Under our Tale

Kirill Pokrovsky — Lullabies for Your Inner Dragon Ей и прежде приходилось просыпаться с болью во всем теле после избиений. Это было почти что обычным делом — прийти и рухнуть на кровать, чтобы назавтра проснуться с чувством разбитости и ненавистью ко всему миру. Поначалу она лишь улыбнулась про себя, списав произошедшее на очередной плохой сон. Сейчас она откроет глаза… и снова увидит перед собой маленькую комнату с потрескавшимися стенами. Свою тюремную, и, по совместительству, камеру пыток, в которой предстоит торчать еще лет шесть. Она переворачивается на другой бок, не открывая глаз. Время есть, стоит подремать и восстановить силы. Однако кое-что ее насторожило. Движение не отдалось ноющей долгой болью в каждой клеточке, а матрас показался неожиданно мягким. Лежать под одеялом оказалось тепло и уютно, а в пышную подушку хотелось зарыться с носом. Чара себя одергивает. В приюте все было проще. Если в кровати нет клопов, то ее обладатель уже счастливчик. Теплые одеяла, мягкие матрасы — эти вещи были словно из другого измерения. О них все знают, но никто никогда не видел. Поэтому минутное наслаждение очень скоро ударило паникой в сонный мозг Чары. Она распахивает глаза и рывком встает с постели. Точнее, пытается встать. Спину сводит судорогой, и девочка, застонав, падает обратно. Она мельком заглядывает под одеяло, чтобы рассмотреть себя. Судя по боли в ногах и тяжести в груди, у нее были сломаны обе коленные чашечки и несколько ребер. Правая рука зафиксирована и сломана в локте, так что шевелить ей Чара не рискнула. Одежда висит на перегородке кровати и напоминает рваные лохмотья, годящиеся разве что на тряпки. На Чаре же была новая, чистая одежда, которая скрывала бинты, — не поношенная и даже без дырок. Однако все тело было покрыто крупными пятнами синяков и множеством кровоточащих ссадин и ранок, кое-как заклеенных пластырем. Казалось, что ее пропустили через мясорубку. Таких увечий она не получала даже после долгих избиений. Она не рисковала даже калечить себя до такого состояния. И все же, она была жива. Жива, свалившись с такой высоты. Жива, когда пыталась себя убить. А может быть, это все не более, чем предсмертный бред или простой сон? Рядом послышались шаги — кто-то, услышав ее голос, бежал сюда. Когда зрение проясняется, девчонка устало переворачивается набок, чтобы рассмотреть обстановку. Комната, в которой она находилась, была почти в три раза больше ее каморки в приюте. Помимо постели Чары и второй кровати напротив, в ней находился шкаф для одежды, комод с фоторамкой на нем, несколько тумб, длинная лампа и коробка с игрушками. Ковер с геометрическим рисунком устилал деревянный пол. А среди этой утонченной монохромной красоты ясно выделялось беспокойно двигающееся пятно. Тот самый зверек с белыми мохнатыми лапами и в полосатом свитере тревожно сновал из одного угла комнаты в другой. На этот раз Чаре удалось рассмотреть его лицо. Или, скорее, мордочку. Вытянутую и такую же мохнатую, с растрепанным начесом на макушке. Большие янтарные глаза испуганно высматривали что-то. Девочка тоже насторожилась и натянула одеяло до подбородка. В конце концов, зверек неуверенно подошел к кровати Чары. В его лапах она увидела тарелку с кусочком пирога.  — Приветик! — уже знакомый тонкий голос немного дрожит. Пушистый чудак переминается на лапах, как будто боясь, что Чара может сделать с ним что-нибудь нехорошее. — Меня… зовут Азриэль. Хочешь есть? Он поставил тарелку на комод у кровати.  — В-вот. Мама приготовила его специально для тебя.  — Кто ты? — резкий голос Чары заставил зверька вздрогнуть и отступить на пару шагов назад.  — Я… Азриэль. Азриэль Дримурр.  — Что ты за существо? — девочка пятится к стенке, Азриэль тоже отступает. — Двуногий козёл? Или какой-то дракон?  — Я монстр, — сказал тот, будто это все объясняло. Девочка кривится.  — Тоже мне, монстр. Ты ни капли не страшный. — Конечно, она соврала. От вида Азриэля, пусть и милого, по коже пробегали мурашки. Она никогда не видела ничего подобного. — И почему ты трясешься? С другой стороны, Азриэль боялся ее не меньше, чем она его.  — Мама говорит… Она говорит, что ты человек. — Он замялся. — И я… никогда не видел человека раньше. В смысле, я читал книги и все такое, но…  — Ты никогда не видел человека? — удивленно воскликнула Чара. Люди были везде и повсюду. Люди заселили всю планету, освоили даже самые отдаленные ее уголки - от заснеженных пустынь до морских глубин. О таких существах, как Азриэль, уже давно должны знать все. Но нет. Монстр ничего толком не знал о Чаре, а Чара — о нем. Они были детьми разных рас и разных культур, по воле рока встретившими друг друга.  — Ну… нет. В смысле, вживую. — Азриэль замялся. — А ты когда-нибудь видела монстра? Девочка покачала головой. Бессмысленный и отчасти глупый разговор, тем не менее, был откровенным. Страх неспешно уходил, сменяясь детским любопытством с обеих сторон.  — Все люди верят, что монстры живут только в сказках. Азриэль насупился — это ему явно не понравилось. Его хмурая мордочка выглядела так мило и смешно, что девочке захотелось потаскать монстра за мохнатые щеки.  — Мы никогда не забывали о людях. У нас есть множество книг и записей о старых временах, еще до войны. Я даже читал некоторые. — Монстрик опустился на ковер перед кроватью Чары. — А правда, что люди сделаны из воды? Они болтали, позабыв о проблемах и разногласиях. Чара выпытывала у Азриэля все, что он знает о монстрах и их истории. Интерес поглотил ее с головой. Монстрику редко удавалось что-то спросить и получить на это ответ. О людях Чара сейчас хотела разговаривать меньше всего. Зато она жадно впитывала каждую частичку новой, необычной, почти что сказочной информации от не менее странного сказочного существа. Даже если это предсмертный бред или просто сон… это был очень хороший сон. Из-за двери доносится оклик, и Азриэль поднимается, бормочет что-то про то, что ему пора идти, и быстро юркает за дверь. Чара садится на кровати, окидывает взглядом пустую комнату и кусок пирога. Так и не рискуя к нему притронуться, девочка скидывает одеяло и свешивает перебинтованные ноги. Попытка встать ничем хорошим не увенчалась — в ноги молнией ударила боль, Чара вскрикнула и едва не упала. Забираясь обратно под одеяло, дрожащая девочка лишь вздыхает. Сбежать она не могла, оставалось только подчиниться судьбе и ждать, что случится дальше. Она лежала неподвижно, сверля глазами потолок, покрытый бежевой штукатуркой. От пирога рядом исходил потрясающий аромат корицы и карамели — ничего подобного Чара не ела очень давно. Однако застарелый страх давал о себе знать, и девочка не рисковала откусить кусочек: вдруг он отравлен? Несмотря на внешнюю безобидность Азриэля, доверять ему девчонка не спешила. Как и верить в его рассказы. Не поверит, пока сама не увидит. Дверь скрипит и отворяется. Чара неспешно поднимается — и тут же, всхлипывая, прячется под одеяло. В комнату входит существо, похожее на Азриэля. Вот только оно раз в пять больше и напоминает лохматый шкаф. Он наклоняет большую бородатую морду, чтобы загнутые рога, между которыми блестит золотом корона, не зацепили дверной проем. Мохнатые лапы, каждая из которых размером с маленького ребенка, тяжело ступают по ковру. Удивительно, как пол не проваливается под шагами такого огромного существа. Монстр нависает над кроватью девочки, и та в ужасе съеживается. Из глаз брызнули слезы. Вот это настоящий монстр, по-настоящему страшный, по-настоящему опасный. Голос сбивается на испуганный всхлип:  — Пожалуйста… не убивайте меня… Ее передергивает, когда рогатое чудовище садится на кровать, и та скрипит под его весом. Девочка спряталась под одеялом, пусть прекрасно понимала, что ничто на этот раз не спасет ее. Монстр заговорил — голос его оказался глубоким и мягким:  — Как насчет… чашечки чая? Это совсем не те слова, которые Чара ожидала услышать.  — Я Асгор Дримурр, король монстров, — представился он. — Не надо бояться. Клянусь, я не причиню тебе вреда. — В его глубоких глазах не было злобы, только радость, такая же золотая и теплая. — Добро пожаловать в Новый Дом. Чара не спеша стянула с головы одеяло. На широкой морде ее собеседника сияла добродушная улыбка. Монстр больше не казался таким страшным, и девочка недоверчиво кивнула головой, рассматривая существо с подозрением. Не в ее правилах было доверять первому встречному, тем более, если он мало походил на человека. Асгор не расстроился. Он поднял Чару на лапы, удивительно аккуратно и нежно для такого существа. Протиснувшись через