I'm so sorry

— Рука не сломана, — констатировал Балин, когда очередь дошла до меня. Спустившись, мы обнаружили у подножия скалы небольшую пещеру, пол который был засыпан галькой. Рядом протекала река, где гномы сразу же наполнили опустевшие бурдюки, а потом и сами освежились в прохладной водице. Как только мы разместились в пещере, Балин сразу же занялся ранеными. Больше всего досталось Торину. Я видела длинные отметины на его спине, оставленные цепями гоблинов и зубами варга. — Тебе повезло, что Кили правильно вправил сустав. В следующий раз думай, прежде чем довериться кому-то, кто не смыслит в лекарском деле. — Я кое-что знаю, — мягко улыбнулась я. — Хоть и было больно, я видела, что делал Кили. В противном случае, я бы не позволила ему трогать руку. — Будем считать, что всё обошлось, — хмуро изрёк гном, опуская мою руку. — Как ты чувствуешь себя? Тебя никто не видел больше недели перед нашим уходом. Торин говорил, ты плохо себя чувствовала. Что-то серьёзное? — Нет, уже всё хорошо, — улыбнулась я, скрывая ту часть, когда почувствовала слабость прошлой ночью в самый неподходящий момент. Возможно, это был всего лишь страх. — Не тревожь руку несколько дней, — вздохнул Балин. — Всё будет зависеть от наших преследователей. Если нас нагонят, придётся пустить в ход оружие. — Неправильно всё это. Женщины не должны сражаться. Они должны уметь постоять за себя, но не более. Идти в битву и защищать женщин — удел мужчин, — причитал Балин. — Будем считать, что я пыталась постоять за себя, — примирительно улыбнулась я. — Орков и гоблинов было слишком много. Мне пришлось вооружиться. — Ты храбрая, — заключил Балин, повторив слова Кили, сказанные им на дереве. Обработав несколько порезов, он перевязал их и задумчиво посмотрел на меня. — Возможно, именно такая королева и должна быть подле короля. — Что? — удивилась я, услышав его невнятное бормотание, но гном уже вышел из пещеры. Я уставилась в пол, потирая костяшки пальцев. Как много он слышал из нашего с Торином разговора наверху? Мы говорили не тихо… Внезапно перед глазами возникла рука, держащая бурдюк. Я подняла голову и наткнулась на суровое лицо Двалина. — Отравлена? — в шутку спросила я. Гном нахмурился ещё сильнее. — Нет, — буркнул он. Я откупорила бурдюк и сделала несколько глотков. — Спасибо, — еле слышно произнёс Двалин. Я выгнула бровь, сомневаясь в том, что правильно расслышала его. — За что ты меня благодаришь? — Ты спасла мне жизнь. Тогда, когда орк прыгнул сзади. Ты не обязана была этого делать. — Тогда бы мы все сейчас оплакивали храброго воина. — Я встала и похлопала его по плечу. Двалин возмущённо посмотрел на мою руку, и я поспешила убрать её. Ещё одного вывиха я не переживу. — Я в долгу перед тобой, — нехотя пробасил он. — Ах, вот в чём дело, — улыбнулась я, возвращая ему бурдюк. — Ты ничего мне не должен. Ты тоже спас меня. Я бы упала, если бы не ты, когда мы переходили через сомнительного вида мост. Так что я тоже тебе благодарна. Мы квиты. Двалин ничего не ответил, лишь оценивающе на меня посмотрел, но в этот раз взгляд был другой, словно он впервые меня видел и прикидывал, достойно ли я смотрюсь в отряде. — Меня спасла женщина, — проворчал он, отворачиваясь. Я не смогла скрыть улыбку. Что-то изменилось. Больше не чувствовалось злости, направленной на меня. Он словно смирился с моим присутствием и больше не подвергал все мои действия и слова сомнениям. Я вышла из пещеры под тёплые солнечные лучи. Лёгкий ветерок приятно обдувал лицо. Сейчас, когда никого не надо было догонять или убегать от преследователей, можно было насладиться погожим летним деньком. Вода в реке оказалась тёплой. Несколько гномов не преминули раздеться и