Where is my mind?

Говорят, что печальные мысли и воспоминания приходят только тогда, когда тебе нечем заняться, когда у тебя полно времени для самобичевания и самоанализа, когда никакие другие вопросы и проблемы ты не пускаешь в свою жизнь. В такие моменты ты просто сидишь в одном месте — обычно это своя комната или любой другой простор для уединения — и размышляешь о судьбе, о жизни, о любви, о дружбе. И самое тоскливое из всего этого, что способов вытащить себя из такого состояние всего два: выматывающая работа и человек, который заменит для тебя все. К моему огромнейшему счастью, ну, или сожалению, со временем у меня появилось и первое, и второе. Только вот первый пунктик до сих пор остается со мной, а от второго и след простыл. Вывод: деятельность может вынуть тебя из всей той кучи дерьма, в которую ты сам себя запихал, а вот к людям сильно привязываться я бы не советовала. Так, к чему я все это? К тому, что сейчас сама себе буду противоречить, причем довольно конкретно. Вот, казалось бы, я практически неделю нахожусь в месте, где темп жизни увеличился в разы, где не должно быть и намека на воспоминания и ностальгию, так нет же! Меня и здесь пробило на тоску. Я вышла на улицу и сделала глубокий вдох. На местность упали сумерки. Времени было начало десятого. Все репетиции, слава Богу, на сегодня закончились, и я могу хоть немного уединиться с собой. Ну, или не с собой. — Привет, дорогая, — сказала я в трубку, присев на белую скамейку не далеко от нашего домика и распаковывая новую пачку сигарет. — О-о, Селиверстова, я уж подумала, что ты совсем зазвездилась, — усмехнулась моя писклявая подруга, а лишь улыбнулась. — Как дела? Куда ты пропала? Я тебе уже в вайбере сообщений пятнадцать отправила. Та-а-ак, ближайшее время, значит, в данную социалку заходить не стоит, ибо я представляю, сколько там sms-ок с угрозами. — Да блин, нас здесь так загоняли, что я телефон дня два в руки не брала, — вставив сигарету в зубы, я щелкнула зажигалку и мгновенно услышала возмущения. — Опять куришь? — я прямо вижу, как Олейникова сложила руки на груди и закатила глаза. — Я надеялась, что хоть там тебе вправят мозги. — Глупо вправлять мозги двадцатилетнему человеку, — усмехнулась я, выпуская дым. — Рассказывай, давай, как ты там? Сложив ноги под себя, я с интересом начала слушать восклицания подруги. Судя по всему, ее занимательная жизнедеятельность нисколько не уступает моей. — В общем, мы идем на свидание, — быстро сойдя с темы про новый художественный конкурс, на выдохе проверещала Соня, а я аж выронила сигарету из рук. — С кем? Чертыхаясь про себя, я стряхнула порох со своего нового псевдо-бархатного черного костюма и снова уселась на прохладную скамью. — Ну… с Толей… С Толей?! Хотя, идиотский вопрос, на самом деле. С кем еще-то? — Чего ты молчишь? — резкость в тоне подруге заметно увеличилась, а я просто понятия не имела, что ей ответить. — Ну, классно же! — интересно, а прозвучало очень фальшиво? — Он хороший парень. Цель на год № 34659 — научиться врать качественно. — Только я все никак не могу смириться с тем, что он старше меня на шесть лет. Елки палки, я сейчас ударю себя по лбу. Ну, что за глупости? — Сонь, разница не в возрасте, разница — она в уме, — с умным видом процитировала я недавно найденное выражение и принялась одной рукой вытаскивать новую сигарету. — Чего ты боишься? Тебе же не в загс с ним идти. «Пока что», — мысленно добавила я и усмехнулась. — Не знаю, Жека, не знаю, — вмиг погрустнела девушка. — Думаешь, он мне подходит? Я-то знаю, кто тебе подходит, но ты меня пристрелишь тут же, как я попробую заикнуться об этом имени. — Откуда мне знать? — я с наслаждением смотрела, как дым растворяется в кислороде. — Могу сказать лишь одно: попробовать тебе ничего не мешает. — Это да, — согласилась художница. — И вообще, хватит киснуть! — взбодрилась я и придала голосу максимум позитива. — Ты придешь послезавтра на концерт? — Конечно, — мгновенно ответила София, чем вызвала мою искреннюю улыбку. — Должна же я увидеть, как моя подруга поет с самим Тимати. — А на друга тебе посмотреть не хочется? — ляпнула я и тут же прикусила язык. Мозгов, как у ракушки. Молчание на том конце провода дало мне понять, что я, нехотя и не желая, добилась