***
На работе, как ни странно, к нему отнеслись с деликатной сдержанностью. Никто не лез с вопросами, не отпускал сочувственных шуточек. Казалось, коллеги, не сговариваясь, решили обходить молчанием щекотливую тему, видимо, ощущая-таки определённую вину и не желая травмировать своего героя. Все, кроме одного. Несмотря на режим полного игнора, Сашка как будто совершенно не замечал холодности друга. Марат с ним не разговаривал, отвечая лишь по необходимости, но Александра Березина данный факт, похоже, абсолютно не смущал. – Ну что, Марик, как там стриптизёр? Расскажи, хоть хорошенький? Четыре головы нервно вскинулись над мониторами. Пятая даже не шелохнулась, словно не слыша вопроса. – Марат, ну, не кобенься. Всем же интересно, – провокатор и не думал униматься. – Саш, ты за всех-то не говори, – неодобрительно оборвал его Пётр, но критика начальства тоже не возымела действия. – Ой, хорошо, хорошо – мне одному интересно. Так что, Марик, хорошенький? – Тебе бы понравился, – не отрываясь от компьютера, сквозь зубы процедил Ставров. – А тебе? Тебе понравился? – с жадным нетерпением накинулся беспардонный Сашка. Марат почувствовал, что начинает заводиться. – Очень, – коротко бросил он, ожесточённо лупя по клавиатуре. Боже, сделай так, чтобы этот идиот заткнулся. Но Господь не услышал его молитву. – Что, и стриптиз показывал? Марат на секунду зажмурился. Похоже, стычки не миновать. – Показывал, – до взрыва оставались считанные секунды. – И ка-а-ак? – нездоровое любопытство в голосе Березина достигло апогея. – Саня, прекращай, – не выдержали уже и остальные. Но было поздно. Развернувшись всем корпусом, Марат упёрся тяжёлым взглядом в деланно-невинное лицо мучителя. – Что именно тебя интересует? – ледяным тоном осведомился он. – Ну, это… Возбуждает или как? – уже не так уверенно уточнил Березин. Ох, как хорошо понял Марат этот вопрос. Жаркая волна стыда и гнева, как тайфун, прокатилась по телу. Мужчина рывком поднялся с места, пригвождая взглядом настороженно сжавшегося друга. Друга?! – Возбуждает, Сашенька, ещё как возбуждает, – с язвительной издёвкой уверил он, с удовлетворением наблюдая, как чернота зрачков поглощает голубую радужку. – Или ты сомневался? Трясущейся от злости рукой Марат нашарил в кармане сигареты и, схватив со стола первую попавшуюся папку, рванул к выходу. Ещё секунда, и он готов был ударить. После его ухода в кабинете наступила враждебная тишина. Четверо мужчин угрюмо и неодобрительно смотрели на виновника только что разыгравшейся сцены. – Ну и козёл ты, Сашенька, – с нескрываемым презрением обронил Валька Архипов. – А я-то думал, что вы друзья. – Да что такого я… – слабо попытался защититься Березин, ощущая, как от коллег веет арктическим холодом. – Избави меня, боже, от таких друзей, – под нос пробурчал Иван Николаевич. И все, как по команде, демонстративно уткнулись в мониторы своих компьютеров, давая понять, что говорить с таким ко…ллегой им больше не о чем. Растерянно застывший Сашка, закусив губу, несколько минут изучал опустевший стол по соседству, а потом тоже сорвался с места. Но всего этого Марат видеть уже не мог.***
«И чего я, собственно, так разозлился?» Ставров хмуро рассматривал своё насупленное отражение в темноте оконного стекла. Нервно затушив сигарету, тут же полез в пачку за следующей. Возвращаться на рабочее место не хотелось. «Ой, не лукавь, Марат Иванович, знаешь ты, что за причина привела тебя в бешенство. Значит, дело всё-таки в этом. Сашка по-прежнему считает, что со мной не всё в порядке. Тоже мне, полиция нравов, твою мать! Но почему именно сейчас? Он никогда раньше не провоцировал меня. Что изменилось?» Предмет его мыслей бесшумно материализовался рядом, возникнув в отражении за спиной. Толстый ковёр заглушил шаги подошедшего. Оборачиваться Марат не стал. – Марик, ты, это… прости меня, – виноватый голос забубнил над ухом. – Я не хотел тебя обидеть. – А что ты хотел? – Марат сам поразился спокойствию своего тона. – Пошутить чуток, приколоться… Пошутить, значит. Ну что