Flashback.
Я сидела в номере дорогущей гостиницы Петербурга, уже по привычке крутя в руках бокал с виски. На заднем фоне тихо-тихо играет какая-то легкая музыка, которая, почему-то, только усугубляет мое внутреннее состояние. Не вдумываясь слова, игнорируя вечно горящий от звонков мобильный, исключительно погрузившись в собственные мысли, я расположилась на полу, облокотилась на спинку кровати и запрокинула на нее голову. Усталость била из всех щелей — месяц с лишним непрерывного рабочего графика, разные города и… собственный день Рождения. Черт бы побрал все это. На дворе 16 октября, время примерно 3:40, и я, вместо того, чтобы набираться сил перед завтрашним — точнее, уже сегодняшним, — концертом в культурной столице, тупо пялюсь на пейзажи ночного Питера и вливаю в себя вискарь. Красотка, что тут еще скажешь. Завтра мне исполняется целых двадцать лет. Двадцать. И за них я успела потерять мать, выйти замуж, пережить измену, уйти от этого подобия мужа, почувствовать в «самом крутом проекте», едва ли в нем не победить, влюбиться, найти «своих друзей», а потом потерять это все в один момент. Как бы мне не хотелось гордиться перед Егором, но мысли о квартете — в частности, Пиндюре — съедали меня с таким же усилием. Особенно ночью. Я стала ненавидеть это время суток, ибо засыпать стала только благодаря снотворным, которые, естественно, знатно сказывались на моей нервной системе. А она и так не в порядке, между прочим. — Ты достала пить, серьезно. Я вздрогнула, отчего коричневого цвета напиток слегка пролился. Резко повернувшись, я столкнулась глазами с Кридом. Даже в ночной темноте я прекрасно смогла рассмотреть злость и непонимание в его взгляде. — Чего ты не спишь? — спокойно отозвалась я, поставила стакан на пол и вытерла руку о рядом лежащее полотенце. — Слушай, сколько можно? — проигнорировав мой вопрос, резко произнес Егор и дернулся в мою сторону. Через секунду я уже чувствовала тепло рядом с собой. — Сколько можно что? — режим «Идиотка» активирован. Делая вид, что искренне не понимаю намеки друга, я смотрела в его глаза. Егор испепелял меня своими голубыми очами, и в итоге я не выдержала его натиска. — То, что было, не исправить, понимаешь? — О-о-о, — я усмехнулась и покачала головой. — Начина-ается. — Не ерничай, — безапелляционно заявил блондин, и улыбка мгновенно сошла с моего лица. — Я серьезно: заканчивай с этим делом. Решила спиться из-за шайки ненужных людей? Хотела я, было, закатить глаза, но почему-то этого не сделала. Лишь нервно сглотнула и уставилась на центр Санкт-Петербурга из панорамного окна. Чего он от меня хочет? Неужели, все, правда, считают, что так просто все это выкинуть из головы и забыть? Я подпустила этих людей слишком близко к себе — слишком. И злюсь я скорее на себя, чем на них. Нельзя так доверять людям. Собеседник вздохнул, собираясь что-то сказать, но я быстро взяла себя в руки: — Спасибо тебе, конечно, за заботу, но давай ты закончишь читать мне нотации? Я сделала рывок, дабы подняться с места, но сильная мужская рука ухватила меня за локоть, и я плавно приземлилась обратно. Закатила глаза и попыталась не смотреть на Крида, чей взгляд просто просверливал во мне дыру. Чего он хочет? Исповедоваться перед ним не собираюсь. Оправдываться мне не за что — в конце концов, мне двадцать лет! Могу я самостоятельно разбираться в своих делах? — Я помочь тебе хочу. — Да не надо мне помогать, Егор! — взбесилась я, наконец-то переведя взгляд в голубые глаза, и всплеснула руками. — Чем ты мне можешь помочь? Из моей памяти ты их не выбросишь, а заменить мне двух лучших друзей ты все равно не сможешь. Вмиг я замолчала и уставилась на собственные ноги. Погорячилась. Выпалила лишнего. Но чего он ко мне пристал? Неужто, за полтора месяца «бок о бок» блондин не понял, что мне всего-то нужно оставить одной? Ничего лишнего — просто дайте мне одиночества. Неужели, это так много? Повисло молчание. Слышала свое сбитое сердцебиение и нервное дыхание Егора, который, в свою очередь, продолжал сидеть рядом и, как мне показалось, готовил пламенную речь. Только после того, как хруст пальцев Крида развеял приглушенную мелодию, я поняла, что только что сказала. Твою мать, какая же я тупая. — Егор… — тон смягчился. Я с сожалением повернула голову и мягко посмотрела на певца. — Я… — Да нет, ты права, — резко вымолвил он, даже не взглянув в мою сторону. — Что? — Ты права, — для особо тупой меня повторил парень и сжал челюсть