I'm so sorry

Торин вернулся в наши покои в первый же вечер после нашего разговора в сокровищнице. Мы вычистили с Бильбо одну гостевую комнату, и, когда я вернулась к себе, обнаружила Торина, лежащего на своей половине кровати. Корона покоилась на столе, меховой плащ висел на спинке кресла, доспехов же нигде не было видно. Я молча разделась и легла в холодную постель. Так мы и уснули, не сказав друг другу ни слова, на разных сторонах кровати. Но утром я проснулась на его плече. Руки и ноги обвились вокруг него, и Торин не смел пошевелиться. Камин давно погас, и ночью я наконец нашла новый источник тепла. Мне бы хотелось сказать, что это пробуждение примирило нас, но это было бы неправдой. Стоило мне отодвинуться, как он выскользнул из постели, оделся и покинул комнату. Никогда бы не подумала, что мы будем друг другу настолько чужими. Так повторилось и на следующее утро, и на утро после. Вечерами он мог сидеть за столом и перебирать какие-то бумаги, пытаясь разглядеть выцветшие чернила. Мне казалось это хорошим признаком, что он мало-помалу возвращался ко мне, боролся с болезнью. Я присоединялась к нему, была рядом, пыталась разговорить, лишний раз невзначай коснуться его руки. На пятый день он преподнёс мне рубиновое колье, и я поняла, что это было своеобразным извинением. Я приняла его подарок без лишних слов, ведь это было огромным шагом вперёд, даже невзирая на то, что он знал, что я не любила украшения. Торин расценил молчание по-своему, посчитав мою кривую улыбку невероятным счастьем от такого щедрого дара. И следующим же вечером принёс сапфировые серёжки, настолько огромные и тяжёлые, что мою голову буквально тянуло к полу. Утром я вернула их в сокровищницу, закопав под самую большую гору золота. Торин не заметил их отсутствие, когда вечером дарил нефритовый браслет. Сегодняшний вечер выдался насыщенным. Торин не принёс подарка, но он был каким-то взъерошенным. Видимо, тот факт, что он до сих пор не нашёл Аркенстон, не на шутку его раздражал. — Его нет! Почему его нигде нет? Кто-то нашёл его и оставил себе! — распалялся он, вышагивая передо мной взад-вперёд. Я поджала губы и отвела взгляд. — Почему ты молчишь? — Я не собираюсь поддерживать твои безумные мысли, — устало ответила я, потирая виски. Сегодня выдался не самый лучший день. Торин, само собой, ничего из этого не знал. С того момента, как он удостоверился в моей беременности, он ни разу не спросил о моём самочувствии. Порой мне казалось, что тот Торин, который стоял на коленях, прижимался губами к моему животу и шептал слова благодарности, и тот, который сейчас мерил комнату шагами, были совершенно разными личностями, застрявшими в одном теле. — Ты знаешь! — выпалил он. Я тяжело выдохнула и поднялась. — Почему ты снова молчишь? Ответь мне, ты знаешь где Аркенстон? — Я не знаю, где камень, — чётко ответила я, глядя прямо ему в глаза. Врать я не умела, но говорила правду. Бильбо спрятал Аркенстон и не сказал ни слова, где именно. — Прекрати, пожалуйста, свои метания. В глазах двоится, — добавила я и поплелась к кровати, кутаясь в проеденную молью шаль. Жить во всеми покинутом городе было ужасно. Проблемы были на каждом шагу. В первую очередь, гномов волновала пища. Воды, слава Богам, у нас было хоть отбавляй, как, впрочем, и золота. Но были и другие проблемы. Много проблем, включая одежду. Любая тёплая ткань для меня была на вес золота, потому что мёрзла я ужасно сильно. Торин скрылся в смежной комнате, а я скользнула под одеяла. Неужели это была моя жизнь? Куда исчезло всё то хорошее, что было в Эсгароте? Мы были так счастливы, а теперь его волновало только золото. Я почти задремала, когда почувствовала, как прогнулась кровать под его весом. Прижавшись к нему спиной, я постаралась представить себя снова в Эсгароте, когда мы вот так в обнимку лежали и говорили о всяких пустяках. От его