, но вместо этого из глаза скатилась слеза. Александр осторожно прикоснулся к его щеке, словно боясь причинить ему боль, и смахнул слезу. - Твоя кожа мягче, чем я представлял, - тихо сказал царевич, и паж ошеломленно открыл глаза. Александр отошел от него и сел на пень. Гефестион последовал за ним и сел рядом. - Почему ты не целуешь меня? – все-таки спросил паж. - Ты не хочешь этого. - Не суть. Я дал тебе слово и сдержу его, я не трус, - гордо сказал Гефестион. - Знаю, но я не могу заставлять тебя делать то, что тебе не хочется. – Эти слова задели что-то глубоко в сердце пажа. – В следующий раз я поцелую тебя, потому что ты попросишь меня сделать это. Гефестион рассмеялся, и царевич счастливо улыбнулся. - О да, конечно, если это вообще произойдет, - сказал паж. – Хорошо, если ты не будешь целовать меня, тогда чего ты хочешь? - Хмм, дай подумать… Я хочу поговорить с тобой. Знаешь, поговорить так, будто мы друзья, - попросил Александр. - Я думал, ты не будешь просить меня делать то, чего я не хочу. – Царевич посмотрел на него со всей серьезностью, какая только могла быть у 13-летнего мальчика. - Неужели это так противно, говорить со мной? - Я шучу, не надо так на меня смотреть, будто ты при смерти. О чем хочешь поговорить? – спросил паж. - Тебе нравится жить в царском дворце? – Гефестион открыл и закрыл рот, не зная, что сказать. - В целом, да. Двор царя Филиппа – это место, где всегда что-то происходит, здесь живет много, кхм, интересных людей. - Что ты имеешь в виду? – спросил с интересом Александр. - Ну… Гефестион рассказал ему его точку зрения по отношению к своей семье, осторожно выбирая слова, говоря о своей матери и сестре. Также они говорили о пажах и соматофилаксах, но когда очередь подошла к друзьям царевича… - Я не думаю, что мне следует говорить о них. – Александр не мог перестать смеяться с тех пор, как Гефестион открыл рот. - Почему нет? - Это ведь твои друзья. Не думаю, что тебе будет приятно слушать, как я смеюсь над ними, - объяснил паж. - Ну же, обещаю, не буду злиться. - Я тебе не верю, я слышал, что у тебя взрывной характер. - Кто тебе сказал? – Александру было любопытно, с кем же Гефестион говорил о нем. - Кое-кто, - загадочно ответил сын Аминтора. - Леон или Пердикка? - Почему это должен быть один из них? - Потому что это наши единственные общие друзья, - сказал Александр. - Верно, хах. - Ну же! Скажи, что думаешь о моих друзьях? – Царевич шутливо пихнул его в руку. - Почему ты хочешь знать? – спросил Гефестион, вытянув ноги. - Ты забавный. - О, так теперь я шут, - Гефестион попытался сказать эту фразу обиженно, но не смог. Ему было действительно весело с царевичем. - Хочешь другую причину? - Если Вы соизволите, Ваше Высочество, - поклонился паж. - Не называй меня так, - внезапно посерьезнел Александр. – Я не властитель Азии. - Как хочешь… Александр, продолжай. - Ты хорошо разбираешься в людях, - удивил его царевич. - Большинство людей – идиоты: они судят о людях по красоте или происхождению. Мой отец мастерски манипулирует людьми для своих целей. Меня всегда удивляет, что никто из них не замечает, что их используют, хотя, может они и замечают это, но ждут от царя чего-то. Я понял это, когда был совсем маленьким. Я всегда наблюдал за послами, купцами, полководцами, знатью, греческими политиками, великими ораторами, разбойниками, актерами и так-называемыми артистами, и всегда происходит одно и то же. Когда мне было 7, я, в отсутствие Филиппа, принимал группу персидских посланников, которые привезли от царя весть о помиловании и отзыве трех мятежников, нашедших приют у Филиппа: Менапия Египетского, сатрапа Артабаза и греческого военачальника-наемника Мемнона. После обычного обмена любезностями я принялся допрашивать гостей, словно настоящий контрразведчик(1), - он улыбнулся, вспоминая. – Никогда не забуду их лица. Наверное, они не думали, что их будет опрашивать ребенок. Они видели лишь ребенка во мне, не