Возвращение ассасина

Я накинула шкуру на Цицерона. Он шмыгнул носом и перевернулся на другой бок. Спать мне не хотелось. Алкоголя - как ни странно, тоже. Я уже собралась переодеться, отправиться на кухню и заварить себе чай, как дверь распахнулась, и в комнату вошел Назир. - Я, наверное, слишком громыхала кастрюлями, - улыбнулась я. Назир, видно, только что проснулся - его лицо было слегка отекшим, а глаза - заспанными и неумытыми. Вместо чурбана его голову украшал ночной колпак. - Да, ты слишком шумишь для убийцы, а сплю я чутко, - зевнул Назир. - Не то, что эти, - кивнул он на дверь. - Эти? Ты... ты что, всего за день успел кого-то найти? - Ну, положим, не за день... Я уже давно нашел, но без твоего разрешения не тащить же их в наше убежище, - пожал он плечами. - У каждого за спиной по два-три контракта, справляются, ну да и уже хорошо... Вдруг его взгляд остановился на Цицероне. Назир тут же переменился в лице. - А. Что. Он. Здесь. Делает? - спросил он, чеканя каждое слово. - Спит, - я пожала плечами. Ну, Цицерон ведь и правда всего лишь тут спит, так что моя совесть молчала - а о том, что произошло под Ривервудом, Назиру знать было совсем не обязательно. - Да я вижу, что спит! - Назир перешел на визгливый шепот, а его глаза сузились до двух щелочек. - Почему он спит в твоей постели?! - Когда я пришла с кухни, всё так и было, - усмехнулась я. - Устал, не выгонять же его? Назир посмотрел на меня со странным облегчением во взгляде. - Но он не должен тут находиться. Это неуважение к Слышащей с его стороны! Тут ВООБЩЕ никто не смеет находиться! Даже я - заметь - стою у порога! - Можешь войти, - я пожала плечами. Назир и вошел. Он буквально подлетел к Цицерону, и, с силой спихнув его с моей кровати, схватил за шкирку и поволок на выход из моих покоев. - Брат, но Цицерон же спал! - жалобно протянул Цицерон, отчего ситуация стала выглядеть ещё более нелепой. - Назир, отпусти его, это же, правда, ничего страшного... - Ты! - глаза Назира, казалось, были готовы вывалиться из орбит. - Если ты ещё хоть раз посмеешь осквернить комнаты Слышащей своим присутствием, я выпотрошу тебе кишки и разбросаю по всему Убежищу! Тебе всё ясно?! Он с силой швырнул Цицерона на каменный пол в коридоре. Я видела, как его рука потянулась к клинку, с которым он не расставался даже во время сна. Я поймала взгляд Цицерона и одними губами сказала "я всё улажу", и Цицерон, к счастью, едва заметно кивнул, и, всё ещё ненавидяще смотря на Назира, удалился к себе. - Эда. Слышащая. Ты позволишь войти? Я сейчас очень хотела выставить Назира вон, но разобраться всё же было необходимо. Назир вошел и закрыл за собой дверь. - Назир, - прохладно сказала я. - Что ты себе позволяешь? Как ты обращаешься с нашим Хранителем, с нашим братом? - Я? Что я себе позволяю? Что он себе позволяет! Эда, при всём уважении... Ты ещё юная девушка. А он... этот шут... ну... - Назир замялся. - Он - мужчина! Понимаешь? И он - сумасшедший! Я просто извелся за те сутки, что вы были в отъезде - всё думал, вдруг он что с тобой сделает... обесчестит... Я с трудом сдерживала желание рассмеяться, глядя на праведный гнев Назира. Так вот чего он опасался! Не того, что Цицерон может меня убить - он опасался за мою невинность! Всё же Назир удивительно походил на моего дядю. И это добавляло проблем. Афишировать наши с Цицероном отношения было бы опасно для самого Цицерона. Назир его ещё и пришибет ненароком. Или оба друг друга, тут уж нельзя сказать наверняка. - Мне очень приятна твоя, поистине, отеческая забота, - тепло сказала я, - но, прошу, не трогай Цицерона. Я уверена, что у него и в мыслях подобного нет. - Эда, да этот шут глазами раздевает, неужели ты этого не замечаешь? - с жаром выпалил Назир, и погладил меня по голове. - Да, прости, прости, я вспылил, но я не нарушу Догматы... Хотя, если придется - запру его в пыточной, помяни мое слово. Я боюсь за тебя. - Ещё одно дитя взывает к Матери, - услышала я тихий голос, похожий на шепот ветра, в своей голове. - Назир, Мать зовет, - сказала я ему, радуясь, что не