Голос Кирата

На этот раз прийти в себя оказалось ещё труднее. Я чувствовала ужасную боль в горле, а тело было горячее раскалённого железа. Знобило. Наваливалась усталость, будто все это время я пребывала в сознании. Дрожь в теле все еще не давала покоя, но меня она уже мало волновала. Напрягали темень и тишина – я не знала, где находилась. Вслушиваясь в слабый стук своего сердца, я радовалась, что оно у меня всё ещё было. Запах горных цветов рассеивался по комнате сладкой дымкой. Правым плечом я чувствовала тепло свечи. Такое пробуждение мне нравилось гораздо больше, однако, хоть подо мной и проминались мягкие подушки, а поблизости не маячили жуткие тени, чувства безопасности не было. И все же нужно было просыпаться. Приоткрыв глаза, я простонала что-то невнятное. Что я пыталась сказать в тот момент, не знала даже сама. Наверное, хотела понять, имела ли я хотя бы возможность говорить. Иметь-то имела, но едва ли могла. Знакомый гобелен напротив кровати, множество мебели и украшений, отсутствие окон… Я находилась во дворце, в своей комнате. Голова начинала побаливать от едкого дыма благовоний... Вечно закрытые шкафы и тумбы почему-то стояли с настежь раскрытыми дверцами и почти ломились от изобилия различной одежды. Напротив постели в богато украшенном бордовом кресле сидел Пэйган Мин. Локти его покоились на широких, мягких, оббитых бархатом, подлокотниках; всё тело было расслабленным, а голова опущена. По всей видимости, он дремал. Взлохмаченные волосы, рубашка, расстегнутая на две пуговицы… интересно, сколько он не спал, сидя в комнате и наблюдая за мной? Зачем он вообще это делал? У него же наверняка были и другие дела, а он потратил своё время здесь, у моей постели. Если б не ужасное самочувствие, я была бы ошеломлена его поступком. А так, мне просто стало неловко. Мистер Мин и так сделал для меня слишком много, а я... Тогда Юма была права - я создавала одни только проблемы. Будто почувствовав мое пробуждение, Король поднял голову и сонно посмотрел на меня. Я пронаблюдала из-под полуприкрытых ресниц за тем, как он, будто в спешке, поднялся с кресла и подошёл к моей кровати. Его обеспокоенный взгляд меня смутил. Я дышала ртом, не справляясь с окутавшей меня слабостью. Попытку приподняться на локтях тело отвергало сильной головной болью. Пэйган тоже не был этому доволен: он тут же меня осадил: - Не вставай, - он внимательно осмотрел мои руки и ноги. - Не делай себе хуже. В голосе проскальзывала нежность, которой он хотел защитить меня от мира сего или, по крайней мере, сделать его чуть безопаснее. Безопаснее для меня. Хотелось ответить, но, кроме мычания, вытянуть из себя ничего не получалось. Вспомнив о холоде тюремных камер и коридоров, я попыталась пошевелить пальцами на руках, чтобы понять, не онемели ли те, но вдруг, испугавшись, вздрогнула, когда пальцы коснулись чего-то металлического и тёплого. Повернув голову, я увидела, что кисти были опущены в большие широкие чаши, заполненные тёплой водой, а от сгиба руки куда-то вверх тянулась тонкая эластичная трубка с прозрачной жидкостью. Я заметно напряглась, и Пэйган это заметил. В глазах застыл вопрос: "Что всё это значит?" - Что? Вода уже остыла? Сейчас налью погорячее. - Мистер Мин отвернулся к одному из трюмо, где раньше находились благовонии и свечи, и, взяв в руки чайник, подошёл к одной из плошек и начал осторожно подливать горячую воду. - И очень тебя прошу, не смотри так на капельницу. Ничего плохого она тебе не сделает. - Что со мной? - кое-как, проглатывая слоги, хриплым, болезненным голосом спросила я, чуть ли не задыхаясь. Стало страшно за себя: такого голоса я ещё не слышала. Слова сухим кашлем вырывались из меня. - По... Почему... Я так