упаднического настроения Олейниковой. Охламонка, блин. — Вы так и не общаетесь? — последовал вопрос с моей стороны, хотя я прекрасно и сама знала ответ на него. — Я скучаю, но… — Ведешь себя, как маленькая, обиженная девочка, — закончила я и натянула на голову капюшон — на улице холодало. — Перестань, — тявкнула блондинка. — Это он мне всякой ерунды наговорил и прячется теперь. М-да, Олейникова, категоричностью ты пошла в меня. — Почему сразу ерунды? Ты не допускаешь мысли, что правда можешь ему нравиться? Томный вздох, и я поняла, что Сонька все еще не готова разговаривать на эту тему. Оно и понятно — друг, который признается тебе в чувствах, автоматически перестает им быть. А ведь нельзя вот так в одночасье щелкнуть пальцами и перестать испытывать рвение и желание к общению с ним. — Это все… так сложно. Я пока ничего не могу тебе ответить. — Я все понимаю, — выдохнула я и решила, что пора прекращать этот утомительный диалог. – Все, Олейникова, перестала грузиться и пошла собираться на свидание с парнем своей мечты! — Ты не исправима, — смеясь, проговорила собеседница, и я услышала шум воды на заднем плане. Еще десять минут беззаботной болтовни «о том, о сем», и моя проницательная подруга задает вопрос, выбивающий меня из колеи: — Че там Влад? Общаетесь? Опустим тот факт, что белобрысая спросила именно о Рамзесе, зная, что я куда больше общаюсь с Артемом. Меня больше удивило то, что она вообще поинтересовалась этим, ведь тема о длинном певце не заходила с той самой «встрече» в кафе, что в корне изменило мое отношение к нему. Вообще-то, нет. Просто мое «не по душе» перешло в открытое «недолюбливаю». И лично меня это ни сколько не напрягало. Да и видимся мы с парнями редко — за неделю всего дважды. — Нет, — сказала, как отрезала. — Почему? Вот неугомонная, а! — Потому что. — Вообще не аргумент, — мы с ней сейчас местами поменялись, да? Глубоко вздохнув, я поняла, что так просто мне не отделаться. — Сонь, ну, не мой он человек, — я накрутила на палец прядку волос, убранных в высокий хвост. — Его самоуверенность меня… — Ужасно притягивает, — закончила подруга, воспользовавшись моим недавним примером. Быстро учится. — Так, все, меня зовут. Увидимся в субботу, — заторопилась я, понимая, что Олейникова выигрывает. — Мы к этому еще вернемся, - ой, не дай Боже. — Давай, удачи тебе. — Тебе она больше понадобиться, — вспомнив, куда отправляется эта творческая натура, я засмеялась. — Ой, иди уже. Недовольно хмыкнув, подруга отключилась, а я так и осталась сидеть на лавочке, любуясь природой этого места. Моя художественная Сонька, чуть ли не с кисточкой в руке появившаяся на этот свет, вмиг бы отправилась в мир фантазии и красок, а я лишилась бы подруги минимум часов на шесть. Вот они — творческие люди. Хотя, однажды, брат сказал мне, что я не выходила из своей комнаты двое суток, постоянно брынча на гитаре и что-то напевая. Чувствую я, кто-то очень любит преувеличивать.

***

Пятница. Двадцать первое июня. Финальные репетиции, последние корректировки, заключительные изменения. Эта неделя пронеслась незаметно. Каждый день мы вставали рано утром, начиная его с зарядки, которую строго контролировал Тимати, потом наспех завтракали и бежали, кто куда. Мы со Святом — на уроки вокала, где торчали по три часа, Сережа и Егор уходили на какие-то курсы по гитаре, Марк погружался в себя, сидя в наушниках и постоянно что-то играя на клавишах. А вот Игорехе, на мой взгляд, везло больше всего. Меладзе пригласил одного из самых крутых ударников в России на мастер-класс, и парень, даже не позавтракав, пошел на встречу с этим культом современности. А я, как бы не просилась, получала катигоричное «нет» от наставника. — Тим, ну, пожалуйста, — хвостом ходила за своим гуру я, умоляя отпустить хотя бы на полчаса. — Мы же уже все отработали! — Я сказал – нет, — строго сказал он, резко остановившись. — Не забивай голову перед выступлением. — Выступление завтра, — я скрестила руки и сердито посмотрела на рэпера. — А такого шанса у меня возможно больше не будет. — Я все сказал, — подытожил мужчина и надел наушники, призывая меня к тому же. И где справедливость? Почему мы не написали в заявке меня, как барабанщика-вокалиста, а? Тогда меня добровольно-принудительно бы