придется продолжать разговор. У гроба Матери ночи лежали свежие цветы. Наверное, пока мы с Назиром разговаривали, Цицерон их положил... Мать назвала два имени. Я сидела и смотрела на мертвое сухое тело, не в силах отвести взгляд. - Мать, - еле слышно сказала я, сглотнув, - ты подарила Цицерону смех, чтобы спасти его... Но твой дар обернулся проклятием. Милосердная матушка, забери свой дар обратно... Молю, помоги ему... Я говорила эти слова скорее от отчаяния, не смея даже надеяться на ответ. Но Мать снизошла и ответила. - Цицерон... Бедное, бедное дитя... я вижу, как он страдает... Но я не в силах забрать у него этот дар... Но я смилуюсь над тобой и над ним... Ступай к Дивайту Фиру... Ты найдешь его там, где от следов былого величия остался лишь пепел... Больше Мать не произнесла ни слова. Наутро я передала контракты Назиру, а сама отправилась в библиотеку Убежища, в надежде хоть что-то разузнать об этом Фире. Вот и где его искать? "От следов былого величия остался лишь пепел" - что это вообще такое? Былое величие... что-то знакомое. Да, о подобном упоминал Сил. Может, имелось в виду величие Мерунеса Дагона? Что-то, связанное с Кризисом Обливиона? Я лихорадочно листала книгу за книгой, но так ничего и не нашла. Я громко выругалась. - О, такие слова нельзя говорить при детях! - позади раздался тоненький Бабеттин голосок. - Ищешь что-то? Может, я могу помочь? -Вряд ли, если ты, конечно, не знаешь, кто такой Дивайт Фир, - я раздраженно запихнула книгу обратно на полку. - Конечно же, знаю, - Бабетта смерила меня непередаваемым взглядом. - Дивайт Фир - Лорд Великого Дома Телванни. Говорят, что он даже излечил от корпруса самого Нереварина... У меня внутри всё опустилось. Если уж Дивайт Фир знал Нереварина, то вряд ли он сейчас был жив - слишком много прошло времени. - ... а также он один из самых известных долгожителей. Ему, говорят, больше четырех тысяч лет... - Он вампир?! - вырвалось у меня. Бабетта ухмыльнулась. - Вряд ли. Он же Телванни. Но о нем уже лет двести ничего не было слышно. Думаю, он вполне мог погибнуть вместе с остальными Телванни, что пытались предотвратить Кризис Обливиона... А с чего ты вдруг интересуешься? - подозрительно покосилась на меня Бабетта. - Да так, один знакомый маг упомянул его в разговоре. Вот и стало любопытно, - быстро ответила я. - Кстати, Назир себе вчера места не находил, - сказала Бабетта. Ее голосок при этом стал елейным-елейным. - Скажу тебе по секрету, он уже месяц как носит амулет Мары. - Рада за него, - я улыбнулась, - а тебе лишь бы языком трепать. - Вот уж и не поделись новостями, - надулась Бабетта. - Кстати, наш придурок тебя искал, - сказала она перед тем, как отправится восвояси. - Он не далеко от убежища, цветочки собирает, - хмыкнула вампирша. Хотя она и была тогда рада, что Цицерон остался в живых, все равно воспринимала его, как юродивого, не иначе. Цицерон, действительно, нашелся снаружи. Правда, он не собирал цветы, а расчесывал жесткой щеткой Тенегрива. Я подошла к нему и крепко сжала в объятиях. - Доброе утро, - сказал он мне. - Прости за Назира. - Он прав, я могу быть опасен, - сказал он, нагнувшись и поцеловав меня. - В последние дни я иногда ощущаю себя почти... нормальным. Как сейчас. Но смех всегда возвращается... - Мать Ночи говорила со мной. Она не может забрать назад свой дар. Но знает, кто может. Цицерон ошарашено уставился на меня. Вдруг он поменялся - на его лице заиграла безумная улыбка. - Цицерон не хочет видеть гадкую Слыщащую. Слышащая совсем не любит бедного Цицерона! Злые смешинки в его глазах вдруг пропали, и взгляд стал испуганным. - Эда... Слышащая... беги. Цицерон залился жутким хохотом, и, к моему ужасу, выхватил из ножен кинжал. Я рванула в убежище, молясь не за свою жизнь - за то, чтобы Цицерон вновь пришел в себя... Я слышала, как он несся следом и смеялся, смеялся, смеялся... Цицерон нагнал меня в столовой, и несколько раз пырнул кинжалом в живот. Всё потемнело, и, уже проваливаясь в темноту, я услышала сквозь его хохот крики Назира, Бабетты, и другие незнакомые голоса...