и не договорила фразу, жмурясь от острой боли. Меня вновь остановил Король. К тому времени он уже вернул чайник на тумбу. Я почувствовала приятную боль в пальцах, вызванную тёплой водой. - Прошу, помолчи! - громко проговорил он, но затем, посмотрев на меня, смягчился: - Ты ещё слишком слаба. - Он присел на кровать и принялся гладить мои волосы. - Когда на следующее утро я не нашёл тебя во дворце, понял, что что-то случилось. Солдаты доложили, что, кроме Юмы, никто отсюда не выходил. И я решил поехать в Дургеш подтвердить свои опасения. К счастью, - протянул он, поглядывая на меня, - я успел вовремя. Ещё немного, и ты бы умерла. В комнате воцарилась тишина, но если мистер Мин молчал, чтобы обдумать следующие свои слова, то я же молчала потому, что не могла и слова сказать. Последние слова прочно засели в голове. Пэйган понимал, что я хотела знать намного больше, чем он выдал мне, но упорно молчал, по всей видимости, не желая даже вспоминать об этом. Или не желая вновь меня шокировать. Вытащив руку из таза, я потянулась к Королю, но он, осторожно сжав ее, вновь опустил под воду. - Переохлаждение – это серьёзно. Если не смерть, то, по крайней мере, тебя ждало обморожение, - он провел пальцами по тыльной стороне моей ладони. Заслушавшись Короля, я была рада, что не потеряла чувствительность, как могла. - Лучшие лекари Кирата делали всё, чтобы этого не произошло. И этого не произошло. Пэйган слабо улыбнулся. Я тоже попыталась улыбнуться, но вышло не очень хорошо. Одолевала слабость; я чувствовала, что могла в любой момент отключиться. Король ещё долго говорил о моем лечении и о своих опасениях. Слушая его, я удивлялась, что вообще осталась жива. Он говорил эмоционально, будто заново переживая произошедшее. Я ощущала, как была ему дорога, и от этого мне становилось безумно приятно. На душе сразу становилось хорошо и легко. Скрыть влюблённый взгляд, которым я изучала Короля, было очень трудно. В какой-то момент блондин сказал: - Мне нужен твой ответ. Это сделала Юма, да? Я, не долго колеблясь, кивнула. *** Прошёл месяц, может, чуть больше. С каждым следующим днём я чувствовала себя все лучше и лучше, а чувства к Пэйгану не притуплялись, а наоборот, становились все сильнее. Скрывать это совсем не получалось: в разговоре я подолгу задерживала свой взгляд на Короле, а когда он что-то говорил - улыбка не сходила с моих губ. Мин замечал это, он видел всё. Видел и молчал, умело скрываясь за маской мудрого и справедливого монарха. Он не показывал свои чувства: как и раньше оставался холоден к своим подчинённым, а при мне всегда был мягок и добр, почти заинтересованно расспрашивая обо мне и моем здоровье. Гардероб пополнился больше, чем в четыре раза. В нем появились: платья с меховыми накидками, тёплые осенние куртки, брюки со множеством карманов, тёплые свитера крупной вязки и шарфы. Все это, разумеется, по большей мере было предоставлено в розовом цвете самых разных оттенков. На некоторых вещах даже вышили серебряного павлина – знак принадлежности Королю. Пэйгана часто не было во дворце - он уезжал в соседние резиденции, по его словам, для важных переговоров, темы которых мне знать было не обязательно. Оставаться одной постепенно становилось обыденным - я всегда знала, чем себя занять. Всё в жизни протекало спокойно и размеренно, пока в один прекрасный день к нам не пожаловал незваный гость. В тот вечер Мин был дома. Мы сидели за столом на кухне и разговаривали о моде и знаменитостях, хотя, если быть точнее, блондин говорил, а я слушала и кивала, беззаботно улыбаясь. Он был, как всегда, безупречен: на нем была бордовая рубашка с вышитым золотыми нитками павлином на переднем кармашке. Штаны были отутюжены; ботинки