Голос Кирата

"Прослушайте объявление министерства национальной безопасности: внимание всем членам Золотого Пути. К чему вести эту бессмысленную борьбу? Мы за единый Кират. Объединимся и прекратим насилие. Всем членам Золотого Пути, которые сдадутся, будет даровано прощение. Пэйган Мин даёт вам слово. Да озарит вас его свет". - Ты был прав, - начала Юма, усаживаясь за стол, - Эмели справилась. - Впечатляет, да? - резкий выдох кареглазого отдалённо напоминал смешок. - Прекрасная работа. - Ты же знаешь, как мне тяжело что-то признавать. - Конечно-конечно, генерал. Выпьем? Стол заранее сервировали на двенадцать персон, хотя и занято оказалось только два места. Пэйган сидел на своём любимом месте за столом, а напротив него расположилась Юма. Они редко ужинали вдвоём; чаще всего, кроме них рядом ещё кто-то находился. Это зачастую мешало и создавало более официальную обстановку, чем ту, которая была между ними сейчас. Блюд стояло в достатке. В основном это были закуски. Только вот есть их никто не спешил: Король довольствовался крабовым рангуном, а генерал разрезала стейк с кровью. Вино они пили одно и то же. "Прослушайте объявление министерства образования: есть ли у вас знакомые члены Золотого Пути? Если да, то Пэйган хочет им помочь. Сообщите об этом любому солдату или королевскому стражнику. Ваше вмешательство может спасти их от гибели при выполнении служебного долга. Помогите им пока не поздно. Да озарит вас свет Пэйгана". Около Мина на столе лежал маленький радиоприёмник, из которого время от времени раздавались объявления, транслируемые на весь Кират. Лау взяла в руки бокал и подняла его чуть выше своих губ в знак согласия. Оба сделали по глотку. - Ей теперь есть, чем заняться, - усмехнулась брюнетка, поправив розовую чёлку. - Главное, она уверена в том, что поступает правильно. - И что дальше? - Её голос уже всё сделал сам, - Пэйган положил ногу на ногу и криво улыбнулся. - Сегодня приходили четверо повстанцев и просили разрешения вступить в мою армию. - Как странно... - Подожди, - перелил её блондин, настроив радио погромче, - сейчас моё любимое начнётся. "Объявление министерства внутренних дел и социальной гармонии. Патрули Армии Короля служат вашей безопасности. Уступайте им дорогу и не делайте резких движений при их приближении. Всем приказам от патрулей Армии Короля нужно повиноваться немедленно. Отказ от повиновения повлечет суровые последствия. Да озарит вас свет Пэйгана". - Так о чём ты там? - переспросил Юму Король. - Эмели нужна была тебе только из-за голоса, я правильно понимаю? - Юма, ты как будто совсем меня не знаешь, - обиженным низким голосом пробубнил собеседник. - Но тогда зачем тебе эта девчонка? - Ты не понимаешь. Мне не нужна была просто девчонка. Мне нужен был человек, который убедит других. Заставь любого пойманного повстанца говорить, чтобы все прекратили агрессию… - Заставлю. - Молчи и слушай! - быстро ответил кареглазый. - Допустим, заставишь. Но где гарантии, что он не начнёт выкрикивать антипропаганду? Скорее всего его голос покажется всем настолько замученным, что наступления лишь усилятся. Юма молчала, задумавшись. - А теперь вспомни её, - Ган указал на приёмник, откуда раздавался записанный голос. - Я сделал из неё своего сторонника. Она слушает меня и внемлет каждому слову. В ответ прозвучала усмешка. - По мне, так ты просто сделал её своей воздыхательницей. - Не совсем, но суть ты уяснила. - И что будет дальше? Армию фанаток себе создашь? - Мне хватит и одной, которая поможет подчинить весь Кират. Повисло молчание. Некоторое время пара сидела в тишине и спокойно ужинала. "Говорит министерство по связи с общественностью и социальной гармонии: Пэйган Мин напоминает: Кират - страна, где действует свобода слова. Граждане могут прийти и выразить свое мнение на любом объекте, принадлежащим Армии Короля без предварительной записи. Захватите смену одежды на случай, если придется задержаться. Да озарит вас свет Пэйгана Мина". - И все-таки я хочу её убить, - спокойно сказала Юма, вытерев рот салфеткой. Устав слушать одно и то же, Мин тяжело вздохнул. - Юма, прошу, ну не начинай. - Я перестану "начинать", когда она умрёт. - К чему вдруг такая нелюбовь? Ты её даже не скрываешь. - А зачем её скрывать? - Господи, Лау, ты говорила об этом в её же присутствии! Твоя прямолинейность меня угнетает. Но твой темперамент сводит с ума, - отвлёкся Король, глядя в глаза брюнетке. - Я не привыкла молчать. Надо будет - убью девчонку сама. Мне уже надоело слушать твои протесты. Блондин долго молчал перед тем, как завершить их ужин последней фразой. - Ты сегодня собиралась в шахты. Возьми Эмели с собой. - Издеваешься?! Я её терпеть не собираюсь, - разозлилась генерал. - Я еду туда работать, а не херней страдать. - Да тише ты, тише, - заулыбался Король. - Возьми её и реши на месте, что будешь с ней делать. - Слушаюсь, - вяло и раздраженно ответила девушка. Она не привыкла кланяться и прощаться, как подобало. Гордо вздернув голову, чтобы казаться выше, она вышла из зала под новое объявление колоколен, цокая своими небольшими толстыми каблучками. У неё было много преимуществ на службе, но насколько бы она ни была близка с братом, ослушаться его не могла. Поэтому, тихо выругавшись, она направлялась к моей комнате, где я училась правильно держать оружие. Не постучавшись, она широко распахнула дверь. Увидев генерала, внезапно ворвавшуюся сюда, я подскочила на постели, поспешно отбросив пистолет в сторону. - Собирайся, - строго сказала она. - Поедешь со мной в шахты по приказу Короля. - Что-то случилось? - спросила я, немного успокоившись. - Жду на улице, - сказала брюнетка и вышла из комнаты. Я так и не поняла, зачем понадобилась в каких-то шахтах, но кое-что смекнула сразу: это был идеальный шанс, чтобы убить Лау. И всю дорогу в машине я собиралась с мыслями. Нас было немного, человек шесть, включая меня и Юму, которая тоже молчала в пути. Я предположила, что она тоже продумывала, как лучше было бы меня прикончить, отчего становилось как-то не по себе. Ехали мы недолго. Оказавшись на месте, Юма первая выпрыгнула из машины и начала раздавать приказы. Когда дело дошло до меня, она ледяным тоном предупредила, что произойдёт, если я куда-то сдвинусь с места. Солдаты, выслушав поручения, по команде вошли внутрь пещеры и скрылись во тьме. Окинув меня презрительным взглядом, генерал тоже ушла. Я осталась совсем одна посреди гор и цветочных полей, но простояла так недолго, пока холодный моросящий дождь и вой волков не вынудил меня броситься следом за всеми. В шахтах же стоял гул, эхом перетекающий из одного туннеля в другой. Звук разбивающихся камней, шум генераторов, речь людей - все звуки смешались здесь. От дуновения ветра из глубины шахты стало как-то совсем холодно. Я поёжилась, вспомнив о Дургеше. Я боялась заблудится в этой тьме. Даже увидеть пальцы на вытянутых руках оказалось очень тяжело. Изредка вдали виднелся тусклый свет фонарей рабочих, но он быстро исчезал, не дав ничего разглядеть, кроме каменных стен. - Говорят, там начинаются льды. Я вздрогнула и обернулась на мужской голос с сильным акцентом. Когда глаза привыкли к темноте, я разглядела человеческий силуэт. Внешность сложилась из приблизительных очертаний, подробно его разглядеть у меня не получилось. Голова его была повёрнута. Я инстинктивно обернулась и посмотрела в ту же чёрную бездну, что и он, но так ничего там и не нашла. - Не отставай, - раздраженно