ж, пора прояснить обстановку. – Зачем ты вообще затеял всё это, Саня? Для чего втянул меня в такую х... авантюру? – Ставров, не выдержав, всё-таки повернулся лицом к смутившемуся приятелю. Сашка неловко отвёл глаза. – Что такого? Кто-то должен был спасать коллектив. И танцы твои к тому же… Марат с каменным лицом вслушивался в неуверенное бормотание. – Ясно, – подытожил он, раздражённо туша окурок, – правды говорить ты не хочешь. Собеседник мгновенно напрягся, вскидывая подбородок. – Какую правду ты ожидал услышать? Но Марат уже понял, что ответа не получит. Слишком хорошо он знал это выражение непробиваемого упрямства, явственно украшавшее сейчас лицо друга. Ни дать ни взять – партизан на допросе! Но где-то в глубине возмущённо распахнутых в праведном негодовании глаз отчётливо просматривался червячок затаённого страха. Не понравился Сашке вопрос. Ох, не понравился. Марат вздохнул. Выяснять отношения вдруг расхотелось. – Ну, раз сказать нечего, я пойду. Слегка отодвинув плечом, он обогнул замершую фигуру и направился вверх по лестнице. Не получилось у них разговора, а жаль. Но оказалось, он ошибался. – Эй, а этот стриптизёр тебе и правда понравился? Ставров остановился. – Почему, интересно, тебя это так волнует? – насмешливо осведомился он. – Смотри, не влюбись, – ответ прозвучал с прежним ехидством. Похоже, Сашка поразительно быстро справился с недавним смущением. – А если влюблюсь, то что? Ревновать будешь? Полумрак, царивший на лестничной клетке, не дал Марату рассмотреть два ярких пятна, вспыхнувших на щеках насмешника. Зато голос легко помог дорисовать невидимую реакцию. – Нет, – колюче и холодно отрезал тот, – пожалею. Но этот холод больше не имел власти над Маратом. – Значит, без претензий? – весело уточнил он. После секундной паузы снизу донеслось короткое: «Без». Завернув за угол, Ставров стёр с лица улыбку. Вот теперь всё встало на свои места. «Старые песни о главном». Плавали – знаем! Вот только почему не оставляет ощущение, что в нынешней ситуации что-то не так. Какая-то крохотная деталь, подводное течение, пока ускользающее от понимания. И главное, впервые не ясно, с кем из них «не так» это что-то – с ним или с Сашкой…***
…В голове у Марата щёлкнуло. Ночные воспоминания, сегодняшний разговор, неожиданное испытание, свалившееся на его голову – осколки событий, как капельки ртути, вдруг притянулись друг к другу, сливаясь в единое целое, дополняя и проясняя неясное прежде ощущение. Всё вдруг сложилось в одно большое полотно под названием «Неоконченный эксперимент Марата Ставрова». Вот он, его шанс расставить, наконец, все точки над i, провести последний опыт, итоги которого, независимо от результата, он примет безоговорочно и будет жить дальше, опираясь на сделанные выводы. Не влюбись, говоришь? А если как раз наоборот... Захотеть и влюбиться?! Позволить себе чувствовать и желать всё что угодно, не сдерживаясь и не цепляясь за свою нормальность. Был, кажется, такой фильм – «Влюблён по собственному желанию». Картины Марат не видел, но название отчего-то застряло в памяти и сейчас стало практически идеальной концепцией зародившейся у него идеи. Именно что по собственному желанию! Без оглядки на чью-то гомофобию, ревность и прочие неудобоваримые факторы. Чем он рискует? Репутацией? Сердцем? К чертям! Он хочет знать правду. Тем более что предполагаемый объект влюблённости уже находится в пределах видимости и вполне соответствует всем визуальным предпочтениям. «Соблазни меня!» Нет, так далеко его фантазия пока не заходила. Вернее, просто не успела зайти… Ещё не до конца сформулированная мысль неожиданно придала ускорение двигательному процессу, опережая сознание и толкая на импровизацию, правда, не совсем ту, которой от него ждали. Вряд ли Лео мог предвидеть роковые последствия своего исторического воззвания, но для искрившего, как оголённый провод, воображения Ставрова оно стало спусковым крючком, приведшим в действие давно забытые, подспудные желания. Танец внезапно утратил свою медлительную