человека… Понимаешь, о чем я говорю? - Думаю… да, - неуверенно ответил Гефестион. Александр взял его ладони в свои. - У всех есть, что скрывать, Гефестион, - сказал царевич с необыкновенной силой в голосе, утверждая. – И в это же время люди позволяют себе быть обманутыми. Вот почему существовали такие герои как Ахиллес, они отличались от толпы, потому что не хотели иметь такие же слабости как и все остальные. Вот почему они бессмертны, поэтому они и были рождены, чтобы вести людей. – На какое-то мгновение паж утонул в разноцветных глазах Царевича, страсть в его голосе гипнотизировала. – Я знаю, что я не такой как все, я знаю это! И знаю, что сделаю что-то великое. Вот почему я злюсь, когда люди не видят дальше собственного носа, люди так медленно думают! – Он вновь посмотрел на пажа, который был потрясен. – Ты единственный, кто может поймать мой взгляд. - Что ты хочешь от меня? – спросил Гефестион, снизив голос почти до шепота. - Ты не такой как все. - Ты не знаешь меня, - Александр приблизился ближе к нему, и теплое дыхание коснулось губ пажа. - Тогда позволь мне узнать тебя, - Настойчивость Царевича заставила тело Гефестиона млеть от предвкушения. Это был, наверное, первый раз, когда Гефестион чувствовал себя настолько беззащитным. Все, что всегда отталкивало его в Александре, исчезло. Деревья тихо шуршали вокруг них. Две души обнажились при свете луны. Сердце пажа билось где-то в горле. - Прошу, Гефестион, следуй за мной в Миезу. Паж распахнул глаза. Что он только что сказал? Ехать в Миезу? Учиться у Аристотеля? Гефестион слышал, как Пердикка говорил об этом… Это было мечтой; наконец-то он покинет дворец, умчится дальше от Царя… - Але… Внезапно раздался грохот, заставивший их ошеломленно подняться на ноги. Кто-то был здесь. Царевич тряхнул головой, призывая хранить молчание, и указал на кусты. Юноши спрятались в листве, когда из теней вышла группа мужчин, направляющихся в форт. - Фракийцы? – прошептал Гефестион, и царевич кивнул. – Мы должны возвращаться. - Следуй за мной. Паж не знал как. Но Александр нашел скрытый путь к форту, и они добрались сюда раньше врагов. Казалось, будто в тело царевича вселился кто-то другой. Александр принял командование и отдавал приказы защитить определенные места гарнизона как можно тише. - Почему ты не подашь сигнал бедствия? – удивленно спросил Гефестион, видя, как воины готовятся к предстоящей битве. - Я хочу, чтобы они были уверены в том, что застанут нас врасплох, - протараторил Александр, наблюдая за горизонтом. - Что происходит? – подбежал Никандрос, у него было сбито дыхание, а в руках сиял меч. - На нас нападают, - возбужденно выдохнул Александр. Гефестион подумал, что у того окончательно поехала крыша.Давай, ползи быстрей, Подчиняйся своему господину. Твоя жизнь сгорает быстрей, Подчиняйся своему господину. Господину! (Master of Puppets. Metallica)
В несколько мгновений Александр взял под контроль весь гарнизон. Что интересно, так это то, что никто не спрашивал, почему 13-летний мальчишка отдает приказы, но правда была в том, что в этот момент он не был просто мальчишкой из царского дворца. Он был Богом Войны, Вестником Смерти, он был непобедим… Он был Ахиллесом. И пока фракийцы умирали сотнями, Александр не потерял ни одного воина. Я убил своего первого мужчину, и на следующий день мы трое направились в Пеллу. Воины приветствовали Александра подобно Царю, и даже я был впечатлен. Когда я увидел его этой ночью покрытого кровью, сражающегося наравне с другими, я знал, что он изменит мою жизнь. Отец подарил мне ножны, когда увидел голову поверженного фракийца. Они когда-то принадлежали моему прадедушке, что-то вроде этого он сказал. Счастья в семье прибавилось, когда я сказал, что наследный царевич лично попросил сопровождать его в Миезу. Я был восхищен: мне предстоит учиться у одного из величайших умов человечества, и Царь будет далеко-далеко от меня… (1) Питер Грин. Александр Македонский