тепла сразу стало хорошо, и я моментально согрелась. — Ты чувствуешь его? — неуверенно спросил Торин. Я открыла глаза, почувствовав его руку на животе, и покачала головой. — Это нормально? — Я не выдержала и рассмеялась. — Что смешного? — Кое-кто мне говорил, что у него сестра два раза была беременна. — Я повернулась на спину и посмотрела на него. Торин облокотил голову на руку и с интересом разглядывал меня, словно видел впервые в жизни. — Я не был посвящён во все тонкости этого процесса. — Когда я ждала Наина, то почувствовала его на четвёртом месяце, а сейчас где-то конец второго. — Ещё не скоро, — вздохнул Торин. — Время пролетит быстро. Обещаю, ты оглянуться не успеешь, как будешь держать на руках сына. — Лучше девочка, — обронил он, а я заинтересованно посмотрела на него. Торин не ответил. Вместо этого он наклонился и поцеловал меня. Осторожно и нерешительно. Не получив отпор, он осмелел и углубил поцелуй. Потом он стал осыпать ими моё лицо, спускаясь вниз по шее к ключице. — Торин, нет, — произнесла я, почувствовав его руку на груди. Меня тошнило с самого утра, и тянуло низ живота. Не хотелось бы повтора нашей брачной ночи. — Пожалуйста, остановись. — Почему? — прошептал он, продолжая покрывать меня поцелуями. Я поморщилась, услышав вновь этот свистящий звук в его голосе, который, по словам Бильбо, напоминал ему Смауга. — Я не хочу, — отчеканила я. Отказав ему, я, кажется, разбудила зверя. Венка на лбу Торина забилась быстрее, а его лицо исказилось от гнева. Теперь я словно изменяла Торину с его злой копией. Просто не могла терпеть его прикосновения, особенно, когда в его глазах был этот отталкивающий огонь. — Не говори мне потом, что не помнишь, когда я в последний раз прикасался к тебе, — прорычал он, поднимаясь. Наскоро одевшись, он вылетел из комнаты, громко хлопнув на прощание дверью. Я поражённо закрыла глаза и прикусила кулак, чтобы не завыть в голос.

❃ ❃ ❃

Дворец сиял чистотой. За проведённые здесь три недели мы с Бильбо по возможности привели в порядок Тронный зал, гостевые комнаты, кухню, столовую и даже помещения для прислуги. Тяжело было убираться в комнате Фрерина, но я постаралась поставить все вещи на свои места, невзирая на то, что он никогда не вернётся сюда. Чего не скажешь о Дис. В её комнатах я тоже постаралась вернуть всё на свои места. Не знаю, оценит ли это она, когда вернётся. Сказать по правде, я боялась её. Хильда говорила, что она была доброй и милой, но при наших встречах я, увы, этого не успела понять. Да и прошло много лет. Многое могло измениться. Единственными комнатами, к которым мы с Бильбо так и не притронулись, были опочивальни короля и королевы. Туда-то я и направлялась. Покои были огромными. Трор любил размах и простор. В спальную зону вели две ступеньки, и это возвышение скрывали тяжёлые портьеры. У стен высились шкафы, забитые свитками и оружием. На противоположной стороне висел огромный портрет самого Трора. Я даже смогла представить, как король сидел вечерами в кресле и любовался собой. И глядя сейчас на его портрет, я испытала жалость к нему. Трор потерял всё. В погоне за состоянием и властью он лишился семьи, любви и дома. Вряд ли он смог вернуть себе былую любовь внуков. Сожалел ли он о содеянном, когда болезнь отступила, если, конечно, она отступила? Я подошла ближе к картине и заметила ещё одну, скрытую от чужих глаз плотными шторами. Отдёрнув ткань, я увидела портрет поразительно красивой девушки. На её губах играла мягкая улыбка, волосы цвета жженого сахара были собраны в высокую причёску, а серые глаза лучились добротой и любовью. Торин как-то рассказывал, как сильно Трор любил свою супругу. К сожалению, я не знала её имени. Возможно, именно её потеря оставила в душе короля огромную брешь и открыла путь драконьей болезни. Трор просто не смог справиться в одиночку, потому что рядом не было