томность. Крепко перехватив кисть партнёра, Марат резко и требовательно притянул его к себе, втягивая в парное вращение, и вдруг без предупреждения опрокинул в поддержке, заставляя прогнуться едва не до пола. Не ожидавший такой экспрессии Лео удивлённо вскинул брови. – А тебя можно соблазнить? – вкрадчиво поинтересовался Марат, хмелея от собственной наглости. Что-то мелькнуло в серебристых глазах. – А ты попробуй, – и непонятно, то ли всерьёз он, то ли в шутку. Но взгляда не отвёл. Ставров медленно выпрямился, возвращая их обоих в вертикальное положение, нехотя разжал руки, словно выпуская из невидимого плена. Но Лео не торопился отстраняться. Их разделяло всего несколько сантиметров. – Только я ведь не женщина, Марат, – так же тихо добавил он, насмешливо изучая порозовевшего партнёра. – Обойдёмся без женщин, – Марата несло на волне адреналиновой смелости. Слова слетали с языка, не успев пройти обработку сознанием. – Вот даже как, – Лео всё же отступил на шаг, рассматривая парня с лёгким недоверием, словно видя впервые. – Ну, что ж… Он отвернулся к зеркалам, быстрыми движениями собирая волосы в хвост. – …всё гораздо лучше, чем я ожидал. Уверен, с постановкой проблем не будет. Так что, предлагаю приступить прямо сейчас. Времени у нас мало. Переход от лирики к делу был столь неожиданным, что Марат не сразу осознал, к чему относится последняя фаза. А осознав, густо покраснел, кляня свои похотливые мысли. Однако как интересно! За несколько минут он умудрился не только сгенерировать план, приступить к его выполнению и даже, в некотором роде, добиться первых положительных результатов, но и вообразить определённые, вполне конкретные пикантные последствия столь ярко, что сам себя вогнал в краску. М-да, Маратик, похоже, с экспериментом ты, и правда, сильно затянул…***
Три дня, прошедшие после достопамятного танца и дерзких заявлений, прозвучавших тем вечером, казалось, никак не повлияли на отношения между наставником-стриптизёром и его учеником поневоле. Они продолжали репетировать, общались в процессе, обсуждая постановочные моменты, коротко трепались о житейских мелочах в минуты отдыха. Всё выглядело обыденно и благопристойно. Всё обстояло совсем не так. Невидимое напряжение, тревожное, выжидательное, буквально пропитывало атмосферу танцкласса, нарастая с каждой новой встречей. Эпохальное решение, принятое Маратом, кардинальным образом изменило его внутреннее отношение ко всему происходящему. Словно по мановению волшебной палочки, в один миг и без усилия ненужная стеснительность, надуманные страхи, груз приобретённых за годы предрассудков слетели с него, как рассыпавшаяся в прах материя при порыве ветра. Как когда-то в бальной студии он доверчиво, не рассуждая, подчинялся руководству тренера, так и сейчас с полным усердием и самоотдачей старался выполнять все указания Лео, без ложного смущения, с искренним интересом осваивая прежде незнакомые нюансы эротического танца. Ему нравилось ощущать свою новообретённую свободу, нравилось доказывать самому себе, что способен на большее, что он открыт и для нового опыта, и для новых отношений. А ещё… Ему нравился Лео. Чёрт его знает, насколько осознаны были те порывы, но ни одна девушка не смогла бы похвастать, что ради неё Марат Ставров так выворачивал себя наизнанку, стараясь произвести впечатление. Ни одна. А вот Леонид Ковалёв мог бы… Не всё выходило легко и сразу, но учитель и ученик были вполне довольны воцарившимся единодушием. Вот только это необъяснимое напряжение, заставлявшее искать в глазах, словах, жестах друг друга некий затаённый намёк, дополнительный смысл, невольно будоражило нервы. Они, как два разведчика, словно обменивались паролями и отзывами, произнося ничего не значащие фразы и зная, что за ними скрывается совсем иное, зашифрованное послание. Затеянная Маратом игра нежданно захватила его целиком и полностью. Он чувствовал себя подростком, впервые соблазняющим невинную девушку. И то, что «девушка» была совсем не девушка и, скорее всего, отнюдь не невинна, странным