* * *
В доме градоправителя горел свет. Слуги носились туда-сюда как угорелые, будто сейчас утро праздничного дня, когда всё надо спешно подготовить, а не субботний вечер, когда надо отдыхать. За квартал до здания слышались властные окрики. Рука Энжи чувствовалась повсюду... Якуб даже сомневался, можно ли теперь называть это домом градоправителя, когда он сам носится по двору шустрее иных слуг. — Г-господ... госпожа, — споткнулся он, завидев колоритную троицу, и тут же согнулся в поклоне. С полом он сначала слегка промахнулся, но быстро исправился. — Энжи дома? — спросила Фри обычным таким, будничным тоном. С долей вежливости, долей учтивости... Это всегда вымораживало тех, кто знает о его истинной сущности. Люди почему-то уверены, что сильные мира сего должны говорить презрительно, а шиш вам. — Госпож... господин Эванжели расположился в главной зале и смиренно ожидает вашего вердикта, — ещё раз поклонился градоправитель. — Совсем загонял? — понимающе спросил Якуб. — Ну что вы, как я могу жаловаться?! — поспешно замотал головой чиновник. — Градоправительствовать не мешает? — Его мудрейшество только помогает мне, простому человечку... Вивьен смотрела на всю эту суету широко раскрытыми глазами. Что же это за заклинательницу пламени отхватил себе брат-по-крови, если перед ней так стелется правитель города, да не абы какого, а считающегося негласной столицей охотников? Да уж, только Якуб мог додуматься поселиться именно здесь. Особых выгод нет, влиятельные люди бывают не так уж часто и по большей части — ради найма охоты. И не просто поселиться, а еще и прижиться... Фри фыркнула под нос — она не сомневалась, что Энджи гоняет людей не просто так. Сакраментальная ответственность молодых фениксов... мелкому дай волю, он тут такие порядки наведет, что столица побоку останется. Фрисель даже на секунду задумалась, может, стоит дать правнуку попрактиковаться на сравнительно небольшом городе, чтобы потом империи правильно захватывал? А то ишь ты, артефакты он магам раздает. Но сначала надо было разобраться с прилипчивой вампиршей. И, желательно, все-таки ее не испепелив — а то Якуб расстроится. Наверное. Он же ее до сих пор не прихлопнул, правда? Якуб смутно представлял, что Энжи лежит где-нибудь на диване, в окружении прекрасных танцовщиц, ест виноград, изящно отщипывая по одной ягодке и покрикивает на слуг, чтоб шибче работалось. Нет, это не эротическая фантазия — вампиру Фри хватало с лихвой — просто было в этих фениксах нечто изначально томное, чувственное... Но не тут-то было. Эванжели — называть его по-простецки «Энжи» вдруг расхотелось — вышел к ним стремительной пружинистой походкой уверенного в себе человека. Он казался очень высоким, выше всех слуг и даже охраны. Прямая спина, воинский разворот плеч и приподнятый подбородок. Якуб невольно отметил, что сапоги на нём хорошей выделки, сидят точно по размеру и искусно расшиты. А когда взглянул на лицо — почему-то зачесались кулаки. Всё то, что когда-либо называли аристократичным было на этом лице — тонкий нос, высокий лоб, аккуратные губы, высокие скулы, волевой подбородок... Фри, глядя на это, мысленно поморщился: чересчур, да, чересчур... Был бы в доме хоть один опытный охотник, он бы враз его распознал. Не бывает людей без недостатков, а этот прямо как будто сошёл со страниц сказок о прекрасных принцах. Разве что глаза Энжи оставил угольно-чёрными, цепкими, но это ничуть не добавляло человечности. Зато юная вампирша явно была впечатлена. Она замерла, чуть приоткрыв ярко-красные губки, не в силах отвести взгляд от... Мечты. — Рад приветствовать тебя, сестра, — склонил голову Энжи, чуть разводя руками. Можно было проигнорировать это жест, а можно было принять его в качестве предложения объятий. Фри предпочла второе. — Пусть Солнце сияет над твоей головой, — музыкально ответила она, вступая в объятья. И уже шёпотом добавила: — Хотя бы зуб один кривой сделал, показушник. — Не более, чем эта кровавая доярка, — зашипел в ответ Энжи. — О Солнце, кто ж так платье