Голос Кирата

Я бежала по мягким коврам цвета запекшейся крови в сторону своей комнаты, не замечая никого и ничего на своём пути; постоянно оступалась и падала на коленки, но быстро вставала и продолжала нестись по бесконечно длинному, как мне тогда казалось, коридору. Прозрачная пелена слез застилала глаза и мешала видеть, от чего я часто спотыкалась. Я пробовала проморгаться, но это не помогло: вскоре, одна за другой, слезы начали стекать по щекам. В горле застыл ком, а сердце застучало в бешеном ритме. Позади раздавалось моё имя, но я не оборачивалась. По голосу было ясно, кто меня окликнул - это был растерянный Пэйган. Король смотрел мне вслед, но идти за мной не спешил. Он не ожидал такой реакции. Что уж говорить, я сама от себя такого не ожидала. Я тихо шмыгала носом, стараясь держать себя в руках, пока не добежала до места, где меня бы никто не трогал. Я чувствовала, как тяжело моим эмоциям подчиняться, ведь сдержаться и не зареветь прямо сейчас было крайне трудно. «Что за дерьмо со мной происходит?! Только что убили человека! При мне! Господи, какой ужас! Я не успела от одного шока отойти, как другой появился. Еще и рана эта. Только бы не было заражения крови! Нужны бинты, вода, обезболивающее… Срочно обработать рану, пока не стало хуже. И по возможности не шевелить рукой. Какое счастье, что из неё не нужно ничего вытаскивать! Да, спокойнее, Эмели, спокойнее, скоро всё будет хорошо. Главное, не нервничай». Дверь в мою комнату, как и всегда, была открыта, но я об этом благополучно забыла, а потому, в порыве начинавшейся истерики, врезалась в неё, нервно отдернув ручку наверх. Сильно заныло предплечье – лицо тут же скривилось от боли. Я буквально ввалилась в комнату, после чего захлопнула дверь с такой силой, что, казалось, потолок провалится. Сильный грохот заставил даже меня на мгновение успокоиться и оглядеться. В нос ударил едкий приторный запах благовоний, от которых сразу же разболелась голова. Перед глазами замаячили звездочки. Лёгкие сжались, потребовав свежего воздуха. Я огляделась в поисках медикаментов. После недавнего лечения наверняка что-то осталось. И, действительно, за шкафом я обнаружила небольшой чемоданчик, в котором нашла остатки бинтов, перекись, антибактериальную мазь. Вспомнив, чему меня учили, я осторожно промыла рану, остановила кровь и высушила кожу вокруг. Всё происходило быстро, будто на автомате – лишь во время перевязки я вновь поняла, что делала. Слёзы ослепляли, но я будто бы их тогда не замечала – некогда было. Обездвижив плечо, я упала на кровать, прикрыв лицо руками. Оказавшись в безопасности, вновь накатила истерика. Меня трясло от переизбытка эмоций; было противно от самой себя. Слезы лились из глаз ручьями, стекая к вискам и ушам. Губы застыли в немом крике. Хотелось кричать, плакать и проклинать всё. Мне было плохо. Очень плохо. Я вытерла руками лицо, но от этого стало ещё противнее: вязанные рукава неприятно царапали щеки, а вместо того, чтобы вытирать слезы, лишь размазывали их. Я плакала всю ночь. Не помню, чтобы я когда-то ещё так ревела. Воспоминания об убийствах снова и снова проворачивались в памяти, подкармливая паническую атаку. Было безумно страшно. Теперь всё казалось другим. Шёлковое постельное белье цветом напоминало засохшую кровь; картины, стало казаться, были писаны кровью... Теперь любой красный и бордовый цвет ассоциировался с тёплой, липкой, соленой, имеющей привкус железа, жидкостью. От подобных сравнений у меня вновь потемнело в глазах. Король теперь пугал меня. До сегодняшнего вечера я считала его самым добрым и милосердным человеком этих краев.... Всего Кирата! А теперь... Теперь на моих же глазах он хладнокровно убил своего же человека! К такому правителю можно было испытывать лишь