I'm so sorry

Я вернулась в Главный зал и сразу же направилась к бочонкам с вином, половина из которых была уже пуста. Я налила целый бокал и выпила всё до дна. Потом повторила. — Может, ещё одну выпить? — задумчиво спросила я у бочонка. — Разговариваете с вином? — улыбнулся стоящий рядом гном. — Нет, вы немного ошиблись. Пока я говорю только с бочкой. — Интересная у вас компания, — добродушно рассмеялся гном. Я улыбнулась и налила ещё вина. — Знаете, выпивка не лучший способ решить свои проблемы. — Я удивилась столь грубому вмешательству в личную жизнь, где царила тоска, боль, гнев и самобичевание. — Как вас зовут? — спокойно спросила я. — Балин. — С чего вы вообще решили, что у меня есть проблемы, мистер Балин? — Я наблюдал за вами. — Мне стоит опасаться вас? — хохотнула я и допила вино. — Нет, что вы, юная леди, я ничего вам не сделаю. Просто весь вечер вы были печальны и старались держаться подальше от веселья, и теперь внезапно решили выпить. Это наталкивает меня на мысль, что вас что-то тревожит, но решения вы так и не нашли, поэтому пришли сюда, дабы заглушить вином все свои переживания. — Знаете, мистер Балин, — чеканя каждое слово, произнесла я, — не вам меня судить и уж точно лезть в мою душу. — Я демонстративно налила ещё вина и двинулась в сторону танцующей площадки. Во мне ещё слабо билось сожаление из-за того, что нагрубила ему, но вино притупляло все чувства. И вообще, сейчас все гномы вызывали только раздражение. Особенно королевская семья. Который это уже по счёту бокал вина? Не важно! Ночь только началась, и я пустилась в пляс. Неумело и немного скованно, повторяя незнакомые движения. Постепенно у меня начало получаться. Я поймала ритм и наравне со всеми отплясывала странные танцы, у которых, по-моему, абсолютно не было определённой последовательности. Вино в крови и жар от танцев сделали своё дело. В голове было непривычно пусто и легко. Я смеялась со всеми, танцевала, выучилась нескольким ругательствам и даже на спор выпила целую кружку эля. Редкостная дрянь, но было приятно выиграть. На горизонте замаячила фигура отца. Я хотела спрятаться, но как назло за моей спиной оказался широкий стол. Ни обойти, ни объехать, как говорится. — Анариэль. — Я вжала голову в плечи от строгого голоса отца. Закусив губу, я медленно повернулась к нему. Нужно было вести себя естественно и непринуждённо. Возможно, он даже не поймёт, что я немножко выпила. — Папуля! — выпалила я и прыснула в кулак, но под его грозным взглядом стушевалась. — То есть, отец. — Сколько ты выпила? — Как ты мог подумать, что я выпила? — Я в ужасе округлила глаза и хлопнула его по плечу, что в нормальном бы состоянии, никогда бы не сделала. — Ты серьёзно считаешь, что я бы не заметил, как ты напилась? — невозмутимо спросил отец. — Нет? — невинно хлопая глазами, предположила я. — Ты немедленно возвращаешься к себе, — разочарованно выдохнул он. — Нет! — Чувство страха перед отцом окончательно испарилось, и я чувствовала себя невероятно свободной. Отец сощурил глаза и поджал губы так, что они побелели. — Ой, смотри, мама идёт, — ляпнула я, надеясь, что он поведётся. Отец обернулся, а я на цыпочках побежала вдоль стола, подальше от него. Сейчас я чувствовала себя невероятно умной, храброй и смелой, хотя на деле всё выглядело глупо и по-детски. Завтра, скорее всего, я получу взбучку, но ведь завтра ещё не наступило. Да и зал был большой, чтобы спрятаться. Главное быть более осмотрительней. Я раздобыла ещё вина, но чуть ли не лишилась его, когда споткнулась о собственные же ноги, но меня удержали от падения сильные