Сказ о македонце

Словарь: Пезетайр - "пеший компаньон", пехотинец Иле Базилике, или Агема - царский эскадрон, македонская конная гвардия Мелас - "черный" Как Филота уже сказал Гефестиону, Царь собирал силы для похода в Византию и Перинф, чтобы обратить их войска на сторону македонцев и заставить их отказаться от пышных даров афинян. Под контролем Афин была почти вся византийская граница, и конфликт с Македонией становился все опаснее и опаснее. Филипп закончил обучение сына и призвал его обратно в Пеллу. Почитательницы Гефестиона были очень расстроены его отъездом, поэтому в качестве прощального подарка напекли ему пирогов и печенья в путь. Их было настолько много, что наелся не только Гефестион, но и все компаньоны, даже Аристотель и Каллисфен отхватили себе по куску. Все вернулись в саму Пеллу, а Гефестион, которому вовсе не хотелось вновь возвращаться в дворец, вернулся домой лишь благодаря увещеваниям Александра. - Тебе, правда, не нужно возвращаться со мной, - сказал Царевич. - Я не хочу оставлять тебя одного. - Я знаю, но ты устал. Мы все устали, - настаивал Александр. – Я приду к тебя через два или три дня. - Хорошо, но обещай, что сообщишь, если что-то произойдет, - попросил Гефестион. - Обещаю. Пажи (в свои шестнадцать Гефестион уже не мог быть пажом, но идея схожа) были царскими пленниками, проявляющими хорошее поведение и покладистый характер. Их учили всему, что нужно было знать знати, взамен же они должны были уважать Царя. Фактически, Гефестион не мог идти домой, пока ему не скажет это Царь, но Александр уговорил его пренебречь этим. В конце концов, Гефестион жил достаточно близко к Пелле (не то что бедный Пердикка, которому приходится ездить аж в Верхнюю Македонию). Сын Аминтора вернулся домой в полдень к большой радости семьи. - Будешь еще курочку, милый? – спросила Антигона во время обеда. Вся семья собралась за столом, даже дядя Гефестиона и его двоюродный брат. - Нет, спасибо, мам. - Антигона, не нужно набивать его едой, - подсмеивался Аминтор, который был рад увидеть сына после стольких лет. Он им гордился и не мог наглядеться на него. - Он уже большой, все юноши его возраста должны много есть, - ответила его жена. - Как в Миезе? – поинтересовалась Береника. Из маленькой занозы она превратилась в изящную девушку 14 лет, высокую с длинными темными локонами. – Чему они тебя учили? - Многому: биологии, философии, истории… Всему понемножку, - улыбнулся Гефестион, взяв в руки чашу с салатом. - Нет, милый, позволь я тебя обслужу, - вырвала из рук сына чашу Антигона. - Эй! А почему никто меня не обслуживает? – запротестовал Никандрос. - Потому что ты здесь живешь до сих пор и мозолишь глаза, - пробурчала Кибела, вызывая приступ хохота. Лисаний смотрел на Гефестиона с недоверием. Он не понимал, почему его родители так носятся с незнакомцем; его старший брат уехал в Миезу, когда Лисанию было всего 3 года, и в нынешние 6 лет он не помнил его. Гефестион заметил серьезность на детском лице и улыбнулся самой светлой улыбкой, которая у него когда-либо была. - Лис, почему ты не разговариваешь со своим братом? – спросил дед Деметриос, отрезая кусок хлеба. - Он мой брат? – недоверчиво спросил Лисаний. - Да, это твой брат, Тион. Ты его не помнишь? – спросил его отец, мальчик покачал головой. Антигона тяжко вздохнула. - Какой же ты глупенький, Лис, - щелкнула его по носу Береника. - Когда ты планируешь жениться, Ник? – подал голос дядя Альтамен, брат их отца. – Тебе скоро будет 21 год, стыдно уже жить с родителями. - Я пока не хочу жениться, - Никандрос отпил полуразбавленного вина из кубка. - А следовало бы, ты заработал себе уже нелестную репутацию, - нахмурился Аминтор. - Когда ты женишься, Деметрий? – спросил дед сына Альтамена. - Этой весной, дедушка. - Я тоже хочу замуж, - встала из-за стола Береника. – Но я хочу выйти замуж за Царевича, потому что я Царевна, как Андромеда. - Скорее уж Кракен, - поддразнил