Мечтам свойственно сбываться

      Гордон улыбался. Он вышел вперед, не обращая внимания на то, что большинство магов, находящихся в зале, держались за палочки. Впрочем, видя спокойствие хозяина особняка, никто и не думал их доставать из чехлов. Гордон тем временем без всякого стеснения прошел мимо застывших в удивлении гостей и с распростертыми в широком жесте руками подошел к новоприбывшим. — Мистер Лич, ваше появление было даже чересчур эффектным! — весело сказал отец, пожав руку негласному лидеру компании.       Мистер Лич оказался пожилым мужчиной маленького роста. Обычный костюм едва сходился на животе, и казалось, что пуговицы на пиджаке вот-вот оторвутся и разлетятся по залу, как те самые столики. На его круглом лице с двумя подбородками с трудом умещались очки в толстой отправе и широкая улыбка, но почему-то при одном взгляде на него становилось понятно, что как раз смеяться над ним никак не получится. Потому что не найдется самоубийц. — А как же без эффектности? — лукаво ответил предполагаемый министр магии, пожимая плечами. — Вы, мистер Принц, тоже изредка потакаете своим слабостям.       Он как бы нехотя скользнул взглядом по мне, намекая на принятие меня обратно в семью, и снова лучисто улыбнулся. Вот как!.. Неужели этот колобок, которого решили избрать министром, имеет что-то против моего отца и сына? Я опустила глаза и начала упоенно рассматривать тюльпаны на своей юбке. Какая красота, действительно, Уолтер знает свое дело. — Не сжимайте мне так руку, мисс Принц… — шепнул Риддл мне на ухо. Я поняла, что слишком сильно сжала его руку, опять погрузившись в свои мысли. Я медленно разжала пальцы и немного отстранилась. — Извините, — ответила я, переведя взгляд на моего партнера по танцу.       Он веселился! Улыбался краями губ, не глядя на меня. Казалось, он совсем забыл про то, что еще минуту назад был явно недоволен присутствием министра магии. Да он смеётся надо мной! Впрочем, мне же лучше. Какие там матримониальные планы Гордона, если предполагаемый жених будет скрываться в лесах Албании от недалекой невесты? Я уже предвкушала, как со тщательно скрываемыми слезами в голосе скажу отцу, что «Том надо мной смея-ался!» И надрыва побольше для улучшения эффекта. Мне-то, в принципе, до лампочки: Волдеморт, Малфой, Альбус Дамблдор… Все в одинаковой степени абсурдно звучит. Хотя с последним у нас хотя бы есть точка соприкосновения. А что? Я учитель, он учитель, еще не директор.       А тем временем музыка зазвучала с удвоенной силой. Казалось, прибытие министра лишь увеличило интерес магов к приему. Часть людей отделилась и ушла к столикам, чтобы обсудить произошедшее, а все остальные решили продолжить с того момента, на котором закончили. Видимо, к такому же выводу пришел и Риддл: он протянул мне руку и улыбнулся. В неровном свете его глаза казались не темно-голубыми, а черными. Опасными, но притягательными, как пропасть. — Все же вы меня пригласили, мисс Принц… Эйлин, если позволите. Не будем отставать от других, — тихо сказал он, глядя мне прямо в глаза. Его голос был не таким, как тогда, когда я приглашала на белый танец. Ниже, мягче. Как будто теперь он говорит с Эйлин, а не с мисс Принц. Вот ин­те­рес­но, это он спе­ци­аль­но де­ла­ет? А ес­ли спе­ци­аль­но, то за­чем? — Позволяю… Мистер Риддл, — ответила я, рассматривая его лицо из-под ресниц. — Просто Том, Эйлин, — поправил он меня и улыбнулся, так как будто пытался произвести на меня впечатление. Я мысленно хмыкнула. Том? Ну-ну. — Том, — послушно повторила я, скопировав его улыбку и добавив чуточку смущения. Ох не к добру такой переход на «ты»… Но лучше уступить.       