помыться. Слава Богам, они не забыли, что в их рядах была женщина, и не стали снимать штаны. — Что это за река? — поинтересовался Бильбо, подходя ко мне. — Если мне не изменяет память — Андуин, Великая река, — улыбнулась я, проведя ладонью по водной глади. — Самая крупная река в Средиземье. — Это правда она? — зачарованно спросил хоббит, садясь рядом. — Я думал, она южнее. — Андуин начинает свой путь с горных ручьев Эред Митрина и течёт вдоль Мглистых гор. Так что, да, я уверена, что это Андуин. Других рек здесь поблизости нет. Только Быстротечная, но она за Лихолесьем и впадает в Долгое озеро, что близ Одинокой горы. — Никогда не думал, что увижу Андуин, — произнёс Бильбо, зачарованно наблюдая за бликами солнца на воде. — Помнится в детстве прочёл о реке и мечтал побывать у её берегов, искупаться, — протянул он, когда до нас долетели брызги. Я посмотрела на Гэндальфа. Он сидел в компании Торина, Фили и Кили. Иногда к ним подходил Балин и что-то тихо говорил, а потом снова скрывался в пещере. — Идём, — позвала я Бильбо, поднимаясь. Тот нехотя последовал за мной, но не сводил с реки глаз. — Что обсуждаем? — спросила я, устраиваясь возле волшебника. — Гэндальф решил покинуть отряд, — бросил Торин. — Как это, покинуть? — всполошился Бильбо. — То и значит, — спокойно ответил Гэндальф. — Я это сделаю не прямо сейчас, но в скором времени. Теперь, когда я знаю, что Анариэль остаётся, мне стало легче принять это решение. — Я поморщилась. Ещё, чего доброго, гномы обвинят меня в том, что из-за меня Гэндальф покинул отряд. — Куда ты пойдёшь? — Есть одно дело, которое тревожит меня на юге, — протянул он, вглядываясь в лазурный небосвод. — Это случится не раньше, чем мы достигнем опушки Лихолесья. — Неважно, когда это случится. Суть остаётся одна: ты бросаешь нас, — произнёс Торин. — Думай, как хочешь, но есть вещи поважнее нашего похода. — Что нам делать? — спросила я, опередив Торина. — Мы пересекли горы, но мало кто из нас знает эти места. За прошедшие сто лет выросли новые деревья, стёрлись от времени холмы, расширились поля. Где нам остановиться, чтобы перевести дух от погони? Многие ранены, хоть и молчат. — Есть здесь неподалёку одно место, где мы могли бы передохнуть, — задумчиво ответил Гэндальф. — Не думаю. Все деревни были сожжены и покинуты. — Согласен, но в нескольких лигах отсюда есть дом. Там живёт один человек, — уклончиво произнёс волшебник. — Мы не знакомы, но думаю, что я смогу найти с ним общий язык. — А дальше? — спросил Кили. — А дальше Лихолесье, мой юный друг, — ответил Гэндальф. — Я проведу вас к тропе эльфов. — Эльфов? — выплюнул Торин. — А чем плох Мен-и-Наугрим? Мой народ пользовался этой тропой в старые добрые времена. — Она давно небезопасна и заброшена. Тёмные силы захватили её, как и большую часть леса. К тому же, она проходит недалеко от Дол Гулдура, а в связи с последними событиями, я не хочу, чтобы отряд приближался к этому месту. — Гэндальф покосился на меня. Мы не раз обсуждали случившееся в Ривенделле, пока пытались догнать отряд. Теперь я догадывалась, куда собрался Гэндальф. — Лучше идти по эльфийской дороге. — Отец просил разрешения у короля пройти этой тропой, — тихо произнесла я. Фили и Кили с интересом посмотрели на меня. — Мы прождали около двух суток, когда к нам явились его посланцы. Позволит ли нам король пройти сейчас? — Не позволит, — лаконично ответил Гэндальф. — Поэтому вы должны постараться пройти быстро, тихо и незаметно. — А почему бы не заглянуть к Трандуилу? — Левая бровь Торина дёрнулась, когда он услышал имя лесного короля. — Уверена, он не откажет в помощи, если его вежливо попросить. — Нет, — отрезал Торин. — Я не стану просить помощи у этого жалкого