образом только подстёгивало охвативший его азарт и предвкушение. Если Марат не обманывал себя, его поползновения вовсе не вызвали у Лео гневного протеста, а это означало, что возможность однополых отношений являлась для того если не приоритетной, то и не исключаемой. А ещё… Он чувствовал, что нравится Лео. Всё это вселяло надежду, ибо Ставров не намерен был отступать от своего, пусть и скоропалительного, но с каждым часом всё более осознанного решения. И откладывать дело в долгий ящик он тоже не собирался. Звёзды сошлись, хоть и не ожидал он от них такой подлянки, и тому, что суждено, неизбежно предстояло случиться. И теперь уже не страх, а жгучее нетерпение исследователя и испытуемого в одном флаконе гнало его в непонятное, страшноватое, но безудержно манящее будущее. Новый год обещал стать по-настоящему новым, и до него оставалось всего только десять дней. – Ты домой сейчас? – Марат осторожно взглянул на стриптизёра, зондируя почву для давно намеченного плана. Пора было перенести общение в более неформальную обстановку. Они стояли на крыльце Дома культуры, за высокими окнами которого ещё вовсю шумели голоса и слышалась музыка. Но здесь, на обледенелых ступеньках меж монументальными колоннами было пустынно и тихо. Сумрак и бесшумно падающий снег. Рай для жаждущих романтики. Оттянув манжет дублёнки, Лео взглянул на часы. – Нет, у меня ещё три выступления сегодня. Я, вообще-то, планировал перекусить где-нибудь до работы. Потом не до того будет. Марат просиял. Удача сама шла к нему в руки. – Я знаю здесь неподалёку отличную кафешку и тоже с удовольствием съел бы чего. Ну, – он внезапно смутился, – если ты, конечно, не против моей компании. Лео искоса бросил на него взгляд. – Тебя никто не ждёт дома с ужином? Марат усмехнулся. – Я уже большой мальчик и живу один. – А девушки? – Лео с преувеличенной сосредоточенностью обматывал шею длинным вязаным шарфом. – Периодически и недолго. Последовал неодобрительный залп глазами. – Ты такой непостоянный? Ставров добросовестно обдумал вопрос и сокрушённо пожал плечами. – Скорее, это они не любят меня. – А ты их? – Не знаю. Марат прикусил язык. Развивать эту тему пока было рано. – Ну, так что, принимаешь моё приглашение? – переводя разговор, заторопился он. Лео наконец оставил шарф в покое и, прищурившись, взглянул на спутника. Лёгкая улыбка с оттенком иронии тронула уголки губ. – Ты меня соблазняешь? Марат напружинился, как борзая в стойке, чувствуя, что разговор выходит на качественно новый уровень. Заветные слова прозвучали как напоминание о задекларированных намерениях. – Пытаюсь, – неловко пошутил он, внезапно ощутив знакомое волнение. Ей-богу, словно, и правда, на первое свидание приглашает! – Что ж… – Лео принялся деловито натягивать перчатки, пряча глаза. – Я не против. Тем более очень хочется задать тебе один вопрос. – Какой? – Марат щёлкнул брелоком сигнализации. – Услышишь его за ужином, – танцор целеустремлённо направился к подмигнувшему фарами автомобилю. – Пойдём уже, очень есть охота. Марат недоверчиво покачал головой, дивясь, как гулко и неровно застучало сердце. Собственные реакции всё больше повергали его в изумление своей абсолютной естественностью и полным отсутствием какого-либо внутреннего сопротивления или неприятия зарождающихся в нём ощущений. Что же тогда скрывалось все эти годы за фасадом безупречного гетеросексуала, если стоило только допустить для себя возможность иных, нетрадиционных отношений, как всё это стало происходить с ним на космической скорости? И что было первично во всей этой истории? Лео ли повлиял на принятое им решение или именно решение заставило Марата взглянуть на танцора новыми глазами? Вопросы множились, но Ставров больше не боялся задавать их себе. Однажды ступив на путь открытия, теперь он жаждал пройти его до конца в поисках ответов. И часть из них таилась в этом парне, что сейчас нетерпеливо притопывал ногами у капота серебристой «Audi», призывно махая ему рукой. А другая половина осталась в той далёкой июльской ночи, когда он впервые ощутил это непонятное, тревожащее жжение в груди и внезапно осознал, что влюбился в лучшего друга.***