её, его любимой. И сейчас Торин шёл по его пути, открыв своё сердце этой ужасной болезни. Потому что он однажды потерял меня, а значит, потерял часть себя. И теперь эта жажда золота заполняла эту пустоту. Я рухнула в кресло, подняв в воздух клубы пыли. Возможно, именно в этом была причина. Я нашла ключ к болезни, но как закрыть теперь эту пустоту, если дверь не желала закрываться? Что нужно сделать, чтобы эта непонятная для меня часть наших с Торином отношений восстановилась? Как сделать так, чтобы умершая его часть вернулась и поверила, что я жива? — Анариэль, ты здесь? — крикнул Бильбо, влетая в комнату. — Бард сейчас у ворот и Наин, он… Там такое! Он столько всего наговорил Торину, — произнёс хоббит. — Я думаю, ты бы хотела это знать, — закончил он и нагнулся, уперев ладони в колени, переводя дыхание. — Спасибо, — выдохнула я и бросилась в коридор, моля всех богов успеть. Неизвестно, когда они прибыли, и неизвестно, сколько искал меня Бильбо, да и до Главных ворот путь был не близким. Надежды на то, что Торин в этот раз пустит сына в Эребор, не было, особенно если Наин перешёл черту. Выбежав в парадную галерею, я ужаснулась тому, как сильно выросла стена, которой Торин отгородился от людей. В последний раз я была здесь неделю назад, и стена была вдвое меньше. Такими темпами Торин скоро полностью забаррикадирует проход. — Бард! Наин! — крикнула я, взбираясь по похожей на лестницу неустойчивой конструкции из наваленных в кучу камней. — Наин! — крикнула я, перегибаясь через перила, когда заметила, как два всадника удалялись в сторону Дейла. Один натянул поводья, и лошадь остановилась. Наездник развернулся и посмотрел на меня. Я радостно улыбнулась и помахала рукой. Наин повторил мой жест, но покачал головой, когда я попросила вернуться. — Он не вернётся, — глухо произнёс Торин. Я посмотрела на него, а потом снова на сына. Он ещё некоторое время постоял на месте, а потом поспешил догнать Барда. — Тебе не стоит бегать, — недовольно заметил он. Я тяжело дышала, пытаясь справиться с нехваткой воздуха. — Что здесь произошло, раз он даже со мной не захотел встретиться? — проигнорировав его слова, спросила я. — Я предложил ему остаться, но он выбрал их сторону, — ответил Торин и начал спускаться обратно. — Торин, здесь нет ничьей стороны! — А ещё он обвинил меня в смерти своей жены, — холодно добавил он. — Я опроверг его слова, и тогда он осыпал меня нелицеприятными словами, после чего я велел ему убираться. — Я поражённо застыла, глядя на удаляющуюся спину мужа. — Что ты велел ему сделать? — прошипела я. — Покинуть пределы моего королевства, — чуть мягче произнёс Торин. — В любом случае, он уже отправился обратно в Дейл. Ничего уже не попишешь. Возвращайся во дворец и занимайся тем, чем занималась. — Я хочу поговорить с сыном, узнать всё ли с ним в порядке. Он потерял жену! Ему нужна поддержка. — На свете есть более важные вещи, чем обсуждение чьей-то жизни. — Чьей-то? — отшатнулась я. — Он твой сын! — Мой? Я не уверен в этом. Это только твои слова. Других доказательств нет. Внутри закипел неистовый гнев, и рука сама взметнулась вверх. Торин поднял свою, готовый в любой момент предотвратить пощёчину, но я замахнулась выше. Руки коснулся холодный металл короны. Она съехала на бок, а потом с глухим стуком упала на пол. Все замерли и затаили дыхание. Эребор словно вновь стал необитаемым. Время остановилось, пока Торин смотрел на собственную корону. Медленно, очень медленно он перевёл взгляд на меня. Глаза его застлала красная пелена. Я отступила, понимая, что разбудила чудовище, которое пожирало его изнутри и ещё никогда так явно не показывало себя. Черты лица Торина обострились, а глаза наполнились неистовой яростью и безумием. Глаза Трора, но даже его я никогда не видела в таком состоянии. Безумие Торина достигло своего апогея и вырвалось наружу. Он грубо