ее Никандрос. – И единственный, кто на тебе женится, так это старый кузнец Эней. Глава семейства дал затрещину старшему сыну, дочь покраснела и села, опустив голову вниз. - Дядя, твой конь великолепен, как давно он у тебя? – спросил Деметрий у Аминтора, когда слуги принесли главное блюдо. - О каком коне ты говоришь, сынок? – приподнял бровь Аминтор. - О белом жеребце. – Гефестион подавился. - Да, я видел его в конюшнях, - воскликнул Никандрос. – Не знал, что он твой, отец. - Так он и не мой. Конь принадлежит Тиону. – Семь пар глаз уставились на Гефестиона. - Ты купил ему боевого коня?! Такого коня! – взорвался Никандрос, встав с места и хлопнув ладонями по столу со всем возмущением, словно его отец только что признался в том, что разрешил их матери заниматься прелюбодеянием. – Почему? Я еду в Византию с Царем, а ты купил этому молокососу коня, достойного самого Персидского Царя! - Никандрос, перестань кричать, - поднял на него взгляд Аминтор, говоря холодно и спокойно, пока его наследник не сел обратно на стул. - Тогда кто? Гефестион не хотел говорить, кто подарил ему коня, прямо на глазах у всей семьи, но знал, что братец не отстанет от него, пока не узнает ответ, поэтому он глубоко вздохнул и произнес на выдохе: - Александр подарил. - Наследный Царевич? – воскликнул Деметрий. - Нет, Деметрий, Александр – сын пастуха, - фыркнул Никандрос. – Конечно же Царевич. Кто бы еще смог купить такого коня? - Почему он купил тебе его? – поинтересовался дядя, и Гефестион покраснел. - Потому что Царевич Александр попросил Тиона быть его эроменом, - пояснил Аминтор, и семья вновь посмотрела на него с широко раскрытыми глазами. - Эроменом? Почему ты не сказал нам об этом раньше? – громогласно сказал его дед. – Это большая честь. - Я сказал папе, - попытался защититься Гефестион. - Какая еще честь? – спросила Береника, облизывая ложку. - А ты знаешь, что значит быть эроменом, Монстр? – ухмыльнулся Никандрос. - Нет, и не называй меня «монстр». - Это значит, что Тион теперь любовник Царевича, - объяснил старший брат. – А я тебе говорил, Гефестион! Говорил же, что ты нравишься Александру… и почему мы не поспорили? – расстроенно фыркнул мужчина. Если бы это было возможно, Гефестион покраснел бы еще сильнее. - Погоди, - выставила перед собой руки Береника. – Так это значит, что Тион женился на Царевиче? Нечестно! Ее вскрик вызвал новую волну смеха, отчего даже Гермес, их кот, испуганно проснулся. - Госпожа, - обратилась к Антигоне служанка. – К господину Гефестиону пришел юноша. - Что за юноша? - Царевич Александр. Антигона с мужем встали, и Гефестион уже было рванул на выход, чтобы избежать ненужных разговоров, когда Аминтор отдал новое поручение слуге: - Приведи Царевича сюда. Если он пришел сюда из дворца, он, должно быть, голоден. - Да, сэр, - кивнул и покинул комнату. Гефестион закатил глаза и вновь плюхнулся на стул. - Хайре! – поднял руку Александр, входя в обеденную. - Хайре, Александр! – поприветствовал его Аминтор, чуть склонившись в поклоне. - Прошу прощения за то, что прервал вашу трапезу; я не ожидал застать всю семью, - виновато улыбнулся Царевич. - Ты нам не помешаешь. Это честь для нас принимать тебя в нашем доме, - сказал гетайр. – Прошу, окажи нам услугу, раздели нашу трапезу. - Благодарю, - принял предложение Александр. – Я покинул дворец рано утром и до сих пор ничего не ел. - Эни, милая, освободи место рядом с Тионом, - попросила Антигона. В доме Аминтора во время обедов стояли стулья, софу же использовали только в особых случаях. Береника, чуть прищурившись, посмотрела на Александра. - Я тебя знаю! Ты уже приходил в наш дом, - торжественно сказала девочка. - Да, ты Береника, верно? – сказал Александр, присаживаясь рядом с филэ. – У меня есть сестра твоего возраста. - Правда? Как ее зовут? - Клеопатра. - Забавное имечко. - Эни! – прикрикнули на нее родители. - Ты пришел один, Александр? – спросил