I'm so sorry

Предстоящий поход сводил меня с ума. Я готова была выть в голос и рвать на себе волосы, только бы не думать ни о нём, ни о предводителе отряда. Нет, я не боялась Торина, как и не боялась его ледяного взгляда и грубых речей. Страшило вовсе не это, а то, какие чувства всколыхнулись во мне, когда я его увидела. Я думала, что прошла та пора, когда я думала о нём ежесекундно и вздыхала от любви. Долгие десятилетия я не вспоминала о нём. Гнала прочь воспоминания и сны, в которые он приходил ко мне. Я заставила себя разлюбить его. Я верила, что разлюбила. В конце концов, его имя ничего не затрагивало в моей душе. И стоило подумать о том, что я выиграла эту тяжёлую войну, как он снова появляется в моей жизни. Вдребезги разбилось самообладание, сердце неслось вскачь, и перехватывало дыхание только от мысли о нём. И чтобы он не заметил этой глупой влюблённости, нужно было нападать, раня быстро и глубоко, а потом бежать, чтобы не грызла совесть. Я хорошо этому научилась. Но бежать будет некуда, если я приму участие в походе. И всё же, за всеми этими размышлениями я оказалась в Шире в положенный час возле двери, на которой сияла руна. На кону стояло многое. Я могла разыскать Наина. Сердце подсказывало, что в этот раз я на правильном пути. Хотя оно уже не раз ошибалось, но надежда штука подлая. Если она появлялась, то бороться с ней было бесполезно. А ещё было видение. Я не хотела, чтобы Торин умер. В том, что он примет предложение Гэндальфа, я не сомневалась. В таком случае, нужно было приглядеть за Торином. Довести до порога и убедиться, что он не напоролся на острые предметы по пути, если хватит на это сил. Да и орк в моём видении был мне знаком. Я поняла это, когда уже покинула Бри. Азог Осквернитель. Были разные слухи: одни говорили, что он погиб у Мории, другие — живее всех живых и намерен убить всех потомков Дурина. Не означало ли это, что нужно держаться подальше от Торина, чтобы Азог ненароком не узнал о Наине? Я вздрогнула, услышав весёлую песню, которую распевали гномы. Сколько их там было? Десять? Двадцать? Скольких Торин смог уговорить пойти за ним? Нора хоббита вряд ли могла вместить целый взвод, значит меньше. Где-то рядом послышались шаги, и я поспешила спрятаться за холмом. Это оказался никто иной, как сам Торин. Он остановился у калитки, опустив голову. Проведя рукой по лицу, он попытался улыбнуться, но потом покачал головой. Постояв так ещё несколько минут, он всё же толкнул калитку и медленно подошёл к двери. Под ногой хрустнула маленькая веточка, когда я подалась вперёд, чтобы получше разглядеть его. — Кто здесь? — настороженно спросил Торин, но в это же время отворилась дверь. «Дура!» — простонала я. Я села на скамейку у дома, когда шум в прихожей стих. Ещё была возможность сбежать. Постучи я в дверь или выйди ему навстречу, назад дороги бы не было. Знак мало-помалу стал исчезать. Я резко встала и заметалась по небольшой лужайке. В конце-то концов, сколько можно? Неужели я правда откажусь от похода из-за своего прошлого? Ничто не имело значения кроме того, что я должна была найти сына! Подхватив мешок, я решительно постучала в дверь. Снова воцарилась тишина, из-за которой вся моя бравада помахала мне рукой и спряталась за кустами. Дверь открыл хоббит, у которого на лице было написано такое явное отчаянье, что я непроизвольно улыбнулась. Он в недоумении посмотрел на меня, а потом, отступив на несколько шагов вглубь своих владений, полностью