– Так почему ты бросил танцы? Марат вздрогнул и опустил глаза в тарелку. – Надоело, – буркнул, понимая, что отмазка слишком примитивна. – Неправда, – безапелляционно отмёл Лео, меланхолично шевеля вилкой дольки помидоров в салате. – У тебя несомненный талант и танцевать ты любишь. – Кто-то обещал ответить честно, – напомнил он, видя, что пауза затягивается. Ставров нахмурился. Как тут ответишь? Впаривать про экзамены, институт, переходный возраст… Врать не хотелось, но и сказать правду было немыслимо. – Скажем так, я был поставлен перед выбором и он оказался не в пользу танцев. – Выбором между чем и чем? – вопрос напрашивался сам собой. Но Марат отрицательно покачал головой. Сейчас был не лучший момент ударяться в откровения. – Давай в другой раз, Лёнь. Не хочется портить прекрасный вечер неприятными воспоминаниями. – А он прекрасный? – собеседник тактично пошёл у него на поводу. Марат с улыбкой отсалютовал бокалом с минералкой. Спиртного на столе не было. – Несомненно. Хотя ещё с утра я даже не смел надеяться на подобное. Лео на секунду опустил глаза, но Марат успел заметить сверкнувшее в них удовольствие. – Теперь твоя очередь, Леонид Борисович, – с шутливым пафосом провозгласил он. – Что тебя привело в хореографию? Ответный взгляд был полон смеха. – Не что, а кто – мама за ручку… Марат слушал непринуждённую болтовню и, почти не таясь, без стеснения изучал каждую чёрточку тонкого, подвижного лица, стараясь прочувствовать возникающие в нём эмоции. Про глаза нечего было и говорить. Они очаровывали, завораживали, вызывали какую-то почти физическую дрожь. Он с трудом отводил взгляд, словно вырываясь из гипнотического транса, чтобы через секунду вновь попасть во власть их магического притяжения. Погибель, а не глаза! Марат впервые ощущал на себе подобное воздействие. Но и помимо глаз, всё, на чём останавливался его испытующий взор, вызывало в нём только одобрение и растущее в геометрической прогрессии восхищение. Даже рот, недавно казавшийся непропорциональным и портящим общее впечатление, сейчас заставлял думать только о его невероятной чувственности и манящей мягкости пухлых губ. Брови, скулы, строгая лепка носа… Всё стремительно приближалось к тому эталону, что Ставров вывел для себя много лет назад. Вот только до сих пор этим эталоном служил совсем другой экземпляр. Марат вздрогнул, осознав, куда привели его мысли, и непроизвольно встряхнул головой, выгоняя оттуда непрошеный призрак. «Смотри не влюбись…» Изыди, Сашка! Гипноз или самовнушение, он испытывал удовольствие от этого погружения и вовсе не желал возвращения к прежней реальности. Помимо хореографии, общих тем оказалось немало. Разговор не иссякал ни на минуту. Постепенно расслабившись, Марат перестал скрупулёзно отслеживать собственные мысли и ощущения, просто предавшись удовольствию приятной беседы и взаимного интереса, царивших за их маленьким столиком. Он даже не мог вспомнить, когда так легко и непринуждённо чувствовал себя в обществе другого человека, не считая… Нет, вот именно этого человека он считать сейчас не будет. Незапланированный ужин завершился до обидного быстро, – Лео пора было на свою экзотическую службу – но вместе с тем оставил после себя волнующее предвкушение дальнейшего развития их отношений. А то, что это развитие обязательно будет, Марат ощущал каждой клеточкой тела. Вопрос только, кто из них сделает первый шаг навстречу желанию.***