неподдельный страх. Жутко было подумать, с какой стороны он мне открылся. Он ведь спас меня, показал свой мир и заботился обо мне, как о родной. И всё это время он был открыт и добр со мной! Неужели всё это было враньём, и я влюбилась в жестокого человека? И всё-таки следовало признать, что на мне тоже была вина. Никогда раньше я не вела себя так! А теперь испугалась последствий от собственного поступка. Не понимаю, что на меня нашло: я будто была другим человеком. Тогда мне хотелось, чтобы виновник пострадал. Но я не думала, что всё выйдет именно так. Думала, ему сделают строгий выговор, ну, максимум снимут с должности или отстранят от службы! Меня передернуло от этих мыслей. Сцена убийства вновь всплыла в голове, ярко и чётко вырисовав каждый момент. Стало дурно. В мыслях проносилось лишь одно: "Это всё не я! Не я!" Плечи вздрагивали каждый раз, когда я пыталась сделать вдох. Рана кровоточила. В груди ныло, горло саднило, а слезы так и лились из глаз. Я не спешила успокаиваться, мне нужно было выплеснуть эмоции наружу. И лучше это было сделать сейчас, а не при ком-то еще. Кто-то робко постучал в дверь. От звука, прервавшего тишину, нарушаемую до этого моими всхлипываниями, я вздрогнула и притихла. Раздался приглушённый голос Короля: - Эмели, как ты там? С тобой всё в порядке? Он говорил встревоженным тоном, видимо, потрясённый моей реакцией - он явно этого не ожидал. Но всю эту заботу, проявившуюся в голосе, я восприняла враждебно, а потому вся сжалась и затрепетала. Я боялась этого человека. - Могу я войти? - вновь поинтересовался он. Я не отвечала, продолжив тихо лежать в постели. Тогда я услышала, как ручка со скрипом повернулась и дёрнулась, а затем последовал звук открывшейся двери, на которую я не хотела даже смотреть из-за её багрового цвета. Пэйган зашёл в комнату и остановился, по всей видимости, пытаясь выяснить, насколько всё было плохо. Я не видела его, всё ещё утопая лицом в шёлковых подушках такого ненавистного мне кровавого оттенка. Подо мной промялся матрас - блондин присел рядом. Я отвернулась, продолжив плакать. Тишина длилась довольно долго. Пэйган не спешил начинать диалог, а я была не в состоянии выдавать из себя нечто похожее на человеческую речь. Немного погодя, мужчина несмело дотронулся до порозовевшего бинта. Я съёжилась, решив, что он хотел надавить на рану или еще как-то сделать мне больно, но он лишь провёл пальцами по ткани, очень скоро переключившись на ключицу; затем провел пальцами по шее, коснулся уха и стал поглаживать волосы, сильно меня этим смутив. От его горячих невесомых прикосновений я замешкалась и притихла. Слезы стекали на подушку, но ни неприятной дрожи, ни позывов вновь подступавшей истерики я больше не чувствовала. - Тише, девочка, тише, - успокаивал меня кареглазый. – Всё позади. - Что... Что Вы делаете? - дрожащим голосом спросила я, чуть приподняв голову. - Опять на "вы"? - протянул он, скривившись в лице. - Что ж, предсказуемо, предсказуемо. Я попыталась отодвинуться к краю, но Ган силой пресёк мои попытки. - Что Вы..? - Я слышал вопрос, - прервал он резко. - Я тебя успокаиваю. - Не нужно, - хотелось казаться в глазах блондина сильной и гордой девушкой, но, когда от обиды и злости голос становился писклявым и неуверенным, это было сложно сделать. - Оставьте меня в покое. Пэйган покачал головой. - Нет, - на полном серьезе ответил он, - это никуда не годится. Что за блеяние? Где навыки, которые мы отрабатывали? - Он слегка наклонился ко мне. - Я оставлю тебя только тогда, когда ты скажешь тоном, не терпящим протеста. Меня вновь затрясло, но на этот раз от злости. Он издевался надо мной! Хотел, чтобы я говорила с ним, как на заседаниях. Да он спятил! Поэтому я молчала. Просто знала, что не смогла бы. - Не