Возвращение ассасина

Не хочу вспоминать последние дни перед убийством Императора. Это было, наверное, единственное, что могло хоть на толику приглушить мою боль за погибших братьев и сестер. Мне было жаль даже Астрид, которая, узнав, что я Слыщащая, стала считать меня врагом номер один. Новое убежище, благодаря Гильдии воров и свалившемуся на нас золоту за убийство Тита Мида Второго, привели в порядок за рекордные сроки - всего за неделю. То, что Цицерон жив, обрадовало только Бабетту. Назир, хоть старался не подавать виду, был зол, как добрый десяток разбуженных драугов. Назир ходил за мной по пятам, боясь оставить Цицерона и меня наедине, все еще опасаясь, что он-таки прирежет меня ненароком. Из-за этого я толком не могла поговорить с самим Цицероном. А мне нужно было проверить, как его раны - я собиралась брать его с собой на контракты, чтобы он хоть немного развеялся. А верить на слово, что, мол, "всё уже в порядке, о, заботливая Слыщащая!" я не собиралась, зная, как он рвется в бой. - Слыщащая, я тут вот что подумал, - сказал Назир, - теперь у нас есть достаточно денег, и я мог бы занятся поиском и обучением новых сестер и братьев. Да и оружия и брони прикупить. - Делай всё, что нужно, Назир. По правде говоря, ты теперь и есть наш руководитель, - брови Назира поползли вверх. - Нечего так смотреть. Ты старше и опытнее. Если ты не станешь навлекать на Братство гнев Ситиса, а будешь делать, что должно - Братство под твоим руководством будет процветать. Назир серьезно кивнул и поблагодарил за оказанное доверие. Я же, немного подумав, решила, что, пока нет срочных контрактов, могу позволить себе передышку и, наконец, добраться до Ривервуда - мне всегда нравилась тамошняя таверна, да и ехать до туда всего пару дней. Кстати, отличный повод проветрить и Цицерона - надеюсь, бандитов по пути мы не встретим... - Я собираюсь в Ривервуд, - сказала я Назиру, и, чувствуя себя неудобно за ложь, добавила, - там появился небольшой заказ, не от Матери, а от ярла. На бандитов. Возьму с собой Цицерона в напарники. Назир с трудом проглотил эту новость. - Но, Эда... - Всё будет в порядке, - я улыбнулась. Всё же, Назир беспокоиться, пусть и напрасно. Я ушла искать Цицерона. Он, как обычно, толок в ступе ароматные травы, сидя в своей комнате. Я вошла и, чтобы Назир не увязался, закрыла дверь на щеколду. - Не составишь компанию? Я еду в Ривервуд. - О, Цицерон и Слыщащая! Едут убивать! Резать глотки! - от тут же отложил свою работу и, соскочив со стула, начал пританцовывать на месте. - Вообще-то, я хотела просто выпить в таверне. Слишком много всего навалилось. Хочется отдохнуть. - О, скромный Цицерон рад составить компанию маленькой Слыщащей! Но, может, мы сперва вырежем всех в таверне? Тогда не придется платить! - он залился хохотом. - Ну, что, когда идем? Цицерон готов! - Сперва покажи свои раны, - терпеливо сказала я. Не хватало ещё, чтобы Хранитель, действительно, из-за меня ненароком помер на пути в Ривервуд. - Садись на кровать. Он опять был в шутовском, уже новеньком, одеянии. Я расстегнула его рубашку и, невольно засмотревшись на его сильный торс, покраснела, смутившись. Раны, в общем-то, зажили, но рубцы, конечно, остались - если бы они были нанесены лезвием, а не когтями оборотня, зелье бы убрало и рубцы. Я осторожно дотронулась до шрама на боку - кожа была теплой. - У тебя руки холодные, - тихо сказал Цицерон. Я, все ещё краснея, подняла глаза, и оказалась с ним лицом к лицу. На Цицероне сейчас не было колпака, он выглядел почти нормальным. Даже... красивым. Моя ладонь всё еще лежала на его обнаженном торсе, отчего ситуация выглядела более чем неловкой. Хорошо бы, чтобы он не начал сейчас отпускать шутки по этому поводу... - С ранами всё хорошо, - сказала я, не сразу убрав руку. - Ну, значит, идем? Может, Цицерон действительно не увидел в моих действиях ничего смущающего, а может, действительно обладал толикой деликатности, но за всё время нашего пути до Ривервуда он ни разу ни пошутил на эту тему. Ехали мы вдвоем на Тенегриве. Цицерон сидел позади, обхватив меня за талию, отчего я - опять же - сидела