рыкнула Юма, шагая вперед. От ее голоса я вздрогнула, чуть не выронив тяжелый пистолет. Она не заметила меня, хотя прошла мимо довольно близко. Пришлось вжаться в стену и затаить дыхание, чтоб она не учуяла меня, как дикий зверь. Не хотелось здесь задерживаться. От холода и сырости было трудно дышать. Подождав немного, я всё же тихо пошла за уходящим мужчиной, который бормотал себе под нос о маленькой зарплате и трудной работе. За очередным поворотом, наконец, появился желанный свет. На стенах были прикреплены небольшие прожекторы, лучи которых были направлены на рабочих. Туннели были погружены в полумрак. Впереди зияли огни, освещая блестящий рисунок на камнях, который я никогда ещё не видела. Генерал прошла дальше, а я, на секунду забыв о своем плане, завороженно посмотрела на грозного расписного тигра. После очередного поворота пещера превратилась в катакомбы. Потолок вот-вот должен был обвалиться: я видела, как с него летела пыль. Кое-где были видны щели, из которых струился солнечный свет. Лампочки на потолке постоянно перемигивались. Юма ушла далеко вперёд. Дойдя до тупика, она остановилась и начала что-то говорить какому-то солдату. Он растерянно смотрел по сторонам и за что-то оправдывался. - Работайте усердней, тханка должна быть где-то здесь, - эхом разнеслось по туннелям, слегка меня оглушив. - Тханка? - Удивился армеец. - Но разве мы не ищем реликвии? Пэйган думает... - Вот пусть и дальше так думает. - Раздраженно ответила брюнетка, после чего провернулась ко всем и громко сказала. - Ищем тханку! Я вновь услышала громко работающий генератор. "Никто даже не заметит", - подумала я, посмотрев на пистолет. Звук выстрела, действительно, никто бы и не услышал из-за оглушительного шума. Кроме того, потом у меня должна была появиться фора, чтобы сбежать. Я ничего не продумала до мелочей, и очень волновалась, что что-то могло пойти не так. Подходящий момент наступил слишком скоро. От волнения задрожали руки, а дышать стало ещё тяжелее. Я прижалась к стене и шумно выдохнула, а после сняла с пистолета предохранитель. Ладони вспотели. Я уже это делала, ничего страшного. Юма шла ровно - промахнуться было сложно. Сглотнув, я направила пистолет прямо на её затылок. Немного повернув голову, я закрыла глаза и на выдохе выстрелила. Никогда мне ещё не было так легко. И вдруг я почувствовала пыль на своем лице. Все завертели головами, пытаясь понять, что произошло. Потолок начал рушиться, камнями падая на землю. Я забеспокоилась. Нас в любой момент могло завалить. Земля затряслась под ногами. Получилось ли у меня убить генерала, я не знала. Сейчас мне хотелось бежать прочь отсюда. Смахнув пот со лба, я поспешила к выходу. Солдаты начали что-то кричать, но с места не сдвинулись. Проход, куда направлялась Лау, завалило. Брюнетка пропала из виду, никто не знал, была ли она жива. С потолка начали осыпаться камни. Меня охватила паника. Я бежала, спотыкаясь о поломанные шпалы, развороченные и оторванные от рельс. Пистолет спрятала в сумку, чуть ни выронив его по дороге. У выхода всё было спокойно. Рабочие так же трудились, а командиры ими руководили. Когда я пробегала мимо них, те удивлённо смотрели на меня и усмехались чему-то. Наверное, думали, что я испугалась. У меня не было времени объяснять причину своего побега. Заметив в конце туннеля дневной свет, я остановилась и перевела дыхание. К машине я уже вышла спокойная, по-обычному озираясь по сторонам и делая вид, что пейзаж здесь меня очень впечатлил. После той выходки я не выходила из дворца больше недели, довольствуясь старинными письмами, которые приносили солдаты по приказу Короля. Читая их, я пыталась отвлечься. Мне не хотелось вспоминать об убийстве. Пэйгану