Остановив машину неподалёку от сияющего иллюминацией клуба, где Лео предстояло начинать свою вечернюю программу, Марат, пригнувшись к рулю, обозрел помпезно оформленную вывеску и амбалоподобного охранника на входе. – Симпатичное заведеньице, – одобрил он, – сразу видно, не из дешёвых. – Да, – охотно откликнулся танцор, – это моё основное место работы. Остальные от случая к случаю. Он сидел, расслабленно откинув голову, вытянув по возможности длинные ноги. Чёрный шарф бесформенной массой маячил на коленях. Светлые кудряшки, рассыпанные по меху воротника, в свете вспыхивающих гирлянд отливали золотом. Мерцание теней внезапно изменило уже привычные черты лица, напомнив Ставрову того неистового демона обольщения, что пробудил в его душе и теле запретные воспоминания. – Хотел бы я увидеть твой танец ещё раз, на сцене, – странное дело, голос звучал непривычно глухо и с напряжением. – В чём же дело? – Лео повернулся к нему, возбуждённо сияя глазами. Серебро звёзд, окольцованное мраком ночи. – Только ты должен обзавестись спутницей, иначе одинокие дамочки просто порвут тебя на части. Впрочем, я могу достать пропуск в VIP-зону, там всё-таки поспокойнее. Просто скажи мне… Марат внезапно перестал слышать. Знакомое тепло нарастало внизу, закручиваясь в тягучую спираль возбуждения. В ушах шумело море, ладони вспотели. Он даже не замечал, на чём покоится его взгляд, пока… Лео неожиданно смолк, оборвав себя на полуслове. – Сделай это, – прерывисто попросил он. Марат моргнул, выходя из транса. – Сделать… что? – То, о чём ты сейчас думал. Ты ведь хотел поцеловать меня или я ошибаюсь? Поцеловать? Он думал об этом? А впрочем… Может, именно об этом? Так или иначе, колебаться Ставров не стал. Прошедшие годы и многочисленный опыт довели его мастерство поцелуя практически до совершенства. Но, как выяснилось, целоваться здесь умел не только он. Губы открылись навстречу призывно и с готовностью, обжигая дразнящей мягкостью, впуская сразу и без сопротивления, отдаваясь, позволяя поглотить себя полностью. Языки с неспешным наслаждением исследовали друг друга, словно пробуя изысканное лакомство, сдерживая нетерпение и не в силах сдержаться, возбуждаясь от собственной вседозволенности и обоюдного бесстыдного вожделения. Секунда на вздох, чуть слышный стон, дрожь тела под тонким пуловером… И вновь, как в пылающую пропасть – до дна, до предела, до последнего атома кислорода в лёгких. Жадно, ненасытно, безумно… – И кто же тут кого соблазняет? – хриплым, разбойничьим шёпотом поинтересовался Марат, с некоторым изумлением глядя на губы, которые он только что с таким исступлением целовал. Сила и острота испытанных эмоций почти напугали его. Слабо осознавая пока масштаб происходивших в нём процессов, он тем не менее отчётливо понимал, что только что перешёл некую грань, навсегда разделившую его жизнь на до и после. Ресницы Лео дрогнули, приоткрывая потемневший, всё ещё затуманенный желанием взгляд, медленно фокусирующийся на склонившемся над ним лице. – Я… помогаю тебе, – слегка запнувшись, пояснил он с такой серьёзностью, что Марат невольно улыбнулся. – Помощничек, – и, не удержавшись, вновь прижался к припухшим губам. Спустя минуту Лео несильно, но решительно толкнул его в грудь, вырываясь из плена поцелуя. – Пусти, мне пора. Ставров неохотно извлёк руки из нагретого нутра дублёнки. Господи, и когда они только там оказались? Быстро и деловито приведя одежду в порядок, танцор ухватился за дверцу автомобиля. В салон ворвался сухой, морозный воздух и чуть слышные звуки музыки. – Ну что, до завтра? – Лео глянул через плечо нейтрально-доброжелательно. На безмятежном лице ни следа пережитой страсти, ни намёка на недавнее помешательство. Вот только пальцы, нервно стиснувшие чёрный клубок шарфа, слегка нарушили картину нарочитого спокойствия. – До завтра, – так же нейтрально подтвердил Ставров. Соседнее сидение опустело. Провожая взглядом стремительно удаляющуюся фигуру, Марат в очередной раз подивился мистическому исполнению всех его едва загаданных желаний. Что это, знак свыше или предостережение зарвавшемуся мечтателю? Но тормозить наметившийся ход событий он отнюдь не собирался. Эксперимент Марата Ставрова наконец вступил в завершающую стадию. И, видит бог, на этот раз он приведёт его к победному финалу. Вот только кто будет торжествовать победу, оставалось по-прежнему не ясно. Где-то в закулисье сознания внезапно мелькнуло знакомое до боли лицо с воинственным презрением во взгляде. Изыди, Сашка. Я свой выбор сделал…