проем, они прошли через просторный коридор, уставленный горшками и вазами с самыми разными цветами. Они вышли в холл, где находилась лестница вниз и входная дверь. В конце концов, Асгор внес Чару в гостиную. Просторная комната была освещена люстрой-колесом, в углу приютился книжный шкаф и жарко горел камин. За столом, застеленным выбеленной скатертью, сидели Азриэль и его мама. Это точно была она — такая же белая и пушистая, с маленькими аккуратными рожками, теплой улыбкой на вытянутой мордочке, в широком лиловом платье. Завидев Чару, Азриэль сорвался с места и что-то радостно заверещал. Женщина-монстр представилась как Ториэль Дримурр. Асгор опустил девочку в большое кресло, которое вполне могло служить ей кроватью. Азриэль накрыл ее пледом и сел на пол рядом, безостановочно говоря, и Чара не успевала понимать хоть что-то из потока его слов. Ториэль успокоила сына и вежливо предложила девочке пирога. Та сидела в растерянности. Забота, уважение, доброта — что из этого было знакомо детям из приюта на окраине мира? Даже несмотря на закоренелую паранойю, Чара начала проникаться ответными теплыми чувствами. Конечно, она все еще боялась, что это — напускной спектакль, чтобы завоевать ее доверие и тихонько съесть. Но даже растерянная, испуганная и раненая девчонка не могла не заметить искренность в поведении каждого из семьи Дримурров. Никто еще не давал ей даже каплю тех чувств, которую давали ей эти незнакомые лю… Нет. Не люди. Монстры. Люди на такое не способны. Когда закутанная в плед Чара пила горячий чай с пирогом и болтала со встревоженным и веселым Азриэлем, Асгор спросил ее, знает ли она что-нибудь о монстрах. Услышав ответ, монстр протянул ей потрепанную временем книгу в кожаной обложке, с желтыми и мягкими от времени страницами. Чара раскрыла ее на первой главе. …Когда мир был еще совсем юн, а города и государства только появлялись, землей правили две расы — люди и монстры. Люди были похожи, монстры были очень разными, но два народа жили в мире и согласии. Каждый народ и племя проживало отдельно друг от друга, но были города, где и люди, и монстры жили бок о бок. Случались конфликты, бывали непонимания, но в целом, мир был спокоен и тих. Монстры учили людей магии, искусству и письменности, а люди передавали им знания о ремеслах, земледелии и животноводстве. Некоторые племена людей почитали монстров как богов и покровителей. Обе расы жили во взаимоуважении и сотрудничестве. До тех пор, пока война не разделила их на две противоположные стороны.  — Война? — переспросила девочка. — Но ведь… никто у нас не знает ни о какой войне. У нас даже монстров считают выдумкой.  — Может быть, тебе просто не рассказывали? А может, люди прячут наши знания в секретных библиотеках, чтобы никто не мог их узнать? — предположил Азриэль. Чара пожала плечами и перевернула страницу. …Люди — существа физического строения, состоящие из материи — различных веществ, тканей и воды. Это делает их крайне выносливыми и сильными, однако их тела крайне слабо восприимчивы к магии, что не позволяет использовать ее в полную силу. Души людей также более стойки и состоят из различных Элементов, которые у нас, монстров, заменяются магией. Эти Элементы — Терпение, Храбрость, Честность, Стойкость, Доброта, Правосудие и Решительность — имеются в каждом из людей, но только один Элемент преобладает и составляет душу, а некоторые и вовсе могут отсутствовать. Тем не менее, истинная природа души до сих пор неизвестна. У нас, монстров, Элементы имеются в равной мере — они составляют нашу магическую оболочку тела и души. Так как души монстров созданы из магии, они привязаны к их телам. Тем не менее, несмотря на природную склонность к волшебству и высшим чувствам, недоступным некоторым людям, монстры имеют очень слабое строение души и тела по сравнению с людьми. Монстр — это воплощение нематериальной магии, человек — создание из материи и веществ земли. Однако у людей есть одна слабость — как ни странно, это их сильная душа. Сила Элементов позволяет ей надолго сохраняться даже после смерти физической оболочки. Души монстров привязаны к их телам, и когда монстр умирает, его душа исчезает вместе с телом. Необходима ужасная сила, чтобы вырвать душу из живого монстра. Однако есть особые существа, называемые "Монстры-боссы". Их душа достаточно сильна, чтобы продержаться после смерти тела... но лишь на несколько мгновений. Человек может поглотить эту душу, но этого никогда не случалось. И никогда не случится. Монстры, как существа магические, имеют способность поглощать Элементы в каком бы то ни было виде, в том числе — и души людей. Монстр с человеческой душой — существо невероятной силы, а монстр, поглотивший несколько душ и познавший все Элементы, будет иметь силу, сравнимую с божественной. Способность поглощать их души — это то, чего они боялись.  — Как странно, — вздохнула Чара. Ничего из этого ей не рассказывали, ничего из этого ей не доводилось читать. Души, магия… Для людей все это не более, чем выдумки. А Элементы — о них она вообще в первый раз слышит. Интересно, а какой Элемент в ее душе — если все это, конечно, существует? Далее автор книги, — по словам Азриэля, он являлся самым известным в Подземелье историком и ученым, — приводил информацию о строении человека, и Чара уверенно перелистнула эти страницы: она все это уже знала. Остановилась она на начале войны. …Люди атаковали неожиданно и безжалостно. Наша магия была почти бесполезна против их доспехов, а их оружие легко пробивало нашу волшебную броню. Ошеломленные атакой, монстры начали отступление. Люди преследовали нас, и в боях с ними бесчисленное количество монстров обратилось в пыль. Ни одна душа не была поглощена, и мы понимали, что свою войну мы уже проиграли. В дальнейшем мы не раз предпринимали попытки мирных переговоров, чтобы разрешить конфликт с меньшими потерями. Однако послы и дипломаты не возвращались. Вместо них приходили новые отряды людей, обвинявшие нас в том, что мы пытались обманом убить их предводителей и поглотить их души. Как непосредственный советник ныне покойного короля, отца нынешнего короля Асгора, смею утверждать, что подобные подлые планы не обсуждались и не приводились в действие. Монстры, ввиду своей магической природы, наделены, в первую очередь, высшими чувствами — Любовью, Сочувствием, Милосердием. Вынужден признать, что именно надежда на перемирие и сгубила нас. Вместо подготовки военных планов, мы пытались снова начать мирные переговоры, что, в итоге, привело к нашему окончательному поражению. В ХХХХ году, в битве у горы Эббот, люди окружили остатки армии монстров и разбили нас, не понеся никаких потерь. Израненные, избитые, боящиеся за наши жизни, мы сдались людям. Перед предводителями людей стоял выбор: вырезать нас всех до последнего или оставить в живых. Тогда, уже не принц, но еще не король, Асгор занял место своего отца, погибшего в бою и возглавил последний отряд дипломатов. Прошел день, полный мучительных ожиданий, и в конце концов, нам удалось уговорить людей оставить нас в живых. Семеро их лучших магов запечатали остатки нашего народа в подземных недрах под горой Эббот с помощью могущественного заклятия. Все, что угодно, может пройти через Барьер, но только существо, обладающее могущественной душой, может выйти. Чтобы обратить заклинание, нужно направить на него силу, эквивалентную силе семи человеческих душ. И тогда Барьер будет разрушен. Но в этом месте нет никаких входов или выходов. Человек никогда не сможет войти сюда. Мы останемся заперты здесь навечно. Чару раздирали противоречивые эмоции. С одной стороны, ее душу заполнила ярость. Люди, эти вездесущие, мерзкие, жестокие твари, устроили резню, почти уничтожили целый народ — и из-за чего? Потому что боялись, что монстры, по природе своей существа мирные, могут развязать войну! Глупая, надуманная причина, чтобы безнаказанно устроить бойню. С другой стороны, в ней просыпался застарелый страх. А что, если монстры убьют ее, чтобы забрать душу и вырваться из горы? Хотя… в книге сказано, что душ должно быть семь, только тогда Барьер можно разрушить…  — Тебе не стоит волноваться, дитя, — леди Ториэль забрала из рук Чары пустую тарелку. — Наша война уже давно закончилась. Мы не кровожадные убийцы, которые готовы уничтожить каждого, кто отличается от нас. Еще бы. Если бы они хотели забрать ее душу, то уже бы это сделали. С этой мыслью в груди Чары вспыхнула черным огнём злоба. Монстры претерпели столько страданий, столько лишений от одних только людских предрассудков — и тем не менее, не держат на них зла! Ни один человек не смог бы простить и забыть подобную резню, людские разногласия длятся годами, десятилетиями. Человечество не стоит мудрости и милосердия монстров.  — Ча-ара, ты в порядке? — писклявый голосочек проникает в уши, и девочка вздрагивает. Она совсем забыла про Азриэля, который сидел рядом с ней, нагло сунув мордочку в книгу. — Ты будешь листать дальше? Так и не придя к окончательному выводу, Чара перелистывает страницу. …Стоит ли обвинять Асгора в случившемся? Полагаю, нет. Как умелый правитель, он делал все самое лучшее для своего народа, и своим спасением мы обязаны ему. Конечно, пленение под землей сложно назвать спасением, но, несмотря ни на что, наш народ выжил, и это главное. Плененные барьером, мы отступили, боясь новых людских нападений. Далеко, далеко вглубь земли мы шли, до тех пор, пока не достигли конца пещеры. Это был наш новый дом, который мы назвали… «Дом». Несмотря на все величие нашего короля, он ужасно подбирает названия. Чара едва не поперхнулась чаем. Пожалуй, в чем-то этот историк был определённо прав.  — Он назвал наш дом «Новый Дом», — вздыхает Азриэль. — Шутки об этом ходят по всему Подземелью.  — А кроме, м-м, Дома и Нового Дома, в Подземелье что-нибудь есть? — спрашивает девочка и откладывает в сторону книгу. Монстрик тут же подпрыгивает на ноги.  — Конечно! В Подземелье так много всего! В Сноудине есть огромная ель, и бар, и булочки… В Водопаде так красиво! Там есть эхо-цветы и много памятников истории, вроде старых наскальных надписей, а в Хотланде — лаборатория и…  — Может, ты мне просто покажешь все это? — от писклявого и очень быстрого голоса Азриэля кружится голова. Монстрик, кажется, был счастлив. Судя по всему, у него было не слишком много друзей.  — Конечно, конечно! Я так много смогу показать! Вот увидишь, это будет здорово!  — Тише, Азриэль, — укоряет его Ториэль. — Пока что Чара не может играть с тобой. Иди пока в свою комнату, мы сейчас придем. Монстрик кивает и убегает. В комнате воцаряется молчание.  — Чара, — глубокий голос Асгора отдается эхом, и девочка вздрагивает. — Пока что мы… не можем вернуть тебя домой. Думаю, ты понимаешь. Чара кивает, вспоминая рассказ о Барьере.  — Но не бойся, дитя мое, мы найдем способ, — Ториэль улыбается, и Чара невольно краснеет. Королева монстров выглядит так дружелюбно и мило, что даже в ее движениях нельзя различить лжи. — Мы сможем вылечить тебя и вернуть домой. Девочку передергивает. Домой? Туда, обратно в приют? Ни за что. Нет, нет и нет. Лучше уж сразу перерезать себе горло.  — Но пока что, — Асгор говорит медленно и осторожно, заламывает мохнатые лапы — не хочет ненароком обидеть гостью. — Пока что тебе придется остаться здесь, пока мы не найдем способ вернуть…  — Нет, — Чару начинает трясти. — Не надо, пожалуйста! Я не хочу возвращаться. Дримурры переглядываются, а девочка продолжает:  — Пожалуйста… можно мне остаться с вами? Я буду хорошей, я обещаю. Я не хочу никого ранить или убивать, я просто… Просто хочу тепла. Просто хочу любви. Просто хочу быть Дома. Асгор смущен и растерян, но Ториэль расплывается в счастливой улыбке. Они тихо переговариваются несколько минут, после чего король кивает.  — Что ж, я думаю, в нашем доме найдется место для еще одного. Чара смеется. Для каждого ребенка в приюте найти родителей было мечтой. Мечтой зачастую несбыточной и глупой, особенно если у бедолаги имелись проблемы со здоровьем. Такие были обречены прозябать в холодных стенах до восемнадцати лет и быть вышвырнутыми в такой же холодный и безразличный к ним мир. Судьба их была незавидной, бесполезной и безрадостной. Если в современном мире есть филиалы ада, то подобное место определенно является одним из них. Люди говорят, что ад находится глубоко под землей, что его населяют жестокие и ужасные монстры, которые мучают человеческие души. Они говорят, что рай там, далеко в небе, и он только для тех, кто несчастен и безразличен. Люди, пусть даже вынужденные совершить зло, пусть даже не нарочно попавшие впросак, попадают в ад и страдают там вечно. Им не дано второго шанса, им не дано извиниться и исправить ошибки. Однако Чара, сытая и счастливая, засыпая в мягкой постели и слушая посапывание Азриэля, думала о том, что люди порой пишут очень глупые легенды.