***
— Ты хоть иногда соображаешь, что делаешь?! Четвертый. Нет, пятый раз мне задают этот вопрос. Значит, ставлю вас в курс дела. Я сижу на диване в своей репетиционной комнате, глупо смотрю на свою черную юбку в складку. А передо мной маячат две мужские фигуры, периодически кидая на меня злые взгляды и адресные ругательства. Кроме того, чтобы скрестить руки на груди и насупиться, мне делать было нечего, ибо мою инициативу к разговору быстро затушили одновременным: «Помолчи!» — Ты понимаешь… — Да перестаньте вы уже орать! — не выдержал молчавший свидетель моего мозгового изнасилования и поднялся на ноги. — Нам работать надо — у них выступление через три дня! Я удивленно смотрела на Никиту, который одной рукой указывал на меня, глядя в глаза рыжему и корейцу. Те вмиг замолчали — видать, не только у меня был шок от внезапного внедрения школьника. — Слушай, Жень, — Толик присел рядом со мной, взял руку и даже с некой заботой поднял на меня свой взгляд, — что вчера случилось? Мгновенно перед глазами встал образ накаченного парня в белой футболке и черной кепке. Я вспомнила наш вчерашний поцелуй, а по телу пошли мелкие мурашки. Бр-р-р. — Ничего вчера не случилось, — я быстро вскочила с насиженного места, дабы отогнать от себя мысли об этом самовлюбленном индюке, и, подойдя к окну, уставила взгляд на лесной пейзаж. В голове мелькали обрывистые воспоминания со вчерашнего дня, и теперь я была не в состоянии от них избавиться. Спасибо, Цой. — Темыч, бл*ть, где тебя носит? — услышала я позади себя и не захотела оборачиваться. —Вчера же нормально все было… На тренировке? Ясно. Понял, давай. — Что у него там? — на выдохе устало спросил кореец. — Спину надорвал, — произнес Рамм, и по характерному звуку, я поняла, что он сел в кресло на колесиках. — Дня на три точно выбыл. — Пф, еще бы, — вылетело у меня, и я тут же прикусила язык. Мои мольбы на то, чтобы это осталось незамеченным не увенчались успехом. Я собрала на себе три пары карих глаз, посмотрела в каждые и снова отвернулась к окну. Боже, посмотрите на этого маленького, трусливого мальчика — спину мы на тренировке потянули. Прямо сейчас умру от сострадания. Я чувствовала поднимающуюся в душе злость. Знаете, что бесило меня больше всего? Нет, не то, что этот идиот додумался меня поцеловать — нет. Пиндюра сделал дело и вместо того, чтобы доказать мне свою какую-то там типо симпатию, он сбежал! Побоялся показаться мне на глаза. Фу, блин, а еще гордо именует себя мужчиной. — Да какого черта происходит?! — Действительно, — подхватил визг татуированного Цой и совершил самую большую ошибку в своей жизни. — Слушайте, вы достали уже, — взбесилась я и резко развернулась лицом к парням. — Спрашивайте у своего Артема, что происходит! Может, мы работать начнем? Я гневно переводила глаза с Раммзеса на Толика. Кажется, мой пыл слегка остудил трио. Они удивленно переглянулись и, будто поняв друг друга, по очереди бросили на меня недовольный взгляд. Понимаете, да, сколько я вложила усилий, дабы не закатить глаза? К моему вселенскому счастью, «продуктивная» работа с трио подошла к концу, и я, в тысячный раз сказав, что все в порядке, буквально вылетела из репетиционной базы и села на скамейку возле домиков. В правой руке уже красовалась сигарета любимой марки, а в левой — телефон. — Привет звездам России и СНГ! — услышала я на той стороне провода и вслух рассмеялась. — Привет, родной. Как ты там? Квартира еще цела? Я усмехнулась, в очередной раз поднеся окурок к губам и сделав длинную затяжку. Никогда не устану от этого чувства — дым обволакивает твои легкие, и ты чувствуешь расслабление. Кайф. — Я тоже по тебе очень соскучился, — сарказм — наше семейное. — Пофиг на меня — что там у тебя? Как работается с этими… ну… недо-профессионалами. Честно говоря, я чуть не поперхнулась. Этот тон брата было сложно не узнать — пренебрежение, призрение