Альтамен. - Да… не совсем, со мной пришел мой пес, он лучший телохранитель для меня, - ответил Царевич, глядя на принесенное блюдо. - Ян! – кликнул Аминтор слугу. - Да, господин. - Проследи, чтобы пес Царевича был как следует накормлен. - Как скажете, господин, - юноша тотчас умчался исполнять поручение. - Мамочка, - подал голос Лисаний. - Да, Лис? - Он тоже мой брат? – спросил мальчик, глядя на Царевича. Все в семье прыснули со смеху, Антигона же покраснела, не зная, как объяснить это Царевичу. - Лисанию было всего 3 года, когда Гефестион уехал в Миезу; он не видел его слишком долго и позабыл. Вчера, когда мы попросили его поприветствовать Тиона, он спрятался за меня. Он словно не верит нам, что Гефестион – его брат. - Вот почему мы должны с тобой попытаться подружиться, так, Лис? – улыбнулся Гефестион, и мальчик в конце концов сверкнул ему улыбкой. - Александр, - обратилась к Царевичу Береника. – Твой отец – Царь? - Да, - ответил юноша, жуя ягненка. - У тебя есть братья? - Один, младший. - Ты можешь нас познакомить? - Эни! – воскликнули ее родители, всплескивая руками. - Что? Я же говорила, что хочу замуж за Царевича, - повторила Береника со спокойствием. - Я бы не рекомендовал тебе выходить за Арридея, - осторожно сказал Александр. - Почему нет? Он уродлив? – Ее мать прикрыла лицо руками. - Не совсем, - продолжил Александр. – Я думаю, это меньшее из всех зол. - Так почему? – настаивала девочка. - Потому что он умственно отсталый, - хмыкнул Никандрос. - Никандрос! – повысил голос Аминтор. – Александр, прошу простить моих детей, у них совсем нет манер. - Нет! – воскликнул Царевич чуть громче, чем хотел. – Я имею в виду, мне нравится ваша семья. Тион много говорил о вас, и поэтому мне кажется, будто я уже вас всех знаю: вы искренние и непредсказуемые. Уж этим не может похвастаться моя семья… Все на мгновение замолчали. Антигона, дед Деметриос, Береника и Гефестион улыбнулись, ощущая силу и искренность юного Царевича. Аминтор и его брат думали об одном: отношения юного сына Аминтора и царской особы были гораздо глубже, чем они могли посметь думать, и несомненно эта связь вызовет разговоры, ревность, зависть в царском дворце. Никандрос и его двоюродный брат размышляли о том, какую же выгоду они могут извлечь из сложившейся парочки. Береника тряхнула головой и нарочито тяжко вздохнула: - Эни, Эни, Эни… К чему шум, если Александру и со мной хорошо? Бяка Александр. Ее фраза удачно сбросила напряжение. - Кто хочет еще молочной карамели? – натянуто улыбнулась Антигона. ХХХ - Глядя на нынешнее поколение, мне не хочется жениться, - буркнул Никандрос. - Милый, рано или поздно тебе придется жениться, - улыбнулась мать, пока они ели карамель. - Я слишком молод. - Тем более, мам, кто захочет выходить за него замуж? У него слишком большая голова, - съехидничал Гефестион, облизывая ложку. - Может у меня и большая голова, но я хоть знаю, как обращаться с копьем. Ты уж не проткнешь варвара, даже если он будет связан, - хмыкнул его брат. - Ох, прости, но я-то точно не выгляжу как оборванец, - поддразнил Гефестион. Береника громко засмеялась: - Да, Ник, ты правда выглядишь как оборванец. Думаю, мама и папа нашли тебя на свалке и поняли, что ты ребенок, только потому что у тебя большая голова. Юноши засмеялись, даже Александр. Никандрос посмотрел на нее с едва скрываемой ненавистью. - А ты монстр. - Не называй меня монстром, Ник, я Царевна, – откинула волосы девочка. - Чудо луковое. - Большеголовый. - Достаточно, - прогремел дед. – Какова обстановка во дворце, Александр? - Все очень заняты. Мой отец отправится в кампанию через неделю, нужно сделать многое до этого, - ответил Царевич. – Никандрос, ты ведь едешь в Византию с моим отцом? - Да, я уже был во Фракии с ним… Кошмар всех моих дней. - Почему? – прищурился Александр. - Потому что идиот не знал, что перед тем как служить в коннице гетайров нужно сначала побыть пезетайром, - объяснил