А был ли Снежный Король? (Снежная сказка)

      Майки выскочил самым первым. Сиды, хотя и делали вид, что им абсолютно всё равно, всё же исподволь наблюдали за происходящим, стоя на ступенях у двери.       Дворецкий и несколько троллей спустились вслед за красивой женщиной, которая показала на сугроб, где нашли прибежище уставшие измождённые путники. Тётушка Долли только руками всплеснула, увидев, что слуги несут на себе довольно молодого мужчину, а вслед за ним и парнишку примерно возрастом Джеджуна. Патрика отправили на конюшню. Там его обязательно поставят на ноги.       — Бедняжки, как же они сюда добраться-то смогли? — воскликнула она, едва взглянув на белые, будто обескровленные, лица.       Ей никто не ответил, так как все были удивлены. Больше никто ничего не говорил. Слышен был только голос тётушки Зулфи: она раздавала распоряжения, а остальные послушно бегали туда-сюда, исполняя её приказы.       Тем временем женщину, именуемую себя Снежной Королевой, провели к покоям хозяина замка.       — Что же, здравствуй, — хмыкнула женщина, едва дворецкий прикрыл за ней дверь, оставляя гостью наедине с Юнхо.       — Не могу пожелать и тебе того же. Что тебе нужно? Зачем заявилась, да ещё с такой помпой и сопровождением. Помнится, раньше и одна справлялась, так чего помощников прихватила в этот раз?       — Да нет, что ты, какие помощники? Это брат твоей новой игрушки.       — Да? И зачем, позволь поинтересоваться, ты его привела?       — Сам добрался. Я только показала ему, куда исчез братишка, да портал открыла из их мира в наш.       — Зачем, я тебя спрашиваю? — сверкнул глазами Король. Несмотря на всю свою холодность и равнодушие ко всему, он редко оставался спокойным в присутствии этой женщины. Она умела его провоцировать, разводить на такие совсем ненужные эмоции. Вот и теперь Юнхо просто хотелось схватить её и шваркнуть со всей дури о стену.       — Ну, как тебе сказать… Считай, что мне стало жаль мальчишку, и я решила помочь. Он, когда узнал, что его брат может стать сексуальной игрушкой, да ещё превратиться в сосульку, сразу ринулся на помощь.       — Это тебе-то жаль? Мне-то уж можно не рассказывать. Ты никого не видишь, кроме себя любимой, а уж чтобы кого-то пожалеть — это из области фантастики, — хмыкнул в ответ Король.       — Как знаешь, я не настаиваю именно на подобной интерпретации анализа моих действий и того, чем я могла руководствоваться. Но ведь реально твой красавчик превратится в кусок красивого, но холодного льда. Тебя это волнует или нет? Мне просто интересно, сумел ли он что-то тронуть в твоей заледеневшей груди? Наверное, да, ибо слишком долго он рядом, однако избежать своей участи и ему не удастся. Что ты можешь ему дать? А брат — это родная душа. Неужели ты не хочешь дать шанс хотя бы одному из них, из твоих постельных игрушек выжить, остаться человеком, вернуться в семью, которая его любит и до сих пор ждёт? Король размышлял. Как эта наглая двуличная эгоистичная сволочь смогла догадаться, сказать именно то, о чём он сам в последнее время нередко размышлял? Да, стоило признать, что она была права, Юнхо действительно привык к Джеджуну, привык так, что совсем не хотел его отпускать. Но, увы, ничто не вечно, и он сам замечал, как ранее очень живой и эмоциональный ребёнок превращался в бездушное существо, похожее на него самого, разве что бессмертия он не достигнет, не получится, к сожалению, не раз проверено. Сколько раз он уже думал отпустить Джеджуна домой, однако оттягивал момент расставания так долго, как только мог. Наверное и в этом она права: Юнхо не хотел расставаться, ему было хорошо рядом с Дже, даже таким, почти совсем равнодушным. С ним было интересно, он