MURDERER

А этот монстр внутри него улыбается мне оскалив зубы. — Ты все еще надеешься выбраться отсюда? — усмехается он. — Ты все еще думаешь, что ты в безопасности, пока я привязан? Как много времени прошло с того момента, когда твой маленький и правильный мир всколыхнулся? Я хмурюсь и не понимаю его последнего вопроса. Нащупываю рукой что-то тяжелое и холодное, выставив вперед перед собой. Это ржавый нож. — Не помнишь? — интересуется Бибер. — Хм, неужели гипноз, — задумался он, и поднял голову вверх, будто разглядывая помещение. Я пытаюсь предпринять как вернуть Джастина в сознание, пока этот идиот мелит какую-то чушь, но его вздохи или тихий смех отвлекают меня. Они раздражают меня. — Ты думаешь, что первый раз, когда я к тебе прикасался, это тот вечер в клубе. Или, может, в машине. Или же здесь. Но нет, Холт. Я и ты. Мы с тобой встречались раньше. Один на один, — улыбается он. Его зубы приобретают красноватый оттенок, потому что из его губы пошла кровь. — Вспоминай, Алексис. Я качаю головой и отступаю назад. Он сошел с ума, если ему все еще есть куда. — Никогда не задавалась вопросом, откуда у тебя шрам на лбу? — вздымает он брови. Я машинально тяну руку ко лбу и нащупываю неровную поверхность кожи. Провожу по ней пальцем и в моей голове мелькают малые воспоминания. Но это то, что разрешили мне видеть. Белые стены. Белый потолок. Серебряная игла в чужой руке. Кровь, которая поспешно стекает по моему левому глазу и чей-то крик. Похоже, он моей матери. — Закрой глаза, Алексис, — приказывает мне мужской голос. Но я не могу разобрать, голос Бибера это или того темнокожего мужчины из моих воспоминаний, который сидит передо мной в сером костюме. Позади него полки с книгами, а в руках стакан с водой. Я чувствую дрожь. Опускаю голову и смотрю на свои руки. На синяки и царапины. Он дрожат так же, как и тогда, в кабинете этого мужчины. — Я сосчитаю до десяти и затем ты уснешь, — спокойно говорит мужчина и я киваю. На мне светлое платье в цветочки и светлый кардиган. У меня сбиты колени и расцарапаны руки. Воспоминания вламываются в мое сознание огромным потоком, который спрятали от меня же. Я хватаюсь за столешницу, чтобы не упасть и чувствую подступающую рвоту. Смех Бибера смешивается с голосом мужчины, который отсчитывает каждую секунду в моей голове. — Четыре, — проговаривает он. Я падаю на пол, ударившись спиной о батарею. — Три, — не останавливает он счет. Я хмурюсь от боли, которую только что почувствовала и пытаюсь не смотреть на довольное лицо Бибера. — Два. Накрываю лицо ладонями, пытаясь не слушать чужой голос, но он сильнее меня. — Один. Все вмиг потухает. Я на улице. Асфальт мокрый после дождя. Я иду по нему к своему дому с вечеринки сестры Дэниела, которая устроила ее по поводу окончания школы. На мне светлое платье и бежевые туфли на шпильке. Мне холодно. Я укутываюсь поплотнее в куртку Дэниела, которую успела захватить, прежде чем уйти оттуда. Гляжу на телефон в своей руке и замечаю несколько пропущенных звонков от собственной матери. Отвечать или перезванивать не буду. Я пьяна. Пытаюсь набрать номер Джея, чтобы тот передал ей, что я уже дома и я в порядке, но пальцы соскальзывают с мокрого сенсера. Останавливаюсь, чтобы попробовать снова, но чем больше я стою на месте и пытаюсь, тем больше мне становится холоднее. Засовываю телефон обратно в куртку Дэниела и оглядываюсь по сторонам что бы понять, где я нахожусь. Ловлю себя на мысли, что мне все-таки стоит позвонить Джею, чтобы он забрал меня, так как я понятия не имею, как добраться домой раньше утра. Достаю телефон и у меня получается его разблокировать. Номер Джея на быстром наборе, поэтому я нажимаю на вызов и прикладываю телефон к уху. Идут гудки. Я слышу стук собственного сердца или это вовсе не стук моего сердца, а чьи-то шаги. — Какого черта, Алексис? — слышу я голос из телефона и отстраняю его, чтобы оглянуться назад, как резкий удар в голову сбивает меня с ног. Боль. Ужасная боль в моей голове и что-то теплое, стекающее по моему лицу. Чужие руки хватают меня за ноги и тянут по земле. Я каждой частью своего тела ощущаю шероховатость бетона. Он продолжает идти, а я не могу сказать ни слова. Слышу собственное дыхание и вижу картинки, которые проплывают мимо меня. Я в машине. Чужой машине. Она едет слишком быстро. Опускаю голову и вижу мужские руки. Они в крови. Мое платье тоже в крови. — Что происходит? — шепчу я и краем глаза замечаю его лицо. Оно кажется мне знакомым. Я где-то видела эти глаза. Год или два назад я их встречала, но они были чуть светлее. Он тянется рукой в бардачок и достает оттуда бинт. Мне кажется, он хочет мне помочь, потому что поливает бинт какой-то жидкостью, но вместо того, чтобы обработать мне рану он прикладывает бинт к моему рту и не отпускает. Я задыхаюсь и окунаюсь в короткий сон, который разделяет момент в машине с моментом, когда я лежу в яме и каждые две секунды на меня посыпают песок. Меня погребают заживо? Я слышу чужой крик, будто его владельцу так же ударили по голове, как и мне. Он падает передо мной на колени и держится за голову. Это снова тот парень, но теперь его глаза не отражают того холода, это те глаза, которые я помню. Которые, казалось бы, не причинят мне вреда. Он достает мой телефон и что-то пишет на нем. Я слышу оповещение отправленного сообщения. Ему жаль, но я не до конца понимаю почему. Протирает чем-то телефон и кидает его на землю, исчезнув. Я стону, пытаясь повернуть голову, но понимаю, что все мое тело уже в земле, кроме головы. Может, именно поэтому мне трудно дышать. Трудно настолько, что я снова теряю сознание. — Проснись, Алексис, — приказывает мне голос. — Проснись. Белые стены. Белый потолок. Лицо Джея, которое смешивается с лицом мужчины в той комнате и лицо того, что чуть не похоронил меня заживо. Бибер. Он смеется. Он смеется потому что я пришла в себя, и я вспомнила то, что скрыли от меня же с помощью гипноза. — Ты, — зло выпаливаю я, поднимаясь с пола. Хватаю чугунную трубу и направляюсь к нему. — Ты пытался убить меня. — Я не пытался, — качает он головой. — Я почти сделал это. Я завожу трубу назад и хочу ударить его так сильно, чтобы он почувствовал всю ту боль, которую пережила я. — Что же тебе помешало, кусок дерьма? — щуру я глаза. — Тот, кто все еще держит здесь такую дуру, как ты, — пожимает он плечами. Я — была той, кого он чуть не убил. Я была той, кого удалось спасти Джастину. Одна из трех десятков. Я замахиваюсь и ударяю трубой ему по ребрам. Он снова падает на пол и смеется. Я сажусь рядом с ним и наблюдаю за тем, как с его слюной смешивается кровь и стекает на пол, к которому он прижат лицом. Ты почувствуешь все то, что я испытала на себе, Бибер.