носит... — Кхм, — кашлянул вампир, посчитав, что объятье затянулось. — Якуб, — чуть склонил голову Энжи, отпустив Фри. — Рад видеть в добром здравии. И леди... — Вивьен... Вивьен из Ортогонска. Вампирша присела в неловком реверансе. — Рад знакомству с вами, леди Вивьен, — феникс поцеловал бледную, пахнущую тленом руку. Не то чтобы это было ему особо приятно, но видок полуобморочной вампирши его веселил. — Я сэр Эванжели, боевой маг. Помогаю пока местному градоправителю с обустройством... — Ага... — только и выдавила Ви, даже рот не закрыв. Но быстро опомнилась. — Большая честь познакомиться с вами. — Не сомневаюсь, — чуть улыбнулся феникс. — Присаживайтесь. Чай, кофе, чего-нибудь... краснее? — Ничего не надо, мы по делу, — отказалась Фри. Якуб буквально кожей почувствовал, как Вивьен навострила клычки. Маг, да ещё такой симпатичный и влиятельный... Нет, конечно его сестра-во-тьме не могла такое пропустить. Только он не совсем понимал, что ему делать. С одной стороны, «внучка» жалко, с другой — маленький он только по сравнению с Фри, а так он может оказаться сволочью и похлеще Ви... и тогда защищать пришлось бы её. Они с Фри уютно уселись в обнимку на узком диванчике. Напротив опустился Энжи, слева — Вивьен, выгодно изогнув корпус. — Итак, чем я могу вам помочь? — радушно спросил феникс, чуть взмахнув рукой. Слуги мгновенно испарились. Якуб поразился, насколько всё было... по-человечески. Даже Фри успокоилась и не выделывает больше фокусов. Хотя... — вампир присмотрелся повнимательнее — на её лице появилось нечто более похожее на злорадство. Оставалось только понять, кого злорадство касается — феникса или неосторожно разозлившей Фри вампирессы. — Да вот, нужно нам попасть в дом местного лорда... как его там? — Фрисель вопросительно глянула на Вивьен. — Барон Котер, — вампирша, очарованная Эванжели, даже не стала снова возмущаться тем, что Фри не знает таких значимых персон. — И вывести за пределы замка новообращенного вампира, пока его совсем не уморили «лечением», иначе сия милая особа покоя моему мужу не даст. — Разве вампиризм подвергается лечению? — чуть изогнул свою идеальную бровь Энджи. — Скажем так, существуют некоторые методы его... смягчения, — Фрисель откинула голову на плечо Якуба. Тот абсолютно естественным жестом приобнял ее за талию. — Но люди ими точно не владеют, да и не на всякого вампира подействует. — Значит, его надо просто выкрасть?.. — с подозрением спросил Энжи. На деду такое мало походило. — Нет. Надо прийти к его отцу, представиться, рассказать, что у тебя разработана новая методика излечения от вампиризма, и взять Корвина под свою опеку. — Вампира? — Да. Над форматом опеки думай сам, не обязательно так, как у нас с Якубом. — Эй, это мой птенец! — Вивьен аж подпрыгнула в кресле. — Больше нет, — отрезала Фри, не глядя на неё. — Тебе ещё рано иметь детей, раз мозгов нет сообразить, кого тебе под силу обращать, а кого нет. — Ах ты падаль! — Ви мгновенно окрысилась, показывая клыки, когти и красные глаза. — Завянь, — смерила её равнодушным взглядом Фри. — Ты поживёшь с нами, пока мы не найдём тебе нового мастера. Жить одна ты не способна. — Ты... Ты... — вампирша буквально задыхалась от возмущения. Вернее, делала вид, что задыхается. Она уже успела составить простенький, но эффективный план действий. — Все равно мне надо будет присматривать за Корвином, встречаться с ним — психологическая привязка на обратившего очень сильна, — Энджи достался трепетный взгляд из-под ресниц. — Я же сказала — поживешь с нами, пока не найдем тебе мастера, — остудила ее пыл Фрисель. — Как раз хватит времени, чтобы Корвин, адаптировался. Вивьен прожгла феникса злобным взглядом, который не то что проигнорировали — даже не заметили. Якуб наблюдал за этим со снисходительной полуулыбкой. Да, он не испытывал ностальгии по прежней жизни в гнезде, но почему-то он испытал некое умиление от того, что Ви совсем не изменилась. Все так же дуется, как капризный ребенок. — А о моём желании не спрашивают? — уточнил Энжи. — Нет. — Я король. — Я помню. Ступай. Чем скорее ты начнёшь, тем скорее закончишь. Чуть поклонившись, Эванжели исчез.* * *