не хныкал, как те, что были здесь ранее, просто принял всё как должное и любил его, Короля, как мог. Юнхо было очень комфортно в постели с этим ребёнком. Несмотря на прошедшее время, Дже так и не постиг науку плотских утех до конца. Да, он раскрепощался, но продолжал оставаться стеснительным. Именно это и подкупало, ибо не было притворства, он на самом деле был таким. Казалось, в нём уживались взаимоисключающие черты характера: скромный и развратный одновременно. Однако так оно и было. Это и пугало, и радовало. Юнхо чувствовал, что начинает зависеть от этих отношений. Да, именно, это пугало, но наполняло неизведанными доселе чувствами. Дже хотелось ласкать, доставлять ему удовольствие больше, нежели получать его самому. Хотелось слушать стоны, что порой казались музыкой. Это… завораживало? Определённо. Но также Король осознавал, что долго Дже не протянет, станет ледышкой. Уже сейчас его внешность изменилась, не говоря уже о внутреннем состоянии. Юнхо не хотел терять столь ценную игрушку, но он сознавал, что всё равно потеряет Джеджуна, так или иначе. Так почему же действительно не проявить милосердие и не отпустить этих ребят с миром, позволив мальчишкам жить в полной мере? Позволить им встретить любовь.       Джунсу и Чанмина занесли в одну из больших комнат. По размерам она вполне могла служить гостиной. В первую очередь нежданных гостей поместили в большие корыта, исполняющие роль ванной с едва тёплой водой, в которую постепенно добавляли горячую, плавно повышая градус. Тела практически замороженных через некоторое время принялись слегка растирать мягкими мочалками, заставляя кровь циркулировать быстрее.       Пока путников отогревали под бдительным руководством Зулфи, Майки решил стать первым, кто сообщит Джеджуну о прибытии его брата. Поэтому он со всех ног помчался к покоям своего друга, которого он, к сожалению, совсем забросил, окунувшись с головой в любовь. И вообще, Майки было даже немного стыдно перед Джеджуном за своё такое нехитрое счастье. Они с Райтом буквально каждый уголок «обжили» во дворце. Майки до их пор не верилось, что великолепный сид выбрал именно его, неказистого, даже некрасивого простенького паренька с шевелюрой мышиного цвета. Он порой смотрелся в зеркало и тщетно пытался найти хоть что-то, что его самого могло бы привлечь в своей внешности. Но, увы, надо было со всей серьёзностью признать, что ничего, абсолютно ничего не находил. Поэтому каждое утро у него начиналось с ожидания, что вот сегодня-то Райт наконец скажет, что всё было игрой или условием пари, хотя бы с тем же Миртом — а с того станется подбить друга на спор, ибо судьбы людей для него что плевок в сторону кучи мусора, — что ему уже надоело, и он бросает своего неудачливого любовника. Но к счастью Райт всё так же встречал своего мальчика с раскрытыми объятиями, если рядом никого не было, ибо не хотелось давать повода для насмешек. Хотя об их отношениях знали все, но Майки боялся сглазить, вот и пытался как мог дистанцироваться от возлюбленного при посторонних, считая, что это только личное и не стоит посвящать никого.       Итак, Майки влетел в комнату своего друга, как обычно занимающегося поисками изъяна в ледяных фигурках, которые теперь и сам мог создавать. Правда, до творений Короля ему было далеко, так как получалось уродливо и коряво, но всё же, в отличие от мальчика, каким он когда-то был, то что удавалось создавать сейчас, было прогрессом. Ибо ледяные фигурки уже не таяли в руках своего создателя.       Майки немного поёжился, настолько холодно показалось ему в помещении, да и ледяные осколки, усыпавшие пол, оптимизма не добавляли. Джеджун со злостью разбил очередную фигурку, швырнув его о стену рядом с косяком двери, и чуть не попавшую в голову Майки, благо тот успел отшатнуться в сторону.       — Дже!       От неожиданности и испуга получилось так громко, что Джеджун вздрогнул. Но увидев товарища, улыбнулся, а потом, поняв, что мог натворить, испугался.       — Майки, прости, я нечаянно, совсем не думал, что могу кому-то навредить. Просто злость берёт, что не получается ничего. Я хочу создать что-нибудь красивое, а получается уродливая посредственность, — брови паренька нахмурились, губы обиженно надулись, и он стал напоминать обиженного ребёнка, обманутого в своих лучших ожиданиях.       — Ну-ну, Дже, ты же человек. Не расстраивайся. Может это и к лучшему, что не получается, а? Неужели ты действительно хочешь стать бездушным, как повелитель? — последние слова Майки произнёс почти шёпотом, ибо опасения, что Король может узнать и разозлиться за подобные нелицеприятные высказывания в свой адрес, не казались ему беспочвенными — кто знает, что в ледяной голове может твориться? — Ему же ничего не стоит заморозить живое существо, он из них ледяные статуи может делать и никаких сожалений по данному незначительному поводу не испытывать. Я не верю, что ты тоже хочешь стать таким.       — Знаешь, Майки, я порой сожалею, что не могу отрешиться до конца, забыть всё, что было дорого… К чему ворошить прошлое, помнить о том, чего никогда не вернуть? — Дже горько усмехнулся.       — Ах, да… кстати, по поводу вернуться, — вспомнил Майки причину своего визита, о которой забыл совсем под впечатлением от вида потерянного друга, потерянного, казалось, для всего живого. Но раз тот сам подтвердил, что не может забыть о прошлом, надежда на благоприятный исход для него всё же оставалась. — Я тебе весть принёс… думаю, хорошую, — Майки всё не знал, как приступить к самому главному, но, немного поразмыслив, решил выпалить всё сразу: — Дже, тут к замку путники пришли, один из них, судя по словам дамочки, что была с ними, является твоим братом! Вот! Правда, они замерзли, поэтому тётушка Зулфи взяла их под своё крыло, — тут Майки хмыкнул, представив себе то самое «крыло» тролльчихи, — и никого не подпускает к ним близко. А я решил первым сообщить тебе, вот.       — Брат? — выражение лица Дже практически не изменилось, он продолжал разглядывать ледяные фигурки. Судя по реакции друга, можно было предположить, что никаких родственников у него вообще нет, настолько равнодушно воспринял тот весь о возможном появлении родственника. Но Майки же помнил его рассказы о семье, о брате и вообще о жизни до появления здесь, в Ледяном дворце повелителя. Помнил, как искрилось лицо друга теплотой, как сквозило в нём сожаление. Да даже несколько мгновений назад, когда говорил о прошлом. А теперь ничего, абсолютно ничего, будто о чём-то постороннем шла речь. Майки даже поёжился.       — Да, ты сам мне рассказывал, как весело вы проводили время с друзьями. А теперь он, как я понял, пришёл за тобой.       — За мной? — в голосе прозвучало искреннее удивление. — А зачем?       — Ну как, зачем, Дже? — недоумевал Майки. — Неужели ты совсем не скучаешь по дому, по родителям, по брату, друзьям, по всему тому, что осталось там, за пределами этой страны?       — Скучаю? — пожал плечами Дже. — Пожалуй, нет. У меня есть всё, что я могу только пожелать. Король любит меня, я его тоже, в постели у нас тоже всё хорошо. Скоро вот улучшу свои навыки в создании ледяных скульптур. Чего мне ещё желать?       — Чего, говоришь?! — Майки и сам не заметил, как перешёл на повышенный тон. Его просто вымораживал такой Дже — холодный, равнодушный. — Да о каких навыках ты можешь мечтать, идиот! Неужели ты не понимаешь то, что видят все, кроме, пожалуй, тебя самого: ты же леденеешь. Какие скульптуры! Ты сам скоро превратишься в одну из них! В лучшем случае станешь таким же как наш повелитель. Тебе и так уже плевать на всё то тёплое, что когда-то согревало тебя, притягивало как магнитом к тебе других. Ты вот уже забыл, наверное, про Патрика, а он, между прочим, про тебя помнит, и брата привёл к тебе, потому что любит тебя. Эх, — досадливо махнул рукой поварёнок, — что тебе говорить. Ладно, пойду я. Может, ещё потом когда-нибудь поговорим, — и он опрометью кинулся к двери, совершенно не желая, чтобы друг видел его злые слёзы.       Придя в свою каморку, Майки кинулся на кровать, уткнулся лицом в подушку, позволяя слезам впитаться в материю, да и соплям тоже. Он никак не мог смириться с тем, что происходило с другом. Ведь ещё не всё человеческое покинуло его, ведь испугался же он, когда понял, что чуть не зашиб его, Майки. Это было видно. Так почему же рассказ о приходе и злоключениях брата, его так и не тронул? Майки даже не задумался о том, что бессовестно сейчас манкирует своими обязанностями на кухне, что потом получит от тетушки Долли нагоняй. Он настолько расстроился, что сам не заметил, как уснул.       Разбудили его нежные поцелуи — Райт был рядом. Он развернулся и, глядя в ставшие с некоторых пор родными глаза, пробормотал сонно:       — Райт, — искренняя улыбка осветила лицо паренька, вызывая чувство умиления у сида, смотрящего на своё чудо с любовью. Но вот Райт заметил, что глаза у Майки были припухшими, брови его сошлись на переносице, едва тот только представил, что мальчишку мог кто-то обидеть. Мысленно Райт уже четвертовал того, кто осмелился бы это сделать. Ну, если только это не тётушка Долли или сам Король, конечно. Тут он был бессилен, увы.       — Майки, что случилось? Ты плакал? Почему?       Тот опустил глаза, сразу вспомнив предыдущие события.       — Знаешь, Райти, я хотел первым сообщить Джеджуну о том, что его брат пришёл за ним… Ты же не осуждаешь меня за это? — вдруг спохватился он.       — Нет конечно, — успокаивающе улыбнулся любовник, поощряя тем самым мальчика продолжить рассказ.       — Так вот, я сказал ему, а он… он вообще никак не отреагировал, понимаешь, вообще никак. Будто и не было у него никогда брата. Даже то, что тот чуть не замёрз, и его лечит Зулфи совсем не растрогало его. Как так можно? Что же с ним творится?       — Майки, мальчик мой, ты сам знаешь, что он не первый, с кем происходит подобное. Это должно было произойти, и, сам знаешь, дальше будет только хуже.       — Да, знаю, — сник поварёнок. — Но Дже не все. Он другой. Другой, понимаешь? Я не хочу, чтобы с ним произошло то же что и с остальными.       — Понимаю, дружок, — Райт оставил целомудренный поцелуй на лбу Майки. — Ты беспокоишься за друга. У тебя не было возможности общаться с остальными, а Дже завоевал твоё доверие. Он всех практически завоевал. Даже Мирт отзывается о нём не так, как об остальных. Одно то, что он решил отойти в сторону, уже о многом говорит. Но пойми, против судьбы не пойдёшь. Хотя… всё может быть. Я тебе обещаю, мы попробуем помочь ему, если это, конечно, будет в наших силах. Ты мне веришь, Мышонок?       — Да, Райти, да.       Майки кинулся на шею возлюбленному и вновь заплакал. Тот не останавливал, понимал, что нужно дать выплеснуться эмоциям. Райт тихонько поглаживал его по спине, затем принялся легкими поцелуями осыпать мокрые щёки, плавно переходя на шею, и Майки сам не заметил, как слёзы высохли, и ласки стали взаимными…       Райт посмотрел на уснувшего, утомлённого ласками любовника, и вышел из комнаты. Ему надо было пойти предупредить Долли о том, что сегодня Майки не будет помогать, не в том он состоянии.