труса. — Последнее слово он презрительно выплюнул и отвернулся. — Он не трус, — вступилась я за короля. Характер Трандуила был многогранен, но трусость не входила в число его грехов. Надменность, гордость, заносчивость — да, но не трусость. — Это он так сказал? — насмешливо хохотнул Торин, сверкнув взглядом. — К чему этот спор? — вмешался Гэндальф. — Эльфийская тропа относительно безопасна, и именно по ней вы пройдёте, постаравшись не попасться на глаза королю. — Было бы здорово, если бы мы всё же увидели лесных эльфов, — тихо произнёс Кили своему брату. Я шикнула на него, заметив грозный взгляд Торина. Однако у меня у самой язык чесался произнести имя короля, чтобы подразнить его. Откуда-то появилось доселе забытое и странное лёгкое чувство. Хотелось дурачиться и смеяться, как в старые добрые времена, когда я могла беззаботно подшучивать над ним. Я поднялась, отряхнула юбку, и, сделав вид, что что-то ищу, наклонилась к Торину и тихо произнесла имя эльфийского короля. Бровь снова дёрнулась, а я звонко рассмеялась, не сдержав порыва. Лицо Торина вытянулось в немом вопросе. — Элронд мне понравился, — продолжил тем временем Кили. Он заговорщицки мне подмигнул и выразительно посмотрел на дядю, подхватив мою игру. — Чем Трандуил плох? — Боги, за этим можно наблюдать вечность, — расхохоталась я, когда снова всё повторилось. Торин шумно выдохнул, поднялся, и бросив на меня суровый взгляд, направился в пещеру. — Кили, ты был прав, у него и правда бровь дёргается. — Гном радостно улыбнулся, довольный моим открытием. — Собирайтесь, пора в путь, — крикнул Торин, выходя из пещеры. Посмотрев на на нашу веселящуюся компанию, он лишь покачал головой, но я заметила как изогнулись его губы в мягкой улыбке.

❃ ❃ ❃

Ноги не доставали до пола, поэтому я весело качала ими, как маленький ребёнок. Стул был необычайно высок, как впрочем и вся мебель в доме. Гэндальф не спешил делиться с отрядом, что место, куда он вёл нас, принадлежало оборотню. И не просто абы какому, а ненавидящему гномов. Знакомство с этим огромным, именно огромным, мужчиной прошло довольно весело. Очередной гениальный и в тоже время хитрый план Гэндальфа с треском провалился, благодаря нетерпению гномов. Я стояла в сторонке и тихо посмеивалась над волшебником, который пытался выпутаться из собственного вранья, когда один за другим гномы выходили в самые не подходящие моменты. Но не взирая на все опасения, Беорн оказался гостеприимным хозяином, который радушно предложил отдохнуть отряду у него дома. — Негоже женщинам путешествовать одной с мужчинами, — посетовал он, когда вся мужская половина отряда скрылась в доме. — Тем более с гномами. — Не волнуйтесь, — миролюбиво улыбнулась я. — Они мои защитники, обеспечивающие безопасный переход через горы, а потом и через лес. — То, что я сейчас слышал о вашем путешествии, заставляет меня усомниться в ваших словах. Да и ваши раны отнюдь не внушают доверия. — Не беспокойтесь за меня, — усмехнулась я. — Лучше подумайте над тем, как собираетесь прокормить эти голодные рты? — Уголок губ Беорна дёрнулся в намёке на улыбку. — Послушайте, — неуверенно начала я. — Я ищу одного человека. — Простите, но я не общаюсь с людьми, — покачал головой Беорн. — Раньше здесь было много поселений, но из-за набегов орков эти места давно опустели. — И всё же, может быть, вы знакомы, — настаивала я. Беорн кивнул, готовый слушать. — Этот мужчина не молод, и его имя Наин. Ему около ста лет, — улыбнулась я. — Он с меня ростом, может, чуть выше. Чёрные вьющиеся волосы. Зелёные глаза, круглое лицо, острый нос. — Наин? Гномье имя. — Беорн почесал подбородок. — Гномов я не видел здесь давно. Пожалуй, сегодня впервые за долгие годы