хочешь говорить? - Он спросил это с насмешкой. - Тебе придётся это сделать, если хочешь, чтобы я тебя оставил. - Вам не понять, насколько это сложно, - прошипела я, давясь слезами. - Вот как! - воскликнул кареглазый с поддельным удивлением. - И что же мне не понять? Он специально выводил меня, вынуждал отвечать. Каждое слово подбирал так, чтоб оно меня подкалывало. Не распознав этого, я послушно, словно марионетка, впитывала в себя все раздражение, страх и ярость, что скопилось во мне всю эту ночь. Воздушный шар лопнул; кувшин с водой переполнился; перевесилась чаша весов – не знаю, как еще описать конец собственного терпения! Просто накипело. Я резко вскочила и уселась на постели. - А как я, по-вашему, должна реагировать?! – я закипала, как чайник. - А, ну да, не при Вас же убили человека. Не Вы впервые видели смерть, которая была так близко, что запачкала кровью брюки и ботинки. И не Вы теперь боитесь человека, которого раньше считали добряком. Вы не понимаете, как мне сейчас тяжело. Прошу, уходите. Оставьте меня в покое хотя бы на четверть часа. - С последним вздохом перед тем, как замолчать, я сказала сдавленным шёпотом. - Вам не понять, как мне страшно. Пэйган дослушал меня до конца, ни разу не перебив. С его стороны не было ни язвительного комментария, ни насмешки. Он лишь улыбнулся. Улыбнулся так, будто бы загордился мной, после чего тихо похлопал в ладоши. - Это то, чего я ждал от тебя, - кивнул он. – Твердости. Решительности. Эмоциональности. К этому я всегда вёл тебя. Я замерла, опешив. Лишь выплеснув злобу я поняла, что натворила. Я накричала на Короля. И не просто накричала – я отчитала его, как мальчишку, не осознавшего свой прокол. И почему он оценил это? «Как истерика вообще может быть похвальной?» Воспользовавшись моим замешательством, мистер Мин придвинулся ближе и крепко обнял, принявшись меня успокаивать. Я вздрагивала от его нежных прикосновений и не могла понять, что со мной происходило. Только недавно я боялась этого мужчину, заверив себя, что он ужасный и жестокий человек, не ценивший ничего на свете, а сейчас вновь стала сомневаться ощущая, как его руки гладили меня по спине и волосам, как он смотрел на меня с нескрываемой симпатией. Слегка отстранив меня, он посмотрел мне в глаза, а затем придвинулся и нежно поцеловал в губы. Поцелуй был невесомым и очень чувственным, не требовавшим продолжения. Но это лёгкое касание губ заставило меня успокоиться и теперь удивлённо смотреть на Короля. Он улыбнулся, а после сразу же встал и направился к выходу. - Я обещал уйти, когда ты меня попросишь. – Он выдержал паузу. - Буду ждать тебя к обеду. Отоспись и постарайся не думать о плохом. Блондин исчез, оставив меня одну, пытающуюся прийти в себя. Звук захлопнувшейся двери вернул меня в реальность. Я не понимала, что только что произошло, но, когда пришла в норму, нервно захихикала. Это был мой первый поцелуй. Пальцами я дотронулась до распухших от слез глаз, а затем от щеки провела до соленых губ невидимую линию и вновь глупо заулыбалась. Он вновь меня провел, а я повелась. Кажется, раскусить его манипуляции мне было просто не по зубам. Пэйган умело игрался с моими чувствами, управлял мной с помощью них. Я даже представить себе не могла, что все эти прикосновения для него были пустыми, а во время поцелуя взгляд был стеклянным и неживым. Ему нужно было лишь доверие с моей стороны, а с доверием придет и послушание… *** После того случая я стала бояться крови и испытывать неприязнь ко всему, что её напоминало. К обеду на следующий день я так и не явилась, потому как проспала до самого вечера, а потом долго думала, во что нарядиться. Хотелось надеть платье, но выбрать лучшее было очень сложно - практически все наряды были ярко-красного цвета. По