пунцовая, хотя уж в этом-то совсем не было ничего предосудительного. - Нужно не забыть набрать цветочков для матушки! - радостно воскликнул он, потянувшись, когда мы спешились на полянке рядом с конюшней. Хотелось немного размять ноги и несколько метров пройтись пешком. Я потрепала его по плечу, улыбнувшись: - Конечно, на обратном пути и наберем. Я сняла комнату в таверне. Да уж, в шуты в Скайриме - точно редкие гости. На Цицерона показывали пальцем, кто-то смеялся. Я с опаской косилась на него, боясь, что он действительно сорвется и кого-нибудь ненароком прирежет, несмотря на мой приказ как Слышащей этого не делать. Но Цицерон только скалился и жестоко отвечал на все эти смешки, отбивая желание у сельчан связываться с ним, так что я пока что вздохнула свободно. Я с нетерпением ждала вечера - в этой таверне по вечерам играл бард Свен, и мне очень нравился его репертуар, особенно то, как он исполняет "Век Притеснений" и "Рагнара Рыжего" - пожалуй, две моих самых любимых песни. Я надеялась, что "Рагнар" понравится и Цицерону. Хотя Свен был отличным бардом, как человек он был мне не очень-то приятен. Дело в том, что однажды он попросил меня нехорошо подставить своего соперника по любовным делам. Делать это я, конечно же, не стала, а просто начистоту всё выложила Карлотте, предмету его воздыханий. Пусть сама разбирается. Мы с Цицероном уже час сидели, потягивая мед. В таверне было полно посетителей, и на то и дело паясничавшего Цицерона уже даже перестали обращать внимание. А я сидела, слушала Свена, слушала шутки Цицерона "это не хоркер, это моя жена!" и впервые за долгое время чувствовала себя спокойно. - Эй, Свен, ну сыграй ты "Сказ о Языках", чего тебе стоит? - пробасил норд да соседним столом, когда музыка кончилась. - Давай, Свен, сыграй! - поддержал его рев голосов. - Ну вас, дайте хоть горло промочить! - весело отозвался Свен, и, к моему неудовольствию, плюхнулся за наш с Цицероном столик. - Эда! Давненько ты тут не была! - поздоровался он. Я вежливо улыбнулась. - О! Шут в нашей Талосом забытой деревушке! - кажется, он только обратил внимание на Цицерона. Цицерон смерил барда очень недобрым взглядом. - А если бард полезет в драку... - пропел он тихо рядом с моим ухом. - Как у Вас с Карлоттой? - поспешно сказала я, переключая внимание Свена на себя. Тот только махнул рукой. - Да никак. Неприступная крастотка, иш ты! Но я больше не думаю о ней. Как будто девушек мало на свете, - он, кажется, сказал это искренне. - Так, кто это? - он беззастенчиво ткнул пальцем в Цицерона. У него сразу начали раздуваться ноздри. Я предупреждающе наступила Цицерону на ногу. Цицерон прекратил сопеть. - Это мой добрый друг, - прохладно ответила я. - А в Ривервуд мы специально приехали. Тут таверна - одна из моих любимых. - Что правда, то правда - мед тут отменный... Я принесу нам ещё? - Свен подмигнул. Я дала барду несколько монет. Все равно ведь не отстанет - а так хоть выпить принесет. Свен расплылся в улыбке и упорхал за медом. - Цицерону этот бард совсем не нравится. Он так смотрит на Слыщащую, точно хочет съесть, как сладкий рулет, - прошипел Цицерон. Я поперхнулась от такого сравнения. - Хочешь, Цицерон его убьет? - Нет, не стоит, - я рассмеялась, - да и Свен не такой плохой. Просто он очень любит болтать - прямо как ты. И ничего он не "смотрит". - Бедного Цицерона сравнили с этим тухлым поющим грязекрабом? Слыщащая безумна, а говорят, что безумен Цицерон... - Тебе нравиться здесь? - спросила я. - Цицерон не любит тишину. Но и ора безмозглых нордов тоже не любит... - Жаль. Я надеялась, что тебе понравится. Сказать по правде, я и ехала сюда, чтобы тебя проветрить... - Слышащая... хотела сделать приятно Хранителю? - кажется, Цицерон был действительно удивлен. - Не Хранителю, а тебе. Но, если тебе здесь не нравится... - О, нет, Цицерон будет веселиться! О, да! - взвизгнул он и умчался плясать под заливистую песню флейтистки, сменившей на посту барда Свена. - А вот и я, - сказал подошедший Свен, выгрузив несколько бутылок с медом на стол. - Что, шут ускакал танцевать? Хвала девяти... - Он мой хороший друг, - повторила