I'm so sorry

— Так и знала, что найду тебя здесь, — произнесла Элин, приподнимая подол платья, чтобы не запачкать его в грязи. Выглядела она изумительно в бирюзовом платье, и вряд ли надела его специально, чтобы помочь мне высадить цветы. — Выглядишь прекрасно, — улыбнулась я, стряхивая грязь с перчаток. — Смотрю, ты так и не передумала, — вздохнула Элин, окидывая взглядом мой небольшой сад. Это место было подарком Торина на нашу свадьбу. Маленькое укромное место живой природы под тонной скальной породы. В потолке виднелись несколько трещин, сквозь которые днём сюда проникал свет. Но его было бы недостаточно, если бы не зеркала, установленные, как снаружи, так и под самым потолком под разными углами. Свет отражался от них и падал вниз, из-за чего постоянно казалось, что я вовсе не в горе, а на поверхности. У дальней стены расположилось маленькое озеро, откуда я брала воду для цветов и лечебных трав. И здесь было на удивление тепло. Я любила это место. Здесь можно было спрятаться от всех проблем, отдохнуть, набраться сил. Здесь легче дышалось, чем во всём Эреборе вместе взятом. Торин говорил, что здесь и раньше был сад, но со смертью королевы Иды, жены Трора, это место пришло в запустение. Перед нашей свадьбой Торин приказал поставить новые зеркала и обновить землю, чтобы растения смогли здесь прижиться. И за прошедшие полгода из безжизненного участка земли это место превратилось в маленький ухоженный сад. Больше всего я любила приходить сюда вечерами. Стены, впитавшие весь дневной свет, начинали светиться, окрашивая всё в мягкие, приглушённые голубые тона. Вода приобретала лазурный оттенок, и сад превращался в сказочный грот. Солнце уже почти село, и я была в предвкушении погрузиться в эту мягкую темноту. — Нет, не передумала, — ответила я, передвигаясь на коленях к следующему цветку. Торин несколько раз предлагал нанять садовника, чтобы следить за этим местом, но я отказывалась. Это была единственная работа, которой я была рада. Не думала, что копание в земле могло отвлечь от проблем королевства, которых с каждым днём, казалось, становилось всё только больше. — Неправильно, что рядом с королём не будет королевы, — произнесла Элин. — Некоторые сочтут твоё отсутствие неуважением к павшим воинам. — Они переживут. — Я вылила в лунку ковш воды, а потом взрыхлила влажную землю. Элин не сдвинулась с места, рискуя с каждой проведённой здесь минутой испачкать свой наряд. — Пойми, я не могу, — сдалась я, поднимаясь. — Прошёл всего год со смерти Наина, и я пока не готова праздновать победу в битве. Моя рана ещё недостаточно затянулась, чтобы пуститься в пляс. Вряд ли она когда-нибудь вообще затянется. — Ты ведь не единственная, кто потеряла кого-то в этой битве. Есть и другие, кто похоронил своих сыновей. И им нужно увидеть ту, кто держит спину прямо, невзирая ни на что. Им нужен пример. — Сегодня я не хочу быть примером. Я хочу побыть одна, уединиться со своим горем и, возможно, напиться в одиночестве, — жёстко отрезала я, покосившись на корзину с едой, где виднелся графин с красным вином. Я перевела взгляд на сестру и понимающе хмыкнула. Она тоже смотрела на графин с глубокой тоской, затаившейся в её глазах. — В последнее время ты какая-то напряжённая. Не хочешь остаться и поболтать? — Сняв перчатки, я заговорщически улыбнулась. — Вино очень вкусное и дорогое. Подарок от самого Трандуила! Такого внизу не будет. — Не соблазняй, и так полно искушений. — Элин притворно надулась, а я выгнула бровь. — Это какие такие искушения тебя мучают? — осторожно спросила я, открывая графин и разливая вино. Элин благодарно приняла бокал и сделала несколько глотков. — И правда, превосходное, — блаженно произнесла она. — Но не настолько, чтобы развязать мне язык. — Мой план провалился! — театрально ахнула я, а Элин звонко рассмеялась. — Вот именно в такие моменты я понимаю, почему дядя выбрал тебя. — Я снова