Гефестион, разглядывая карамель. – Поэтому всю кампанию он пробыл в пехоте… Какая жалость, что ты использовал своего прекрасного коня лишь как грузового мула. - Заткнись! – крикнул Никандрос. – Я не знал этого. Знать должна сражаться в коннице. Дед Деметриос улыбнулся: - Как же ты будешь управлять пехотой, если не знаешь, как она устроена? - То же самое мне сказал Кратер. - Кто? – спросил Гефестион. - Кратер, сын Александра. Он на 10 лет старше меня и куда уж лучше в пехотном деле, - сказал Никандрос, опустошая кубок. - Я слышал о нем. Царь ценит его наравне с Клитом Черным, сыном Дропида, - подал голос Аминтор. - С тем, кто руководит Иле Базилике? – спросил Альтамен, получив новую порцию карамели. - Именно. Он брат моей няни, Ланики, - ответил Александр. - Александр, хочешь еще карамели? – возникла в комнате Антигона. - Нет, спасибо, но не отказался бы от печенья. – Мать его филэ улыбнулась и приказала слуге принести больше печенья. - Самым несправедливым в кампании было то, что Филоте не нужно было служить в пехоте, - пожаловался старший сын Аминтора. – Он тотчас же получил целое подразделение конницы в свои руки, тем более, он был награжден после этой битвы. - Слышал это, - нахмурился Гефестион. - Когда? – поджал губы Александр. - Он сказал мне это и еще то, что благодаря ему фаланга врага была прорвана. - Если бы. Лишь благодаря Кратеру мы смогли пробить ряды врага, Филота воспользовался ситуацией, - возразил Никандрос. - Погляжу, ты влюблен в этого Кратера? – поддразнил его Гефестион. - Ха-ха, - процедил старший брат. - Александр, ты будешь сопровождать своего отца в следующей кампании? – спросил кузен Деметрий. - Нет, отец оставляет меня в качестве Регента в свое отсутствие. – Слова Царевича вызвали огромное удивление и восхищение. - Правда?! – воскликнул Гефестион, встав с места. - Да, Антипатр остается со мной советником, - кивнул Александр. - Мои поздравления! Твой отец доверил тебе все свое царство, - пожал ему руку Аминтор, краем глаза замечая взгляд младшего сына. ХХХ - Вот и моя комната! – сказал Гефестион, стоя рядом с филэ на пороге. – В последний раз, когда ты приезжал сюда, я не смог показать ее тебе. Гефестион присел на кровать, наблюдая, как друг рассматривает его комнату. Александр прошел к корзине со свитками и открыл один из них. - Ты не выглядишь достаточно счастливым для того, кому предстоит быть Регентом Македонии, - прищурился брюнет и чуть наклонился назад, опираясь руками о кровать. - Я бы предпочел участвовать в кампании; управление городом удручает меня, - признал Царевич. - Антипатр остается с тобой; ты будешь не одинок. - А ты? Ты поможешь мне? Сын Аминтора задержал взгляд на чуть сдвинутых бровях филэ. - Я ничего не знаю о том, как управлять царством, но обещаю, что постараюсь сделать все, что только смогу, чтобы помочь тебе. – Александр улыбнулся. - Твой отец тоже едет в Византию? - Нет, у него дела в Перинфе вместе с моим дядей и кузеном. - Твоя мать остается совсем одна. А твой дядя женат? – спросил блондин. - Он вдовец, а насчет моей мамы не беспокойся, дедушка остается с ней. – Царевич плюхнулся на кровать. – Как поживает твоя мать? - Ты не обязан спрашивать о ней. Я знаю, тебе она не нравится, - улыбнулся Александр. - Ладно, мне она действительно неприятна, но она твоя мать, и ты любишь ее. Если она важна тебе, то ее судьба небезразлична и мне, - заглянул в разноцветные глаза Гефестион. - Спасибо… Моя мать чувствует себя прекрасно, потрясающе. Счастлива, что отец оставляет меня Регентом, и это беспокоит меня. Мама пытается убедить меня покончить с ее врагами, - ответил Александр. Гефестион окончательно опустился на кровать, болтая ногами. - Зачем ты приехал? - Если тебе не понравился сюрприз, я могу уехать. - К чему здесь драма, Александр? Я этого не говорил. Просто любопытно, зачем Регент Македонии приехал в мой скромный дом, - поддразнил его Гефестион. - Ха-ха… Я