схватил меня за руку и потащил обратно в Эребор. — Торин, мне больно, — твёрдо произнесла я, боясь показать свой страх и пытаясь расцепить его пальцы. — Торин, пожалуйста! — Я споткнулась и чуть не упала, но Двалин вовремя поймал меня и встал перед Торином. — Торин, я думаю, это получилось случайно. — Он протянул ему корону. — Не вмешивайся, — прорычал Торин. Я вся сжалась от этого рычания. Торин снова дёрнул меня, и я вскрикнула от боли. Если он не отпустит меня, то обязательно вывихнет или сломает руку. — Торин, ей больно. Неужели не слышишь? — С каких пор ты защищаешь её? — взвился Торин, толкая друга в грудь. Двалин отшатнулся, широко распахнув глаза. Я прикрыла рот ладонью. Торин никогда не нападал на Двалина. — Может, ты спишь с ней? — зло прокричал он, дёрнув меня, как бесформенную куклу, вперёд. Я больно прикусила губу. Неужели ему было так необходимо выставить меня в таком свете? Всё из-за моего вчерашнего отказа? — Я видел, как вы воркуете в библиотеке, пока я ищу Аркенстон. Я всё видел! — Что ты такой говоришь? — удивлённо спросил Двалин. — Я бы никогда… Она ведь твоя жена! Ничего не было. Я только хотел помочь. Я хотел… — У красноречивого Двалина не нашлось слов, как, впрочем, и у меня. Я была поражена до глубины души. — Не смей вмешиваться, когда я разговариваю со своей женой, — последнее слово он выплюнул ему прямо в лицо и, больше не останавливаясь, повёл меня в Эребор. Торин не церемонился. Дёргал за руку, когда я отставала, и абсолютно не замечал моих просьб остановиться и отпустить. Страх сворачивался в тугой узел. В голове мелькнула мысль, что он просто убьёт меня и спрячет труп в какой-нибудь старой шахте. Но он вёл меня в наши покои. Он толкнул меня внутрь и с грохотом захлопнул дверь. Споткнувшись, я рухнула прямо на пол. В запястьях стрельнуло острой болью. — Торин, прости меня, — всхлипнула я, потирая руки и боясь поднять голову. Впервые в жизни я не чувствовала себя в безопасности рядом с ним. Я боялась его, боялась до дрожи в коленках. — Ты унизила меня! — проревел он, вышагивая по комнате. — Ты скинула корону с короля! В былые времена тебя бы казнили, но как жену короля тебя бы прилюдно выпороли! — И у тебя хватило бы совести так опозорить собственную жену? — прошептала я. — Ты жена мне только по людским меркам. Обычаи гномов не были соблюдены и проведены. Ты ещё не являешься мне законной супругой. — Ещё месяц назад тебе было достаточно и этого, а теперь ты считаешь меня чуть ли не гулящей девкой, не признаёшь своего сына и делаешь постыдное предположение, что твой друг спит со мной, — прокричала я, поднимаясь с пола и прижимая руки к животу. — Так казни меня! Тебе станет легче! Избавишься от меня и от ребёнка! Может, и этот не твой, откуда тебе знать?! — Я не собиралась этого говорить, но слова сами вырвались наружу. Торин подлетел ко мне и сомкнул руки на моей шее. Было много споров. Я доводила его до белого каления, но ещё никогда он не поднимал на меня руку и не причинял физической боли намеренно. Я отступила, пытаясь выскользнуть из его рук, но больно ударилась спиной о стену. Его пальцы ещё сильнее сомкнулись на моём горле, лишая возможности дышать. Я вцепилась в его руки, царапая их чуть ли не до крови. — Ты моя! — прошипел он. Глаза его пылали красным, а руки всё сильнее сжимали моё горло. Голова закружилась. Ещё немного, и он сломает мне трахею. — И если этот ребёнок не мой, я убью его прямо на твоих глазах. Он, не отпуская меня, поволок к кровати и швырнул на постель. Я закашлялась, когда в лёгкие хлынул воздух. Спрятав горькие слёзы от него, я сжалась в комок у изголовья кровати. Надо было переждать приступ. Это ведь не он! Торин никогда бы не сделал мне больно. Это не Торин! Нужно попробовать успокоить его. Попытаться достучаться до его вменяемой части. Меня резко схватили за лодыжки и потянули к краю постели, задирая