***
– Ты слышал, что он сказал?! – Ёндже буквально шипит на мужа, заталкивая его на кухню, и запирает дверь на замок. Он бегло оглядывается по сторонам, выискивая макушки детей, которые могли бы неожиданно материализоваться в помещении. Но дети как были в спальне на втором этаже, так и остались там. – Он сказал, это был Ким Чунмён! – омега старался не кричать, но его голос едва-едва удерживался в крикливом шепоте, превращаясь в истеричный визг. Ёндже никогда не был падким на истерики, но сложившиеся обстоятельства отличненько потрясли его. – Что нужно Ким Чунмёну от хёна? Зачем он туда поехал?! Джебом молчал, поджав губы, и вперился взглядом в столешницу напротив, как будто у нее были все ответы мира, и она их предательски скрывала. Ёндже мельтешил перед глазами, мешая сосредоточиться и сломить напор этой столешницы, но канадское дерево упорно не желало сдаваться. Ровно, как и паника в голосе его супруга. – Джинён слишком спокойно об этом говорит, – Джебом прикладывает ладонь ко лбу, чувствуя как голова готова расколоться от обилия мыслей и предположений. Стенания Ёндже никак не помогали ему собраться, и Джебому пришлось попросить его помолчать хотя бы пару минут. Омега даже не обиделся на это, лишь схватился за голову и, вздыхая, направился к раковине, дабы набрать воды. Джебом бы тоже не отказался, но сил совершать любые действия, кроме мыслительных, у него не было. – Откуда ему знать про него? Чондэ не стал бы трепаться о таком с ним. Ким Чунмён никогда не был частой темой для обсуждения в их кругах, но Джебому было достаточно известно о том, что из себя представляет этот человек. Никто не знал, жив ли отец Джинёна, являлся ли Ким Чунмён действительно его отцом, и куда он вообще пропал. Чондэ не считал нужным делиться своим прошлым, ему не нравилось отвечать на вопросы об отце Джинёна, но Им провел с ним достаточно времени, чтобы кое-что узнать самостоятельно. Джебом видел шрамы на коже Чондэ. Он знал о количестве травм и переломов, которые омеге необходимо было вылечить до рождения Джинёна. Им Джебом старательно игнорировал шепотки и слухи, которые щедро сыпались от соседей Чондэ каждый раз, когда еще не женатый Джебом навещал молодую семью годами ранее. Он не раз помогал Чондэ с переездом и находил старые студенческие фотографии или открытки, которые Ким старательно запихивал в одну маленькую, но тяжелую коробочку. Чондэ не нужно было вспоминать прошлое, чтобы Джебом знал, сколько боли и травм причинил ему Ким Чунмён. Но Джебом никогда, никогда за все годы их знакомства не видел, чтобы Чондэ был так напуган одной лишь мыслью о нём – каждый раз, когда тема касалась его бывшего, Чондэ лишь легко отнекивался и сворачивал тему. Он никогда не паниковал и терял контроль над собой, и уж точно он не доходил до такого отчаяния, как сегодня утром. Джебому не нужно быть ясновидящей, чтобы понимать – либо Ким Чунмён наконец-то умер, либо же он оказался живее всех живых. Джебом очень надеялся, что страх Чондэ заключался не в последнем варианте. Иначе он просто без понятия, как как помочь Чондэ и Джинёну.***
Чунмён дышал с переменным успехом. И дело было не в проблемах с легкими, а в боли, которой отзывалось каждая попытка глубоко вдохнуть. Он с трудом держался, стараясь не улечься обратно на кровать, хотя большая подушка за спиной весьма соблазнительно слепила своей белизной. – Господин Ким, как Вы себя чувствуете? – зашедший врач дружелюбно улыбнулся и, налив стакан воды, передал её Чунмёну. – Болит голова, мышцы? Я назначил Вам небольшую дозу обезболивающего – пока Вы спали, она уже должна была рассосаться. Чунмён кивнул. Ощущая саднящую боль в конечностях, он догадывался о множестве синяках в районе ног и нижней части туловища. Помимо всего этого, Ким в целом чувствовал сильную слабость и желание отключиться еще на несколько часов, пока его тело само не соберет себя по частям и не подзарядится. – Думаю, я в порядке, – он отложил стакан, жадно испив воду, и попытался благодарно улыбнуться, – подозреваю, что все могло бы быть гораздо хуже. – Ох, ну, Вам точно повезло, – врач кивнул, сверяя данные в его табличке с показателями экрана, – думаю, можно будет