отправили на этот мастер-класс. Злым взглядом наградив наставника, который уже пел свою часть композиции, я натянула наушники, поправила черную жилетку, надетую на белую футболку, и уставилась в текст, хотя и знала его наизусть. Не успела я и рта раскрыть, как в заднем кармане джинсов завибрировал телефон. Едва я достала агрегат, увидела на себе грозный взор Тима. Он был в темных очках, но я все равно понимала, как в его глазах зажигаются недобрые огни. Что бы сделал нормальный человек? Отключил телефон, извинился и подальше закопал снаряд, да? До чего додумалась я? Я стащила с себя наушники и, демонстративно попросив прощения, вышла из комнаты, стараясь не хлопнуть дверью. Я была очень зла. — Да, але, — сердито ответила я, рукой поправляя волосы и нервно шагая около двери с табличкой «Команда Тимати». — Здоров, систр, — приятный голос брата сразу же нарисовал улыбку на моей яростной физиономии. — Родно-ой, привет, — пропищала я так, будто не разговаривала с братом месяца два, хотя общалась с ним позавчера. — Как дела? — У меня-то нормально. А вот ты… — та-ак, интересное кино. Что я успела сделать, будучи за городом? — Что ты имеешь в виду? — скривив бровь, я оперлась на стену. — Да ректор твой вот звонил, говорил, мол, у вас праздник завтра и т.д., а ты трубку не берешь… Дальше все слова пронеслись для меня глухим эхом. Вашу мать, как я могла об этом забыть?! Двадцать второе июня — вечер прощания с университетом. А я там кто?! А я там ведущая. А гости там кто? А гости там MBAND. Все очень-очень плохо. Я скатилась по стене вниз, одной рукой прижимая к уху трубку, а другой — закрывая лицо. Что теперь делать? — И-и? — Что «и-и»? — саркастически поинтересовался мелкий, явно жестоко надо мной усмехаясь. — Я отмазал свою идиотку-сестру, сказав, что она заболела. Очень сильно. — И-и? — Да задрала ты! И-и… ничего, — спорим, Глеб сейчас закатил глаза? — Сказал, чтобы ты лечилась. «Чтобы ты лечилась», — повтором раздалось у меня в голове. Господи, ну, вот как можно было забыть о мероприятии, которое сама организуешь? Как, черта с два, у меня — ответственного и серьезного человека — могло вылететь это из головы? Если бы не братец, я бы тоже вылетела из университета. Сердцебиение увеличивалось от злости на саму себя. — Трындец, — проговорила я и поднялась на ноги. — И все? А сказать, какой я молодец и что я спас твою симпатичную задницу от отчисления, а? Половину из того, что проговорил мне Глеб, я не разобрала. На телефон поступило сообщение: «Если ты сейчас же не вернешься, он тебя чем-нибудь огреет». Намек понят. Иду. — Я тебя обожаю, Глеб, — с сомнительной улыбкой на лице ответила я, услышала что-то типа: «Обращайся», попрощалась и отключила телефон. Ладно, допустим, мой супер брат отмазал меня, а вот, что делать с группой, о наличии которой я заручилась? Почему у меня такое чувство, что мне отрубят голову? Выслушав трехчасовую лекцию о том, что нельзя так поступать, что я не в том месте, где нужно показывать свою значимость, что здесь всем плевать на мои проблемы, нас все-таки отпустили восвояси. Степашка посмотрел на меня с осуждающим взглядом, но, едва мы оказались за порогом нашей студии, тут же поинтересовался, в чем дело. — Свят, прости, — небрежно чмокнув парня в щеку, протрещала я. — У меня дело важное. Прости. — Ты ненормальная, — он покрутил у виска пальцем. — Спасибо, — кинула я, подмигнув блондину. Я улыбнулась и в поисках двери с одной табличкой понеслась по коридору под удивительный взгляд друга. Ну, с ним я потом разберусь.  О, вот. Я встала перед дверью из черного дерева с пластмассовой вывеской: «Команда MBAND». Заходить туда, слыша звуки, не очень сильно хотелось, но моя адская нужда в их помощи, о которой они, вероятнее всего, уже забыли, поборола. Пальцем постучав и не услышав ответа, я дернула ручку и оказалась в помещении такой же планировки и цветовой гаммы, что и у нас. Передо мной предстала следующая картина: под аранжировку песни «Дай мне» качаются четыре парня и рыжеволосая девка, при этом трое из них стоят ко мне спиной. Качок пел свою партию, школьник, держа микрофон в руках, смотрел в окно, а Рамм поправлял кепку на голове. Звуки были настолько громкие, что мое присутствие никто не заметил. Я сделала пару