я увидел их так много. — Наин не гном, он полукровка. — Глаза Беорна изумлённо распахнулись. — Его мать я, а отец… — Я, — закончил Торин, стоявший в дверях. Он скрестил на груди руки и выпятил подбородок вперёд, готовый защищать свою и мою честь. — Так вы его видели? — Возможно, — задумчиво протянул мужчина. — Был здесь таков, больно похож по описанию, но имени его я не спрашивал, да и он не спешил делиться. Парня интересовала дорога, и он не стал здесь задерживаться. Даже про Лихолесье ничего не стал слушать, а просто пошёл к Мен-и-Наугрим. — Когда это было? — Лет шестьдесят-семьдесят назад. Как я говорил, путники здесь редки, тем легче запомнить тех, кто всё же появляется здесь. А за последние восемьдесят лет был лишь этот паренёк и небольшая семья, спешащая в Озёрный город. — Спасибо, — вымученно улыбнулась я, сжимая руки в кулаки. По крайней мере, чуть больше полувека назад он был жив, но это я и так знала по рассказу Торина. — Мы найдём его, — пообещал Торин, несильно сжимая моё плечо. Так мы познакомились с Беорном и обосновались в его непомерно огромном доме. За окном уже темнело, и хозяин куда-то засобирался. Он отвёл Гэндальфа в сторону и что-то тихо ему сказал, пока гномы распивали медовуху. Долгая дорога и погоня вымотали их, а теперь, когда ничего им не угрожало, животы были полны, а в голову ударил хмель, они расслабились и во всю голосили песню, слова которой я с трудом различала. Пели они кто во что горазд, начинали в разнобой, а порой и слова не совпадали. Бильбо и я посмеивались над этой какофонией звуков. Дверь хлопнула, и Гэндальф задвинул засов. — Пора спать, — произнёс он. — Беорн попросил напомнить, чтобы вы не выходили на улицу до рассвета. В доме нам ничего не угрожает, а вот за его стенами… Лучше не рисковать. Гномы не стали спорить с волшебником и потихоньку потянулись в угол залы, где им постелили. Непонятно каким образом, но мои вещи оказалась рядом с лежаком Торина, а Бильбо с несчастным видом топтался рядом с Двалином. Стоило полагать, что это дело рук Торина. Он разлёгся на своём соломенном матрасе и прикрыл глаза. — Ложись и не пыхти, — проворчал он. Я вздохнула, скинула сапоги и забралась под шерстяное одеяло. Торин нашёл мою ладонь и несильно сжал в своей. Потом повернулся набок и посмотрел на меня. От него пахло элем, но выпил он немного. — Болит? — Торин покосился на мою руку, которой изрядно досталось. — Терпимо, — хмыкнула я. — А у тебя? — еле касаясь отметин на его открытом плече, спросила я. Торин покачал головой и отдёрнул ворот рубашки, скрыв от меня синяки. — Расскажи мне о Наине. — Может, будем спать? — Торин нахмурился. Я тоже повернулась набок и придвинулась ближе, чтобы никто кроме нас двоих не услышал этот разговор. — Что ты хочешь знать? — Всё, — одними губами произнёс он. — Он был… — Я замялась и улыбнулась, проведя ладонью по его руке. — Даже не знаю с чего начать. Я не привыкла делиться воспоминаниями о нём. До сих пор он жил только в моём сердце. — Попробуй, — глухо произнёс Торин, оставив горячий поцелуй на моей руке. — Ради меня. Позволь мне узнать его. — Он был тихим, но в тоже время активным. Ему всё время что-то нужно было делать. Даже когда он просто сидел или куда-то шёл, в руках всегда оказывались какие-нибудь предметы. — Я улыбнулась, вспоминая, как ни раз он приходил и просил вытащить занозу или обработать ранку на пальце. — Он был смышлёным и не в меру любопытным. Конечно, были и доброта, и отзывчивость, а иногда проявлялись и менее положительные черты, но он ведь мальчик, а мальчики любят ввязываться в драки и показывать силу, а Наин был силён. В одиннадцать лет он с легкостью поднял меня на руки, — рассмеялась я. — Всё из-за