чистые, будто новые. Волосы уложены всё так же, на одну сторону. Говорю же, безупречно. Нас прервал солдат. Он вбежал в зал, тяжело дыша. Я не понимала, почему тот спешил. Должно быть, у него было срочное послание. Отдав честь своему начальнику, он громко и чётко проговорил: - К воротам подъехала машина. Пэйган заметно оживился. Он выпрямился, сидя в кресле, и, приподняв брови, поинтересовался: - Кто за рулём? - Генерал Юма Лау. - Вы дали ей проехать? Лейтенант пожал плечами. - Она проехала сама. Пэйган кивнул. - Свободен. Мужчина поклонился и выбежал вон. Вскоре послышался стук закрывшейся двери. Блондин повернулся, с интересом посмотрев на меня. Я немного занервничала, услышав о прибытии генерала. - Подожди здесь. Я скоро буду. Затем он вышел, оставив меня одну с кучей еды, которая ещё не успела остыть. Глупо было ждать от меня послушания – я никогда не оставалась на месте. Уже по отдаляющимся шагам и звуку открывшейся двери я знала, в какой комнате проходила встреча. Просторный зал на первом этаже – я там от силы была два раза. Так что, подождав немного, я слезла со стула и направилась вслед за Кролем. - Юма! Рад видеть, - радушно поприветствовал Пэйган генерала. - Взаимно, - как всегда холодно ответила она. - Я не мог до тебя дозвониться. Где ты пропадала? После последовала тишина. Я знала, что в этот момент девушка испепеляла блондина взглядом. - Серьезно? Тебя никогда это не интересовало. Мужчина пропустил это мимо ушей. - Мне просто нужно было с тобой серьёзно поговорить. - Вот как? - усмехнулась "Снежная Королева". - Именно так. - Какое совпадение! Не представляешь, но мне тоже надо с тобой кое-что обсудить. Пройдем? - Пройдем, - уже таким же холодным тоном кивнул Мин. Затем они уединились в комнате, плотно закрыв дверь. Удостоверившись, что Король и генерал меня не заметили, я подкралась ближе, прислушиваясь. Сначала были лишь чьи-то шаги взад-вперёд по комнате. Далее последовали приглушённые голоса: - Ну, и? Я специально приехала сюда, чтобы увидеть, как ты молчишь? Это была Юма. Она, по всей видимости, стояла рядом с дверью, поэтому её голос я слышала гораздо чётче, чем ответ Пэйгана. - Присядь, - спокойно ответил он. - Не хочу. - Тогда начнём. Где ты была? Послышался едкий смешок. - Где я была? - передразнила она Мина. - Я постоянно в разъездах. Это же моя работа. - Просто признайся, что ты опять искала тханку. Я сразу же вспомнила о письме Шарлотте. Там что-то говорилось о каком-то воине и... тханке. Пэйган объяснял, что тханкой называли рисунок какого-нибудь пророчества или легенды на волчьей шкуре. Мне было бы очень интересно изучить хотя бы одну из легенд, но мне о них не рассказывали. Пэйган считал это пустой тратой времени. Но Юма бы не стала тратить свои силы ради поисков какого-то рисунка. Тханка зачем-то была ей нужна. Вот бы выяснить, зачем... - Это уже не твоё дело, - грубый ответ Юмы вывел меня из раздумий. - Как раз моё. Мне не нравится, что ты делаешь. - Мне тоже много, что не нравится. И ты меня тоже не очень-то слушаешь. Эмели же вновь у тебя, верно? Внутри у меня все сжалось. От мыслей, что сейчас речь зайдёт обо мне, становилось как-то жутко неприятно, но в то же время интересно. «Почему она воспринимала меня как угрозу?» Я отказывалась верить, что своим присутствием мешала Королю. Даже если так, он бы давно мне об этом намекнул. - Кстати о ней, - как-то уж чересчур медлительно "пропел" блондин. - В последнее время ты стала слишком многое себе позволять. Снова смешок. - Потрудись-ка объяснить, в чем это? - Юма, - протянул Пэйган, - прошу, убери свою дьявольскую ухмылку хотя бы в момент нашего разговора! - Говори по делу, Мин. Что я себе позволяю? - А ты не помнишь, что было месяц