приехал, потому что кое-кто заставил меня пообещать сообщить, если что-нибудь произойдет. - Ты мог бы кого-нибудь послать ко мне. - Я хотел увидеть тебя. – Гефестион захлопнул рот. Что он может сказать против этого? - Останешься сегодня? - Да, твой отец прав, уже поздно возвращаться, поэтому у меня есть предлог побыть с тобой подольше, - Царевич поцеловал его в сладкие губы, и юноша послушно открыл рот. Смеркалось. У Никандроса уже намечалось дело с Птолемеем на сегодняшний вечер, он уже поднимался к себе в комнату, чтобы взять плащ, когда его внимание привлекла интересная сцена. Гефестион сидел верхом на Наследном Царевиче, целуя его страстно и жадно. Поцелуи неуклюжи, эксперт-то знает, но, нужно признать, дерзки и решительны. - Тион, - прошептал Александр, неохотно отрываясь от губ возлюбленного. – Если ты сейчас с меня не слезешь, то, боюсь, я не смогу сдержать обещание ждать до моей первой военной победы. Филэ засмеялся, уткнувшись в светлые волосы, и перекатился с него на кровать. - Теперь я понимаю, почему ты такой нервный из-за того, что остался Регентом, - цыкнул Гефестион. Кто бы мог подумать, что Гефестион может быть настолько горяч? – недоуменно подумал Никандрос. – Но целуется он ужасно; хочется войти и прекратить это безобразие… Нужно будет поговорить об этом позже. Никандрос продолжил идти к своей комнате, когда с улицы донесся знакомый рык и истошное МЯУ! - Перитас! – крикнул Александр из окна. – Оставь Гермеса в покое… плохой пес, плохой! - Мам! Пес Александра пытался съесть Гермеса!!! – донесся с сада голос Береники, а позже и плеск воды, когда девочка опрокинула ведро с водой на пса. – Оставь Гермеса в покое. Александр провел ночь в доме Гефестиона, и на следующий день его филэ, Никандрос, кузен Деметрий и Альтамен сопроводили его до дворца. Гефестион не хотел возвращаться в это место, но постарался скрыть свое недовольство от Царевича. Когда Никандрос, Гефестион и Александр проходили в корридое… - Тион, дай мне попользоваться твоим конем, - внезапно попросил его брат. - Прости? - Ты ведь все равно не будешь им пользоваться, а я еду на войну, чтобы пролить кровь за мою страну, пока ты сидишь и жиреешь на месте, - развел руками Никандрос, и Александр засмеялся. - Ник, тебе вообще знакомо понятие «совесть»? - закатил глаза его брат. - Нет, не совсем… так что? Я могу взять твоего коня? Не думаю, что Александр будет возражать, в конце концов мы уже родственники. – Гефестион покраснел от едва сдерживаемой ярости. - Нет! Я не позволю тебе взять моего коня. Держись от него подальше! – процедил брюнет. Никандрос открыл рот, чтобы продолжить спор, но перед ним возник Царь, сопровождаемый Парменионом и Клитом Черным, поэтому пришлось заткнуться. - Александр, я искал тебя, - сказал его отец, глядя на сына Аминтора. Неудобный момент. Очень неудобный. Гефестион и Никандрос с почтением поприветствовали Царя, но взгляд Филиппа задержался на младшем брате. Если, как он думал, Гефестион был красив в свои тринадцать лет, то в шестнадцать лет он стал великолепным. Этот юноша был словно вино, становящееся лучше с каждым годом. Мужчина не мог отвести от него взгляда. Знаменитые творения Ботичелли блекли в сравнении с юношей, стоящим перед Царем, и вновь, после стольких лет, он почувствовал, как жар сконцентрировался внизу живота. В такие моменты, он невольно спрашивал себя: как мог он отпустить того, кто принадлежал ему по праву и был сплошным откровением для него, так далеко на три года. - Могу ли я что-то сделать для вас, сэр? – спросил Гефестион, разбивая повисшую тишину. Филиппу эти слова показались до безобразия соблазнительными; ему пришлось пару раз прочистить горло, чтобы обратиться к сыну, бросив напоследок фразу брюнету: - Нет. Мне нужно поговорить с тобой лично. - Хорошо. Никандрос уже попрощался с мужчинами, но прежде, чем он и его брат смогли покинуть общество, Александр украл поцелуй с губ своего