руки. — Спасибо. Что-то я немного не устойчива, — рассмеялась я и повернулась к своему спасителю. Веселье сошло на нет. — Ох, это ты… — Да, это я, — согласился он. Ну надо же, успокоил, а я то думала мне померещилось. А может и правда мерещится? Я пощупал его щеку. Нет, реальный, вот незадача! Торин удивлённо посмотрел на меня. — Весело тут у вас. За невесту! — выкрикнула я и пригубила вина. Наверное, надо было уточнить, за какую из невест пила… — Что происходит, Анариэль? — А что-то происходит? — удивилась я, озираясь по сторонам, но не нашла ничего интересного. — Я наблюдал за тобой весь вечер… — Да вы все здесь ненормальные! — вспылила я. — Вы ведь понимаете, что следить за одинокой девушкой неприлично. То один, то второй. Ужас! — Кто-то за тобой следил? — серьёзно спросил он. — Никто, забудь. — Я отвернулась, делая глоток вина. Хорошее вино. Надо будет прикупить. — Анариэль, — Торин взял меня за руку, но я грубо выдернула её. — Не смей трогать меня, — вспыхнула я. — Ты на это не имеешь права! — Торин отпрянул. Лицо его выражало негодование и растерянность. — Что случилось, Анариэль? — мягко начал он и снова потянулся ко мне, но я увернулась и выплеснула ему в лицо остатки вина из бокала. Странно, я ожидала почувствовать испуг и сожаление, но вместо этого я получила удовлетворение. Мне было абсолютно всё равно, что он в гневе сверлил меня взглядом. — Прости, — рассмеялась я. — Я же предупреждала, что крайне не устойчива. Рука дрогнула. — Заметив, что бокал пуст, я горько вздохнула. — Ну вот, из-за тебя я лишилась вина. — Я думаю, тебе уже достаточно, — прорычал он и попытался выхватить несчастный бокал из моих рук, но я проворно отскочила в сторону. — Да что с тобой такое, Анариэль?! — Со мной всё в полном порядке, — заверила я его. — Это мне следует спрашивать, что с тобой не так. — Торин в недоумении воззрился на меня. — Не притворяйся, что не знаешь, — выплюнула я. — Я не понимаю, — произнёс он и вытер тыльной стороной руки лицо. — А я всё сразу поняла. Поняла, что ты бездушная скотина, которой всё равно на чувства других. Ты, как Трор, которому плевать на всех, потому что всё равно получишь то, что пожелаешь. — Не смей сравнивать меня с ним. — Теперь Торин был действительно зол. Он схватил меня за руку чуть ниже локтя и притянул к себе. Теперь нас разделяли несчастный дюйм, но в этой близости не было ничего романтичного. Его взгляд испепелял, и я, наконец, почувствовала страх. — Меня всегда заботили чувства других, особенно твои! Я печально хмыкнула. Как-то резко навалились все чувства, которые я старательно заглушала весь вечер. Я готова была разреветься на его глазах, но с силой прикусила губу, отрезвляя разум. — Продолжай так думать, — прошептала я. Мой взгляд изучал его лицо, наверное, в последний раз так близко. Я пыталась запомнить каждую чёрточку, обострённую гневом и недоумением. Его глаза приобрели насыщенный тёмно-синий цвет, который завораживал и отталкивал одновременно, предвещая гибель. — Потрудись объяснить, за что я заслужил твою немилость? — Я закрыла глаза и сглотнула подступающий ком в горле. — Будь счастлив с Даллой, — прошептала я, чувствуя свободу. Он отпустил меня, и я покачнулась, потеряв опору. Открыв глаза, я увидела его потрясение. — Анариэль, дай мне всё объяснить. — Я покачала головой. — Послушай. Послушай меня, Анариэль. Ты всё неправильно поняла. — Нет, это ты послушай меня. Я ничего не хочу знать. Оставь меня в сладком неведение. Забудь о моём существование, а я постараюсь о твоём. Мы договорились жить сегодняшним днём, но, я думаю, он подошёл к концу