Я вложила свою руку в его. Со стороны, наверное, казалось, что мы танцевали в уютном молчании и пребывали в приятной задумчивости. Я наконец смогла подстроиться под длину шагов мага и вполне поспевала за ним, что существенно облегчало мою задачу, вот толь­ко я по­лучи­ла бы боль­ше удо­воль­ствия, ес­ли бы это был бо­лее слож­ный и ме­нее офи­ци­аль­ный та­нец. Да еще и Том… Волдеморт смот­рел на ме­ня так, слов­но пы­тал­ся ре­шить ка­кую-то слож­ную для се­бя за­дачу, в ко­торой имен­но моя пер­со­на бы­ла тем са­мым не­из­вес­тным, ко­торое не­об­хо­димо вы­чис­лить. И уж поверьте, интерес ко мне в его глазах был далек от романтического! Уж не знаю, что он там та­кое пы­тал­ся во мне уг­ля­деть, но нуж­но сроч­но бы­ло от­влечь его от это­го за­нятия, по­тому что не­понят­но до че­го он там до­дума­ет­ся. Ну не соблазнять же его, следуя заветам плана Гордона? — Ну и почем? — без задней мысли спросила я первое, что пришло в голову, и наткнулась на непонимающий взгляд и приподнятые в немом удивлении брови. — Почем нынче тюльпаны, Том? — Какие тюльпаны, Эйлин? — озадаченно спросил он, вернувшись с небес на землю. Он так легко перешел на ты, что это выглядело неестественно. Впрочем, что мне стоит подыграть. — Тюльпаны на моем платье, — ответила я и начала уверенно нести чушь: — Вы просто взгляда не могли оторвать от них, как будто приценивались. Могу подарить бутоньерку совершенно безвозмездно!       Том неожиданно рассмеялся. Он даже как-то расслабился и перестал сканировать меня рентгеновским взглядом. Рука на моей талии на секунду напряглась, притянув чуть ближе. Теперь мое лицо было в сантиметрах пяти от его плеча, и приходилось задирать голову, чтобы видеть его лицо. Не очень удобно и смущающе… Я улыбнулась шире и посмотрела на него прямо без малейшего стеснения. — Оставь ее себе, Эйлин, — сказал он, отсмеявшись. — Ре­шила про­дол­жать в том же ду­хе? Тебе неплохо удается. — Вы сей­час о чем? — я посмотрела на муж­чи­ну самым честным взглядом из имеющихся в наличии. — На­ше зна­комс­тво на­чалось с то­го, что те­бе уда­лось ме­ня уди­вить, при­чем не раз. Ре­шила не ос­та­нав­ли­вать­ся на дос­тигну­том? — спросил Том, глядя на меня с лукавым прищуром. — Нет пре­дела со­вер­шенс­тву, — ответила я, пожав плечами, а потом прищурилась: — И чем же я смогла вас удивить? Уж явно не моими невероятными магическими способностями.       Он коротко улыбнулся и остановился. Я осознала, что музыка умолкла, а танцующие освобождают центр зала для музыкантов. На­вер­ное, по­это­му я не сра­зу об­ра­тила вни­мание на тот факт, что Том взял ме­ня за ру­ку, с на­мере­ни­ем по­цело­вать тыль­ную сто­рону ла­дони. Ког­да гу­бы мужчины кос­ну­лись мо­ей ру­ки, я лишь уси­ли­ем во­ли удер­жа­лась от то­го, что­бы не вы­дер­нуть свою ла­донь из его паль­цев. Эта формальность ничуть не вязалась с пронзительным холодным взглядом Темного Лорда. Теперь он не пытался меня очаровать, а лишь на секунду снял маску. Казалось, нить, которая нас связывает через Северуса, натянулась до предела, и вот-вот порвется… Но не судьба, потому что Непреложный Обет нельзя так просто разрушить. — А это, Эйлин, разговор не для приема, — ответил он и снова стал живым воплощением любезности.       Даже удалось получить удовольствие от осознания того, что мы неплохо смотримся со стороны, если судить по тем завистливым взглядам, которые на меня бросали бывшие одноклассницы Эйлин. Мелочь, а приятно. И было в нашем танце еще что-то непонятное, почти забытое, о чем даже не хотелось задумываться… Ка­залось, что мои но­ги да­же не ка­са­ют­ся по­ла, нас­толь­ко лег­ко мы кру­жились в тан­це. Му­зыка гре­мела, и мое сер­дце гул­ко би­лось вмес­те с ней. Что же это? Откуда?       Когда музыка замолкла, я чинно поблагодарила своего партнера по танцу и ускользнула подальше от публики. Мимолетного взгляда на присутствующих в зале хватило, чтобы понять, что ни Гордона, ни Аластора, ни министра магии с его свитой нет. Не думаю, что это заметила только я: уж очень странные были лица у авроров из верхушки, которых Гордон мимоходом назвал «понимающими». Мне это в принципе ничего не говорило, да и зачем мне вникать в подобные вопросы.       