Не то, чтобы Энжи был таким уж послушным сыночком... то есть внуком. Он вообще считал себя достаточно взрослым, чтобы принимать собственные решения. Но противоречить прямым приказам Главы Рода... нет, на подобную глупость даже у него самоуверенности не хватало. Тем более, что, кажется, он начал понимать, к чему клонит Фрисель. Фениксы не могут отдавать свой огонь светлым расам. Тёмным расам он даром не дался. Но есть переходная каста, человечные вампиры... или новообращённые. Если случай с Якубом будет не единственным, если тенденции подтвердятся... о, тогда у каждого феникса может быть свой партнёр. Уже не надо будет бросаться из крайности в крайность и всё равно сгорать, не выдержав собственного безумия. Так что всю свою ответственность он понимал... А ещё он понимал, что если теория подтвердиться, все фениксы тут же захотят завести себе личного вампирчика. Новообращённых не так уж много появляется, так что фениксы попытаются немного помочь кровососам. И Фрисель этого не потерпит, запретит. Огненные люди не должны гасить чужое пламя, даже косвенно... это страшное преступление и наказание последует незамедлительно. Поэтому надо успеть обзавестись своим вампиром заранее. Добиться встречи с бароном оказалось несложно — люди впечатлительны не в меру, стоило только возникнуть посреди обеденного зала, небрежно стряхивая золотые искры с края плаща, и протянуть сотворённые только что рекомендательные письма — как ему сразу все разулыбались. Окружающие маги подтвердили подлинность его телепортации, но поглядывали на «коллегу» недружелюбно. Маги такой силы не только оставляют без работы целый штат колдунишек помельче, они ещё всегда приносят за собой кучу неприятностей. Но Энжи этого не знал... Как и не понимал, почему люди вокруг постоянно кричат: «А-а-а!!! Проблемы!!! А-а-а-а!!! Катастрофы!!!» — вроде бы всё нормально... — Уважаемый маг желает присоединиться к охоте? — радушно спросил барон. Энжи, накинувший себе лет тридцать для солидности, покачал головой. — Я бы предпочел поучаствовать в лечении от вампиризма. Барон прищурился. — В ваших рекомендациях нет указания на степень целителя, мэтр Эванжели. — А вампиризм и не лечится стандартными методами, — Энджи одарил его суровым взглядом. — Не волнуйтесь, лорд Корнет, метод вполне безопасен и уже испытан. — Почему я о таком никогда не слышал? Смею заметить, я в этой теме... — барон умолк, дернув уголком рта. — Не сомневаюсь, что вы приложили все усилия, — прохладно заметил Эванжели. — Но, думаю, мой дед все же начал свои... исследования несколько раньше. Плечи барона чуть заметно опустились вниз. Сына он любил, и любил сильно, и потому был готов на многое, чтобы Корвин вернулся к нормальной жизни. Потому и обещал такую большую награду за уничтожение клятой вампирши — ведь есть легенда, что после убийства укусившего оборотня, укушенный излечивается... Правда, про вампиров никто такого не говорил, но чем бес не шутит? А этот маг выглядел вполне уверенным в себе, и совсем не спешил первым делом обговорить размер вознаграждения... Кстати, об этом. — И что же вы хотите за свои услуги? Тут Энжи немного замялся. Вопрос оплаты тут не стоял, ему от барона ничего не нужно было, хотя... И как хорошо, что эта заминка со стороны кажется многозначительной паузой. — Корвина. — В каком это смысле?! — барон вскинулся так резко, что, казалось, подпрыгнул на месте. — В прямом. Вампиризм нельзя излечить щелчком пальцев. — Энжи щёлкнул, выпустив пару золотистых искр. — Это процесс. Даже если всё получится и мне удастся купировать все симптомы, то всё равно нужны будут регулярные проверки. А в первое время мне нужна будет возможность обследовать его в любое время. Корнет сжал зубы так, что желваки заходили. Ставить опыты на его наследнике... Любого другого только за намек на такую мысль он приказал бы вышвырнуть за порог. Но этот маг обещал все же исцелить Корвина, уберечь его от