филэ. Филипп скрипнул зубами. В этой эре или в какой другой, сплетни всегда быстро распространялись. Все во дворце знали, что один из сыновей Аминтора стал эроменом Царевича, и, если уж Филипп знал о том, что происходит во дворе Великого Царя в Сузах, то и то, что происходило в Миезе, ему хорошо известно. И лучше ему от этого не становилось. ХХХ - Гефестион! Подожди! Куда ты идешь так быстро? – недоуменно воскликнул Никандрос, едва успевая за братом. Как он мог? – все, о чем мог думать Гефестион, был тот поцелуй. – Он тронул меня напротив Царя, Пармениона и командира Иле Базилике… Ненормальный. Гефестион настолько погрузился в мысли, что не заметил, как врезался в человека. - Мои извинения, - спешно проговорил он, поднимая голову, и увидел холодные глаза Филоты. - Смотри, куда идешь, идиот, - выплюнул сын Пармениона и скрылся. - Что с ним такое? – наконец нагнал брата Никандрос. - Долгая история. – Старший брат посмотрел на младшего, раздумывая о чем-то. Наконец Никандрос схватил его за руку. - Идем. - Куда? - Увидишь, - последовал загадочный ответ от брата. ХХХ Никандрос привел Гефестиона в худшие окрестности Пеллы, туда, где люди убивали друг друга по любому поводу. Младший несколько раз спрашивал, куда они направляются, но Никандрос не отвечал до тех пор, пока они не остановились в ужасной таверне, полной подозрительных личностей. - И что мы здесь делаем? - Мы здесь выпьем, - сказал старший. Никандрос свистнул, подзывая управляющего. - Здесь? – ошарашенно прошептал Гефестион, оглядывая опасные лица. - Не обращай внимания; здесь подают лучшее вино во всей Пелле. - Если уж ты так говоришь, - неуверенно опустил глаза младший. Грузный мрачный мужчина подал им маленькую амфору вина и два кубка, Никандрос подал ему несколько драхм. Управляющий пересчитал деньги и, кивнув, ушел. - Зачем мы здесь? – спросил Гефестион, с недоверием оглядывая помещение. - Я уже сказал тебе. Мы пришли сюда, потому что только здесь ты можешь попробовать лучшее вино, и мы с тобой никогда не разговаривали по душам. – Младший посмотрел на него с напряжением, ожидая, что брат попросит денег за вино. - Ник, если ты думаешь, что я изменю свое мнение о коне… - Тион, я даже не думал уже о твоем коне. Я сказал тебе, что хочу поговорить с тобой; ты мой брат, и мы не виделись три года. Тем более, через неделю я уеду в Византию, - осторожно проговорил Никандрос. Гефестион не купился на это, но решил закрыть тему. Он глотнул вина и чуть улыбнулся. Вино было действительно отменным. - Хорошее? - Потрясающее, - ответил Гефестион, облизываясь. Никандрос ухмыльнулся. - Говорил же. Так что произошло у тебя с Филотой? - Не то чтобы что-то серьезное… - Ты сказал, что это долгая история. – Младший брат заправил волосы за ухо; он так делал, когда сильно нервничал, руки девать некуда. - Когда мы были в Миезе, он просил меня стать его эроменом. – Никандрос поперхнулся. - Ты серьезно? – Гефестион кивнул. – И что ты сказал ему? - Нет, конечно же, но… Младший рассказал своему брату все: разговор, внезапное появление Александра, драку. Стоило ему остановиться, старший брат уже был не на этой планете от недоразумения. - Клянусь Великой Троицей! Тион, Филота может превратить твою жизнь в ад, его отец – правая рука Царя, - озабоченно сказал Никандрос. - Филота меня не волнует, есть проблемы побольше… - О чем ты говоришь? Черт, - подумал Гефестион, сказав то, что не должно быть сказано. - Тион, куда ты еще ввязался? – не отставал Никандрос. Никандрос знал, что должен дать ответ; его брат был настолько же упрям как и Александр. Брюнет тяжело вздохнул и глотнул еще вина, чтобы выиграть немного времени. Он никому еще не говорил о том, что произошло с Царем, Александр догадался сам, а вот сказать самому об этом… С другой стороны, Никандрос – его брат, а кто может выслушать собственного брата? - Ник, дай слово, что ты не скажешь о том, что я сейчас расскажу, ни одной