выписываться к обеду завтрашнего дня. Вас хорошенько помотало, но Вы стойко все выдержали. Даже не пришлось скрывать позвоночник. Не имя понятия, правда это или у врача просто такое чувство юмора, Чунмён криво улыбнулся. Мотать головой и осмотреть палату он не решился, ибо на каждое резкое движение весь его череп сжимался, будто по нему били кувалдой. Чунмён очень надеялся, что врач абсолютно честен с ним и ему не нужно будет носиться со своим здоровьем еще какое-то время. У него и так его не так много, как он хотел бы. Столько дел, столько всего ему нужно сделать. Для начала, найти... – Мы можем входить? Чунмён быстро перевел взгляд, заметив у входа в палату двух офицеров в униформе. По привычке, он напрягся, ожидая каких-нибудь проблем. Однако сразу же постарался успокоить себя – он ни в чем не виноват. Ему не стоит переживать о себе, он точно знал, что в произошедшей аварии нет его вины. Хотя консультации с представителями правоохранительных органов на протяжение десяти лет все же давали о себе знать. – Офицер Ким, Вы чересчур заинтересованы в моем пациенте, – врач шутливо поворчал и, проверив капельницу, повернулся к Чунмёну, – если Вам станет плохо, вызовите медсестру. Постарайтесь сильно не переживать. Я зайду к Вам еще раз позже. Получив согласный кивок от Чунмёна, мужчина направился к выходу, кинув взгляд на офицеров. – Не забывайте, пожалуйста, что ему нельзя перенапрягаться. Господин Ким все-таки жертва аварии, а не её инициатор. Офицеры учтиво поклонились, пропуская врача мимо. Как только за мужчиной закрылась дверь, Чунмён ощутил странную тревогу, заставившую его дернуться вперед, будто ему жизненно необходимо было окликнуть врача или... или что? Сорваться в коридор? Выбежать куда-то? За чем? Откуда в нём такое стойкое желание вырваться из этой палаты, как будто он упускает что-то очень важное? Это на него так действуют лекарства? Давненько Чунмён не испытывал такой слабости перед своими инстинктами. А то что это были позывы его альфа-сущности он не сомневался – он очень хорошо знал чувство потери контроля над собой и сейчас это было подобие на его прежнее неконтролируемое состояние. Хорошо, что он слишком слаб сейчас, чтобы разбираться с этим. Нос щекотал неприятный запах медикаментов и дезинфицирующих средств. В его палате, конечно, стоял хороший освежитель воздуха, но он был слаб перед кучей инъекций и чистящего средства для пола. Чунмён раздраженно потер нос и постарался дышать спокойнее, чтобы избежать сильных болей. – Господин Ким, – один из офицеров подошел ближе и вежливо поклонился, – меня зовут До Кёнсу, я офицер центрального городского департамента полиции. Мой напарник, – он указал в сторону второго, который казался Чунмёна чуть более раздраженным, чем следовало бы быть человеку его статуса. – офицер Ким, мы здесь для того, чтобы расследовать утренний инцидент. – Ким Минсок, старший офицер полиции, – напарник офицера До учтиво поклонился и, бросив быстрый взгляд за плечо, потянулся к своему напарнику, как будто хотел что-то у него забрать, – мы не хотим тратить Ваше время, господин Ким, поэтому давайте начнём быстрее. Оглядывая этих двоих, Чунмён отстраненно подумал, что он не очень-то и нравится им. Не имя оснований для этих мыслей, он не мог отделаться от ощущения, будто успел их чем-то сильно расстроить или разочаровать. Подобные мысли были очень абсурдны, Чунмён встречает этих людей в первые в своей жизни, и он не сделал ничего плохого. Наверное, ему просто кажется. Чунмён слишком долго считал себя виноватым за всё в своей жизни, и ему стоило огромных усилий перестать так думать. Эти люди определенно не могли ненавидеть его просто за его существование. Они и не должны – он вообще тут жертва! – Благодарю за Вашу оперативность, – Чунмён постарался склонить голову чуть ниже, чем позволяла ноющая боль в позвоночнике, но все равно едва слышно простонал, – я бы тоже не хотел засиживаться. Чем я могу помочь? – Расскажите все, что Вы знаете об этой аварии, – Ким Минсок присел на стул возле его кровати и чуть поддался вперед, обратив все свое внимание на него. В руках у него оказался небольшой блокнот, расписанный сплошь и