судьбы ночной твари... И, что добавляло доверия к его словам, не обещал сделать это всего одним щелчком пальцев. — И зачем же это вам? — Вам не понять, — вздёрнул подобородк Энжи. — Но всё же?.. — Приказ деда. Такое не обсуждается. Корнет пожевал губу. В принципе, такое он понимал, у самого отец был очень строгим... А уж чего хочет старый колдун-исследователь — и вовсе гадать бесполезно. В любом случае, этот Эванжели не врал. Как-то по молодости он захватил амулет, определяющий ложь. Без ложной скромности — лучший в стране. А Энжи его чуял. Но не сломал, хотя это было его первым порывом. Это было бы подозрительно и... изящество игры словами всегда приводило его в восторг. Особенно такой, у которой маячит в конце весьма желанный приз. — Вы можете гарантировать мне, что Корвин не пострадает? — принял решение старый барон. — Вполне. И я не собираюсь, в целом, как-то ограничивать его свободную волю. Мне нужно лишь отсутствие препятствий в проведении лечения. — Хорошо. Когда вы сможете приступить? — Сейчас. — Но... — Какие-то проблемы? — Нет, что вы, маэстро. Следуйте за мной. Энжи позволил себе улыбнуться уголками губ. Эти люди... Жизнь их — одно мгновенье, вспышка, искра!.. А они ещё умудряются копаться и медлить. Корвин оказался мальчишкой лет шестнадцати. Бледным, красноглазым, с жуткими мешками под глазами. Казалось бы, обычный вампирский видок, но у тех обычно красные радужки, а не зрачки. Энжи бесцеремонно подошёл ближе, схватил за подбородок и начал придирчиво разглядывать глаза. Точно, интоксикация. Какой дрянью поили мальчика его предыдущие коллеги он и думать не хотел, да и не важно, труп этого мошенника уже красноречиво висел на воротах. А главное... главное, в нём чувствовалась искра, тяга к Огню. Фениксы не расисты. Физическая форма волнует только молодняк, да и то, чтобы покрасоваться. А какая у тебя форма ушей или клыков... Вряд ли они даже заметят это. Но при этом фениксы не чужды дискриминации. И она, порой, принимает острые формы. Существа, не имеющие искру и не тянущиеся к ней достойными жизни не считаются. Благо, что убивать их всем огненнокрылым было слишком лень. Поэтому, кстати, никто и не возмущался браку Фрисель. И поэтому у Вивьен не было ни малейшего шанса. — Сын мой, это Эванжели, твой новый лекарь. — От этого нет лекарства, — буркнул подросток. — Это мы ещё посмотрим... — покивал Энжи, глядя куда-то мимо его глаз. — Сэр Корнет, вы не могли бы выйти? — Что?! — Клянусь своим пламенем, ваш сын не пострадает. Но... отцу не всё следует видеть. Барон пожевал губу, но кивнул. Энжи с трудом сдержал торжествующую улыбку. Оказывается, человеком так легко манипулировать, когда он уверен, что ему нельзя соврать. Тем более, что Энджи и не врал. Дверь в подвал захлопнулась с тихим щелчком, оставив их в душном сумраке подвала, чуть-чуть разгоняемом единственным факелом. Более яркое освещение было бы болезненным для Корвина — свет даже одного факела больно резал глаза и вынуждал отворачиваться, закрывая их ладонью. Но сейчас баронет явно преодолевал себя, пытаясь рассмотреть черты очередного своего мучителя. Конечно, отец хотел как лучше, и Корвин на него за это не злился. Но для любого из своих докторов он был не более, чем ночной тварью или подопытным кроликом, могущим принести немалые деньги. То, как они с ним обращались... этих «лекарей» хотелось загрызть даже независимо от своей новой природы. А еще юноша боялся — крови ему почти не давали, и он вполне мог сорваться в голодное безумие. Леди Вивьен предупреждала об этом, говорила, что новообращенным следует хорошо питаться... Корвин успел отметить, что его очередной «целитель» очень красив — прямо-таки слепит глаза своей непревзойденностью, за те несколько секунд, пока Эванжели убеждался, что за ними не наблюдают через какое-нибудь скрытое отверстие. А потом феникс просто шагнул вперед, и поцеловал его, старательно контролируя количество выплеснутого пламени. Корвин был настолько ошарашен подобным способом лечения, что на несколько мгновений застыл, широко