Сказ о македонце

Если бы я мог оторвать тебя от той высоты И обеспечить источник неземного, Освободить от мимолетных вещей, Оставаясь твоим потешным возлюбленным.... (Blind. Placebo)

- Завтра мой день рождения, - напомнил Александр, сидя на кровати Гефестиона. Филэ уткнулся в книгу о Персидской империи и с восхищением разглядывал картинки. - И? – отвлеченно спросил Гефестион. Царевич заговорщически улыбнулся. - Я говорил, что подумаю о том, что хотел бы получить в подарок, помнишь? - О! – Гефестион сел на кровати, отодвинув книгу в сторону. – Так чего же хочет наш всемогущий-будущий-захватчик-мира? Александр положил руку на бедро любимого и погладил светлую кожу. Вразрез тому, что думают его Компаньоны, он еще не делил ложе с Гефестионом; пока они удовлетворялись поцелуями и ласками, но не заходили дальше. Хотя подобная ситуация не слишком-то и радовала Царевича. Гефестион улыбнулся и положил свою руку на руку блондина, останавливая ее. - Ты хочешь сказать, что хочешь меня в качестве своего подарка? – Юноша усмехнулся и, облизнув губы, опустился на спину, глядя на Александра сквозь ресницы. Царевич жутко покраснел, а из его ушей, казалось, вот-вот пойдет пар. Блондин накинулся на возлюбленного с голодными поцелуями, полными страсти и отчаяния (как долго он ждал этого!), прижимая к кровати желанное тело. Александр опустил руки на бедра Гефестиона, разводя их в стороны и вырывая из груди брюнета тихие стоны. Александр чувствовал, как дрожит под ним тело Гефестиона, и ощущал, как дрожь пронзает его самого от головы до пят. О Боги! Как же он красив… - растерянно подумал Александр. Похоть овладела его разумом. - Ксандре? - Мм? – простонал Царевич, не в силах оторваться от сильной изящной шеи. - Ты жульничаешь. Твой день рождения завтра, а ты уже хочешь воспользоваться своим подарком, - задыхаясь, прошептал Гефестион. Александр поднял на него взгляд. - Что за разница в несколько часов? – Он вновь припал к его устам, чувствуя расплывающуюся улыбку. Гефестион зарылся пальцами в светлые волосы, а Царевич медленно опустился на его грудь… вызывая внезапный приступ паники у брюнета. Он вспомнил, как сильное тело Царя прижималось к нему, его похотливую ухмылку, грубые прикосновения и… Зачем я вспомнил об этом сейчас? – Юноша постарался расслабиться, но стоило Александру придвинуться ближе, удерживая его по бокам, Гефестион оттолкнул Царевича от себя, заслонившись руками. Все произошло настолько быстро, что Александр на секунду застыл в недоумении. Вот только что он словно был на Елисейских полях, наслаждаясь запахом любимого, и вот уже он один, посреди холодной комнаты. Гефестион не смотрел на него, грудь тяжело вздымались, а щеки горели румянцем… - Что..? - Прошу, не спрашивай меня, - перебил его Гефестион, чуть отодвигаясь в сторону. – Я не могу, не сейчас, прошу… Александр сел напротив него и тяжело вздохнул, попытавшись рассеять жар, возникший во всем теле и не дававший ему думать как следует. - Что не так? - Не знаю, - солгал Гефестион, заправляя прядь волос за ухо. - Не знаешь? Что это за ответ? - Ксандре, не спрашивай меня… - И что? Что мне делать тогда? Если ты думаешь, что мы сейчас все забудем и ляжем спать, то ты сошел с ума. – Александр был зол, и Гефестион не мог обвинить его в этом. Не следовало делать этого, не следовало… - Тион! - Мне нужно идти, - Гефестион попытался встать, но прежде чем он смог сделать это, Царевич схватил его за руку и толкнул на кровать. Злой и расстроенный, Александр поцеловал его и прижал к кровати. Гефестион попытался пнуть его, но Царевич перехватил его запястья и зажал его ноги своими коленями, и брюнет пораженно застыл, испытывая чувство дежавю. Воспользовавшись замешательством филэ, Александр впился в его шею, покрывая ее засосами и заставляя паренька под