того, что мне лень было идти за табуреткой, а сама не дотягивалась до верхней полки. — Что он любил? — улыбнулся Торин. — Он любил огонь, любил смотреть как плавится металл, любил наблюдать за работой кузнецов. Его это завораживало. Однажды, когда мы жили в Лихолесье, он сбежал. Я подняла весь дворец на ноги. Так сильно испугалась. Дворец не безопасен для детей, все эти переходы, мосты. Я боялась, что он упал и… Боги, сердце бьётся так, словно это произошло только вчера. — Я облизнула пересохшие губы и сделала глубокий вдох. — Нашли мы его в кузне. Понятия не имею, как он там оказался. Эльфы, работающие там, посадили его в высокое кресло и позволили наблюдать за своей работой. Никто из них не смог вывести его оттуда, понимаешь? Он начинал плакать. Не просто хныкать или кукситься, а плакал так, словно его лишали жизни. — Я снова рассмеялась. — Мне тогда показалось, что я оглохла. Он проплакал всю ночь, пока на следующее утро я не спустилась с ним в кузню. Больше прогулки на свежем воздухе его не прельщали. Скажи мне, дорогой, тебя тоже клешнями было не оттащить от кузни? Иначе я просто не понимаю, в кого пошёл наш сын. — Было такое, — глухо рассмеялся Торин, поглаживая меня по плечу. Я приподняла голову, чтобы убедиться, что за нами никто не наблюдает. Кто-то ещё болтал, другие спали. — Часто Наин сбегал? — Не сказать, что часто, но случаи бывали. Чем старше он был, тем сложнее становился характер. Его трудно было переспорить, но если был не прав, извинялся всегда с цветами. Он был упрям, прямо как ты. Никогда не бросал начатое дело, был верен своему слову. — Я мягко улыбнулась. — Наин быстро взрослел. В десять лет он взял большую часть сложной работы по дому на себя. Просил, чтобы я разрешила ему работать, но он и так взваливал на себя слишком много, а я пыталась дать ему возможность побыть ребёнком. К сожалению, он плохо ладил с другими детьми. Часто ввязывался в драки, но, боюсь, здесь была моя вина. Его дразнили, что у него не было отца, и любое слово в мой адрес он воспринимал в штыки и сразу же бросался на обидчика с кулаками. — В глазах Торина сверкнуло одобрение, но он так ничего и не сказал. — Когда ему исполнилось двенадцать, я всё же позволила ему работать. У кузнеца не было сыновей, а мастерство и секреты некому было передать, а Наин больше, чем желал взять в руки молот. — Я вытянула цепочку с кулонами и показала Торину маленькое солнце. — Это он выковал и подарил мне на день рождения. Ума не приложу, как он это сделал. Такая кропотливая и ювелирная работа. У него несомненно был талант. Я так им гордилась. Свой первый меч он тоже выковал сам. И наконечники для моих стрел. Жаль, что они не сохранились. Была бы жизнь поспокойнее, я бы хранила всё, что бы он не сделал. — Я грустно вздохнула. — А ещё он не любил учиться. — Вот как? — усмехнулся Торин. — Да, — весело улыбнулась я. — Ты только не подумай, что он был неучем, просто он не видел смысла в книгах. Он говорил, что бумага нас не прокормит, а вот его сила и молот — да. С его логикой трудно было поспорить, но всё же я старалась вложить в него знания. Но он учил только то, что было для него интересно, и отчасти, чтобы порадовать и успокоить меня. Он хорошо владел тремя языками. Однажды, мы оба пытались выучить кхуздул. — И как успехи? — удивился Торин. — Ужасно. У нас была только книга, а того, кто бы мог правильно произнести слова, не было. Позднее, в Ривенделле, Элронд научил меня, но всё равно, я с трудом понимаю твой язык. — Торин придвинулся ближе и совсем тихо произнёс фразу, которую я поняла, как ты удивительная женщина. — Спасибо, — покраснев, ответила я. Комплименты не были мне в новинку, но то, как Торин говорил на