пальцам можно было пересчитать сарафаны другой расцветки. Вытащив их из комода и разложив на кровати, я выбирала наиболее подходящее. Оно должно было быть простым, без лишних оборок и украшений. В итоге я нашла такое - ярко-оранжевого цвета. Юбка не была пышной, а скорее напоминала едва раскрывавшийся бутон тюльпана, лепестки которого чередовались охрой с бордовыми и жёлтыми переливами. Рукава были длинными, украшенными узорами из бисера и блесток. На груди темно-фиолетовыми нитями был вышит павлин, сидевший на жёрдочке с опущенным вниз хвостом. Я постоянно думала о том, как теперь мне следовало вести себя в присутствии Пэйгана. Слишком много всего произошло, чтобы вести себя непринужденно; будто ничего не было. А было, и очень много было! Забота, смерть, поцелуй, страх, гнев – поразительный спектр! Так что я даже рассчитывала, что опоздание на обед поможет избежать неудобных встреч и разговоров. Вот только человек, встречи с которым я так остерегалась, поджидал меня на кухне, непринужденно беседуя с Де Плёром. Я стала объектом их внимания. Пол оценивающе осмотрел меня, а Пэйган усмехнулся этому. - Я уже думал, не придёшь, - снисходительно улыбнулся Король. - Присаживайся, сегодня приготовили восхитительный крабовый рангун. Ты просто обязана его попробовать! Я нервно закусила губу и присела за стол подальше от собеседников. - Да, недурной, - удивилась я своему спокойствию, опробовав закуску. «Главное, чтоб голос не дрожал». - Рад, что ты пришла в себя, - кивнул мне Мин, так же заметив, как изменился мой тон. - Думаю, тебе стоит прогуляться. Не желаешь проехаться по Кирату с Полом? Перестав жевать и осторожно отложив в сторону серебряные приборы, я с недоверием поглядела на Короля. Хотелось верить в искренность его слов, но я уже успела усвоить, что Мин не был рад видеть меня хоть где-то, кроме своих владений. Однако, блондин вел себя на удивление спокойно и сдержано, будто предложить мне прогуляться по округе ему не стоило никаких усилий. Он и бровью не повел. - Я не ослышалась? - переспросила я. - Вы отпускаете меня за пределы дворца? - И опять это "вы". - Он всплеснул руками на эмоциях, но тут же поправился. - Ладно, с этим позже разберёмся. Ну так что? Ты поедешь? Пэйгану было будто невтерпёж отправить меня поскорее. Мне не было дела до его планов и намерений, так что я, не раздумывая, кивнула, понадеявшись, что на этот раз все пройдет гладко. По крайней мере, мне нужно было хоть чем-то перекрыть тот неудачный выезд. А так, мне не помешал бы свежий воздух и новые впечатления, поэтому прогулка пришлась бы как раз кстати. - Вот и отлично! - воскликнул блондин. - Можешь уже начинать собираться. Поедете через час. Я кивнула и тут же потянулась к фруктовой тарелке. В запасе было еще минут сорок, чтоб я смогла нормально поесть. Пробыв в стране более месяца, меня перестала удивлять хаотичность, с какой местные подходили к жизни. За минуту могла решиться чье-то судьба. Планы менялись, как неточный прогноз погоды. Здесь невозможно было подготовиться к чему-либо заранее, так что я даже засомневалась, состоится ли вообще эта поездка, но, как и было спланировано, ровно через час мы уже выехали в северный Кират. На вопрос, куда мы едем, Пол отвечал, что я ещё ни разу не посещала его дом, хотя и обещала. Ехать пришлось долго; резиденция Хармона находилась на юге. До соединяющего моста я дежурно посматривала на дорогу, закрепляя в памяти знакомые развилки. Мимо нас быстро проносились раскидистые леса и небольшие хижины, которые уже не так сильно приковывали к себе внимание. Кажется, это была первая поездка, во время которой я молчала. Не то, чтобы у меня внезапно отпали все вопросы или не нашлось темы для разговора - мне просто некогда было вставить слово – Де Плер