назад? - А должна? Юма говорила с Королём дерзко и даже немного задиристо, в то время как он, наоборот, придерживался спокойного тона. Я чувствовала, как в нём накапливался гнев, готовый в любой момент выплеснуться наружу. Но Ган держался, как подобало Королю, хотя, могла поспорить, вид его был сейчас крайне раздражённым. - Как у тебя все просто! – наконец, воскликнул он с сарказмом. - Месяц назад ты отвезла Скотт в тюрьму и закрыла её там, а сейчас спрашиваешь, должна ли ты об этом помнить?! - А ну не кричи на меня, Мин, - начала возмущаться девушка. - И потом, ничего же не случилось. Девчонка в итоге не пострадала. - Ничего не случилось?! - вскипел Король, по всей видимости, поднявшись с кресла. - Да ты хоть знаешь, в каком состоянии я её нашёл? Глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит. Никогда ещё я не слышала, как Пэйган на кого-то кричал. Этот грозный тон засел в голове, вынуждая съёжиться от страха. Тогда я даже не могла поверить, что это говорил именно он. - Мне плевать. Хоть мертвой. Ей здесь не место, и ты об этом знаешь. - Как ты вообще смеешь решать, кому и где здесь место?! Забыла, кто я и что могу с тобой сделать? Это же государственная, мать её, измена! Лау фыркнула. - С тобой не забудешь. Я вообще понять не могу, что ты в ней нашёл. - Не лезь в то, что не понимаешь. Не твоя это забота. Я готовлю её для одного проекта. - А по-моему, ты умом с ней тронулся. - Я не собираюсь с тобой это обсуждать. Она нам нужна, и все тут. Хочешь - принимай эту информацию, хочешь - не принимай. - Она разрушит здесь всё, что мы создали. Разрушит так же, как и Ишвари! - С меня довольно, - озлобленный рык дал понять, что Пэйган был всё ещё зол. - Я не хочу больше ничего слушать. Ты выводишь меня из себя. - Надо же, как мы заговорили! А знаешь, я могу и буду выводить тебя, пока ты, наконец, не поймёшь, что от девчонки пора избавиться. Да какой ты вообще Король, если не прислушиваешься к мнению собственной сестры. Даже не сестры, а генерала! Твоей, по сути, правой руки. Пэйган долго молчал, а после вынес вердикт: - Ты отстранена от службы на неделю. Я слышала, как разбилась ваза. Затем на пол полетели и другие вещи. Я поспешила ретироваться, когда Юма со всей силы метнула что-то тяжёлое в дверь. Чувствовала себя подзаборным котом, в которого метнули старым сапогом. Иронично, но это выглядело именно так. Лишь выбежав на задний двор, я успокоилась и отдышалась. Думать не хотелось ни о чем, кроме услышанного; разговор сильно задел меня. Многие вещи оставались без ответов, что сводило с ума. Нужно было чем-то себя занять, желательно срочно. И тут на глаза попался маленький домик, построенный из белого камня; с высоким потолком и красной резной входной дверью. Окон не было, пришлось зайти внутрь. В нос мне тут же резкий запах благовоний: он не был похож та тот, что стоял в моей или в любой другой комнате. Те были до ужаса сладкими, а этот каким-то терпким и тяжелым для восприятия. Я никак не могла понять, что это был за аромат. Под ногами был расстелен бордовый ковер. Небольшое помещение казалось еще теснее из-за множества висюлек и нагромождений. Места практически не было, поэтому, не успев толком зайти, я уже уперлась в одну из двух ступенек, неясно для чего установленных. На них были разбросаны вырванные страницы из книг и разноцветные флажки, которые я видела во время поездки с Де Плером. Разве что, эти были исписаны пожеланиями и лежали с подгоревшими краями. Я подняла взгляд. Повсюду с потолка свисали маленькие тяжёлые колокольчики, сделанные из тёмного золота. Они слегка покачивались на своих нитях, будто бы подвластные невидимому ветерку. Длинные тряпичные флаги сливались со стенами, на которых