юбки. — Ты не выйдешь больше из этой комнаты. Ты будешь только моей! — шипел Торин. — Торин, пожалуйста, не надо. Ты не ведаешь, что творишь, — прохрипела я. Страх снова вернулся, когда он с силой потянул меня к себе, впившись пальцами в мои бёдра. Где бы он не касался, всюду оставалась только боль. — Торин, остановись! — завизжала я, когда он грубо вошёл в меня. Даже первый раз с ним не был таким болезненным. Торин брал меня как вещь, не заботясь о моих чувствах. — Пожалуйста, остановись. Это не ты, — шептала я, кусая кулак и молча глотая слёзы. — Это не ты. — Я отрешённо смотрела на балдахин, чувствуя, как слёзы нескончаемым потоком льются из глаз, пока он грубо брал меня, уничтожая всё хорошее, что между нами было. Я не пыталась больше его остановить. Проще было сдвинуть камень, а не этого зверя с красными глазами. Я могла лишь прикрывать живот руками, чтобы он в порыве своей злости не навредил ребёнку. Хотя мои руки вряд ли могли чем-то помочь. Я была бессильна. Внезапно он замер, но я не отважилась посмотреть на него. Я хотела забыть этот ужас, забыть его перекошенное от бешенства лицо, эти холодные красные глаза. Хотела стереть из памяти то, как он насиловал меня, причинял боль. Его рука легла на мою, и тут моему самообладанию пришёл конец. Я дотянулась до голенища сапога и достала кинжал. Поясницу кольнуло, когда я приподнялась и приставила к его груди остриё кинжала. — Не смей! — зло прошипела я. — Ты можешь брать моё тело, но не смей трогать моего ребёнка. — Анариэль, — испуганно произнёс он, и я заглянула в его глаза. Пелена и ярость исчезли. На меня теперь смотрели испуганные голубые глаза. — Что я наделал? Он провёл дрожащими пальцами по моей шее и мокрым щекам, опустил взгляд на кинжал, а потом и вовсе оценил всю ситуацию в целом. Торин отпрянул от меня, хватаясь за собственное горло. Я следила за каждым его движением, боясь, что монстр снова вернётся. Опустив юбки, я осторожно поднялась, продолжая держать кинжал перед собой. Ноги дрожали, а тело ныло от причинённой боли. — О, Махал, — взвыл Торин, — что я наделал? — шептал он, стискивая голову ладонями. Я опустила кинжал и вцепилась руками в столбик кровати, боясь упасть. Внезапно он стал сдёргивать с себя все украшения. По полу, звонко звеня, покатились перстни. Все кроме, обручального. Последней на пол упала тяжёлая мантия, а следом за ней осел и сам Торин, закрыв лицо ладонями. Меня всю трясло. Руки не слушались, когда я засовывала кинжал обратно в ножны. Всё тело ломало, и меня тошнило. Тошнило от пережитого, тошнило от мысли, что мне его жаль. Возможно, я ненормальная, раз жалела собственного мучителя, оправдывая его тем, что это случилось из-за болезни. Сердце обливалось кровью, тогда как разум кричал, чтобы я прекратила его жалеть. Он должен был остановиться. Должен был опомниться и взять себя в руки. Он перешёл черту, и теперь ему не было прощения. Но я медленно побрела к нему и села рядом, кривясь от боли. Сейчас он был собой, значит можно было достучаться. Я с трудом заставила поднять его голову. Торин посмотрел на меня покрасневшими глазами, но это была не та пелена, которая владела им всего несколько минут назад. Он боролся с постыдными для него слезами. — Я навредил тебе, — еле слышно произнёс он. — Это был не ты, — хрипло ответила я. — Это был я! — Он повалился на бок и уткнулся лицом мне в колени, сминая моё платье в кулаках. На мгновение вспыхнула мысль, что он снова набросится на меня, но я поборола в себе чувство страха и не отшатнулась. — Я причинил тебе боль. Собственными же руками. Я видел твои слёзы, видел твою боль, но она только распаляла меня, и хотелось сделать ещё больнее. Я ужасен. Я монстр. — Ты должен бороться, — прошептала я, кладя руку на его голову. Его тело сотрясалось от глухих рыданий. — Если ты этого не будешь делать, то в конечном счёте