окинул меня взглядом. — Вы девушка, и вы не гном, — констатировал он. Я снова улыбнулась ему. Он ещё раз окинул меня взглядом, а потом опомнившись, поклонился. — Бильбо Бэггинс, к вашим услугам. — Анариэль, к вашим. — Он моментально перевёл взгляд на мои уши. — Я не эльф, — сразу же добавила я. — Бильбо, кто там? — В коридоре появился Гэндальф. — А, это ты. Я не сомневался в тебе. — Зато я до сих пор сомневаюсь в правильности своего решения, — вздохнула я. — Бильбо, это не учтиво заставлять гостью стоять на пороге. — Прошу вас, простите меня, — опомнился хоббит, поспешив закрыть за мной дверь и забрать плащ. Бедолага был определённо сконфужен появлением девушки, когда в его доме было полно гномов. — Вы голодны? — учтиво спросил он. — Нет, — качнула я головой, проследив за взглядом Бильбо. Огромных размеров кладовая была абсолютно пуста. — Присоединишься? — спросил Гэндальф, кивнув в сторону одного из проходов, откуда доносились приглушённые голоса. — Воздержусь. Я сначала хочу одна переговорить с Торином. Боюсь, это не для чужих ушей, — ответила я и повернулась к хоббиту. — Где я могу отдохнуть после долгой дороги? — В гостиной, леди Анариэль. — Он показал на соседний круглый проём. — Спасибо, — улыбнулась я. Губы хоббита растянулись в робкой и неуверенной улыбке. — Можете звать меня просто - Ана. Я села возле камина, прислушиваясь к разговорам в соседней комнате. Поднялся гвалт. Каждый кричал кто во что горазд, пока звучный голос Гэндальфа не заставил всех замолчать. А всё было из-за того, что он предложил кандидатуру Бильбо, как четырнадцатого участника похода. Страшно было представить, что здесь будет твориться, когда они все увидят меня. Может, ещё не поздно было сбежать? Конечно, всего-то нужно было пережить разговор с Торином, но от этого не становилось легче. Он запросто скажет нет, а у меня-то и особого желания не будет с ним препираться. Послышался топот ног, и в гостиную внесли хоббита. Я вскочила со своего места и устремилась к бедному хозяину дома. — Что с ним? — ахнула я. Двое гномов удивлённо открыли рты, позабыв совершенно о хоббите. — Посадите его в кресло, — отчеканила я, когда молчание затянулось. Гномы стряхнули с себя оцепенение. Проверив на всякий случай дыхание хоббита, я с облегчением выдохнула. — У него просто шок, — произнёс Гэндальф, заглядывая в комнату. За его спиной я заметила ещё нескольких гномов, которые, не скрывая удивления, смотрели на меня. — В таком случае ему просто нужен покой и ромашковый чай. Надеюсь, у мистера Бэггинса найдутся нужные травы, — вздохнула я, поднимаясь. — Где здесь кухня? — Первый поворот от входной двери, — ответил Гэндальф. Я направилась в коридор. — Ана, там Торин. — Я сжала руки в кулаки и кивнула. Гномы, которые ещё меня не видели, с недоверием смотрели мне вслед, когда я проходила мимо. — Ты? — опешил Двалин. — Быть такого не может! — И вам не хворать, мистер Двалин, — натянуто улыбнулась я и проскользнула мимо него на кухню. Торин стоял спиной ко мне и разглядывал карту. Рядом лежал ключ, вернувшийся к законному владельцу. — Что с хоббитом? — спросил он, не поднимая головы. — Скоро будет в порядке. — Торин медленно поднял голову и встретился со мной взглядом. — Что ты здесь делаешь? — процедил он сквозь зубы. — Я думаю, Гэндальф говорил тебе об ещё одном участнике похода: о следопыте, — вздохнула я, перебирая склянки с травами. — Вот именно, что о следопыте, а не о следопытке. — Нет