поперек, и Чунмён тихо хмыкнул. – Слышали ли Вы шум или звук ломающихся деталей, был ли конфликт между водителями? Может, Вы заметили кто первый... Честное слово, Чунмён старался внимательно слушать офицера, но его концентрация напрочь разбилась о легкий шлейф незнакомого запаха, который мигом вскружил ему голову. Он был очень слабый, настолько незаметный, что будь Чунмён сильнее отвлечен – он бы не понял даже, что именно его беспокоит. Но этот запах раздражал все его естество, заставлял ёрзать и злиться из-за неизвестности. Чунмён понятия не имел, почему он так реагирует на этот еле уловимый аромат – у него не получалось даже разобрать, чем именно пахнет вокруг него, но все его мысли хаотично забегали, стоило только врачу выйти за дверь. Дверь! Чунмён почти ахнул, догадываясь, где источник этого надоедливого безобразия. То, что буквально свело его с ума за какие-то пару минут, явно находилось за пределами его палаты, но очень-очень близко к ней. Может, это какие-то блокаторы? В больнице прознали, кто он и о его прошлом, и решили подстраховаться? Они хотят добавить в его лечения немного гормонов, феромонов или чего-то еще, что стимулирует его альфа-сущность? Или, прямо как в клинике, наоборот – подавляет? Что бы это не было, оно было за той дверью. И все внутри Чунмёна зудело, почти тряслось и требовало от него хоть каких-то действий. Оно заставляло его рваться туда, найти то, что беспокоило его и... Что и? Что он хочет сделать? Что он мог? – Господин Ким? Чунмён слабо мотнул головой и прикрыл глаза. Все его мысли, которые он учился контролировать, неслись словно стадо испуганных животных, он буквально чувствовал вибрацию внутри черепа. И настороженные взгляды офицеров, напряжение между ними, плюс боль по всему телу не делали ситуацию лучше. Чунмёну мучительно хотелось свернуться в клубок, укрыться от всего мира и просто исчезнуть на некоторое время, чтобы все пришло в норму без его участия. Он очень привык к единоличному существованию, и впускать кого-то – пусть и не близко, но все же – в свою жизнь было довольно энергозатратно. – Я извиняюсь, – он устало выдохнул и потянулся к стакану с водой, – голова туго соображает. Я бы хотел помочь Вам, господин офицер, просто дайте мне минуту. Офицер Ким кивнул и, вернув блокнот своему напарнику, уселся поближе к кровати, опершись локтями о свои колени. Чунмён неосознанно принюхался и учуянный запах заставил его слегка поморщиться. Без понятия, чем он так не нравился этому человеку, но офицер Ким явно был настроен против него. Будто за время своего беспамятства Чунмён успел испортить жизнь ему или кому-то из его семьи. Запах кедровых орехов раздражал сильнее, вызывал почти тошноту и Чунмён еле сдерживался, чтобы не попросить офицера не вонять. Капельница и прочие лекарства, которыми успели его напичкать, здорово так притупляли его обоняние – так что Чунмён был уверен, что этот альфа просто фонил своими феромонами как заведенный. А с виду такой спокойный, стойкий. Чем же Чунмён его не устраивал? Он даже не использовал свой запах – его состояние было очень слабым и вряд ли в Чунмёне сейчас вообще можно было распознать альфу. Эта гребаная вонь раздражала все его нутро! – Может вызвать врача? Вам плохо? – офицер До вёл себя куда более пристойно, учтиво кланялся и даже пытался быть заботливым. Чунмёну он явно нравился больше этого напыщенного индюка. – Это затянет нам время. Вы, кажется, очень спешите, так что не беспокойтесь, офицер До. Со мной все хорошо, – Чунмён позволил себе откинуться на спинку кровати и чуть не простонал счастливо, стоило его спине расслабиться на мягких подушках. – Об аварии... Я мало, что помню, офицер, но уверен, что красная Хёндэ была на дороге одна, прежде чем... Да, она определенно ехала одна, я как раз переходил дорогу, а потом был этот шум... Он сжал переносицу пальцами, стараясь заглушить ноющую боль в районе лба. Ему казалось, что еще пару слов и его глазницы взорвутся – боль циркулировала от висков к переносице, будто обхватывала тугой лентой всю голову. Чунмён судорожно выдохнул и прикрыл глаза. – Знаете, этот звук, когда шины скользят по асфальту? Такой противный, слух