так, что напряглись желваки. Волна безысходности и осознания собственной глупости накрыла меня с головой, и я шумно выдохнула, закрывая глаза. Как же я задолбалась. Пыталась убежать от проблем — убежала. А толку то? Они, словно снежный ком, наращиваются все больше и больше. И все из-за моего длинного языка! Ах да, и еще отсутствия мозгов. — Я никогда не заменю тебе лучших друзей, — неожиданно продолжил Егор. — Но у меня нет цели тебе их «заменить». Я просто буду рядом тогда, когда тебе это нужно. Внутри разлилось приятное тепло. Все в один момент стало таким неважным и пустым, что я просто расплылась в улыбке. И откуда в таком молодом парне столько мудрости? Распахнув глаза, я посмотрела на Крида. — Спасибо тебе, — парень лишь усмехнулся. — Нет, серьезно. Я ценю это, правда… Говорить благодарности явно не моя стихия. Я вообще свои чувства выражать не умею. Ни любовь, ни ласку, ни нежность — от меня никаких «милостей» не дождешься. — Да все нормально, — улыбнулся голубоглазый. — Но спиться я тебе все равно не дам. Он кивнул в сторону полупустой бутылки виски с серьезным выражением лица, а я почему-то засмеялась. — Вот, нормальная вообще, нет? — усмехнулся Егор и в недоумении покачал головой. — Говорю, еще раз увижу, что ты буха… пьешь, получишь по голове! Я уже вовсю хохотала, а когда парень потрепал меня волосам, потянув на себя, я совсем потеряла рассудок. Еще с полчаса мы говорили о какой-то ерунде, будто бы не нам вставать через пару-тройку часов. Меланхоличная музыка на заднем плане сменилась на более бодрую и громкую. И все было бы ничего, если бы не… — Жень, а ты не думала поговорить с Соней? — внезапно начал Крид. Улыбка с моего лица одночасье пропала, и я поднялась с таких удобных колен блондинка, на которых давеча он сам меня удобно устроил. Я встала, взяла бутылку негазированной воды со стола и глухо сказала: — Мы, кажется, эту тему закрыли. Вот так в один момент человек может сломать всю идиллию. Удивительная способность. — Какая же ты упертая… Шепот блондина я расслышала лучше, чем он сам мог предположить. И это стало последней каплей моего эмоционального спокойствия. — Блин, Егор, а о чем я должна с ней разговаривать? — я резко повернулась и поставила руки на талию. — Она скрыла от меня все это. Она — не лучше этих четырех предателей. Я их вычеркнула, и это наш последний разговор в этом ракурсе. С минуту я помолчала, переваривая вышесказанное. А потом нечистая меня понесла заново. — Или, может, ты их оправдаешь? — Жень, успокойся… — Да что успокойся? Ты сам постоянно заводишь эту дебильную тему! Певец встал, видимо понимая, что дальнейшего адекватного разговора у нас не получится. И правильное заключение, между прочим. — Ты вспыхиваешь, как спичка, потому что сама понимаешь, что не права, — вставить свои пять копеек я не успела, ибо парень развернулся и зашагал в сторону выхода, оставляя меня в неком недоумении. — И смотри, чтобы после осознания собственной глупости, не стало поздно. Егор вышел. А в ту ночь так заснуть и не смогла…The end of flashback.
— Эй! Ты здесь? — голос в трубке явно чего-то от меня требовал. — А? Да, что, прости? Раз, два, три. Пора бы вернуться в реальность. — Спрашиваю: вечером увидимся? А то я уезжаю через несколько дней. Несколько секунд я внимала фразе. А все потому, что пара карих глаз основательно сверлили мою спину. Стало неуютно. — Конечно. — Отлично! — Олейникова взбодрилась и, прощебетав что-то про звонок в дверь, обещала перезвонить позже. Отключив разговор, я еще несколько секунд бездумно пялилась на такой родной и привычный вид из панорамного окна студии. Моей студии. Все здесь такое «свое», что мне казалось диким прожить два месяца без этого. А сколько ближайшего времени я проведу здесь, когда Тим увидит наши с Егором задумки… Слегка улыбнувшись, я развернулась и тут же столкнулась глазами с Пиндюрой. Он, не скрывая и не стесняясь, смотрел четко на меня, от чего я даже немного смутилась. А раньше такие взгляды меня нисколько не напрягали — порой наоборот, весьма заводили. Подойдя к столику, я небрежно положила на него телефон. Так получилось, что смартфон упал задней панелью вверх. А Егор сделал гравировку. А рядом стоял Пиндюра. И его взгляд упал прямо на крышку сотового. Черт, говорил же брат надеть чехол. Хотя, погодите-ка, а почему меня это напрягает? Я — свободная, независимая женщина! Но надпись на телефоне может ввести в сомнения:«Люби и будь любима. От верного Е.К.»