распахнув глаза. Потом баронет яростно замычал, силясь оттолкнуть Энджи. Феникс особо не сопротивлялся — нужную порцию пламени он уже успел передать. — Вы!.. Вы!.. — слов, чтобы выразить эмоции, юному баронету явно не хватало. — Я. Как светочувствительность, понизилась? — феникс был невозмутим. Ну, или таким выглядел. Корвин отпрыгнул, мгновенно оказавшись чуть ли не на потолке. Губы жгло и саднило, будто он только что получил по ним смачный удар. Грудь ходила ходуном, перекачивая ставший внезапно горячим воздух. Человеческая привычка. Вампирам воздух нужен только для речи и обоняния. — Извращенец!.. — попытался крикнуть Корвин, но голос дал петуха. — Молодой человек, прекратите истерику, — строго сказал Энжи. — И обратите внимание на факел. Светочувствительность понизилась? — Да как вы смеете?! Феникс вздохнул. Это оказалось сложнее, чем он ожидал. По-правде, у него никогда особо не получалось ладить с людьми. — Это особый способ передачи колдовского огня, источник которого живёт в магах. Он чище, чем обычная жизненная сила и, отданный добровольно, легче усваивается. Так как ощущения?.. Корвин открыл рот, желая высказать еще много чего, но замер на полуслове. Остановило его не странное спокойствие своего противника, и даже не то, что слабое пламя факела перестало резать глаза. Остановило его то, что он вдруг понял, что больше не сходит с ума он желания вонзить клыки в чью-то шею. Нет, жажда все еще оставалась, но она явно стала слабее. Вампир нервно облизнул губы: — Что... как вы это сделали? — Пусть это останется моей тайной, — чуть улыбнулся Энжи. Он старался поменьше шевелиться, будто боялся сделать что-то не так. Будто если он сделает ещё хоть шаг, он не сможет сдержаться и вновь поцелует этого мальчишку. Всё его существо, всё его пламя бунтовало, стремилось к вампиру. У Энжи никогда не было ТАК... Да, он раньше делился огнём и ему это не особо понравилось — неприятно, когда от твоей сути отпихиваются, когда её боятся... А тут... тут... Настороженную паузу нарушил Корвин. Он стремительно приблизился к магу, толкнул грудью в грудь, сцапал растопыренными пальцами золотистые кудри и решительно притянул к себе для поцелуя. Тут у Энжи и без того не слишком крепкую крышу снесло окончательно. Кажется, он прижал вампирчика к стене, для чего пришлось пинком откинуть с дороги кровать. Кажется, его пламя рвалось бушующим потоком... Его выворачивало на изнанку, но в приятном смысле: вся любовь, вся радость, всё озорство и восхищение этим миром вырывались наружу, чтобы быть не задавленными, а... принятыми. Энжи смог оторваться только когда его пламя успокоилось, истончилось... наелось. На мгновение его пронзила жгучая тоска — ну вот, провалил задание и погубил живой огонёк!.. За такое лишают не только короны, но и головы!.. Однако это длилось всего мгновение. — Какой ты... нахрен... маг?.. — Не ругайся, — автоматически выдал Энжи. — А кто тогда? — Хрен знает... но мне понравилось. Ой, что-то ноги подкашиваются... И мир как-то странно двигается... Феникс с облегчением подхватил безвольное тело. Не испепелил. Не испепелил сразу — с остальным можно работать. Короткое обследование показало, что пламя баронета не только не испепелило, но и, похоже, весьма благотворно повлияло на его здоровье. Да что там, парень спал у него на руках — а ведь всем известно, что вампиры не спят и не падают в обморок — только в голодное оцепенение. А еще за дверью явственно ощущалось беспокойство барона — похоже, грохот отшвырнутой в сторону кровати был прекрасно слышен в коридоре. Энжи улыбнулся и аккуратно подхватил Корвина на руки. Постучал в дверь носком сапога: — Можете входить, лорд Корнет. Двер распахнулась так, что едва с петель не сорвалась. Барон в один миг увидел беспорядок в комнате, Обмякшего на руках мага сына... Вспомнил, что новообращенные терзаются жаждой сильнее... — Что с ним?! Он... напал?.. Энжи покачал головой, продолжая улыбаться: — С Корвином все в порядке. Он просто спит. — Спит? — на лице барона отразилась безумная