шагов, подходя к компании, вытянула руку вверх и помахала, надеясь привлечь внимание корейца, который сидел на стульчике от барабанной установки. — О, какие люди, — мгновенно поднялся он и выключил фонограмму. — Чем заслужили внимание конкурентов? Толик первым оказался возле меня, пока остальные приходили в себя. На мне в момент собралось пять взглядов: великолепная четверка и эта разукрашенная мартышка. — Мне срочно нужно с вами поговорить, — улыбнулась я, обнимая подошедшего Ника. — Ну, знаешь ли, нам тоже кое-что нужно было, — хитро улыбнулся подросток. — Прекрати, — пихнув в бок Киоссе, я виновато опустила глаза в пол. Ну, есть там за мной один косячок. Я их выпроводила со своей репетиции, обусловив это тем, что общаться нам стоит только по существу. Не могу сказать, что мне было очень стыдно или что совесть съедала меня изнутри, но неловкость я почувствовать успела. — Что случилось то? — Артем приземлился на диван и указал на место рядом. — Хотелось бы наедине, — едва заметно кивнув в сторону рыжеволосой, произнесла я и посмотрела туда, откуда эта бестия убивала меня глазами. Ну, конечно, я привлекла к себе внимание всей аудитории. — У нас репетиция, если ты не видишь, — язвительно проговорила эта девочка, подходя ко мне. — Так репетируй, чего стоишь-то? — под стать ее тону пропищала я и села между качком и подростком. — Слушай, а ты обедала уже? — перебил свою подопечную Цой, дабы избежать истерики. — Ну… нет, — я скривила бровь, не до конца понимая, к чему он клонит. — Вот и отлично, — Анатолий взял меня за руку, открыл дверь и, поклонившись, вымолвил: — Только после Вас. Усмехнувшись, я покинула их студию, в которой запах одеколона Влада смешался с запахом пиццы. Они, что, ели прямо там? — Я смотрю, вы уже успели познакомиться с Кариной? — спросил Артем, пока мы ждали этих черепах, что так долго собирали свои вещи. — Успели, — небрежно и безразлично сказала я, смотря на Кису, который запихивал свою кофту в рюкзак. — А зачем ему толстовка? С непонимающим взглядом и улыбкой на лице я повернулась на Пиндюру. Тот лишь пожал плечами и всем видом показал, что его напарник больной. Я засмеялась. — Я все вижу, — подросток наконец-то вышел из комнаты и тряхнул волосами, чтобы они упали, как подобает. — Идем? Мы пошли в местную столовую. Вообще, кроме завтраков я здесь не ела ни разу, ибо времени на это не оставалось. В первые дни было тяжко, а потом привычка взяла верх, и я вообще не могла затолкать в себя пищу. Поэтому, пока парни наполняли свои желудки вполне себе достойными яствами, я просто сидела и ждала, когда же можно будет начать разговор. — А ты чего не ешь? — строго уставился на меня Анатолий, смотря то на меня, то на салат. — Не хочу, — отмахнулась я, за что в скором времени очень пожалела. Четыре пары мужских глаз остановились на мне, я не придумала ничего лучше и просто улыбнулась. Так, все, пора переходить к делу, а то в меня сейчас будут запихивать еду, как мой младший брат: с угрозами и хрустом пальцев. Я прямо представляю, как Пиндюра крепко меня держит, Киса ржет, Цой подносит ложку с салатом ко рту, а ржавый приговаривает: «За маму». Фу. — Друзья мои, — начала я, оглядывая бригаду, — вы помните, что у нас должно быть завтра? — Эфир, — первый отозвался Рамм, чем заставил меня встретиться с ним глазами. Только вот я, как полнейшая кретинка, тут же отвела взгляд и попыталась сделать непринужденный вид, хотя внутри что-то потрясывалось. — Вы завтра должны выступать в моем универе, — подперев щеку рукой, проговорила я и побоялась заглянуть в глаза Толе. Если уж кореец не помнит, то на остальных и рассчитывать нечего. — Бл… — вырвалось у Кисы, но он тут же прикрыл рот рукой, как бы извиняясь. — Да-да, вот у меня такое же состояние было, когда мне брат напомнил. — У тебя брат есть? — Бог ты мой, Ник, какой же ты любопытный. Кивнув головой, я махнула рукой, мол, сейчас не до этого. Повисла тишина. Ребята переглядывались между собой, пытаясь придумать, как поступить. Стандартная мелодия яблочной продукции вывела нас всех из мыслей и мгновенно привлекла внимание общественности на меня. А я? Я просто залипла на экране телефона. На дисплее четыре буквы, а у меня моментально пошли мурашки по коже. Японский городовой, почему сейчас?