ним мучительно стонать. Блондин скользнул губами по щеке, оставляя жадные поцелуи, но, стоило ему наклониться к губам, Гефестион отвернул лицо прочь. - Что случилось? – растерянно спросил Царевич, и в ответ ему последовал ехидный смех. - Не хочешь закончить то, что начал? – Гефестион заглянул в лицо друга, глаза горели яростным огнем. – Чего же ты ждешь? Сделай то, что сделал твой отец! Сейчас же! Но запомни, когда ты закончишь, мы никогда не станем друзьями вновь, понял? Александр словно получил пощечину и отшатнулся от того, кого любил всем сердцем. Гефестион отодвинулся на него на другую сторону кровати и прижал колени к груди. Повисло молчание. Александр поступил глупо. Он не знал, что его дорогого филэ еще мучают шрамы, нанесенные его отцом, шрамы, из-за которых брюнет боялся перейти на новый уровень отношений. Но ведь прошло уже три года, - подумал Александр. Он знал, что его отец сотворил нечто ужасное, но истинное понимание слова «изнасилование» дошло до него только сейчас. В Пелле было обычным делом принуждать рабов или прислугу к постели, но в этот раз это произошло с Гефестионом, его второй половинкой, и в какой-то момент Царевич возненавидел своего отца. Никто не молвил ни слова, казалось, что они сами загнали друг друга в ловушку. Казалось, что молчание будет длиться вечность, пока Александр не почувствовал, как спина Гефестиона соприкоснулась с его собственной, а мягкие волосы спали на его плечо. Гефестион хотел сказать многое, хотел объяснить, сказать, что любит, что хочет быть с ним, но не может сделать этого сейчас, не так. Он знал, что из-за него Александр разозлился, и не мог злиться на Царевича; истинная причина всех их проблем в это время удобно устроилась на троне далеко отсюда. Ни слова не сорвалось с губ, но Александр понял все, что ему нужно было понять… В 340 году до Рождества Христова в Македонии не существовало организаций поддержки жертв изнасилования, психологов или полицейских, каких вы, например, можете увидеть в «Законе и Порядке». В мое время было совершенно обычным делом изнасиловать женщину или мужчину. Это происходило как во дворце, так и на поле боя. Сначала я злился на Александра за то, что он не мог понять меня, позже я узнал, что, будь обстоятельства иными, и мой отец изнасиловал бы Александра, я бы тоже не смог понять его. Нас не учили сочувствовать другим, это уже идеи современных людей; нас учили привносить величие во все, что мы делаем, и лучше всего это получалось на поле боя. Нам говорили, что всегда есть люди, стоящие выше и ниже по статусу, и мы имеем полное право порабощать низшие слои. Нам не нужны были оправдания, чтобы объявить войну. Персы – варвары, а мы цивилизованные люди, которым следует управлять неразумными. На следующий день не было человека, который бы не заметил напряжения, возникшего между Царевичем и его филэ. Да, они разговаривали друг с другом, но что-то было явно не так. Новостью дня было назначение Александра Эпирского, брата царицы Олимпиады, новым царем этого региона. Ночью 26 июля 340 года до Рождества Христова был устроен пышный банкет; Царь Филипп и Царица Олимпиада отослали сыну подарки. День был подарком для всех, даже Перитас был счастлив, потому что его хозяин дал ему сочный кусок курицы, который он приглядывал вот уже с начала вечера. Около полуночи Гефестион покинул обеденную, в которой еще распивали вино его друзья; Филота, отметив, что Александр все еще разговаривает с Пердиккой, последовал за юношей. - Гефестион! – Сын Аминтора раскрыл рот в удивлении, увидев, кто зовет его. Чего Филота хочет от него? - Что-то случилось? – Мужчина покачал головой. - Я хочу поговорить с тобой… лично, - попросил Филота. Гефестион не смог найти повода отказаться, поэтому молча последовал за спутником к лестнице. Он присел на