такого слова, — хмыкнула я, оборачиваясь. — Этот следопыт - я. — Торин покачал головой. Собрав всё своё мужество в кулак, я продолжила, ставя его перед фактом. — Я иду с вами, и мне всё равно, что вы там затеваете. Я не хочу быть причастна к вашему смертельному и глупому плану. Мне нужно только перебраться через Мглистые горы, а там мы можем разделиться, — на одном дыхании выпалила я. Он, скрестив руки на груди, тяжело дышал. — Что за переполох? — на кухню вошёл молодой темноволосый гном. Он подбросил в воздух яблоко, поймал его, откусил, а затем обворожительно улыбнулся мне, вытирая сок с губ. Пожалуй, это был единственный гном, который не видел во мне потенциальной угрозы. Ему было любопытно. Но мне было не до улыбок. Он был похож на Торина. Пытаться забыть прошлое — это одно, а когда где-то рядом ходил его сын — это другое! Такое я вообще не брала во внимание. А чему я удивляюсь? Прошло много лет, он был помолвлен с Даллой. Скорее всего они поженились и передо мной стоял плод их любви! Немного не рассчитав, я со злостью поставила на стол кружку, расплескав немного жидкости. — Я Кили, сын Фрара. — Я буквально физически ощутила невероятное облегчение. — Анариэль, можно просто Ана. Ещё один участник похода, — чересчур радостно улыбнулась я оттого, что он не сын Торина. — Я ещё не дал согласия. — Торин взял кружку и всучил её Кили. — Отнеси это Гэндальфу. Он знает, что делать. — Гном нахмурился, но спорить не стал. — Я иду и точка, — уверенно произнесла я, пробежав глазами по договору, подготовленного для Бильбо. — Мне нужно пересечь горы, а на твоё золото мне плевать. Мне даже не нужны никакие договоры! Я ни на что не претендую. — Ты не идёшь. — Я зло посмотрела на него. Его упрямство с годами только окрепло. — Почему? — спокойно спросила я, облокотившись о столешницу. — Во-первых, ты женщина, — отчеканил он, а я закатила глаза. — Мне некогда будет присматривать за тобой. Ты и двух шагов раньше не могла сделать, чтобы не споткнуться. Не думаю, что с годами что-то изменилось. Во-вторых, ты не воин. У нас и так уже есть обуза в виде хоббита, если он, конечно, согласится. Я не собираюсь защищать и тебя. Не долго думая, я достала из-за голенища сапога кинжал и кинула его в сторону Торина. Оружие, закрутившись в воздухе, с глухим стуков врезался в деревянную панель в нескольких сантиметрах от его головы. Он нервно сглотнул и посмотрел на подрагивающее лезвие. — Я могу постоять за себя, — прошипела я, подходя к нему вплотную и выдёргивая оружие из дерева. — Эти кинжалы не раз спасали мою жизнь. А то, что я девушка, ничего не значит. Это твой глупый предвзятый взгляд. Ты просто не хочешь помогать. Где же твоё благородство, Торин? Неужели годы изгнания сделали из тебя неотёсанного дикаря? Или твой дед всё-таки смог воспитать тебя под стать себе? — О каком таком воспитании ты говоришь, когда в самой такового нет? — также тихо спросил он. Я отвела взгляд и отступила от него на несколько шагов. — Просишь моей помощи, но одновременно с этим пытаешься убить и оскорбить. — Прости, если задела твои чувства, — съязвила я, пряча обратно кинжал. — Помоги мне перебраться через горы. — Это просьба или приказ? Такое чувство, что ты не оставляешь мне выбора. В конце концов, я тот, кто поведёт этот отряд. — Если дело в золоте, то я заплачу. — Ты? — усмехнулся Торин, окидывая меня взглядом. — Хорошо, может не прямо сейчас, а как только появятся деньги, — уклончиво ответила я. — Я своё