я соврала, сказав, что Юма оставила меня в пещере одну и куда-то уехала. Он, как ни странно, мне поверил, и подробностей не спрашивал. Со временем я начала тосковать по Кирату. Мне стало не хватать прогулок и встреч с местными. Мин об этом, конечно, ничего не знал. Он был рад, что я никуда не выходила, объяснял это тем, что такая важная личность, как я, не должна была выходить за пределы дворца без сопровождения. В конце концов, всё закончилось тем, что я решилась выйти в Кират ночью. Король довольно рано закрывался в своей спальне, а потому не видел, как я проводила время вечерами. Вот я и решила воспользоваться этим. Такого звездного неба здесь я ещё не видела. Засмотревшись, я шла мелкими шажками куда-то вниз, на ощупь переступая ступеньки: иногда спотыкаясь, но не переставая глядеть ввысь. Восторга не было – лишь умиротворенная улыбка на губах. В последнее время я ко всему стала относиться спокойно; эмоции, переполнявшие меня раньше, сейчас всё реже проявлялись ярким счастливым блеском в глазах или детским любопытством. Минуя ночные патрули, я тихо вышла из крепости. Когда дворец остался позади, а я ощутила порывы свежего ветра, меня охватило невероятное спокойствие. Стрекот цикад и бескрайнее небо, усыпанное звездами – не хватало лишь полной луны. Позади послышался шорох. Сначала я не обратила внимания, но, когда услышала его вновь, обернулась, внимательно всмотревшись в гущу кустов. Ничего не увидев в той тьме, я нервно хохотнула и направилась легким шагом вниз, к поляне, откуда открывался вид на северный Кират. Я глубоко вздохнула, выпустив из легких пар горячего воздуха и устремив взгляд от мерцающих звезд, касающихся сопок, к долине внизу, где горели огни в маленьких лачужках, на аванпостах и колокольнях, откуда без конца слышался мой слегка искореженный голос. Перебегая взглядом с одного огонька на другой и пребывая в своих мыслях, я в испуге вздрогнула, когда до плеча дотронулась чья-то рука. - Эмели. Голос был очень знакомым, но я никак не могла понять, где слышала его раньше. Лицо человека было спрятано под капюшоном. Одернув подол платья, я уже хотела бежать, но незнакомец схватил меня за запястье. Уже хотелось закричать и звать на помощь, но парень скинул плащ и позволил себя разглядеть. На лице было два шрама, а глаза зеленые-зеленые. Они мерцали, когда брюнет поворачивался в сторону тонкого месяца. - Это я, Сабал. Я шумно выдохнула, отдернув свою руку. Да, я, несомненно, вспомнила его. Было только неясно, что он делал здесь, в совершенно противоположной от Банапура стороне. - Ты напугал меня. Зачем ты пришел? Мой спокойный голос удивил его. - Ты очень изменилась, - тихо сказал парень. Он не спешил смотреть мне в глаза, постоянно отводя взгляд в сторону. Глаза парня сверкали в ночи не хуже звезд на небе. Хотелось сказать, что все люди меняются, но я так и не решилась. Вместо этого я протянула руку к его шрамам и осторожно провела по ним большим пальцем. Порезы были неглубокие, но ощутимые. От моего прикосновения Сабал еле заметно вздрогнул. - Они останутся навсегда, - с печалью в голосе сказала я. После посмотрела на его живот. - Могу я..? Я посмотрела на брюнета, специально не закончив фразу. Парень смазано кивнул, приподняв кверху майку. - Я уже привык к ним, - спокойно ответил он. - Тебе ещё нужно лежать, - сказала я, посмотрев, насколько хорошо был повязали новый бинт. По узлу определила, что его завязала моя помощница, имя которой я успела забыть. - Боюсь, как бы не разошлись швы. Прошедшие события в момент вспыхнули в памяти. Сначала сама операция, а после и те болезненные слова, когда мне сказали уйти. Я встряхнула головой. - Я пришел поблагодарить тебя. - Не стоит, - быстро ответила