ступеньку, тогда как Филота остался стоять, облокотившись на стену. С сыном Пармениона брюнету еще не приходилось разговаривать… Нет, похоже однажды они говорили о погоде. Должно быть, это был их единственный разговор. Филоте исполнилось двадцать, и его звезда взошла настолько высоко за короткое время, что шел слух о том, что однажды он превзойдет даже своего отца. Он выделялся на поле боя своими навыками, и Царь уважал его столь сильно, как и его отца. Гефестиону никогда не нравился Филота, но он старался быть как можно более вежливым по отношению к нему, потому что отнюдь не был дураком, чтобы быть врагом сына самого Пармениона. - О чем ты хочешь поговорить? – спросил он, видя, что Филота не решается завести беседу первым. - Царь готовится к военной кампании против афинского полководца Диопита, - поднял взгляд юноша. – Я слышал, что сам Великий Царь Артаксеркс Ох поддерживает афинян ресурсами взамен на то, что они выступят против Македонии. - О Арес! Это ужасно!– воскликнул Гефестион, пораженный до глубины души. Союз персов и греков был гибельным для Македонии. - Да, это так. Мой отец сказал, что Царь будет лично руководить кампанией против Диопита, - продолжил Филота. – Я буду сопровождать его. Он высоко оценил мои достижения в последней фракийской кампании. Я уже говорил тебе, что руководил подразделением гетайров? - Я слышал, как ты говорил это Коину, - кивнул Гефестион, пытаясь не выказать весь скепсис на лице. За прошедшие три года в Миезе Филота несколько раз покидал деревню, чтобы сражаться вместе со своим отцом на стороне Царя на северной границе царства, и, возвращаясь каждый раз из похода, он целыми часами говорил о своих достижениях, таланте и способностях. Зачем ему бы говорить сейчас это Гефестиону? Или же он хочет рассказать ему о следующей миссии? С каждым словом сын Аминтора все больше запутывался. - Последняя битва против фракийцев была выиграна, потому что я смог проломить их строй и смог прорваться сквозь оборону. Даже Царь оценил этот подвиг и щедро наградил меня после битвы. - Ага, - пробурчал Гефестион. - Я хочу сказать, что когда-нибудь я стану руководить всей конницей гетайров, - продолжил втолковывать Филота. – Мой отец – правая рука Царя, и со временем я займу его место. Ты понимаешь, что я хочу сказать? Гефестион покачал головой. - Филота, я не знаю, зачем ты говоришь мне все это, - признался брюнет. – Я в курсе, что твой отец – правая рука Царя, и не сомневаюсь, что у тебя будет… кхм.. блестящая карьера. – Он постарался говорить без сарказма. – Но как все это может касаться меня? Сын Пармениона присел рядом на ступеньку и заглянул в глаза юноше. В приглушенном свете огня глаза Гефестиона казались серебристыми. - Я хочу, чтобы ты был моим эроменом, - медленно и важно сказал Филота. На мгновение Гефестион подумал, что произошло недоразумение, и он все не так понял, но, лишь взглянув в светло-голубые глаза мужчины, юноша понял, что тот серьезен. Очень серьезен. - Филота, я… - Не торопись с ответом, - перебил его блондин. – Я знаю, что ты с Александром… - Я не с Александром, - процедил Гефестион. Ему не нравилось, что многие считали его собственностью Царевича. – Он мой филэ. Торжествующая улыбка исказила губы Филоты. - Тем более! Гефестион, ты должен понять, что тебе не найти лучшего эраста, чем я. - Что, прости? - Александр сейчас является Наследным Царевичем и однажды станет Царем, но Македонские Цари склонны умирать быстро и мучительно, а вот великие полководцы живут долго и счастливо, - хладнокровно сказал Филота. - Великие полководцы? Совсем как ты? – Филота взял его руку. - Твой отец – хороший гетайр, но, если бы у него была поддержка моей семьи, он бы смог занять высшую должность, как и ты, - настаивал мужчина. Гефестион тяжко вздохнул. Филота был прав, его