Толик и Никита просто оценивали ситуацию изнутри, будто ощущая мое беспокойство… Мой перекаченный знакомый оставался на месте и испепелял агрегат взглядом, а я почувствовала, как сердце плавно уходит в пятки. — Значит, все-таки правда, — спустя секунд пятнадцать молчания вымолвил Артем, взглянув на меня. Ух, как мне хотелось съязвить. Любитель сарказма во мне просто готов был крушить и ломать внутри, но я сдержалась — мне просто даже с ним разговаривать лишний раз не хочется. — С каких пор ты стал верить слухам? — холодно спросила я, присаживаясь в кресло напротив качка. — Уходишь от ответа? — чуть прищурившись, вымолвил собеседник. — Просто воздерживаюсь. А за два месяца многое поменялось. Я поняла, что стала сильнее. Я ощущала себя более уверенной, спокойной. И даже желание влепить Артему пощечину «за все хорошее» во мне не просыпалось. Да уж, наверное, стоит все-таки отблагодарить Крида за сеансы психотерапии. Усмехнулась про себя. — Ты изменилась, — проговорил школьник, видимо, решив перевести тему и сгладить ситуацию. Хотя, стоп, сгладить ситуацию у них уже не выйдет, увы. Прямо мысли читает, посмотрите-ка. — Правда? — посмотрев на обросшего подростка, произнесла я и слегка улыбнулась. Вот прям совсем слегка. Так, что это вряд ли бы похоже на радостную эмоцию. — Да. Кажешься более независимой… взрослее, что ли. «Взрослее». В точку, пожалуй. Именно этому Егор и учил меня два месяца. Я, правда, выросла. И теперь, надеюсь, меня не так легко сбить с толку. — Ну так, жизнь течет, все меняется, — выговорила я, пожав плечами. — Люди приходят, люди уходят… Моментально взглянула на Пиндюру, бросившего невинную фразу. А сколько одно предложение вызвало у меня желания высказать все, что сидит внутри. Но нет. Ни-за-что. — Естественно, — спокойнейшим тоном проговорила я, скрестив пальцы в замок. — Еще предают, разочаровывают и бросают. Но делают нас сильнее. Егор бы меня прибил. Однако его здесь нет, поэтому я чуточку все-таки поязвлю. Прости меня, Кридушка. И откуда во мне сейчас столько позитива? Такое ощущение, будто я почувствовала, что им нисколько не лучше, чем мне, и стала на этом играть. Ну, а что? Им можно, а мне — нет? Тишина. Никто из певцов не спешил на меня смотреть, ибо понимали, куда я клоню. А я? А на моем лице играла насмешливая ухмылка. Довольно странно для данной ситуации, да? — Слушай, Жень, то, что тогда случилось… — Осталось в прошлом. Три удивленных взгляда остановились на мне. Я была уверенна, тверда и решительна, а они смотрели на меня так, будто я совершила нечто невероятное. В каком-то смысле так и есть — я в корне изменила себя. — Ты… сейчас серьезно? — едва ли не заикаясь, вымолив Ник. Я улыбнулась. — Абсолютно. Пожав плечами, я поднялась с места и взяла телефон в руку. Парни явно приободрились. На лице Никитоса расцвела улыбка. Цой тоже как-то благодарно улыбался, а Пиндюра, казалось, просто был удивлен. Ну, ничего, отойдут. На телефон пришла sms-ка от Егора, оповещающая о том, что тот подъехал. Личный водитель в лице кумира миллионов. Круто? — Ладно, — улыбаясь, смотря в смартфон, проговорила я и в последний раз оглядела тройку. — Я пойду. Скажите Тиму, что у меня фотоссесия. — Слушай, — едва я собралась выходить, послышался голос корейца, — может, встретимся сегодня? Столько нужно обсудить. Я застыла на месте. Умные, взрослые парни, а главного не поняли. Стало как-то грустно. В душе снова повис камень. Три пары глаз с какой-то надеждой и… наивностью смотрели на меня, а внутри меня было пусто. Мне не о чем с ними больше говорить. Мне нечего обсуждать. Мои дела теперь к группе MBAND никакого отношения не имеют. — Вы не поняли, — так же просто и искренне произнесла я. — Все в прошлом. Все. Полностью. Слегка улыбнувшись, я кинула слова прощания и поспешила выйти.