Но что-то меня беспокоило, как маленький камешек в туфле. Возможно, Гордон сразу же удалился с министром Магии в кабинет… Конечно, в этом не было ничего странного. Разве хозяин дома не может уделить особое внимание столь почетным гостям? А где же Шарлотта и Уолтер? Я пробежалась глазами по танцующим, оглядела болтающих возле столиков и пришла к выводу, что в зале семейства Шнайдер нет и быть не может. Казалось бы, что здесь такого странного? Уолтер не любит больших сборищ, поэтому мог уйти в свою комнату, а Шарлотта вполне сейчас может целоваться с Аластором за какой-то портьерой, как уже бывало, но что-то мне подсказывало, что это не так. Была какая-то странность, не дававшая мне покоя… Точно. Лицо Шарлотты, когда она увидела мистера Лича. Она была просто в ужасе, который никак не поддавался объяснению. Я вспомнила предостережение Аластора и решила сделать вид, что ничего не усвоила. Я больше не могла беззаботно танцевать, зная, что в доме что-то происходит. Причём и Гордон, и Аластор, и Шарлотта были участниками этого самого действа. Я вдруг остро почувствовала пропасть, отделяющую меня от всех остальных людей в зале. Для них магия — жизнь, а для меня — костыль у абсолютно здорового человека. Вроде бы и не нужен он, но все же есть. И мешает.       Мне стало не по себе, что я даже передернула плечами. Некстати вспомнилось, что мое платье с узкими рукавами не предполагало наличие палочки. Да, вы ведьма, госпожа Эйлин? Не знаю, ведьмы как-то более сообразительны… Даже если бы мой волшебный инструмент с пером феникса был при мне, то это было бы намного лучше: я знаю много заклинаний (спасибо за это периодически вспыхивающей яркими картинками памяти Эйлин) и применять я их кое-как, но все-таки научилась. Но разве это поможет в толпе хорошо владеющих магией авроров? У меня все же не было возможности учиться у кого-нибудь. Не говорить же Гордону, что я не могу разобраться со своими способностями? Разве что аппарировать у меня получалось так же легко, как и дышать. Мне казалось, что если бы я захотела, то даже без палочки могла легко переместиться в любое место, о котором подумала. А заниматься практикой было не очень удобно, ибо и у стен есть уши. Ушастые такие, которых домовыми эльфами называют. Один раз мне не повезло, и Дакар застал меня за чтением пособия для сквибов. Взгляд, которым он меня наградил, мог заставить покраснеть кого угодно, но только не меня. Но было совсем не смешно, когда Гордон за пятичасовым чаем осторожно, как бы нехотя, поинтересовался, как у меня дела с магией. А когда он, не найдя отклика с моей стороны, постарался успокоить меня тем, что «целители легко лечат подобные послеродовые проблемы», я чуть не засмеялась, хотя смех не был бы искренним. Таких проблем у меня по определению быть не могло.       Я по возможности незаметно вышла из зала. Ах, ещё и это платье с тюльпановой юбкой мешает! Я взлетела по лестнице на второй этаж, где располагались спальни, и зашла в свою спальню. С того момента, как я покинула ее несколько часов назад, в ней произошли изменения: книги, в хаотичном порядке стоящие на всех подходящих и неподходящих поверхностях, теперь были расставлены строго по тематике, а мои конспекты, которые лежали на туалетном столике в перемешку с косметикой, аккуратной стопкой величественно возвышались строго возле зеркала. Видимо, часть эльфов решила немного прибраться, раз приём в большей степени обслуживался приглашёнными людьми.       Идея, сначала показавшаяся мне глупой, сейчас выглядела самой здравой из тех, которые крутились в моей голове. Почему бы не захватить с собой палочку? С ней мне будет намного спокойней, тем более у меня в копилке имелась парочка очень заковыристых заклинаний, которые действительно могут удивить. Но стоило найти и какую-то накидку, чтобы в открытую не светить палочкой. Это, как говорил Гордон, может себе позволить только ребенок, которому только что купили палочку. В некоторых семьях в честь важной покупки устраивают целый праздник, как это было и в семье Принцев. «Свой» я помнила плохо, но и того хватало для того, чтобы иметь представление. Родители, самые близкие родственники и друзья дарят небольшие подарочки вроде ленты для волос в знак того, что у ребенка наступает своеобразное первое совершеннолетие. Я открыла створки шкафа и критично оглядела свои вещи. Мантия не подойдет — слишком строго, зимний свитер будет выглядеть нелепо на фиолетовой ткани платья… Серебристая накидка с длинными широкими рукавами отлично подходила для моей задумки. Палочку я нашла в шкатулке, как и