Аня, Нюся, Анюта или Я никогда не забуду

POV Никита. Уже несколько минут, как Анютка отвернулась от меня. Мы лежали на кровати, укрытые пледом, я её обнимал... А она отвернулась и молчала. — Анюта, солнышко, — позвал я, поворачивая её к себе лицом, хотел её поцеловать. У меня сердце рухнуло. Она тихо-тихо плакала. — Анюта... Что? Что произошло? Я тебя обидел? Солнышко, что я сделал? Ань, скажи хоть что-нибудь! "Господи, что я несу! Я только что лишил девочку невинности и спрашиваю, что я сделал!" Анюта молча отвернулась. Я заметил небольшое кровавое пятно на одеяле. И тут до меня дошло. — Анют, я сделал больно? В ответ всхлипывая. — Прости, любимая, — я схватил её за руку. — Я не хотел, чтобы вышло так... Прости, родная... Я хотел быть нежным... Прости... А Анюта встала с кровати и, стянув с меня плед и укутавшись им, ушла из комнаты, оставив после себя только лёгкий аромат ванили и влажное пятно на подушке. Мне хотелось расшибиться о стену. Со всего маху. Гормоны утихли, проснулась совесть, до этого запертая где-то на окраинах сознания. "Как я мог сделать ей больно?! Урод... Но я же старался быть нежным и чутким. Значит, плохо старался. А что мне ещё нужно было сделать? Понятия не имею, но она сейчас плачет!" Я решил, что нужно прежде всего, взять себя в руки. Я оделся, унёс окровавленное постельное бельё в стирку, открыл в комнате окно, что бы запустить свежий воздух. Затем пошёл на кухню, попил воды. «Так, сам успокоился, теперь Аню нужно успокоить. Только вот как?... Кто-то говорил, что лучшее успокоителтное — шоколад. И что, мне заявиться к ней с плиткой шоколада?» Тут мой взгляд упал на пачку растворимого какао. Идеальный способ проявить заботу. Две чашки какао в руках, в кармане пузырёк пустырника. Я осторожно приоткрыл дверь в Анютину спальню. Моя девочка лежала поперёк кровати на животе, по-прежнему завёрнутая в плед. Плечи вздрагивали, чуть слышно было, как она всхлипывала. — Анют... — я обошел кровать и сел на пол. — Аня... На меня она не обратила ни грамма внимания. Разве что, чуть отвернулась. — Анюта… — я взял её за руку. — Анечка… Она лишь отвернула заплаканное лицо. У меня внутри всё оборвалось. А вдруг она меня после этого бросит? Скажет, что нахрена ей парень, который делает ей больно и уйдёт к какому-нибудь неженке-романтику Серёженьке. — Ань, посмотри на меня, — едва ли не взмолился я. — Просто посмотри, прошу. Моя девочка подняла голову и посмотрела мне в лицо, не переставая плакать. — Родная моя, я не хотел, что бы так вышло… Прости меня… Аня села, так же пряча от меня тело под пледом, попыталась стереть с лица слёзы. Но вместо стёртых слезинок катились новые и новые. — Анечка, любимая, — я сел рядом с ней и обнял её хрупкие плечики. На моё счастье, она меня не оттолкнула, не отодвинулась, не убежала, а лишь уткнулась лбом в плечо. Я прижал её к себе… Наверное, даже слишком сильно, потому что она судорожно потянула носом воздух. Я чуть ослабил хватку. Стал гладить по спинке, шепча что-то вроде: «не плачь… всё хорошо» Со временем она перестала плакать. А я всё продолжал её гладить и что-то бормотать. А потом собрался с мыслями и тихо сказал: — Какао будешь? Мне показалось, что она опять заплакала, и мысленно уже выбросился из окна, но тут она подняла голову. Глаза красные, заплаканные, лицо ещё влажное от слёз, но на губах улыбка. Искренняя, яркая, настоящая. У меня камень с души упал. — Буду, — сказала Анюта. Я улыбнулся ей и протянул её кружку ещё горячего какао. Она взяла её двумя руками и сделала пару глотков. Мы просто сидели и пили какао. Что ещё нужно для счастья? Но нам нужно было поговорить о произошедшем. Я буквально чувствовал, что это необходимо. — Анют, ты не хочешь поговорить о… случившемся? — спросил я. — Хочу… Никит, я надеюсь, что это никак не отразится на наших отношениях? — Почему не отразится? — сказал я, и по лицу Ани пробежал испуг. — Я после этого полюбил тебя лишь сильнее. — Только… Мы обязательно попробуем ещё…Только потом, позже… Хорошо? — Дурёха, — сказал я. — Теперь я готов ждать сколько угодно.