Часть 26
24 февраля 2018 г. в 12:11
Когда все понемногу пришли в себя, Джеджун посерьёзнел и заговорил:
— Я решил вернуться домой.
Джунсу неверяще посмотрел на брата, машинально потирая глаза, удаляя скопившиеся там слёзы, спровоцированные истерическим хохотом. Потом поглядел на Чанмина, будто интересуясь, правильно ли он расслышал. Тот только кивнул, давая понять, что слух его не обманул, было, дескать. И тут Су отпустило, он, взвизгнув от радости практически на ультразвуке, вновь кинулся брату на шею, чуть не уронив того. Дже еле удержался на ногах.
— Ну вот, опять началось, — глянул он на Чанмина, но тот только руками развёл и глаза закатил, это, дескать, не лечится. — Слушай, Су, прекращай на мне виснуть. Это вон тот лось может тебя и на руках носить, а мне тяжеловато.
Су, последовав совету брата, слез с него и принялся скакать по комнате. А «лось» обиженно засопел. Но на него, как обычно, никто не обратил внимания, и это начинало выбешивать.
— Ну да, это ты у нас тонкий да звонкий, — прорвало, наконец, Чанмина. — Нафига тебе надрываться, когда всё на блюдечке.
Джеджун зло сощурился.
— Я хоть мускулами особо не наделён, но обидеться могу серьёзно.
— И что ты мне сделаешь, немочь бледная? — Чанмину очень нравился этот красивый молодой человек, но, к сожалению, — как, впрочем, и всегда — язык впереди, как говорится, бежал, и остановиться уже не было сил, словно удила закусывал. Он и сам не рад был этой своей черте характера, что немало его подставляла, хотя, если говорить начистоту, немало и спасала в обществе разбойников, где порой конфликты можно было разрешить словесной перепалкой, не переходя к кулачной схватке. Нечасто, конечно, но бывало. И вот его опять понесло. — Расплачешься? Ну так я к соплям в последнее время привыкший, — кивнул он в сторону напуганного подобным противостоянием Джунсу, — меня этим не удивишь. Или, может, ты своему любовнику пожалуешься, чтобы тот меня в сосульку превратил?
Руки Джеджуна сжались с такой силой, что сквозь кажущуюся прозрачной кожу видны были побелевшие костяшки суставов изящных пальчиков. Он готов был броситься на того, кто сейчас сыпал обидными словами, с кулаками, но одно останавливало его: тот был прав, Дже действительно был лишь красивым приложением к Снежному. Сам из себя он ничего не представлял. Так, игрушка в холёных изящных руках. Которую, как те слова, можно заморозить, а потом поставить пылиться на полке, чтобы порой вспоминать, каким он был. Джеджун с удивлением заметил, что эта парочка, вечный ребёнок Джунсу с его товарищем, очень легко «развела» его на эмоции. Давно он так себя не чувствовал, ему казалось, что всё внутри медленно, но верно превращается в лёд. Мало что радовало в последнее время. Даже удовольствие от секса не было таким ярким, как раньше. Да, Юнхо изменился в лучшую сторону, был более мягким, ласковым. Ирония судьбы, ухмыльнулся Джеджун, едва он начал внутренне замерзать, теряя эмоции, как Король постепенно стал размораживаться. Хотя, если говорить начистоту, Юнхо и раньше всегда был добр к нему, разве что за исключением той ночи. Джеджун вздрогнул, год прошёл, а он всё помнит, будто вчера было… Поэтому да, Дже давно нужно было что-то в этом роде, чтобы встряхнуться. Так что Чанмин и Джунсу вовремя здесь появились. Загостился он тут, пора и честь знать.
Джеджун заставил себя расслабиться: раз сам согласен с тем, что Чанмин прав, то и злиться не на что. Так что, разжав кулаки, он заставил себя улыбнуться, посмотрел на брата, всё ещё испуганным мышонком наблюдавшего за начинающимся разгораться конфликтом, покачал головой и, вновь обратив внимание на подобравшегося в ожидании ответного хода Чанмина, сказал, обращаясь к тому:
— Я пойду пока, а Вы тут успокаивайте нашего бесноватого, — и, ещё раз ослепительно улыбнувшись, вышел.
Мин, широко открыв глаза, смотрел на чудо. Красавчик не только не стал парировать его выпад, но и улыбнулся. Всё, определённо, в него можно влюбиться, однако, конкуренция в лице Снежного повелителя несколько пугала. Хотя… Тут Чанмин поднял взгляд к потолку, приложив указательный палец к подбородку. Они же скоро все вместе уедут отсюда, покинут, так сказать, обитель зла и холода. Правда, зла они здесь, слава богу, не видели, лишь добро, в крайнем случае — равнодушие, ну так Король и не обязан их любить, спасибо уже на том, что позволил отогреться и прийти в себя. Итак, у него будет время «подкатить» к красавчику, авось тот не откажет. Эх… Мин даже глаза закатил, настолько его захватил мир собственных грёз, мгновенно созданный весьма бурным воображением… как крик «юху!» заставил его встрепенуться и вынырнуть из своих фантазий, весьма соблазнительных, надо сказать, и Чанмин обратил внимание на Джунсу, который уже скакал по перине, заставляя впечатлительных троллей ужасаться, глядя на происходящее. Они стояли и перешёптывались о чём-то между собой. Бывший разбойник был озадачен, его пугало состояние, в которое впал его товарищ и выходить из которого не собирался. А ну как эти недомерки, правда, весьма милые и заботливые, решат, что хомячок окончательно свихнулся, и попытаются каким-нибудь непотребным способом «усмирить», вдруг палкой по голове прилетит? Потому Мин решил сам применить неотложные меры, пока никто не успел. Он стремительно подошёл к кровати, на которой всё ещё прыгал жопастик, рискуя свернуть себе шею, совершенно неожиданно упав, и дёрнул того за ноги. Когда, ожидаемо, Су плашмя шлёпнулся на весьма уже потрёпанное покрывало, Мин, схватив того за грудки, приподнял его, притянул к себе, и глядя прямо в распахнутые глаза паренька, крепко того поцеловал.