я, не слишком, правда, надеясь, что Свен прекратит. - Да ладно, Эда! Такая красивая девушка, а таскаешься в обществе этого... придурка. Неудобно же... Да и что люди подумают... - Цицерон! - громко сказала я, пытаясь перекричать шут таверны. К счастью, он услышал, и тут же подлетел к столику. - Я устала, и иду спать. Идешь? Я уже собиралась встать, как Свен схватил меня за руку и, не дав мне опомниться, обслюнявил мои губы своими. - Ты что творишь!? - Ты же не собираешься делить одну комнату с этим уродцем? - скривился Свен. - Моя матушка уехала в Винтерхольд, так что дом в нашем распоряжении... От подобной наглости я покраснела до кончиков ушей. Но больше меня взбесила даже не мерзкая попытка поцеловать меня, а то, как Свен отозвался о Цицероне. - Заткнись. Ты ничего о нем не знаешь. - Да я... Договорить он не успел - кинжал Цицерона впился ему прямо в кожу. На шее Свена выступили капельки крови. Вокруг нас воцарилась тишина. Кто-то ахнул. - Одно движение - и ты труп. Да-да, грязный бардовский труп, - прошипел Цицерон ему прямо в ухо. - Цицерон, не надо. Пойдем, - сказала я. Тот помедлил и с досадой отшвырнул Свена прямо на стол. Я же, схватив Цицерона под локоть, потащила его прочь из таверны. - Правильно, выметайтесь! - прокричал Свен нам вслед. Взяв под уздцы Тенегрива, мы в молчании дошли до леса и разбили лагерь в одной из маленьких необжитых пещер. Я достала бутылку меда и протянула её Цицерону. - Слыщащая... И вдруг всё, что на меня навалилось за последнее время, весь тот сжатый шарик в груди лопнул, и я, уткнувшись носом в грудь Цицерона, заревела. А ещё я до сих пор чувствовала на своих губах этот мерзкий вкус Свеновского поцелуя. - Этот грязный бард обидел Слыщащую. Нужно было позволить Цицерону прирезать его, как свинью. - Он... он оскорблял тебя. - Ты дрожишь. Я обтерла губы рукавом и, скорчившись, сплюнула. - Я... не знаю, поймешь ли ты... - Я постараюсь. Цицерон никогда не говорил о себе "я", и потому я вздрогнула от неожиданности. - Этот Свен... он говорил о тебе такие вещи, которые... ну... ему кажутся неправильными, а мне... Возможно, это из-за пляшущих на его лице теней от костра, но мне показалось, что после моих слов Цицерон помрачнел. - ... а мне не кажутся. Возможно, я выпила слишком много горячего меда, но сейчас, сидя в пещере наедине с Цицероном и глядя, как тени колышутся на его взрослом, но ещё далеко не старом лице, я сделала то, о чем, возможно, буду жалеть. Я пододвинулась к нему совсем близко и, слегка коснувшись рукой его лица, легко поцеловала Цицерона в его сухие обветренные губы. Мне было неважно, поймет ли он - я только надеялась, что он не рассмеется. Цицерон отстранился и как-то странно, совсем без улыбки, посмотрел на меня. Хорошо, что в полумраке не было видно, как я заливаюсь краской. Он молчал. "Ну, скажи что-нибудь... хоть захохочи, не молчи только!" - Спасибо. - Прости, я не хотела делать тебе неприятно, - выдавила я. Он стремительно повалил меня на спину, и ответил на поцелуй. Он целовал меня жадно, будто боясь, что я в любой момент скажу ему прекратить. Его шутовской колпак упал и валялся рядом, а я всё гладила его длинные рыжие волосы, вдыхая их запах. Вдруг он отстранился и, прервав поцелуй, стал расстегивать пуговицы на моей рубашке. - Слышащая... ты ведь не против? - только тихо сказал он. Не почувствовав сопротивления, он стащил с меня рубашку и отшвырнул прочь. Я прижалась к нему, почувствовав, как напрягается то, что у него внизу. Цицерон сорвал с себя одежду, мы остались в одних только штанах. Он вновь впился губами в мои губы, прижимаясь ко мне всем телом, горячим и обжигающим. Цицерон издал слабый стон, и рывком стянул с меня штаны. Я немного боялась продолжения, но сопротивляться себе не могла. Дрожащими руками я помогла ему избавиться от мешающих штанов. Он вошел в меня резко и до конца. Я вскрикнула от боли, и он тут же остановился, нежно и удивленно посмотрев на меня. - У тебя не было мужчины? - Нет... Тогда он плотоядно ухмыльнулся и снова вошел - на этот раз осторожнее, хотя мне всё равно было больно. - Тогда Цицерон тебе всё покажет...