Этот монстр внутри тебя

— Я всего лишь хочу помочь тебе, — ответила ему Тати На. — Помочь? Мне? А с чего ты решила, что мне нужна помощь? — поинтересовался парень. — Ты — Одиночка. Как и я. И шансов на создание пары у тебя ещё меньше, чем у меня. Но я же вижу, что не это тебя волнует. Ты что-то скрываешь. Ото всех нас. И от себя тоже. И ты не можешь вечно скрываться в затворах. — А это уже не тебе решать, — пресёк её Охотник, — позаботься лучше о себе. — Не забывай, снега может и не быть в эту Унуну. Мы все начинаем болеть. Превращение каждый раз становится всё болезненней. На него уходит всё больше сил, и не многие могут справиться с этим. В такое время любое животное превращается в монстра. Я видела, что происходило с Кор Доном однажды, когда не выпал снег в Унуну. Ты тоже должен помнить этот год, Джас. Я тогда ещё только-только начинала приобретать способности к превращению, и мне, как и многим новичкам, было гораздо легче пережить тот период. Бедняга Кор Дон грыз стены и выл сутками. Его животное — собака — было ужасным. Облезлая шерсть, красные глаза, высунутый язык, впалые бока… Он не мог обернуться человеком больше недели. До тех пор, пока не взошла Веста. В ту зиму Унуна никому не принесла счастья. Есть опасения, что на этот раз всё может повториться. Подумай об этом, если тебе дорога твоя жизнь. Тебе нечего терять, но не стоит так просто сдаваться. Помни, кто ты есть на самом деле. Закончив свою речь, Тати На повернулась и вышла из жилища Одиночки, не дожидаясь ответа. Ей очень хотелось обернуться напоследок, но девушка изо всех сил сдерживала себя. Она видела, что Джас Тин уже начинает болеть. Его внутренее животное уже потихоньку начинало терзать его. Он уже не был похож на прежнего Охотника. Пережить этот период в паре гораздо легче, чем в одиночестве. Животные поддерживают друг друга сильнее, чем люди. А если ещё у пары животные одинаковы, это было просто благословением. К примеру, двум собакам поддерживать друг друга легче, чем, допустим, сове и кошке.

***

Наступила полная фаза Унуны, а снега всё не было. Многие стали уходить в затвор, чтобы пережить болезнь своих животных. Это было очень нелегко. Порой мучения были такими, что днём и ночью из некоторых локаций раздавались дикие звуки, издаваемые страдающими людьми. Именно поэтому так мало людей оставалось жить на Нортине. Не каждый мог перенести тяжесть превращений и болезней, не свойственных обычному человеку. Локация почти опустела — все отсиживались в капсулах. По ночам Тати На выходила на охоту. В такое время ловить животных было запрещено, поэтому Охотники ограничивались добычей растительной пищи. Уйдя далеко в заросли леса, девушка оборачивалась и медленно передвигаясь, искала холодные мокрые места, чтобы полежать. Холод помогал преодолеть боль, возникающую каждый раз при смене сезонов. Многие умирали, не выдержав мучений, причиняемых своим внутренним животным. Тем, кто умел плавать, обычно везло больше — в лесах локации было много водоёмов с холодной водой. Животное Тати Ны плавать не умело, и ей оставалось довольствоваться лишь мокрыми и холодными местами на берегу какой-нибудь речушки. Терзаемая болью, девушка на какое-то время напрочь забыла про Охотника. Но однажды наступило такое похолодание, что все заговорили о снеге. Мучения немного отступили. Можно было немного передохнуть от болезненного состояния. В ту ночь девушка почувствовала себя настолько получше, что даже смогла остаться в своём жилище, а не пошла в лес. Измотанная и обессиленная, она целый день провела в постели, настежь открыв все окна капсулы. Ночью стало ещё холоднее. Казалось, что боль на какое-то время словно отступила. Было уже далеко за полночь. Измученная девушка в эту ночь спала крепко. Проснулась она от ощущения, что кто-то пристально на неё смотрит. При тусклом свете Унуны, едва освещающей жилище Одиночки, Тати На увидела слабо светящийся силуэт у ног своей постели. Она потерла руками сонные глаза, пытаясь понять, не мерещится ли ей всё это. — Ты права. Мне очень плохо. Я не могу справиться с этим. Я живу один вот уже пять Унун. Боюсь, я не справлюсь. С каждым разом мне становится всё больнее и больнее. Всё хуже и хуже. — Голос Джас Тина раздавался очень тихо, но Тати Не казалось, что он звучит очень громко, заполняя всё её жилище. — Я едва смог добраться до тебя, благо погода сегодня стала немного получше. Как только я почувствовал некоторое облегчение, то сразу принял решение прийти к тебе. Надеюсь, ты не сердишься на меня за то, что я потревожил тебя? Понимаю, что тебе и самой сейчас не легче, но… Ты всё еще хочешь помочь мне? Охотник всё говорил, а девушка смотрела на него. И без того бледное лицо совсем осунулось и стало ещё бледнее, отчего усилилось свечение его кожи. Затуманенные глаза выдавали невыносимую внутреннюю боль. Он не мог перебороть себя. Не мог помочь своему внутреннему другому «Я». И оно медленно и беспощадно убивало его изнутри, не оставляя ни малейшего шанса на то, чтобы Охотник справился в одиночку. — Я готова помочь тебе, Джас Тин, — уверенно ответила Тати, сев в постели. — Ты можешь довериться мне. Что-то кольнуло в сердце при виде мужчины — такого несчастного, мучимого своим внутренним зверем. Сейчас Тати была готова пойти на что угодно, лишь бы помочь ему избавиться от этих страданий. — Ты знаешь, я ведь монстр, — горько произнёс парень, садясь на краешек кровати, — Ли Ла умерла из-за меня. Она была прирождённой Одиночкой, но захотела связать свою жизнь со мной. Это был её первый союз. И последний. Не привыкшая жить в паре и подчиняться, она очень страдала. К тому же, наши животные оказались врагами. Во время нашей второй Унуны снега почти не было. Ли Ла была слабее меня, но её животное представляло угрозу для моего. Я боялся её обращений. В один из таких дней мы, будучи животными, стали драться. Она была сильнее, и единственным правильным решением для меня было спасаться бегством. Ли Ла не смогла пережить этого. Когда наступило долгожданное похолодание, Ли Ла, став человеком, пришла к Обрыву и спрыгнула. Она хотела меня убить, понимаешь? Всегда хотела. Моё животное было добычей для неё, и одна мысль о том, что ей придётся всю жизнь жить с тем, кого она может (и очень хочет) убить и съесть, сводила девушку с ума. А теперь я пришёл к тебе. Не прогоняй меня. Прошу тебя. Даже если ты не сможешь мне помочь, просто позволь мне побыть рядом с тобой. Твоё присутствие облегчает мою боль.