надежда. — Просто... спит? — Да. И, думаю, больше нет необходимости держать его в подвале. На солнце ему, конечно, пока нельзя, но вот комната с плотно завешенными окнами или закрытыми ставнями вполне приемлема. — А... жажда? — лорд Корнет трясущимися пальцами коснулся щеки сына. Кожа под пальцами была теплой. Прохладнее, чем у человека, но и не тот ледяной камень, который был прежде. А еще Корвин улыбался. И дышал, едва заметно вздымая грудь. — Корвин... — тихо выдохнул барон. Потом поднял глаза на мага: — Я ваш должник, мэтр Эванжели. — Рано ещё благодарить, — осадил феникс. — Эффект временный, первые дни мне надо будет находиться с ним чуть ли не круглосутночно. Распорядитесь, чтобы поставили ещё одну кровать в покои вашего сына. Барон отрывисто кивнул. Сейчас он был готов хоть сам на голову стать, если маг скажет, что так надо. За один сеанс... всего за несколько минут... Лорд Корнет встряхнулся и вышел за дверь, коротко отдавая приказы. Следы минутной слабости исчезли, и теперь окружающие снова видели гордого и сильного лорда. Феникс спокойно шел следом, по-прежнему держа на руках баронета. Почему-то ему даже в голову не пришло, что можно передать его кому-то другому. А все прочие решили, что магу, по-видимому, требуется контакт с излечиваемым. Энжи только идя по коридору вспомнил, что сейчас ночь. Тот знаменитый самый холодный час перед рассветом. Но никто не спал, слуги бегали позёвывая украдкой, но вполне привычно. Висимо, из-за недуга наследника замок перешёл в ночной режим. Ложе поставили оперативно, застелили чистыми, но грубыми льняными простынями. Эванжели смерил их скептическим взглядом. Оглянулся на огромную, трёхспальную кровать наследника, застеленную нежнейшим хлопком... И решил что не хрен кровососов баловать. Корвин спал спокойно, крепко, безмятежно. Только что-то недовольно пробурчал, когда феникс отнял руки. Хрупкий человеческий детёныш казался таким нежным и невинным, что Энжи едва не начал его тискать от умиления. Но вовремя вспомнил, что он вообще-то король и стоит вести себя прилично. Поэтому — отправился в кровать. Немного поворочавшись под одеялом, Эванжели посочувствовал всем людям разом. Спать в этом неудобном теле было... неудобно. Очень. Так сильно, что это слово можно повторить. Неудобно. Неудобно-неудобно-неудобно! Фыркнув, феникс обратился в свою любимую форму и свернулся под одеялом упругим клубком. Истинная форма феникса — огонь, а не птица, как многие думают. Просто это классика, да и летать удобно. На деле этот огонь может принимать любые формы... Как, например, тигра. Но убрать свечение Энжи ума хватило. Внешнее пламя превратилось в шкуру. Если кто заметит — анимаги не такая уж большая редкость. А сам он... о да, он чувствовал себя котом. Нализавшемся сметаной, отглаженным вдоль и поперёк, наигравшимся вдоволь... Впервые в жизни пламя не грызло его изнутри и он мог просто... уснуть. Проснулся Энжи от того, что кто-то возился под боком, задевая его ледяными пятками. Во всем теле царила блаженная расслабленность, так непривычная фениксу — обычно пламя толкало куда-то, дергало что-то делать. Ругаться на наглеца было лениво — слишком уж умиротворенно Энжи себя чувствовал. Но репутация... он же король. Тигр лениво приоткрыл глаза, посмотрел на баронета, удобно устроившегося под боком... — Ну, и кто из нас извращенец? — поинтересовался он. Корвин ойкнул, но потом воинственно вздернул подбородок: — Я же не целоваться пытаюсь, а только греться. И вообще, это моя кровать! — Теперь моя. Радуйся, что я тебя в гробик не выгнал, как положено! — Некоторое время они прожигали друг друга горящими взорами. — Но ладно, живи. Только, чур, целоваться не лезть и одеяло не приподнимать, холодно. — А дышать как? — Ты чем-то недоволен? Тогда вон из моей кровати. — Она моя! — Уже нет. Хорош возмущаться, всё равно у меня клыки больше. — Ну ладно... — подумав, наследник завозился, притискиваясь ближе. — Но ты мне ещё должен объяснения. — Ага. Конечно. Обязательно. Как-нибудь утром. — Угу... утром.