семья была могущественной, и быть его эроменом почетно,.. но не более почетно, чем быть эроменом Царя или Царевича. Он уже отверг первого, так зачем давать шанс сыну Пармениона? Если так и будет продолжаться, я стану врагом всей македонской знати, - грустно подумал Гефестион, не зная, что делать. - Филота, мы с тобой мало знаем друг друга, - медленно начал он, старательно подбирая слова. – До сегодняшнего дня мы даже не разговаривали. Твое предложение слишком внезапно. - Мы никогда не разговаривали, потому что ты был тенью Александра, но, если ты станешь моим эроменом, я сделаю все, чтобы мы узнали друг друга достаточно хорошо. - Почему я? Ты уже сказал, что у тебя будет блестящая карьера, а твоя семья могущественна и влиятельна. Ты можешь найти кого-нибудь более… подходящего. Почему бы не Леон? Его семья роднится с матерью Царя, - попытался убедить его Гефестион. Может, если Филота купится на его аргументы, ему не придется отвергать его. Филота придвинулся ближе, настолько ближе, что Гефестион смог услышать, как бьется его сердце, а губ касалось чужое дыхание. - Как ты не понимаешь? – прошептал мужчина. – Это должен быть ты. - Почему? – Гефестион попытался освободиться, но не смог. - Потому что ты мучительно красив, - услышал Гефестион, перед тем как… - Филота! – повернувшись, они увидели очень разозленного Александра. Он в ярости. Вена на лбу вот-вот лопнет… - Что-то не так, Александр? – встал во весь рост Филота. - Что ты здесь делаешь? – перешел к делу Царевич. - Я думаю, тебя это не должно волновать, но т.к. ты уже спросил, я воспользуюсь шансом объявить, что Гефестион – мой эромен, и я имею право говорить с ним когда только пожелаю, - улыбнулся Филота, ему нравилось злить Царевича. И как ни странно, это у него получилось. Лицо Александра покраснело от злости, он выхватил из ножен клинок, и лишь хорошие рефлексы спасли сына Пармениона от неминуемой гибели. Гефестион пнул Филоту между ног и гневно посмотрел на него. - Я не соглашался и никогда не соглашусь быть твоим эроменом. – Александр схватил Гефестиона за руку и потащил его к покоям, но, только скрывшись от взгляда Филоты, его филэ вырвался из крепких рук. - Достаточно! В чем твоя проблема? – зло выкрикнул Гефестион. - Моя проблема? В чем твоя проблема? С каких это пор ты целуешься с Филотой? – взорвался Александр. - Ты пьян? Я никогда не целовал его. - Нет? Думаешь, я глупец? Я видел вас на лестнице, - продолжал гнуть свою линию Царевич. - Ты глупец, потому что не веришь мне, - возмущенно рявкнул Гефестион. – Может, и казалось, что это так, с того места, где ты стоял. - Ты его эромен? - Нет! – ответил брюнет громче, чем хотел. - Но хотел бы быть? - Если бы я хотел быть с Филотой, то почему, во имя Богов, я трачу свое время, разговаривая с тобой? Повисла недолгая тишина. - Что Филота сказал тебе? - Разве это что-то значит? – глубоко вздохнул Гефестион. – Я хочу выбрать эраста. Ты… Царь просил меня быть его эроменом. – Царевич удивленно отшатнулся. Одно дело – изнасилование, но то, что Царь хотел его филэ совершенно в другом качестве, усугубляло ситуацию. – Я отказал ему. - Почему ты не сказал мне об этом ранее? - Для чего? Это не то, что я хочу вспоминать. – Александр наклонил голову и скрестил руки на груди. - Похоже, есть только один выход из сложившейся ситуации, - степенно проговорил Царевич. - Какой? – заинтересованно спросил Гефестион. - Прими меня в качестве своего эраста. – Сын Аминтора улыбнулся. - Почему же ты думаешь, что в этот раз я соглашусь? – поддразнил Царевича филэ. - Потому что в этот раз прошу я, - уверенно хмыкнул Александр. - Только поэтому я бы отказал тебе. - Но не откажешь. - Не откажу, - сверкнул улыбкой Гефестион. - Вернемся на вечеринку? - Нет, с меня достаточно сегодняшнего дня, тем более вряд ли