слово держу, и если всё упирается в золото, то это вполне решаемо. Мне нужен только безопасный переход через горный хребет. — А Лихолесье? — У меня есть друзья, которые с радостью мне помогут. В отличие от тебя я не брезгую помощью, которую предлагают эльфы. — Я придвинула к себе карту и стала разглядывать её. — Раз у тебя есть друзья среди остроухих, почему ты пришла ко мне? Неужели эльфы из Ривенделла отказали тебе в помощи? Или ты не настолько с ними дружна? — Лорд Элронд против того, чтобы я пересекала Мглистые горы. Он считает, что на то есть причины, — вздохнула я. — Может быть, он прав. По меньшей мере шесть раз я пыталась вернуться в те края, а неведомая сила препятствовала мне. В горах я сталкивалась с гоблинами и орками, а если шла в обход через Рохан, то случалась какая-нибудь беда, и я даже не могла переплыть Андуин. Я не могу пройти не мимо Мордора, не мимо Дол-Гулдура, а на севере Ангмар. Я беспомощна, поэтому мне нужна твоя помощь. — Почему ты хочешь вернуться? — Торин сел на соседний стул. — Я ищу одного дорого для меня человека, — честно ответила я. — Я обошла все земли Рохана и Гондора, была на побережье моря, обыскала пещеры по эту сторону гор, надеясь отыскать его среди пленных. Я знаю все тропы, потому что ни раз и ни два ходила по ним. Единственное место, в котором я не была — это Эсгарот, развалины Дейла и поселения за Лихолесьем. И сердце мне подсказывает, что он где-то там. — Он? То есть это мужчина? — Даже если мужчина, то что с того? — улыбнулась я, услышав еле заметные нотки недовольства в его голосе. Он перевёл взгляд на мою левую руку, где само собой не обнаружил обручального кольца. — Я ищу своего сына, — произнесла я. Торин еле заметно дёрнулся и отвёл взгляд. Может стоило сказать, что это и его сын? Но какой в этом был прок? Время давно было упущено, и он не поверит. — Его забрали у меня, когда ему было пятнадцать. Были набеги, моя деревня не стала исключением. Брали в плен всех детей, включая и мальчишек постарше. Я пыталась спрятать его, но совесть ему это не позволила. Он храбро сражался, защищая меня и себя, но всему есть предел. Он был ещё слишком юн. Его схватили и кинули в клетку, как животное. — Уже прошло много лет, неужели ты думаешь, что он может быть жив? — неуверенно произнёс Торин. — Пусть весь мир будет в один голос говорить мне о том, что он мёртв, я не поверю, пока не увижу его бездыханное тело или надгробную плиту, — жёстко отчеканила я. Торин склонил голову, отдавая дань уважения моей вере. Я устало провела рукой по лицу. Разговор с Торином стал настоящим испытанием. Я прикладывала огромные усилия, чтобы голос не дрожал, и чтобы он не заметил моей нервозности. — У тебя есть лошадь? — нарушил он молчание. — Я следопыт, — уклончиво ответила я, стыдясь того, что была почти без денег и не могла позволить себе хорошего скакуна. — Предпочитаю передвигаться пешком. — В этот раз изменишь своим предпочтениям, — произнёс он, вставая из-за стола. — Двалин, — громко позвал он. Тот не заставил себя долго ждать и сразу же появился на кухне. Внутреннее чутьё подсказывало, что он подслушивал. — Нам понадобится ещё один пони. — Она идёт с нами? — грубо спросил Двалин. — Да, и это не обсуждается, — отчеканил Торин. Я почувствовала небывалое облегчение от его слов. — А что касается тебя, — он снова повернулся ко мне. — Во-первых, постарайся не путаться под ногами. Во-вторых, одно твоё неповиновение, и ты покидаешь отряд!