режет. Офицеры кивнули и продолжили задавать ему уточняющие вопросы, но в этот раз старались быть осторожнее. Чунмён непременно поблагодарил бы их, но боль никак не утихала, и он старался много не болтать. Ему сказали, что на том участке дороги не было камер и других свидетелей, кроме него, так что им пришлось беспокоить его такими глупыми вопросами. Сами водители не хотели никак идти на контакт, они ругались и устраивали беспорядок в приемном покое, так что офицерам пришлось отпустить их, всеми расписками обязав явиться завтра в департаменте полиции. Конечно, дальнейшая экспертиза показала бы, кто был виноват, но весь процесс можно было бы значительно сократить, если бы Чунмён сам сказал, кто виноват. – Благодарю Вас, господин Ким, – офицер До мотнул головой, слегка поклонившись, и поднялся первым, – прошу простить за доставленные беспокойства. Мы хотели закончить с этим быстрее, чтобы Вам не пришлось ехать с нами в участок. Думаю, нам не нужно вызывать его в суд, да? – Если он будет, – Ким Минсок поднялся следом и, кинув быстрый взгляд на дверь, кивнул своим мыслям, – я сомневаюсь, что Вас вызовут еще раз, господин Ким. Ситуация рядовая, мы просто хотели облегчить всем весь процесс. – Значит, на этом все? – Чунмён с надеждой глянул на них, радуясь, что скоро он останется один и сможет отдохнуть. – В моих услугах никто больше не нуждается? Ким Минсок неприятно хмыкнул, но, слава богу, не вымолвил ни слова. Он и так пялился на Чунмёна внимательнее, чем следовало бы, и это изрядно напрягало. В добавок ко всему, его запах раздражал всю его сущность, а тот эфемерный аромат, который будоражил его сознание… оно парило вокруг него, словно призрачная вуаль, заставляло отвлекаться и влекло его вперед, требовало что-то сделать. Благо, Чунмён был слишком слаб физически, чтобы поддаваться на такие абсурдные позывы. – Вы правы, господин Ким, – До Кёнсу кивнул и перевел взгляд на своего напарника. Офицеры обменялись взглядами, будто молча договаривались о чем-то, но прощаться и покидать его палату явно не спешили. – И так, – Чунмён неловко прочистил горло, надеясь, что этого хватит, чтобы мужчины наконец-то ушли, – я могу еще чем-то помочь? Однако, походу его никто не хотел оставлять в покое на сегодня. Чунмён чуть не застонал, стоило офицеру Киму сделать шаг вперед и открыть свой рот. – Есть еще кое-что, о чем мы должны вас известить, господин Ким. Ну, разумеется. Кто бы сомневался, что этот мудак так просто отстанет от него. Чунмён сжал кулаки, умоляя себя держать рот на замке и не требовать от офицера хотя бы заткнуть свой запах, а то его отныне будет тошнить от всего с ароматом сосновой хвои. – Чем же я не угодил Вам, господин офицер? – Чунмён устало перевел взгляд на дверь, представляя, как она открывается и магическим образом засасывает двух его посетителей в коридор. – Должен признаться, такое внимание к моей персоне меня очень удивляет. Ким Минсок проигнорировал его заметку, но скривил губы в противной ухмылке. – На момент столкновения, при Вас не было никаких документов, удостоверяющих Вашу личность. Однако, как хорошо, что Вы успели сказать фельдшеру, как Вас зовут и с кем можно связаться. Это не заняло и трёх часов, если честно. Чунмён нахмурился. Он не понимал, к чему клонит офицер, но ему это не нравилось. Его состояние было не самым плохим, но Чунмён уже не помнил все в мельчайших подробностях. Он не мог вспомнить приезда скорой помощи и уж точно он не знал, кого мог бы позвать в больницу, чтобы о нем позаботились. Есть, конечно, его отец и папа, но он бы не стал втягивать их во все это. Надо будет сказать им, но только тогда, когда от него отстанут со всеми расспросами. – Это та причина, по которой Вы все еще задерживаетесь, офицер Ким? – Хах. Я подозревал, что будет непросто, но даже не догадывался насколько весело. – Минсок-хён. – Секунду, Су. Нам нужно поговорить с ним. Мы обещали ему, что все пройдет хорошо. – О чем вы вообще? – если честно, это уже раздражало его. Чунмён ненавидел оставаться в неведении, и прямо сейчас эти люди будто издевались над ним, обмениваясь никому не нужными тайнами. Ему и так было непросто сохранять мысли ясными, так еще