живой душе, - поднял тяжелый взгляд Гефестион. – Даже папе. Брат посмотрел в его глаза: - Даю слово. - Хорошо, - Гефестион тяжело вздохнул и, убедившись в том, что никто не обращает на них внимания, продолжил: - Царь предлагал мне быть его эроменом. Никандрос на какое-то время застыл, не зная, что сказать. - Когда? – выдохнул он. - Перед тем, как я уехал в Миезу… помнишь, как мы ходили на старую фракийскую границу. - Да. - Ты спрашивал, случалось ли что-нибудь во дворце. - Я помню, - кивнул Никандрос. - Тогда произошло кое-что, - Гефестион нагнулся поближе и прошептал: - Царь заставил меня разделить его ложе… - Он изнасиловал тебя?! - Шшш… Во имя Зевса! Не кричи, - цыкнул младший. - Прости… Гефестион, почему ты не говорил об этом раньше? Почему ты не сказал папе? – спросил необычайно бледный Никандрос. - Зачем. Ник? Мы говорим не просто об ублюдке, а о Царе, - потряс головой Гефестион. – Папа – не Парменион, не Антипатр или Аттал, что он может сделать? Сказать ему - худшее в этой ситуации. - Ты недооцениваешь свою семью. Отец – главный агент Царя в Афинах, Царь не может позволить себе стычки с ним… Тион, ты не должен страдать от всего этого в одиночку. - Думаешь, мне приятно говорить об этом? Он насиловал и унижал меня много раз, как ты думаешь, я себя чувствую? – в ярости прошипел Гефестион. - А как ты думаешь, я себя чувствую, зная, что Царь насиловал моего брата? – Младший никогда не видел брата настолько серьезным, и это несколько успокоило его. Никогда бы не подумал, что Никандроса может так волновать его судьба. Старший выпил еще вина. - Теперь я понимаю, - прошептал Никандрос. – Вот почему Царь так смотрел на тебя, а Александр… Александр знал, что делает, поцеловав тебя на глазах у отца. - Конечно, знал. – Серые глаза Гефестиона уставились на кромку вина. Они пили молча, слушая грязные слова мужчин с соседнего стола. - Это чертовски хорошее вино, - пьяно заключил Гефестион. Никандрос вздохнул и вцепился в собственные волосы. - Ну ты и чудо-юдо, Тион. Вот что надо платить за то, чтобы хорошо выглядеть. - Как бы не так. Снова тишина. - Не говори папе, - напомнил Гефестион. - Не скажу. - Ник? - Хм? - Когда ты был пажем, твой соматофилакс принуждал тебя к постели? - Нет. У нас с Аристобулом хорошие отношения. Когда я вырос, мы даже смогли стать друзьями, - пояснил его брат. – Он не был моим эрастом, а мой эраст никогда не прикасался ко мне. - Ты спал с мужчиной? - Да, но наши с тобой ситуации очень разные, - поспешил добавить Никандрос. – Старшие никогда не пытались воспользоваться мной, и опять же ты гораздо милее меня. Гефестион уткнулся лицом в ладони. - Я проклят, неудачник. - Неудачник? Не тупи, сам Наследный Царевич без ума от тебя, и ты называешь себя неудачником? – поддразнил его брат. - О чем ты говоришь? – покраснел юноша. - Это очевидно, Александр любит тебя... Хотя целуешься ты отвратно. - А откуда ты знаешь, как я целуюсь? – приподнял бровь Гефестион. - Видел вас двух в комнате. Между прочим, что это за обещание он тебе дал, что не может прикоснуться к тебе? – Как же Гефестион хотел отослать своего брата к Церберу, но не сегодня. Никандрос был честен. - Я заставил его пообещать мне, что он переспит со мной, только после того, как одержит первую военную победу. – Никандрос засмеялся. - Зачем ты заставил его? - Потому что не могу делать это сейчас. - Почему нет? - Потому что стоит Александру прикоснуться ко мне, я вспоминаю гадкие прикосновения Филиппа, - стукнул по столу кулаком юноша, амфора на столе подпрыгнула. Старший задумчиво посмотрел на него. - Тион, ты когда-нибудь спал с женщиной? - Нет, - спокойно ответил Гефестион. Никандрос взял амфору и потряс ее. - Последний кубок, - разлил вино брюнет. – Поднимем тост за женщин. - Конечно, - голова Гефестиона стала легкой, он чуть опьянел. Они опорожнили кубки. Никандрос встал с места. - Пойдем. Я кое-куда отведу тебя. На утро будешь благодарить.