и нет смысла думать о завтрашнем. — Анариэль, выслушай меня. — Я ничего не хочу слышать, — произнесла я и бросилась прочь, не в силах больше смотреть на него. Это причиняло боль, словно в сердце раз за разом вонзали острый кинжал. Я снова устремилась к бочонкам с вином. Нужно было утопить все чувства в бокале. Так было проще справляться. Забыться. Напиться до потери сознания. — Ана, что случилось? — Рядом возникла Хильда. — Подожди секундочку. — Я налила бокал и выпила всё содержимое. — Я веселюсь! И знаешь что? Я хочу танцевать! Представляешь? Я и танцевать? Я схватила Хильду за руку и потянула туда, где в центре зала отплясывали гномы. Она не решилась покинуть меня в этот раз, но и присоединяться к танцам не стала. Лицо её выражало искреннее негодование. — Хильда, у тебя такое кислое лицо! Будь проще! — Она схватила меня за руку и потащила к выходу. Выйдя в коридор, она развернула меня к себе и встряхнула. — Что происходит, Ана? Ты ведёшь себя ненормально! — Почему вы все лезете с этим вопросом? Неужели больше не о чём спросить? — Ты выпила столько, сколько за всю жизнь не пила. Рассказывай. Ты с самого возвращения из библиотеки сама не своя. — Нечего рассказывать. — Я отхлебнула вина. Хильда бесцеремонно отобрала бокал. — Эй! — Я внимательно тебя слушаю. — Хочешь знать, что меня довело до такого состояния? — вспылила я. — Торин женится! — На тебе? — ляпнула Хильда. Я громогласно рассмеялась, но смех быстро перешёл в истеричное рыдание. — Если бы, — сквозь слёзы, произнесла я. — Он помолвлен с какой-то Даллой. — Откуда ты узнала? — Я подслушала разговор этой самой Даллы и её подруги, — шмыгнула носом я. Хильда, немного помедлив, вернула мне бокал, и я с радостью допила вино. — Подожди здесь, — произнесла она и скрылась в зале. Я устало облокотилась о стену, крутя в руках ножку бокала. Хильда вернулась с какой-то гномкой и что-то быстро ей говорила. Потом та поспешила прочь, а Хильда вернулась ко мне. — Идём. — Куда? — запротестовала я. — Я не сторонница того, чтобы напиваться при всех. Сделаем это молча и вдали от чужих глаз. — Как оказалось вдали от чужих глаз оказалось моей комнатой. — Тебе удалось сделать то, что не удалось сделать отцу: вернула меня сюда. — Я раздражённо скинула туфли и плюхнулась на диван, не заботясь о платье. — Не спеши засыпать. Праздник в самом разгаре. — Что ты имеешь ввиду? — открыв глаза, спросила я. В дверь постучали, и Хильда поспешила открыть её. В комнату вкатилась небольшая бочка, а следом за ней вошла та самая гномка, с которой Хильда разговаривала возле Главного зала. — Что-нибудь еще, мисс? — Да, дюжину сырых яиц. — Лицо девушки вытянулось. — Нет, две дюжины. — Зачем тебе сырые яйца? — спросила я, когда гномка закрыла за собой дверь. — Увидишь. — Хильда подошла к бочонку и открыла маленький краник. Разлив по бокалам вино, она вернулась ко мне и, потеснив мои ноги, села на диван. — Рассказывай всё с самого начала. И я рассказала. Рассказала всё: от встречи с Трором в библиотеке и до разговора с Торином. Вина, тем временем, становилось всё меньше и меньше. Оно помогало забыться и давало всё рассказать без лишних эмоций. На Хильду, впрочем, оно не действовало столь успокаивающе. Она металась по комнате, изредка вклиниваясь в рассказ. — Я не ожидала от него такого! — произнесла она, когда я закончила. — А ты думаешь я ожидала? Я верила ему. Верила каждому слову, но так жестоко обманулась, — горько заметила я. Слёзы всё-таки потекли по щекам. — Не реви! Он не достоин твоих слёз! Он ещё пожалеет, что так поступил с тобой, а ведь я его предупреждала. Бесчувственная