постоянно с кем-то да связывался по телефону. Иногда мне даже казалось, что он делал это специально, только чтобы не общаться со мной. Показавшаяся из-за гор резиденция показалась мне такой огромной, что не было сомнения в принадлежности её Королю или его приближенным. Местные такого просто не могли бы себе позволить. В ней было величие, но совсем не то, которое можно было бы ощутить, разглядывая местные храмы – строгость считывалась в каждой детали. Подъехав ближе, Пол сказал: - Буду ждать тебя на втором этаже. Осмотрись и приходи. Я уже понял, как ты любишь все изучать. Он усмехнулся, вышел из машины и направился к парадному входу, не забыв перед этим предупредить солдат, патрулировавших территорию, о гостье, контактировать с которой было запрещено. Внутри дом казался ещё больше за счёт высоких потолков, массивных люстр и множеств коридоров, которым не было конца. Всюду виднелись трюмо, на которых стояли потухшие благовония и свечи, будто их целью было перекрыть собой пустоты. Сразу стало понятно, что за дворцом никто не смотрел так тщательно, как делали это у Короля. Из-за недостатка окон было довольно темно. Помещение, казалось, окутала какая-то белая безвкусная дымка, туманом скрывавшая за собой обзор. Благодаря ей каменные статуи, так же стоявшие около балкона или тёмных стен, выглядели более загадочно и мистически. Воздух был тяжёлым. Всюду виднелись массивные цилиндрические сооружения, отливающие тёмным золотом на свету. Стояла тишина - стены будто бы поглощали все звуки. На комоде, рядом с фотографией милой девочки (по всей видимости, Эшли), лежала аккуратно сложённая записка. Я поспешила развернуть её и прочитать. "Важное объявления для солдат из Тиртхи Соберите людей, чтобы вышла команда из двадцати человек. Стольких хватит для дела. Мне надоело из окна дома видеть эти сраные статуи! Они не нужны Кирату вовсе. Уничтожьте их. Возьмите и заминируйте их! Сегодня вечером взорвите. Спящие Святые больше не будут мозолить мне глаза. Пол Хармон". Стояла сегодняшняя дата. Я даже не сразу поняла, что читала записку, затаив дыхание. В голове крутилось одно: "Это уже сегодня". - Что ты там возишься? - послышалось со второго этажа. - Все уже давно готово. Мой ужас сложно было передать словами – меня просто сковало им. Я была зла и напугана. Зла по отношению к Хармону, решившего разрушить то, что ему никогда не принадлежало, а напугана тем, что это действительно должно было произойти, если никто не вмешается! Скомкав в руке записку, я рванула к лестнице. За мной потянулся подол пышной юбки. Идти тихо в тяжёлых ботинках не получалось; мой топот слышал весь дворец. Спустившись на этаж, я заметила Пола, преспокойно сидевшего за столом и поедавшего жареное мясо. От злобы заскрипели зубы. - Да не стой ты столбом, - хохотнул мужчина, указав на место рядом с ним. - Проходи, садись. Я послушно подошла к брюнету, но вместо того, чтобы сесть рядом и завести дружескую беседу, какую от меня и ожидали, я ударила кулаком по столу со всей силы, что во мне была, и показала кареглазому скомканный листок. Тот внимательно его прочёл. - Точно, - протянул он, - хорошо, что ты напомнила. Я уже и забыть успел. Он усмехнулся, перечитав записку ещё раз. - Отмените взрыв, - с нажимом в голове произнесла я. - Сейчас же. Пол переменился в лице. Привыкнув к радушию Пэйгана и его странным запросам, я уже и забыла, что не со всеми так стоило разговаривать. Но тогда во мне бушевала злоба. И мне было плевать. А вот Де Плеру - нет. - Может быть Пэйган был бы и рад, что тебе уже под силу выражаться приказным тоном, но лично меня это не устраивает. - Почему Вы распоряжаетесь статуями? Кто Вам право давал рушить все, что, видите ли, "видно из окна"? На секунду я запнулась, попытавшись