родном языке, завораживало. Эта хрипотца и глубокий звучный говор… Торин придвинулся ещё ближе, и я затаила дыхание. — А ещё Наин любил разглядывать карты. — Поспешила добавить я, пока Торин меня не поцеловал. Я ничего не имела против, но меня смущал тот факт, что мы лежали в общей комнате, где было ещё двенадцать гномов, хоббит и волшебник, и некоторые из них до сих пор не спали. — Да? — усмехнулся Торин, поняв причину моей нерешительности. — Да, — выдохнула я. — Думаю, нет ни одного места в Средиземье, о котором бы он не знал. И история. Ему нравилась история, — Торин перекинул мои волосы за спину, а потом прочертил пальцем линию от уха до подбородка. — Торин, мы не… — Он не дал мне закончить, целомудренно поцеловав меня. — Ты прекрасная мама, — прошептал он. Я кивнула и, наплевав на все рамки приличия, вплотную прижалась к нему, и закрыла глаза, слушая его тихое дыхание. Торин положил руку мне на спину, прижимая к себе. — Ты прекрасно воспитала Наина. Жаль, что я ничего этого не видел, но я рад узнать хоть что-то о нём. Спасибо. — Прости, — зажмурившись, выдохнула я. Тяжело было слышать боль и уважение в его голосе. Это были несовместимые вещи. — Спокойной ночи, Анариэль. — Спокойной ночи, — выдохнула я, чувствуя небывалую лёгкость и уверенность в том, что Торин больше никогда меня не покинет и будет держать в своих крепких объятиях.

❃ ❃ ❃

Холод пронизывал до костей. Снег поскрипывал под подошвами сапог. Лёд трескался под неосторожными шагами. В этот раз всё было по-другому. Я не успевала вглядеться в происходящее. Мир мелькал перед глазами слишком быстро: поле брани, ледяной обрыв, бледный орк и Торин, сражение не на жизнь, а на смерть. Свист в ушах стоял оглушающий, но он резко затих. Время наконец замедлило свой бег, и я задохнулась от увиденного. Ещё никогда в жизни я не видела себя, даже мельком, и, тем не менее, это определённо была я. Мой двойник подскочил к орку и толкнул. Не сказать, что это был сильный удар, но рука Азога дрогнула, и лезвие вошло в грудь Торина по касательной. Орк взревел и со всей силы отшвырнул меня, как тряпичную куклу. Снова всё замельтешило перед глазами. Закружилась голова, и я прикрыла глаза, боясь ослепнуть. Спасло ли моё вмешательство Торина? Было ли это последствием принятого мной решения остаться с ним? Ветер стих, и я открыла глаза. Мир теперь вовсе остановился. Замерло сражение, которое бушевало на равнине; плеск воды о край расколотого льда; полёт снежинок. Мир превратился в застывшую картину. У моих ног лежал Торин. Мой двойник сидел возле него, пытаясь зажать рану и остановить кровотечение. Я обошла вокруг них, пытаясь разглядеть и запомнить детали, чтобы потом сделать всё ещё лучше. Внезапно двойник поднялся и посмотрел прямо на меня. Вся её одежда была в крови, и трудно было сказать, кому она принадлежала. Лицо было заплаканным и бледным. — Ты удивлена, — сухим и безучастным голосом произнесла она. Простая констатация факта. Она была пустой оболочкой. Тень меня самой. Всё это видение было неправильным. Я никогда не видела себя и уж тем более ни с кем никогда не заговаривала. — Ты — это я? — всё же решила уточнить я. Глупый вопрос, но всё это было в новинку. — Будущая ты. Ты приняла решение. Так или иначе, ты придёшь к этому моменту. — Он выживет? — тихо спросила я, склоняясь над Торином. — Возможно, — уклончиво ответила она. — У него чистое ранение. — На глаза навернулись слёзы облегчения. Чистое ранение означало, что никакие важные органы не были задеты. Нужно было лишь остановить кровотечение. Да, удар мечом в живот не самая лёгкая рана, но он мог выжить. — Это один из вариантов будущего. Первый — ты видела. Тебя не будет рядом, Торин