❃ ❃ ❃

На улице было тепло, и на чистом небе ярко светила луна, освещая холмы с маленькими круглыми дверками. Я завидовала хоббитам. Они вели тихую размеренную жизнь, ни о чём не волновались и наслаждались каждым прожитым днём. Я давно не ощущала чувство покоя. Трудно было вспомнить, когда впервые появилась мысль, что я здесь не к месту. Я всегда и везде была чужой. Порой мне хотелось остановиться, но стоило задуматься о будущем, как понимала, что будущего для меня здесь нет. И я продолжала идти, пока не падала от усталости и не забывалась тревожным сном. В мире было много прекрасных мест, в которых я успела побывать: солнечный Ривенделл, белокаменный Минас Тирит, равнины Рохана, синева Великого моря. Жаль, что путь для меня был закрыт в этот таинственный Валинор, о котором пели эльфы. Мне тоже хотелось обрести долгожданный покой. Возможно, мои жалкие сто двадцать два года показались бы эльфам несущественными, но тяготы жизни я ощутила уже сполна. — Не многие отваживаются говорить с ним в подобном тоне, — произнёс темноволосый гном, садясь рядом со мной. — Кили, верно? — Он кивнул. — Дядя редко идёт кому-то навстречу. Считайте, вам несказанно повезло сегодня. Он никому не даёт поблажек, даже женщинам, оттого я не собираюсь скрывать своего восхищения перед вами. Только моя матушка способна выдержать его тяжёлый взгляд, да сестра. — Здесь нечем восхищаться, — улыбнулась я. — Если хочешь чего-то добиться, просто будь честным. — Кто вы, если не секрет? Странно встретить человека, который знаком с Торином, и даже с Двалином. Мне семьдесят семь, но я никогда с вами не встречался. Думаю, вас было бы сложно забыть, — заулыбался он. — Флиртуете со мной? — рассмеялась я. — Советую этого не делать при вашем дяде, иначе он вышвырнет меня из отряда быстрее, чем я скажу Эребор. — Кили смущённо отвёл взгляд. — Я слышал часть разговора до того, как меня прогнал Двалин. — Так и думала, что он подслушивал. — Я хлопнула себя по коленям. — Надо бы и с ним поговорить, иначе мне не будет покоя. — Кили, вот ты где, — тихо произнёс Гэндальф, показываясь из дома. — Торин ищет тебя. — Что ж, приятно было с вами поговорить, Анариэль. — Можно просто Ана, — автоматически ответила я. — Вам не нравится ваше полное имя? — спросил Кили, я же пожала плечами. Я уже отвыкла от него. — Мне всегда нравились эльфийские имена. В них есть своя красота. И они всегда что-то значат, я ведь прав? — Я кивнула. — И что же значит ваше? — Дочь солнца, — ответил за меня Гэндальф. — Оно вам подходит. — Лицо Кили озарила такая яркая улыбка, что я не сдержала собственную. — Особенно, когда вы улыбаетесь, — добавил он. — Ступай в дом, глупый мальчишка, — пожурил его Гэндальф. — Она тебе в матери годится. — Матери тоже красивы, — весело бросил Кили напоследок и скрылся в доме. — Влюбился малец. Только о тебе и говорит, чем злит Торина ещё больше, — хмыкнул Гэндальф, закуривая трубку. — Будешь? — Нет, — рассмеялась я. — Пусть злится, мне-то какое дело? — Пройдёмся? — спросил он, покосившись на окно хоббичьей норы, где горел тусклый свет. — Погода прекрасная, места восхитительные и компания превосходная. Люблю такие моменты. — Но мы здесь чужие, — вздохнула я. — Мы крадём прекрасный миг, покуда нас никто не видит. Настанет утро, и мы покинем это место, словно нас здесь никогда и не было. — Мы прошли мимо нескольких нор. — Тебя никогда не посещала мысль, что ты здесь чужой? — Боюсь, что нет, моя дорогая Ана. Чужой или свой, — протянул он, — понятия относительные. Это наше виденье. Для меня весь мир мой дом, а ты просто ещё не нашла свой. — Нашла, но его отняли. — Тогда построй новый, — лаконично заметил Гэндальф. — Новый? — усмехнулась я. — Где? — Для начала в своём сердце. Найди себя, а потом уже хватайся за молоток и гвозди. Сердце само скажет, где