понять, что со мной происходило. Сейчас я была не той девушкой, которая стояла в сторонке и боялась слово поперёк сказать. Во мне бушевала ярость. Каждой клеточкой тела я чувствовала раздражение, которое с любым словом Де Плера, сказанным невозмутимым тоном, накрывало меня новой волной. - Замолчи. - Нет! - продолжала я, не в силах сбавить тот разгон, который набрала. - Я прошу... Нет, требую! Да, именно требую, чтобы Вы оставили статуи в покое. Хармон резко встал из-за стола. Стул под ним протяжно заскрипел, сдвинувшись с места. Встав рядом, он показал насколько превосходил меня в росте и силе. Я не знала, что было у этого человека на уме. Пришлось умолкнуть. - Да, - прошипел он, - Пэйган с тобой не прогадал. - Он крепко сжал мою руку и оскалился. – Плевал я на здешние традиции. Сегодня статуи падут, а ты будешь свидетелем. Я попыталась выдернуть руку, но меня не отпустили. - Вы что творите? Пустите меня сейчас же! Мужчина как будто не слышал меня. Взгляд его был направлен точно не мне в глаза. Рывком притянув ближе к столу, Пол перехватил мои плечи и надавил на них. Я зашипела то ли от боли, то ли в знак протеста. - Значит так, - попытался спокойно сказать мне Хармон, однако нотки раздражения все же проскальзывали в его голосе. Он старался перевести дыхание. - Сейчас ты успокоишься и сядешь со мной за стол, иначе очень сильно пожалеешь, что рот свой открыла. Кивни, если поняла. Чувствуя дрожь в моем теле, Де Плер решил, что победил. Однако сегодня не страх заставлял меня трепетать, а адреналин, подталкивая к действиям, которые стоило бы хорошо обдумать. Видимо, чувство самосохранения победило, раз я, схватив со стола тарелку, ударила ей Пола по лицу. Будто почувствовав, он прикрылся рукой, ослабив хватку. Тогда я сильно наступила ему на ногу в надежде выбить мужчину из равновесия. Тот пошатнулся и наклонился в сторону, утащив меня за собой. Ему ничто не стоило скрутить меня на полу, а вот я свои силы уже исчерпала. - Пустите меня, пустите немедленно! - визжала я, пытаясь скинуть с себя тело Пола, однако оно казалось мне слишком тяжёлым. Я отчаянно пыталась высвободиться. - Я, я... - я подбирала слова, - я все Пэйгану расскажу! На это Де Плер громко рассмеялся. С улицы начали доноситься выстрелы. Выругавшись, Пол вскочил на ноги и побежал к лестнице, где вскоре скрылся из виду. Я же забилась в угол, не понимая, что происходит. То и дело поглядывая на обеденный стол, я заставляла себя стянуть нож для самозащиты, но все не решалась это сделать. Меня трясло и на этот раз точно от страха. Вновь стало плохо и противно от самой себя. Слезы крупными каплями стекали по щекам; хотелось смахнуть их, но я лишь царапала лицо блестками на рукавах. Внезапно раздался звук слетевшей с петель двери. Стрельба прекратилась, все стихло. Послышался чей-то топот. Я лишь молилась о том, чтоб мне не сделали еще хуже. Мало ли, кто направлялся сюда. Хотелось слиться с окружением, стать невидимой. Из-за угла выглянула чья-то голова и выставленный наготове пистолет. Удостоверившись, что комната пустая, человек смелее выглянул из укрытия. Это был молодой парень. Даже слишком молодой, как мне показалось - на вид ему не было и двадцати. Но по его серьезному сосредоточенному выражению лица я поняла, что возраст не играл никакой роли. Кожа у него была смуглая, как у местных. Черные волосы, довольно длинные, были заплетены в хвост, чтобы не мешаться, однако некоторые короткие пряди все же выбивались из причёски и спадали на лицо. Они ему не мешали, а как по мне, с ними он выглядел как-то неопрятно привлекательным. Зелёными глазами парень бегло, но внимательно осматривал комнату. Цвет был ярким, больше напоминал изумрудный. В его взгляде читалась сосредоточенность и надежда, но после все сошло