этот монстр займёт твоё место. Он уничтожит всё хорошее в тебе. — Мне его не победить. Он где-то здесь. Он всё ещё здесь. — Торин отстранился от меня и ударил себя в грудь. — Ты должна уйти, Анариэль. Уходи! Беги! Эта болезнь уничтожит не только меня, но и тебя и нашего ребёнка. — Ты обещал мне, что будешь бороться, — дрогнувшим голосом ответила я, подавшись к нему. — Помоги мне, потому что одна я не справляюсь. — Нет, — отчеканил Торин, поднимаясь и помогая подняться мне. Я поморщилась от боли, и Торин это заметил. — Я причинил тебе боль. — Он осторожно положил руку на мой живот. — Если с ним что-то случится, я никогда себе этого не прощу. Уходи! Уходи так далеко, как только сможешь. — Если тебе вздумается найти меня, то ничто не остановит тебя в таком состоянии. Я была для тебя пустым местом, но как только ты решил, что мной может владеть кто-то другой, ты сорвался с цепи. С одной стороны это хорошо, значит даже в таком состоянии я для не тебя не безразлична, — рассуждала я. — Хорошо? Анариэль, ты не слушаешь меня! — прокричал он. Я отшатнулась, понимая, что момент уходит, и что зверь скоро снова вернётся. Торин покачал головой, сбрасывая наваждение, и продолжил чуть мягче: — Я причинил тебе боль! Кто даст гарантии, что следующего раза не повторится? Что, если я доведу начатое до конца? — Торин выразительно посмотрел на мою шею. — Что, если у тебя не будет в следующий раз кинжала? — Я сама виновата. Огонь уже тлел в тебе, а я подлила масла. — Торин покачал головой, отворачиваясь от моих протянутых рук. — Торин, не отталкивай меня! Вместе мы справимся. Только послушай меня. Прошу тебя, не ходи больше в сокровищницу, слышишь? Только на тебя так пагубно влияет это золото. Оставь поиски камня. — Без этого камня меня не признают королём. — Ты уже король! — Нет, — порывисто ответил он. — Аркенстон — это всё. Всё королевство, как ты не поймёшь! Я отпрянула от Торина, заметив полыхнувший в его глазах огонь. Мой Торин сдался, позволив занять место алчной жестокости. Зря я заговорила об Аркенстоне. И теперь другого выхода не было, только разве что прислушаться к здравым словам Торина и уйти, пока не поздно. — Я буду надеяться, что ты никогда его не найдёшь, — произнесла я, медленно пятясь к двери. — Невозможно излечить того, кто этого не хочет сам. Камень для тебя дороже семьи. Наверное, ты прав. Монстра в тебе не победить, а я не могу рисковать жизнью нашего ребёнка. Я не готова обменять его жизнь на жизнь беснующегося чудовища. Надеюсь, всё же стены защитят меня от тебя, иначе лучше наложить на себя руки, чем достаться тебе, — горько закончила я. — Анариэль, — настороженно произнёс Торин. Я закрыла глаза, сдерживая слёзы. — Ты прав, мне нужно бежать от тебя. — Его глаза расширились, когда я согласилась с ним. Нет, он не хотел терять свою собственность и самонадеянно полагал, что я не уйду от него. — Я уйду, — всхлипнула я, нащупав в кармане платья ключ. Торин сделал шаг в мою сторону. — Уйду до того, как полностью потеряю тебя. Я больше не могу бороться с твоим безумием в одиночку. — Я выскользнула из комнаты до того, как он успел подойти ко мне, и закрыла дверь, повернув в замке ключ несколько раз. Теперь мы были квиты. — Анариэль, ты не покинешь Эребор! — заорал он, ударив по двери. Теперь не было сомнений, что монстр в Торине вернулся. — Я не позволю! — Прощай, — произнесла я и бросилась прочь. Не было сомнений, что он уже бежал по тайному проходу за картиной. Значит, у меня было пять минут, чтобы покинуть дворец и спрятаться где-нибудь в Эреборе. Без стука я ворвалась в покои Бильбо. — Слава Богам, ты здесь! Сегодня вечером, — выпалила я, отвечая на его немой вопрос. — Встречаемся в условленном месте ближе к полуночи. Я ухожу с тобой. — На большее не было времени. Выскочив обратно, я бросилась прочь из дворца, пока здесь не появился разгневанный Торин.