и попытка спрятать волнение. Интересное кино. — Да… нормально, в общем, — соврала я и прикусила губу. Конечно, глупо лгать Глебу, но вдаваться в подробности проблем с супер-четверкой не хотелось. Только вот это разговор я не предотвратила, а лишь перенесла — один эфир, и мой личный хоккеист обо всем узнает. — Только что с репетиции вышла. — О, погодь, — послышалось из трубки, а далее послышались звук шебаршения, включенного крана воды и звонка в дверь. — Систр, я тебе позже перезвоню, ок? Я и хмыкнуть не успела, как соединение пропало, и передо мной предстал яркий экран, на заставке которого красовался флаг любимого хоккейного клуба. — Супер, — на выдохе произнесла я, заблокировала телефон и перевела пустой взгляд куда-то вдаль. Голова заполнена тысячью мыслей, и меня шарахает от одной к другой. Во-первых, естественно, это сегодняшний инцидент, который вызовет такой фурор в эту субботу, что мало мне не покажется сто процентов. А самое ужасное знаете в чем? В том, что во всем нет ни капли сожаления. Я не хочу здесь быть. Я не хочу работать с этими псевдо-наставниками, которые так яро хотят проникнуть в мою душу и понять что к чему. Ага, самой бы мне еще разобрать себя. И самое главное — я не хочу выходить на «ринг» против друзей. Еще в субботу я выступала с парнями, преследуя одну цель, идя друг за друга, работая и переживая все вместе. А что теперь? Теперь Степанов работает с этой стервой Кариной и будто не видит ее фальши и наигранности, а я вляпалась по самое «не хочу». Потрясающе. А следующим на повестке дня — Артем Пиндюра. Самодовольной петух. Поправочка — трусливый, самодовольный петух. Заболел он, бедняжка, спинку пчелиной мазью не смазать? Фу, блин, взрослый мужик — 26 лет! А ведет себя хуже, чем мой восемнадцатилетний брат, честное слово. Вибрация смартфона вернула меня в реальность, и я посмотрела на дисплей:«Ты такая классная, когда злишься».
— Тебя еще не хватало, честное слово, — закатила глаза я и усмехнулась, вспомнив высокую фигуру татуированного певца. Мгновенно в памяти встала картинка одного нашего разговора. Помните, я однажды благодарила Раммзеса, за что тот очень мило меня практически «опрокинул»? Если я больше не хочу продолжать свою рабочую деятельность на этом проекте, почему бы не провести это время с пользой? Рыжий думает, что он самый умный, и я уже давно должна висеть на его шее? Ну, что ж, проверим, кто из нас более крепкий орешек. Хитро улыбнувшись и прикусив губу, я почувствовала прилив бодрости и хорошего настроения. Может быть, все не так уж и плохо? Нет, ну посудите сами: я сольюсь в следующем же этапе и вернусь к своей привычной жизни: законы, кодексы и криминалистика. А друзья выиграют проект и получат то, что действительно заслуживают. Каждый останется с тем, чего хочет. Классно же!***
— Опаздываю, че-ерт, — кричала я, застегивая салатового цвета платье и слушая заливистый хохот белобрысого. — Чего ты ржешь? Лучше бы помог. Бросив недовольный взгляд на Свята, сидящего на кровати в позе лотоса, я расчесала волосы и вытащила зарядку от айфона из розетки. — Чем? Выбросил твой телефон, чтобы ты не зависала в соц. сетях до утра? — парень встал и оперся на косяк, пока я красовалась в зеркале и обувала балетки. — С кем переписывалась то, красавица? Серьезно посмотрев на Степанова, я не выдержала его хитрющего взгляда и рассмеялась. А переписывалась я ни с кем иным, как… с Владиславом Раммом! А почему бы и нет? — С Раммзесом, — просто ответила я и сомкнула губы в тонкую полоску, дабы равномерно распределить бежевый блеск для губ. — Серьезно? А как же: «Меня бесит его наглость»? — взгляд Степанова говорил о том, что теперь друг не упустит возможности надо мной поиздеваться. — Меня и сейчас бесит, — поиграла бровями я, улыбнулась и чмокнула белобрысого в щеку. — Не парься, папочка, это не серьезно. Я скрылась за дверью и зашагала в