я. - Это лишнее. Я сделала вид, что мне было всё равно на эти слова. Ну подумаешь, спасла жизнь человеку. Нужно было давно об этом забыть. Развернувшись, я пошла по тропе дальше, не пожелав продолжать. Не хотелось возвращаться к прошлому. Зная Сабала, я понимала, что рано или поздно наш разговор зашёл бы о выборе сторон, после чего могла бы произойти очередная ссора. Я этого не хотела. А Сабал, видимо, наоборот, раз догнал меня и заставил повернуться к нему лицом. - Прости, что не сказал этого ещё тогда. Зеленоглазый отпустил меня, когда понял, что я не уйду. Я не ответила и лишь рукой смахнула волосы с лица. - Дина благодарит тебя. - Кстати, как она? – из вежливости поинтересовалась я. Парень замялся, сделав длинную паузу. - Она болеет, - он будто не был готов об этом говорить. Я поджала губы. - Мне очень жаль. Надеюсь, она поправится. Сабал покачал головой и тоже провёл рукой по волосам. - У неё мало шансов, - холодно ответил он. - Она слишком слаба. - Как ты можешь об этом так спокойно говорить? Вдруг Сабал оживился и поднял голову. Затем задумчиво произнёс: - Я где-то слышал этот тон, - будто бы его осенило, брюнет посмотрел на меня и с нажимом спросил: - Это ведь твоим голосом глушат наше радио?! Ведь так? "Я так и знала. Началось". Парень подошёл ближе. Он был... разочарован? Он скривился от боли, когда повысил голос. Должно быть, не зажившие раны дали о себе знать, поэтому следующие слова он произнёс уже намного тише и спокойнее. - Ты хоть понимаешь, что натворила? Я рассердилась, ведь знала, что поступала правильно. Мои речи должны были остановить войну, и я искренне в это верила. Брюнет же думал иначе. - Я не сделала ничего во вред. У меня свой путь, а у тебя – свой. Давай на этом закончим. - Нет, – он едва сдерживал эмоции, но глаза его уже горели от злости. – Это не твой путь, Эмели! Этот путь наплел тебе Пэйган, он использует тебя! – каждое слово для меня было, как пощечина, от которой наворачивались слезы. – Для тебя эти люди никто. Они врут тебе, Эмели; они скажут что угодно и сделают что угодно, чтобы ты им поверила! Губы дрожали от злости. Стало тяжело дышать. Зачем он делал это? Зачем он провоцировал меня? Было до одури больно слушать его слова. Я уже пожалела, что вообще вышла сегодня из дворца. Может, потом я бы пожалела, что не сделала этого, но зато сейчас мне не было бы так плохо. В порыве гнева я оттолкнула парня, заплакав. Я не хотела его видеть. Ветер колыхал подол лёгкого цветастого платья. Закрыв глаза рукавами, спотыкаясь, я побежала в сторону крепости, крича срывающимся от слез голосом: «Ты всё врёшь!». Думаю, он не смог бы догнать меня, если б я не споткнулась. Его руки коснулись моих плеч, когда я поднималась на ноги. Я дернулась, смахивая их с себя, но пальцы лишь сильнее сжали кожу. - Прости, - мягко произнёс парень, прижав меня к груди, - я не хотел кричать. Он попытался смахнуть мои слёзы, но я сильно дернула головой, не желая чувствовать его прикосновений. Сабал тяжело выдохнул. - Пойми… - Я не хочу ничего понимать, - дрожащим голосом перебила я. - Даже если ты прав, изменить уже ничего нельзя. Зеленоглазый развернул меня к себе и заглянул в глаза. - Нет, можно, - Сабал заботливо заправил мою прядь волос за ухо. - Я бы не пришёл, будь ты безнадёжна. - Он выдержал паузу, обдумывая следующие слова. - Ты нужна Золотому Пути. Тебе небезразличны наши традиции и религия. Ты можешь... - Изменить уже ничего нельзя, - повторила я тихим, леденящим душу, голосом. После этих слов Сабал отпустил меня, сделав пару шагов назад. Он понял, что этим разговором сейчас ничего не добьётся. Прежде чем надеть плащ и уйти, он произнёс: - Дай знать, если всё же определишься, за какую правду ты стоишь.