к разочарованию. Нос был прямой, а блеклые губы сжаты в тонкую полоску. Тёмные брови, в цвет волосам, были нахмурены, отчего на переносице собирались морщинки. По одежде стало понятно сразу - повстанец. И это меня нисколько не обрадовало. Штаны на нем были непонятного грязного цвета, отдалённо напоминавшего смесь зеленого, охрового и серого оттенков. На коленках ткань была оттянутой, а снизу брюки были подвернуты. На ногах красовались берцы с разбитыми мысами. Поверх голубой старенькой рубашки на парне я разглядела темно-серый пиджак со множеством оттянутых карманов, будто в них носили что-то тяжелое. Рукава на нем тоже были подвернуты, а их концы были прошиты оранжевыми нитями. Точно такой же узор проглядывался на воротнике. Знак на правой груди - большая эмблема жёлтого цвета, больше похожая на клеймо, которое не рисовали, а ставили специальным трафаретом. На рисунке были изображены два мачете с изогнутыми лезвиями, скрещённые между собой. Я не знала, что означал этот символ, но он был на каждом костюме протестанта. Может, он считался их собственным гербом или напоминанием, ради чего они сражались. Парень повторно внимательно осмотрел комнату и только потом заметил меня. Встретившись с ним взглядом, я едва не упала замертво, испугавшись, что могло меня ждать. А от повстанцев можно было ждать всего! Пэйган бесчисленное количество раз говорил об их жестокости, бесчувствии и дикости. Но вместо того, чтобы застрелить меня, брюнет подбежал и присел рядом. - Я нашёл ещё одного заложника, - крикнул он, после чего исправился, - заложницу. Парень хоть и говорил хриплым басом, каким не говорил ни Пэйган, ни Де Плер, голос все же казался довольно молодым. - В других комнатах пусто, - ответил ему кто-то эхом. Юноша повернулся ко мне и, сделав как можно более спокойное и расслабленное выражение лица, вновь заговорил. - Эй, ты как? Он с тобой что-нибудь сделал? Я отрицательно покачала головой. - Как давно он был здесь? Как бы я ни хотела рассказать все, что знала, мне не удалось произнести ни звука. Я все ещё пребывала в состоянии шока. Все, что я смогла - это указать рукой в направлении, где я видела его в последний раз. Парень сразу смекнул, к чему я вела, а потому тут же подскочил на месте и понёсся вниз по лестнице. Через какое-то время из-под низа послышалось: "Дьявол! Его здесь уже нет". После брюнет вновь поднялся ко мне. - Ста... туи, - прохрипела я, закашлявшись. Повстанец прислушался. - Что? О чем ты? - Записка… она на столе, - так же, заикаясь, повторила я. – Быстрее. Незнакомец подлетел к столу и, схватив в руки записку, внимательно её прочитал. Пока он был занят, я попыталась подняться. - Там мины, хочет подорвать. Сегодня. - пыталась я все объяснить. - Статуи. Спящие статуи. Не знаю, поняла бы я себя в таком положении, но парень все понял. - Вызывайте подмогу! Немедленно выдвигаемся к Спящим Святым! - Могу я помочь? - тихо спросила я, долго собираясь с мыслями. Зеленоглазый окинул меня оценивающим взглядом. - Там будут стрелять. Это слишком опасно. - Но я хочу! - Повторяю, - уже более твёрдо отстаивал повстанец. - Тебе туда нельзя. Я обиженно надула губы и, нахмурив лоб, подошла ближе. От перенапряжения из носа потекла кровь. - Тогда я сама пойду. Мне не все равно, что происходит. Я не хочу, чтобы Кират лишился традиций. А у Святых заканчивается паломничество Банашура. При упоминании о традициях парень нехотя отступил. Видимо, он очень ценил обычаи, и его тронуло, что мне тоже было не все равно на них. В моем же случае это был шанс не оставаться одной в этом противном месте, ведь отсюда меня бы никуда не увезли. - Ладно, - сдался он. – Но ты должна будешь подчиняться каждой моей команде. - Это ещё почему? - Я старший по званию. Пришлось согласиться.