и куча новых недомолвок, будто от него пытались скрыть плохо спрятанное дерево. – Ким Чондэ, – словно кувалдой вбился в его голову голос офицера Кима, – Вам о чем-то говорит это имя? Сердце ухнуло куда-то вниз. Все его мысли разбежались, стоило Ким Минсоку оглушить его своей речью. Чунмён пораженно уставился на него, мигом растеряв все язвительные ответы и раздражение. Его будто окатили водой и опустили под лёд, сковав все тело. Ни одна мысль не могла устояться в его голове, краем сознания он даже уловил нарастающую панику. – Откуда Вы?.. Он с трудом сглотнул образовавшийся ком в горле и постарался взять себя в руки. Его взгляд метался, растерянный, с одного офицера на другого, но ни один из них не посчитал нужным продолжить разговор. Все, что оставалось Чунмёну сейчас – это открывать рот, как беспомощная рыба на суше, но он был не в силах произнести ни слова. По затылку ударила тупая боль и задрожали руки. Чунмён постарался дышать ровнее, чтобы не задохнуться от нахлынувших чувств. Ему было… страшно? – Господин Ким, –вмешался офицер До и как-то неловко передернул плечами, – не сочтите это за грубость, но мы обязаны удостовериться, что ваша встреча пройдет… максимально дружелюбно. Их… встреча? Они должны были встретиться? Чондэ здесь? Палату наполнил противный писк, словно кто-то свистел прямо ему в ухо, но Чунмён проигнорировал это. Из его горла вырвался сухой кашель, а легкие будто наполнились ледяной водой. Его буквально жгло изнутри, паника нарастала точно лавине, и Чунмён зашелся сильным приступом кашля, сжимая руками свое горло. Он был уверен, что отключится прямо сейчас – голова раскалывалась, легкие горели, а все звуки вокруг смешались в какую-то жуткую какофонию. Боже, лишь бы не сорваться, лишь бы удержать все. Пожалуйста, я столько лет!.. – Я же просил вас! – Чунмён? – Господин Чунмён, дышите спокойнее, постарайтесь успокоиться! – кто-то подхватывает его, помогает усесться удобнее и оттаскивает его руки от шеи. Его все еще мутит, хаотично штормит, но он чувствует чужие руки на спине и слышит, как кто-то просит увеличит дозу в капельнице. Чунмён все так же панически таращится вокруг, не понимая, что происходит, но все постепенно приходит в норму и противный писк медицинского аппарата возле его кровати, наконец, утихает. Сквозь какофонию своих громких мыслей, игнорируя настойчивый мягкий запах вокруг него, ему удается расслышать разговор офицера с врачом. – Я не знаю, что здесь произошло, – ему чудится злость в голосе его врача, и Чунмён даже чувствует благодарность за это. – Но ему это точно не понравилось. Он перенервничал, а Вы обещали, что не допустите этого, господин офицер! – Все… Все в порядке, – Чунмён с трудом откашливается и ему даже удается осмотреться вокруг, – я просто… это все… "Чунмён?" Чондэ. Этот запах, этот неуловимый аромат. В его палате не пахло ничем таким, пока не вошли эти люди и не открыли дверь. Его душило этим безумием не потому что что-то с ним не так. Боже, как он мог так забыться, что не узнал? Чондэ. Чондэ, Чондэ, Чондэ. - Ким Чондэ. Вам о чем-нибудь говорит это имя? - Господин Ким, не сочтите это за грубость, но мы обязаны удостовериться, что ваша встреча пройдет… максимально дружелюбно. Святые Небеса, как он мог так ошибиться! Этот запах – он точно принадлежал ему! За стеной, всего в трёх шагах от него – был Чондэ? – Чондэ здесь? – он не узнал собственный голос, хриплый, тихий и полный надежды. Ему физически больно было просто открыть рот, чтобы озвучить свои мысли. Он не мог позволить себе даже мечтать об этом, потому что одни только мысли о Чондэ внушали ему благовейный трепет – с годами ничего не изменилось. Его чувства к Чондэ, его отношение к нему – ничего. И только он собрался с мыслями, высматривая ответ в глазах офицеров, как услышал скрип открываемой двери. – Хён? Чунмён мог с уверенностью сказать одно – его чертовое сердце пропустило не один удар, стоило ему перевести взгляд на вошедшего в его палату. Чондэ стоял у входа, и Чунмён мог физически увидеть, как волнами от него исходил его аромат. Сандаловое масло сводило его с ума вот уже больше десяти лет, так что Чунмён не мог ни с чем его спутать.