висели. Темно-красные, с вышитыми по центру буквами, значения которых я не знала. Вдоль стен, на деревянных тумбах и подъемных ступеньках стояли глубокие темно-зеленые плошки, заваленные красными цветами. Вазы сильно контрастировали цветом и золотыми узорами, украшавшими их. Все было таким интересным. Как заворожённая, я рассматривала каждую деталь, не в силах оторвать взгляд. Странно, что Король никогда не рассказывал об этом месте. Может, не хотел этого делать? Кое-что отвлекло меня от раздумий: в самом центре у дальней стены висела фотография, спрятавшаяся за свисавшими с потолка колокольчиками и плотными шторами темно-оранжевого цвета. Любопытство пересилило терпение. «Должно быть, это место принадлежало ей». Подойдя к картинке практически вплотную, я встала на цыпочки и уперлась руками о что-то холодное и твёрдое. Недавние события в Дургеше заставили отскочить в сторону, позабыв об осторожности. Благо, всё обошлось, и я ничего не уронила. Холод навсегда остался в мыслях страшной пыткой, которую не хотелось повторять. Тем ледяным предметом оказался железный блестящий поднос, вокруг которого стояли свечи, каждая из которых была зажжена. «Видимо, Король бережно следил за этим местом». На подносе стояла маленькая медная вазочка, закрытая крышкой. Заметив на ней цифры, похожие на гравировку лет жизни, я теперь иначе смотрела на ту фотографию. На картинке была изображена милая девочка с чермными короткими волосами, завязанными в два худеньких хвостика. Её чёлка спадала на лоб, прикрыв собой аккуратную точку чуть выше бровей, где-то посередине. Одетая в ярко-розовый комбинезон с длинными рукавами и изображенным серебряным павлином со сложенным хвостом на груди (такой же был вышит на пиджаке Короля), девчушка, сидела в кресле и держала в руках цветную погремушку. Щёчки её были пухлыми, бровки нахмурены, а ноздри раздуты – она была чем-то недовольна. В глазах застыло недоумение, будто бы брюнетка ещё не понимала, что происходит. Под фотографией стоял мемориальный камень. Пришлось присесть на корточки, чтобы прочесть надпись на нём: «Ты навсегда останешься в нашей памяти, Лакшмана Мин. 1988-1989». Почему-то кольнуло в сердце, а на глазах выступили слезы. Я поспешно стала на ноги и попыталась вновь отвлечься на фотографию. Теперь стало ясно, почему меня сюда никто не пускал. «Кем была эта девочка? Почему она была так памятна Пэйгану, что он построил целое кладбище ради неё? Ассоциировал ли он меня с ней, когда проявлял заботу?» От таких вопросов становилось жутко, и я поспешила уйти. Однако, прежде чем выйти на свежий воздух, я решила прочесть записку, сложенную на тумбе у двери. Почерк показался мне знакомым: крупный и размашистый, какой было легко разобрать. "Пус, 1990 год Аджай, знай, что всё, что я сделал, я сделал для тебя. Все, что я когда-либо хотел — это чтобы ты рос в безопасной и процветающей стране, но эта цель требует жертвы. Я сожалею, что не смог увидеть твои первые шаги или услышать твои первые слова, но командир не может поддаться эмоциям, не может отвлекаться на личное. Твоя мать расстраивалась, когда я заговаривал о твоём будущем обучении, но, если эта война переживет меня, ты должен быть готов занять моё место. Будущее Кирата в твоих руках. Мохан Гейл" Мохан Гейл... Где-то я уже слышала это имя. В письме говорилось о любви отца к сыну, но в весьма странной форме. Оно не несло ничего ценного, что могло бы меня заинтересовать. Рукопись была предназначена некому Аджаю, кого я ранее не встречала. И было не совсем понятно, что она делала здесь, в резиденции Мина. Может, все это было как-то связано меж собой? Я решила особо не зацикливаться на этом; скоро и так всё узнаю. Рано или поздно узнаю.