парни заметят мое отсутствие после стольких кубков вина. Они пришли к покоям, которые делили, но перед тем, как зайти, Гефестион закрыл спиной дверь. Александр растерянно моргнул. - Я хочу поговорить с тобой о твоем подарке. - Слушаю тебя, - выпрямился Царевич. - Мне очень жаль по поводу того, что произошло вчера… - Не извиняйся, это моя вина. - Наша вина, - поправил Гефестион. – Но я хотел сказать не это. Я дам тебе то, что ты хочешь, но не сейчас. Я не могу, поэтому предлагаю тебе сделку. Александр приподнял бровь. - Что за сделку? - Прими это в подарок, - Гефестион вытащил из складок одежды и вложил в руки Царевича маленький медальон. – Внутри находится локон моих волос, - пояснил он, видя недоумение блондина. – Знаю, это не боевой конь, но… - Это прекрасно, спасибо, - Александр поцеловал своего возлюбленного так, будто ничего не произошло ночью ранее, и им двум лишь снился кошмар. – Я согласен на эту сделку. - Я не закончил, - перебил его Гефестион. – Я хочу, чтобы ты принял это в качестве подарка на день рождения, а вот… Я разделю с тобой ложе, когда ты одержишь первую победу на поле боя. Что скажешь насчет этого? Александр удивленно смотрел на него в течение долгого времени, не говоря ни слова, что Гефестион начал было думать, что он совершил ошибку и его гениальный план оказался беспросветной глупостью. Тьфу на меня, - мысленно пнул он себя. Юноша уже открыл рот, чтобы сказать филэ забыть об этом, но прежде чем он издал какой-либо звук, Александр улыбнулся. Улыбнулся так, как улыбался, когда его просили сделать что-нибудь «невозможное». - Я согласен на эту сделку, - сказал он со всей серьезностью. Гефестион моргнул дважды и затем нежно улыбнулся. - Я даю слово, что сдержу свое обещание, когда придет время. - Договорились… но ведь это не значит, что я не могу целовать тебя? – Гефестион засмеялся. - Конечно же нет. Александр оперся ладонью на дверь, соприкоснулся собственным носом с носом Гефестиона. Его возлюбленный наклонил голову, улыбаясь, и закрыл глаза, наслаждаясь теплыми прикосновениями губ Царевича на его лице. Когда же поцелуев оказалось недостаточно, Александр провел ладонью вдоль челюсти, по щекам, погладил виски. - Мне нравится, как ты пахнешь, - прошептал Гефестион, задевая губами щеку блондина. - А мне нравится твоя кожа, - Александр опустил пальцы на шею, и брюнет поднял свою голову, подставляя лицо под поцелуи. Царевич обхватил его грудь одной рукой, второй опираясь на дверь. - Теперь я понимаю, почему ты не вернулся, - голос Птолемея эхом отразился от стен, сопровождаемый улюлюканьем друзей. Если бы Гефестион владел ситуацией, он бы отпрыгнул от Царевича. Ему не нравились публичные демонстрации их чувств, но Александра это не заботило. В конце концов, этот красавец принадлежит ему, было бы неплохо, если бы другие начали понимать это. Губы Александра изогнулись в высокомерной улыбке, а руки все еще держали вырывающегося Гефестиона: - Так теперь, зная это, ты бы не мог оставить нас? Гефестион дико покраснел под хохот юношей. - Как пожелаешь, Александр, - едва смог выговорить Коин, не прекращая смеяться. - Удачи, Тион. Кассандр мелькнул в коридоре, заметил парочку и прошел к своим покоям, раздраженно тряхнув рыжей головой. Когда публика ушла, Александр поцеловал Гефестиона вновь, будто ничего не произошло. - Ты сошел с ума? - Я даю тебе то, что ты просишь, - ухмыльнулся Царевич. – К чему злость? Или тебя смущает то, что нас видят вместе? - Это не так… может, пройдем в комнату? – Александр радостно улыбнулся. - Только ты закрываешь сейчас дверь, - Гефестион собрал всю свою в кулак и вошел в покои. - Знаешь, Тион, ты ведешь себя как девственница в брачную ночь. – Шлеп! Гефестион с треском закрыл дверь прямо перед его носом. Царевич виновато потер переносицу. - Заслужил.