погибнет. Второй — ты здесь, он выживает в этом смертельном поединке, но цена будет высока. — Цена? — вскинула я голову. — Какая ещё цена? — За жизнь надо платить. — Я готова заплатить, — порывисто ответила я. Мой двойник горько улыбнулся и коснулся моего лица. Моё тело наполнилось сжигающей изнутри болью. Я задохнулась от этой волны и покачнулась. Возможно, кровь на одежде была всё-таки моей. У Азога было что-то в руке, что могло ранить меня, но никаких следов ранения я не видела на себе. — Жизнь за жизнь, — проговорила будущая я. — Не пытайся отыскать рану. Если хочешь, чтобы он жил, тебе придётся чем-то пожертвовать. Должен быть соблюдён баланс. На этом поле Смерть должна забрать двоих: того орка, и жизнь, которую ты выберешь. — Двойник замолчал. Я, задыхаясь от скручивающей боли, рухнула на колени. — Выбирай, Анариэль, чья кровь будет на твоих руках? — Она протянула ко мне руки, измазанные собственной кровью. Я посмотрела на свои в крови Торина. — Выбирай! Сон оборвался, и я резко села, хватая ртом воздух. Боль прошла, но я чувствовала её отголоски. Пульсирующие волны, проходящие по всему телу, оставляя после себя липкий холодный пот страха. — Я должна умереть? — одними губами прошептала я в пустоту. Торин крепко спал. Его рука соскользнула с моей талии. Выскользнув из-под одеяла, я вышла в гостевую и подошла к приоткрытому окну. Свежий прохладный воздух прогнал остатки сна. Небо на востоке уже светлело, образуя розоватые контуры вокруг облаков. Двор был пуст. Возможно, опасность, о которой говорил Беорн уже миновала, но выйти наружу всё же не решилась. Я облизнула пересохшие губы и посмотрела на контур красного диска, появившегося на горизонте. Внутри образовалась пугающая пустота, словно я уже давно знала, каков будет исход принятого мной решения. Не было слёз, не было причитаний. Холодное принятие. Больно, страшно, но отчего-то железная уверенность, что так и должно было быть. Всё давно было предрешено, просто только сейчас я узнала жестокую правду. Я перевела взгляд на Торина. Либо он, либо я. Жизнь за жизнь. Я решила спасти его, и вот какова цена. И не было смысла долго думать. Торин заслуживал жизни; заслуживал стать королём, править своим народом. Он сможет жить без меня, а вот я без него уже нет. Слишком много потерь, расставаний и боли. Торин сможет отыскать нашего сына, если это не случится раньше. Мне бы хотелось встретить Наина вновь, увидеть, обнять, сказать, что люблю его. Но если Богам нужна чья-то жизнь, я готова заплатить цену, о которой Торин никогда не узнает. Но готова ли я умереть? Я столько раз была на волосок от смерти, что она перестала меня пугать. Просто нужно было смириться и не подавать виду. Наслаждаться отпущенным нам дням… Но как же жестоки Боги. Неужели мы не заслужили с Торином и толики счастья? Почему судьба так жестока к нам? «Ты можешь попросить кого-то другого спасти его», — произнёс голос в голове. — Нет, — прошептала я, отметая эту идею. Никто другой не должен пострадать. Это касалась только меня и Торина. — Я смогу! — Руки с силой сжали выступ подоконника. В конце концов, после смерти наступало забвение. Мне не о чем было горевать. Меня просто не будет. «Лицемерка, — подкинул голос в голове. — Боишься увидеть его смерть, но сама толкаешь его на этот путь. Вряд ли он тебе это простит». Я тяжело вздохнула и подавила всхлип. Слёзы жгли глаза. — Я приняла решение. Не о чем думать! — Я вытерла слёзы, сделала глубокий вдох и вернулась в постель. «Ты ещё передумаешь» — зловеще раздался голос в моей голове, и я не была уже уверена в том, что он принадлежал мне, но тёплые руки Торина, снова обвившие мою талию, вытеснил всякий страх. Решение было окончательным…