сторону своей студии. Настроение просто необыкновенно потрясающее. Прямо хотелось делиться своим невероятным настроем и бодростью. Наверное, в первый раз я шла на репетицию и не ныла о том, как я не хочу видеть парней. А все почему? Правильно! Я забила на обязательства и решила принимать от жизни все самое яркое. Глупое решение, которое не должно было приняться на шоу, где может решиться твоя судьба? Ну и пусть! «Живи здесь и сейчас». — Всем доброе утро! — воскликнула я, проходя внутрь помещения, где меня уже ждали три певца. Ладно-ладно, самые внимательные догадались, что причиной моего вдохновения и лучезарного самочувствия было еще и отсутствие одного паренька. Да, вот уже второй день я не наблюдаю качка на репетициях, и это не может не радовать. — Привет, — в унисон сказали волосатик и кореец. Первый стоял за клавишами и что-то наигрывал, а последний сидел на диванчике и, улыбаясь от уха до уха, что-то с интересом печатал. От понимания, кому пишет Цой, внутри стало тепло, а губы снова расплылись. С предметом обожания Анатолия я разговариваю каждый день и все больше и больше убеждаюсь, что София влюбилась и вляпалась в это «лучшее чувство на Земле» по самое-самое. Нет, я понимала, конечно: Олейникова испытывает к кумиру миллионов нечто, но отвергала мысль, что это может быть серьезно. Все-таки Степанов, хоть и не говорит мне ни слова, скучает по этой белобрысой бестии. — Хорошо выглядишь, — поведя бровями, сказал рыжий и оглядел меня с ног до головы. — Спасибо, — впервые без сарказма и ядовитости ответила я, выдерживая устойчивый взгляд Рамма. — Ты тоже ничего. Я усмехнулась, замечая мимолетное удивление на лице дылды, и прошла к Кисе, который держал в руках какой-то лист. — Принесли список звезд с их песнями, — будто читая мои мысли, проговорил подросток и протянул мне идеально ровную бумагу. — Н-да уж, не слабо. — Кто там? — послышался знакомый голос, и я почувствовала на критическом расстоянии от себя потрясающий запах сигарет и дорого парфюма. Держа в руках волокнистый материал, я ощущала обнаженным локтем прикосновение ладони Влада, который обнял меня одной рукой и слегка наклонился, дабы ознакомится с новым материалом. Рамм был так близко, что, дабы вы понимали, если бы я повернула голову, я бы носом уткнулась в его щеку. Хм, играете со мной, Владислав? Что ж, я тоже умею. — Так, Бьянка: «Кеды», — я начала вслух читать имена артистов, параллельно убирая волосы на левое плечо, тем самым оголяя спину перед Раммом. — Сплин: «Мое сердце остановилось» и… Крид: «Самая-самая». — Класс, — проговорил Рамм, чем обдал мою шею своим горячим выдохом. Рука Влада скользнула от моего локтя вверх, а я, не теряя времени, выбралась из своеобразного объятия парня и оперлась спиной на подоконник. — А по-моему неплохо, — пожала плечами я, непонимающе посмотрев на разочарованного Ника. — Что вам не нравится? Ответа мне никто не дал, но догадаться у меня получилось. Их последняя встреча с Егором была очевидна — ребята не испытывают к нему бешенных симпатизирующих чувств. Не знаю уж, что вызвало у них в этом милом парне бурю недовольств, но я решила не акцентировать на это внимание. — Ой, хотелось бы мне выступать… — я блаженно улыбнулась и запрокинула голову назад. — Дай угадаю, — вступил школьник, тряхнув волосами, — с Кридом? — С интуицией не очень, да? — усмехнулась я и с победой во взгляде посмотрела на Киоссе. — Со Сплином. Они крутые. Толь, что скажешь? Наше трио с интересом уставились на брюнета, что продолжал просиживать диван и пялиться в периодически вибрирующий телефон. Ник встал возле меня, и мы понимающе переглянулись. — Толян! — вскрикнули мы все и усмехнулись. — А? — подал в ответ Цой, а я, Раммчик и Киса продолжали заливисто хохотать. — У тебя машину угнали, — набравшись серьезности, проговорил длинный. Узкие глаза корейца расширились, и он в момент вскочил на