остановиться. — Оно молчит уже восьмой десяток, — вздохнула я. — Вряд ли моё сердце работает. Я уже не помню, каково это испытывать чувство спокойствия и умиротворения, сидя на скамейке и вдыхать чистый воздух, не заботиться о завтрашнем дне, наслаждаться гармонией и предаваться мечтам. Я живу надеждами, Гэндальф, но разучилась мечтать, и поверь, это пугает. Раньше я мечтала. Мечтала о большом красивом доме. Мечтала о мужчине, который бы любил меня. Мечтала о лёгкой и приятной жизни. И это было вполне осуществимо, но в один прекрасный момент всё разрушилось. Тот дом, который я строила в своих мечтах, рухнул. Мужчина, которого я любила, отвернулся от меня. Семья, которая была смыслом моей жизни, покинула меня. А единственного человека, которого я смогла уберечь от страшного пламени, отобрали. Как забыть об этом и снова открыть своё сердце этому миру? У меня всё забрали, и теперь я не знаю, кто я и где моё место. — Поэтому ты его ищешь? Думаешь, если найдёшь Наина, то найдёшь часть себя? — Я неуверенно кивнула. — Ана, прошло много лет. Ты помнишь его совсем мальчишкой, и найдя его, ты можешь познать самое что ни на есть разочарование. Это будет взрослый мужчина со своим грузом прожитых лет. Того мальчика уже не будет, которого ты помнишь. Он научился жить без тебя, научился справляться со всеми трудностями. В его жизни тебя нет, и ничего для него не изменится, если ты вновь вернёшься к нему. Ты любишь свои воспоминания о нём, но полюбишь ли ты его таким, каким он стал без тебя? — Он мой сын, конечно я его полюблю, что за глупость ты говоришь? — Это не глупость, моя дорогая Ана. Жизнь никогда не стоит на месте. Время бежит, за ним спешит и всё живое. Люди меняются, и Наин не исключение. Я не могу гарантировать того, что он остался прежним, а ты? — Я потупилась. — Ты тоже изменилась, Ана. Ты помнишь себя молодой и жизнерадостной, и ты цепляешься за этот образ. Завидуешь собственной жизни. Но попробуй отпустить прошлое и взглянуть вперёд, что ты видишь? — Если ты говоришь о видениях, то я никогда не видела своего будущего. — Я говорю не о них. Я говорю о мечтах. Помечтай, Ана. Закрой глаза и расскажи мне, что ты видишь. — Озеро, — вздохнула я. — Красивое голубое озеро, по которому бегут отблески солнечных лучей. Оно искрится, как прекрасный самоцвет. Оно такое голубое и насыщенное, как глаза Тор… — Я оборвала себя и открыла глаза. Его образ явился слишком внезапно, выбив из меня весь дух. — Неважно, это всё нереально. — Если я всё правильно понял, то Торин не знает о Наине. — Я кивнула, потому что не было смысла отрицать. — Теперь всё окончательно встало на свои места. — Из ныне живущих об этом знают единицы. Они молчат, и ты помалкивай! — не терпящим возражения тоном, отчеканила я. — Я многое не договариваю, на то есть свои причины. Кое-что произошло в своё время, и я не знаю, где правда, а где ложь. Вина лежит на всех, но признавать это никто не хочет. — Может всё образуется. Вспомни, с чего всё началось. Открой ему правду, и он откроет свою. Может быть, тогда ты обретешь покой и найдёшь дом. — Не думаю, что это возможно, — горько усмехнулась я. — Вспомнить, с чего всё началось? Я никогда не забывала. Он просто не пришёл, вот и всё. Правда ничего не изменит. Не думаю, что мы сможем прийти хоть к какому-то взаимопониманию. Каждый таит обиду, которую забыть невозможно. — Прощение ведёт к свободе, а где свобода, там и покой. — Гэндальф многозначительно посмотрел на меня. — Говорить всегда легко, — отрезала я. — На деле реальность куда суровее, Гэндальф. Простого прости недостаточно. Оно ничего не исправит. Во всяком случае, я не собираюсь никому облегчать жизнь своим прощением. В конце концов, он его не заслужил. Пусть несёт свой крест столько, сколько понадобится, а время покажет, кто прав, а кто виноват.