скотина! — Я громко расхохоталась. — Я его тоже обозвала скотиной, — весело пояснила я и снова покатилась хохотом. — Знаешь, — начала Хильда: — Любовь. Ненависть. Такая тонкая грань. — Я его не ненавижу, — еле выговорила я и пошатывающейся походкой пошла к столу. Покачнувшись, я всплеснула руками и ненароком задела вазу, которая с приятным звоном разбилась об пол. — Упс. — Теперь уже Хильда покатилась со смеху. В дверь постучали, и в комнату вошла служанка, держа в руках корзинку с яйцами. — Спасибо, — пропела Хильда. — Вы не могли бы прибрать здесь, пока мы гуляем? — вежливо спросила она. Та кивнула и направилась в купальню. — Что ты собралась делать с яйцами? Не с балкона, надеюсь, кидать? — Хорошая идея, но я придумала кое-что получше. Идём. — Наше перемещение по дворцу трудно было назвать нормальным. Мы громко пели и качались так, что сами могли ненароком оказаться в сырых яйцах. От этой перспективы мы расхохотались ещё сильнее. Наконец, мы вышли к той самой галерее, где я подслушала разговор Даллы и Ингры. — Что мы здесь делаем? — Минуточку терпения, — промурлыкала Хильда и устремилась к портрету Торина. — Знаешь, вот смотрю я на него, и понимаю, что ему не хватает чего-то. К примеру, яичной скорлупы. — Ты ведь это несерьёзно? — прыснула я. — Серьёзней не бывает, — уверенно ответила она и протянула мне яйцо. — Кидай. — А если нас увидят? — Все пьяны, Ана, к слову, мы тоже! — Я покачала головой, продолжая улыбаться безумной идее Хильды. Я посмотрела на портрет Торина. Красив, ничего не скажешь, но под этой красотой скрывалась лживая натура. Я замахнулась и попала прямо в голову. Скорлупа треснула и сырое яйцо растеклось по полотну. — Меткий бросок! — Не смей никогда сомневаться во мне, — гордо произнесла я, и Хильда рассмеялась. — Я никогда в тебе не сомневалась, — произнесла она. — Ну, кроме этого броска. — Я, шутя, ударила кулачком ей в плечо. Хильда протянула мне второе яйцо. — Не сдерживай себя! — Нас накажут, — поделилась шёпотом я. — Ты уже кинула одно, от остальных двадцати трёх хуже не станет. Или станет… Кто знает, пока не проверишь? Я, закусив губу, снова кинула яйцо в портрет, угодив прямо в грудь. — Теперь ты! — Раз ты настаиваешь, — улыбнулась Хильда и сразу же запустила яйцо. — Предлагаю соревнование! У кого больше всего попаданий в любую часть тела, тот и выиграл. Я согласно кивнула и приготовилась к самому серьёзному своему соревнованию. Мы по очереди доставали яйца и кидали в портрет, комментируя каждый свой бросок, и долго хохотали, когда я попала прямо Торину между ног. Победа несомненно теперь была за мной! — Что здесь происходит? — Мы поспешили спрятаться за колонной, тихо хихикая, но, как оказалось, это был всего лишь Фрерин. — Хильда, потрудись объясниться. — Голос Фрерина был твёрдым и не терпящий возражений. Хильда выглянула из-за колонны. — Месть в действии, — ответила она. — Какая ещё месть? Хильда, ты в своём уме? Вы только что испортили королевский портрет Торина. Его писали несколько лет! — Он это заслужил, — промямлила я. — Чем он заслужил такое отношение? — грозно спросил он. — Тем, — я не должна оправдываться, но во мне вскипела злость, — что помолвлен с Даллой, а мне ничего об этом не сказал! — Я прошла мимо Фрерина, задев его плечом. — Ты знал? — спросила Хильда. — Да. — Тогда ты ничем не лучше Торина, — ответила она и последнее яйцо запустила прямо в портрет Фрерина. Мы вернулись в мои покои, где мне уже не было дело до выпивки или чего-либо ещё. Я рухнула в свою кровать и заплакала. Хильда обняла меня, тихо нашёптывая слова утешения.