ноги и собрался выходить из комнаты. Мы с Ником просто сгибались напополам от смеха, а Влад усердно держался, плотно держав губы сомкнутыми. — Стоп, — держась за ручку двери, Толян обернулся и подозрительно уставился на нас, — мы же на твоей приехали. Силы воли не осталось даже у каланчи — Рамм прыснул и в голос засмеялся, пока мы с Никитой располагались на освободившемся диване. — Н-да, любовь зла… — проговорил школьник, а я устало выдохнула — смеяться было уже просто невозможно. — Ладно эти два, но ты-то, Жень, умный человек, — отошедший от шока Толик наконец-то подал признаки жизни. — Э-э. Что началось то? Возмущенные вопли парней меня позабавили, но нельзя не отметить, что слова узкоглазого мне польстили. Понятное дело, что Цой говорил от чистого сердца, и это было очень приятно. Хотя, был бы тут один мой знакомый, до ужаса любящий хоккей, начались бы громкие дебаты. — Так, тунеядцы, — я поднялась на ноги, предотвращая начинающуюся бурю между Ником с Раммом и Толей, — поехали работать! Я посмотрела на Влада и, слегка улыбнувшись, закусила губу. — Песню этого фаната коленок ты и так знаешь, — усмехнулся подросток, ища песню Крида в интернете. — Чью песню? — уже почти подойдя к любимым барабанам, я резко обернулась. Парни переглянулись, засмеялись и махнули рукой: мол, сама поймешь. Ну, как скажете, наставнички. Следующие три часа работы впервые пролетели незаметно. Большую часть из этого времени мы разбирали песню блондина, ибо она вызывала у нас наибольший смех. Ну, как « у нас» — у трио этих звезд русской эстрады. Они угорали чуть ли не над каждым словом, а я, теряя последний остаток здравого смысла, хохотала вместе с ними. Затем мы быстренько обсудили «Кеды», а преступать к Сплину смысла не была — я знала эту композицию наизусть, досконально. — Слушайте, а может мою часть все-таки переделать под девушку? — в сотый раз смотря на текст песни, спросила я. — Ну, не ложится здесь. — А тебя в мужчинах манят губы? — Рамм мгновенно расплылся в хитрой улыбке, слегка скривив бровь. Меня так просто не возьмешь! Я перевела взгляд с бумаги и внимательно посмотрела в глаза Владу. Вот ни одной морщинкой, ни одним движением, ни взором он не изменился. Длинный просто выдерживал мой уверенный взгляд. — Ну… — я сделала шаг по направлению к парню, — не только… Выдерживая заинтересованный взгляд Рамма, я прошла мимо певца, поиграла бровями и отвернулась. Внутри играли фанфары. А играть с татуированным даже прикольно. — Пойдемте поедим, а? — проныл школьник, убирая телефон в карман черных штанов. — Считай, что сегодня я Санта Клаус и исполняю желания, — послышался голос сзади, и мы все повернулись. В проходе стоял Пиндюра с двумя огромными пакетами в руках. — Чего вы замерли? Супер. А день был таким классным. Парни побрели в сторону репера, воодушевленно что-то спрашивая, а я лишь повернулась спиной к месту событий и уставилась в текст песни Егора. Не хотелось думать ни об Артеме, ни о ситуации, что с ним произошла. — Жека, иди сюда! Здесь капучино с ванилью! Чисто по инерции я посмотрела на подростка, что держал в руках большой стакан из Starbucks. Пока татуированный и кореец разбирали пакеты, а Киоссе уже жевал картошку фри, Пиндюра своими карими глазами прожигал мою физиономию. Только не смотри на него, только не смотри. — Не хочу, спасибо, — по-доброму сказала я и развернулась на крутящимся стуле обратно к столу. Так, Селиверстова, не подавай виду. Ты работаешь. Ничего удивительного или странного. Артем решил меня купить, что ли? Кофе мой любимый принес — знал же, что я люблю с ванилью. И вообще, его же до пятницы не должно было быть, какого фига он на день раньше вышел? Лечил бы спинку свою, мало ли что там у него. Боже, Евгения, да вы сейчас лопните от желчи. — Жень, — услышала я голос, и мне не нужно было оборачиваться, чтобы узнать его обладателя, — можно тебя на минуту?