ремешки, которыми палочка крепилась к руке и ноге, не мешая своим присутствием. Проделав задуманное, я покрутилась возле зеркала. Ничего не топорщилось на левой руке, а ширина рукава позволяла мне беспрепятственно выхватить ее, если появится необходимость. Даже было странно осознавать, что кусок дерева может вселить уверенность в собственной безопасности. По пути я заглянула в «детскую», где на меня не обратили ни малейшего внимания. Кажется, дети играли в магический аналог Крокодила. От обычного он отличался только тем, что если кто-то озвучивал неправильный ответ, зачарованная бумажка с загаданным словом начинала картинно гореть белым пламенем. — Она сейчас на самом деле сгорит, — картинно хмыкнула Беллатриса, к этому моменту уже без всякого стеснения сидевшая на полу. — Сдаетесь? Неужели я загадала слишком сложное слово? — Не так быстро, Беллс! У нас еще три минуты, — азартно выкрикнул Эд Данбар и продолжил пытаться угадать.       Северус принимал в игре активное участие и совсем не расстраивался из-за того, что не может угадать. Словом, в детской было все хорошо, и никто из гостей не скучал. Разве что леди Элизабет выглядела порядком вымотанной, если можно так сказать о призраке. А в зале царила все та же непринужденная атмосфера.       На возвышение к музыкантам поднялась полная дама в невероятно пышном зеленом платье и начала петь какую-то странную песню про котел любви неожиданно звонким голосом, а ее поддержали аплодисментами. Я подавила желание покрутить пальцем у виска и схватила стакан со столика с закусками. В этот раз мне попался апельсиновый сок, который я терпеть не могла, но не могла не признать, что он намного лучше непонятной бурды из пакетов в двадцать первом веке. Я заняла позицию наблюдателя. Все-таки мне здесь жить. Гордон прав, нельзя ограничиваться только одной стороной жизни, нужно и другие не забывать. «Не всегда же Северус будет рядом с тобой, а Гордон — ходить холостяком. Вот уже и дамы разных лет на нем виснут. Что стоит какой-нибудь Вирджинии вскружить ему голову?» — шептал внутренний голос, подозрительно похожий на голос моей мачехи-подруги Милены. Да, уж она бы к концу первого месяца окольцевала бы Гордона и укатила в Италию на медовый месяц! — Позвольте пригласить вас на танец, — церемонно подкатил ко мне Шон Гринграсс, а я с радостью согласилась.       С ним было легко не только танцевать, но и просто находиться рядом. «Любимец женщин и публики», — всплыла в голове фраза Гордона. Пожалуй, это так. Волосы растрепались, галстук — редкая вещица у магов — покосился набок, пиджак потерялся по дороге на одном из стульев. Но красавец, этого не отнять. И обаятельный, что немаловажно. Он говорил о жене, любимой лошади и ценах на овес, но так, что я просто хохотала во весь голос, а Шон ничуть не обижался. — Смейтесь, мисс Принц, смейтесь, но только помните: когда-нибудь маглам надоест возиться с бездушными машинами, а на этот случай магам есть что предложить, — весело говорил он. — Вот тогда и настанет время лошадей, помяните мое слово! И даже Беатрис со мной согласна, а она не будет бросать слова на ветер!       Имя своей жены он произносил с каким-то благоговением, которое было бы смешным, если бы не пугающая натуральность. Наверное, именно так выглядел Блок, влюбленный в свою Прекрасную Даму, но неизменно таскающийся за всякими Волоховыми, Снежиными и Дельмас. — Знаете, мистер Гринграсс, тогда я буду совсем не к месту в будущем, — печально заявила я, сдерживая смех. — Я ведь видела лошадь разве что на картине!       Шон тут же принялся меня утешать тем, что легко может научить кататься даже бревно («коим вас, конечно, не считаю, мисс Принц»), а я с деланным огорчением отвечала, что лошадь — не машина, поэтому с ней намного сложней. От этого маг только распушил перья и начал горячо соглашаться с тем, что животные устроены куда совершенней, потому что их такими создала природа.       Я смеялась и танцевала до самого конца приема, танцевала и смеялась, будто забыла обо всем на свете, но не забыла. Я знала, что мне нужно обязательно поговорить с Гордоном начистоту. Или так, насколько могу себе позволить.