❃ ❃ ❃

Проснулась я с тупой болью в голове и глухим звоном в ушах. Мир был поддёрнут дымкой, или мне это только казалось. Во рту было сухо и кисло, и меня ужасно сильно тошнило. Хильда спала рядом, раскинув руки и ноги в разные стороны. Я начала отползать к краю, но не рассчитав, свалилась с кровати. — О, Боги, — простонала я, лёжа на полу и потирая ушибленный бок. — Боги тебе не помогут, — прохрипела Хильда с кровати. — Я больше никогда не буду пить, — произнесла я и поползла в сторону стола, где стоял графин с водой. — Не зарекайся, — ответила она. Я села, упершись спиной в ножку стола и жадно начала пить прямо из хрустального графина. — Оставь мне! — В меня прилетела подушка, но было уже поздно. Я выпила всю воду. — Жадина, — буркнула Хильда. — Я поднялась и на негнущихся ногах вернулась в постель и снова уснула. В следующий раз меня разбудили тихие голоса. — Нет, даже не думай. Я не пущу тебя к ней. К тому же она спит, — произнесла Хильда. — Мне нужно с ней поговорить. — Я предупреждала тебя, Торин. Ты сделал ей больно, и я не позволю тебе увидеть её. Уходи. Я более чем уверена, что она не захочет тебя видеть. Я села. Голова до сих пор пульсировала от боли, и во рту стояла сухость, но, по крайней мере, отступила тошнота. Хильда закрыла дверь. Стоило мне её увидеть, как на глаза снова навернулись слёзы. — Ну же, не надо плакать. Мне вернуть его? — Я замотала головой, горько всхлипнув. Больше я не смогла уснуть, восстанавливая в голове вчерашний вечер. Кажется я нагрубила низенькому гному, надо бы извиниться перед ним. Но как его найти? Скакать по всему Эребору и заглядывать в бородатые лица гномов? Не вариант… От воспоминания об отце стало дурно. Потом я выплеснула всё своё негодование Торину, а дальше всё как в тумане. Только от чего-то вспомнились яйца. Много яиц… — Ана, тебе нужно поесть, — произнесла Хильда, садясь на кровать. — Ты ничего не ела со вчерашнего вечера. — Ничего не хочу. — Мысли о еде вернули тошноту. — Ничего не знаю, — запротестовала она. — Я схожу и отдам распоряжения, а потом вернусь и заставлю тебя поесть! Я не ответила. Хильда покачала головой и вышла из комнаты. Интересно, что сейчас делали родители? Что им сказала Хильда? Отца не обмануть, он видел меня пьяной, но что насчёт мамы? Дверь тихо открылась и также тихо закрылась. — Хильда, я не хочу есть. Налей воды и всё, — попросила я. Она ничего не ответила, но я услышала, как зазвенел графин и потекла вода. Я села, подтянув ноги к груди. Тяжёлые шаги приблизились к алькову, и я увидела вошедшего. Торин протянул стакан с водой. — Уходи, — бросила я, отворачиваясь от него. — Нам нужно поговорить, — произнёс он и поставил стакан на столик возле кровати. — Нам ничего не нужно! Я не хочу с тобой разговаривать! — Тогда просто выслушай. — Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать. Уходи! — Нет! — Я в сердцах ударила его подушкой и отползла к другому краю кровати. — Я ни о чём тебя не прошу, кроме того, чтобы ты выслушала меня. Просто выслушай. — Я отвернулась, не в силах смотреть на него.— Ты хотела знать, из-за чего я поссорился с Трором и ушёл из дома. Причиной была Далла. Я вернулся из Железных Холмов, а он заявил, что подыскал мне невесту и уже готов объявить о помолвке. Я вспылил и сбежал. А в Дейле я снова встретил тебя. Такую милую, добрую, нежную и чуткую. Ты вытеснила из моей головы всё, заставляя забыть о всех проблемах. — Торин замолчал, переводя дыхания. Я знала, что ему тяжело давались откровенные разговоры, но я не собиралась ему помогать. — Дело шло к изгнанию, но совет так и не был собран. Король поставил условие, что я всё-таки женюсь на Далле и не покину Эребор. Он в любом случае оставался в выигрыше. Я же заключил эту сделку с другим условием. Он дал мне год. Сам того не желая, он дал мне год на то, чтобы я нашёл способ расторгнуть помолвку и жениться на другой девушке. Все эти месяцы я искал способы разорвать этот контракт. — Я закрыла глаза. — Почему ты мне не сказал раньше? — Я не хотел ранить тебя. Не знал, как ты отреагируешь. — Правда из твоих уст, была бы менее болезненной, чем от Даллы. — Прости меня, прошу тебя. — Я не могу, — сглотнув ком в горле, ответила я. — Ты лгал мне, не договаривал, а я жила в этой лжи, доверяя тебе. Прости, но я не могу тебя сейчас простить. — Я люблю тебя. — Я дёрнулась от этих слов, как от пощёчины. Сказал бы он это раньше, не врал бы мне, и тогда бы я всё ему простила. А сейчас мне было больно, и я хотела, чтобы и ему было больно. К тому же, самое время отпустить его, как и приказывал Трор. — Это больше не имеет значения, — выдохнула я, закрывая глаза. — Пожалуйста, уходи. Оставь меня в покое. — Анариэль, — тихо произнёс он, но я замотала головой, отказываясь слушать его. — Прости меня. Тяжёлые шаги по мягкому ковру, скрип двери и тихий щелчок замка. Он ушёл. Он действительно ушёл…