Это длилось долго, очень долго. Су ничего не понимал, только то, что его вновь целуют, и вновь это не Ючон, и вновь проклятый Чанмин»! Едва его отпустили, он, даже не успев отдышаться, с размаху треснул бывшего разбойника по уху. Тот, взревев, схватился за ушибленное место:
— Совсем сбрендил, козявка?! Да я ж тебя сам сейчас придушу, сволочь мелкая! Одни неприятности от тебя. Мало того, что чуть не придушил недавно, так ещё и бить меня надумал? — Тут на нём повисли сразу четыре тролля, по паре на каждую руку.
А Джунсу, наконец, обрёл дар речи.
— Ты, ты… Ты достал уже целоваться! Я говорил, что не надо так делать! А ты снова!
— Мелкий придурок! Да отпустите вы меня! — обратился он к троллям, всё ещё висящим на нём. — Не трону я этого больного на всю голову идиота. А ты, — сверкнул он глазами в сторону Джунсу, когда его оставили в покое, — ты меня уже достал! Мало того, что я место своё потерял из-за жалости к одному определённому придурку, так ещё и виноватым кругом оказываюсь. Ты же сбесился, узнав, что братец твой домой согласился вернуться. Правильно он сбежал, знал, видать, насколько ты чокнутый, хотя выглядел действительно удивлённым, а я, ненормальный, помочь тебе хотел, привести с чувства. Вот, привёл. Поблагодарил ты меня, спасибо! Как, как, скажи ты мне, я должен был тебя успокаивать? Бить, как ты поступаешь? Так если бы я тебя шарахнул, не знаю, скольким троллям тебя собирать пришлось бы. Или ты думаешь, что, захоти я тебя трахнуть, мне бы кто-нибудь помешать мог? — Минни дотронулся до горящего и начинающего уже отекать уха. Потом отвернулся от Су, махнул рукой. — Ладно, хватит с меня, больше не хочу себе подобной головной боли. За пределами Снежных равнин разойдутся наши с тобой дорожки, и слава богу.
Су было стыдно. Буквально всё, что говорил сейчас Мин, было правдой. Он действительно с самого начала, так получилось, только и делал, что оберегал его. Правда, если не считать, что именно его разбойничья шайка напала на сопровождение, которое дал ему Ючон. А в остальном — да, в остальном Мин вёл себя лучше, чем ожидалось бы от разбойника. И да, с ним Су чувствовал себя в безопасности даже здесь, во дворце Снежного Короля. Он редко извинялся, потому что редко кого обижал, но сейчас был именно тот случай. Поэтому Джунсу встал, слез с кровати и подошёл к стоящему к нему спиной Чанмину.
— Прости, Минни, я был не прав, а ты — практически во всём. Я постараюсь больше так не делать, правда-правда, — дёргал он товарища за рукав. — Ну, Минни, ну прости, а? Пожалуйста. Мир?
Повернув голову в сторону назойливого насекомого, что у самого уха жужжало сейчас, буквально моля о прощении, Чанмин увидел в глазах раскаявшегося мальчишки искренние чувства, он действительно сожалел, даже слёзы вот-вот готовы были покатиться по пухлым щёчкам. Мин улыбнулся:
— Уговорил, мелочь, мир. Но ещё раз сотворишь подобное, и этим гномам, — он кивнул в сторону троллей, насупившихся от обиды, что их кумир обозвал их какими-то недомерками, — меня не удержать, будь их даже две дюжины.
Су встал на цыпочки и чмокнул мужчину в щёку. Тот удивлённо глянул на расхрабрившегося недотрогу, но Джунсу только потупил взгляд и смущённо шаркал по полу ногой — сама невинность во плоти. Мин потрепал парня по голове, взъерошив волосы, и прижал строптивца к себе.
— Ладно, забыли, — и вновь его понесло: — А может тогда и в губы? Что, слабо?
Джунсу тут же вспыхнул, глаза зло блеснули, но огонь во взгляде быстро погас, и он, зажмурившись и вновь приподнявшись на цыпочках, потянулся к губам бывшего разбойника.
— Э-э, я пошутил, развратник малолетний. Дай тебе волю, так ты меня всего обслюнявишь. Соблазнить меня надумал, засранец мелкий? — отодвинув товарища на длину вытянутой руки, ржал Мин.
— Ты опять? — Су злился, это было видно невооружённым глазом.
— Да ладно, не бухти, — Чанмин похлопал Су по плечу, — весело же.
— Угу, весело… — и тут взгляд Джунсу наткнулся на «вареник» у Чанмина на месте уха, что стремительно сейчас менял цвет с красного на синий. — Ох, ты ж. Я даже не ожидал, что так получится. Прости ещё раз, я не хотел, честно-пречестно. Совсем не думал.
— Да ладно, пройдёт скоро, и не такое бывало, пустяки, — Чанмин слегка коснулся горящего ни за что пострадавшего органа. Сейчас он казался себе таким великодушным, ведь мог потребовать от мальчишки стать рабом на время обратного превращения «вареника» в обычное ухо или ещё чего-нибудь эдакого, но не стал.