удивлённо выгнула бровь и пригубила вина. — Когда вы вместе, всегда всё озаряется светом и теплом. У вас всё так легко и безмятежно. — Поверь, в наших отношениях нет ничего лёгкого и безмятежного, — хохотнула я. — Порой руки так и чешутся прибить Торина. — И всё равно у вас всё просто. — Я закатила глаза, но не стала переубеждать сестру. Слово просто никогда не было определением наших отношений. Даже сейчас, когда мы были в браке чуть больше года, всё равно появлялись острые моменты, которые доходили до громких скандалов. Не сказать, что их было много, но случались. В некоторых вещах мы были слишком разными, и поэтому, невзирая на нашу любовь, мы пытались притереться друг к другу, найти ключик к мирному супружескому сосуществованию. Порой мне казалось, что, когда над нами нависала опасность, нам действительно было проще жить. Не оставалось времени к придиркам друг к другу, когда каждый день приходилось бороться за жизнь. А теперь, живя в одних покоях, деля одну кровать, правя одним королевством, начинаешь замечать мелкие недостатки. Но без них жить было бы определённо скучно. — Давай поступим так, — улыбнулась Элин, крутя кулон матери на шеи. Я непроизвольно потянулась к своему. — Ты переодеваешься, и мы вместе спускаемся в Тронный зал. Побудем там несколько часов, поприветствуем гостей, поднимем несколько раз бокалы, а потом тихо ускользнём, и я расскажу тебе о своих проблемах. — Рано или поздно тебе захочется выговориться, — покачала я головой. — И ты знаешь, где меня найти. — Элин вздохнула и допила вино. — По крайней мере, я попыталась! — Подхватив юбки, она двинулась к двери. Открыв её, она столкнулась нос к носу со стражником. — И зачем ты так близко стоял? Подслушивал? — Никак нет, Ваше Высочество, — отчеканил гном. — О Махал, как же я надеялась, что ты исчезнешь, пока я буду здесь, — тихо прошипела она, проходя мимо него. Прежде чем стражник успел развернуться, я успела заметить на его лице улыбку. Сдавалось мне, я знала в лицо причину всех невзгод Элин. Торин недавно приставил к Элин охрану, после неудавшегося покушения группы отчаявшихся гномов, которые не желали принимать новый порядок. Они напали на нас за ужином. Никто не пострадал, но шуму наделали много, да и Торин был в бешенстве. Теперь Главные ворота дворца запирались, и только доверенные лица могли попасть на верхний ярус. А если мне, Дис или Элин нужно было покинуть дворец, то рядом всегда должен быть стражник, и это не обсуждалось. Я редко покидала дворец без сопровождения Торина, поэтому редко пересекалась со своим стражем, а вот Элин никогда не сиделось на месте. Поэтому рядом с ней всегда был Бром, молодой гном со светлыми волосами и карими глазами. И, кажется, он неровно дышал к принцессе, только вот бедняжка совсем под другим углом смотрела на его попытки сблизиться. Я не раз натыкалась на них, когда они громко и отчаянно спорили, и даже один раз застукала их целующимися, но ничего не сказала об этом Элин. Интересно, как Торин отреагирует, когда Элин поймёт, что влюблена в Брома, а счастливый гном пойдёт просить её руки у короля? Обязательно надо быть рядом, чтобы посмотреть на лицо мужа, когда он поймёт, что его любимая племянница готова выпорхнуть из гнезда. Смыв с рук пыль, я расстелила на траве плед. Маленький ужин в одиночестве и ожидании, когда сядет солнце. Я бы могла пойти в склеп, но вряд ли бы осталась никем незамеченной. Возможно, это удастся сделать через несколько лет, когда идея по созданию туннеля под землёй между Эребором и Дейлом притвориться в жизнь. Вино действительно было великолепным. Трандуил любил жить на широкую ногу, поэтому и в вине никогда себе не отказывал. Оно и неудивительно. Стоило только вспомнить его винный погреб и огромные бочки, в которых легко смогли спрятаться гномы. Отряд до сих пор припоминал этот случай, когда мы собирались вместе. Это были мои самые любимые вечера в Эреборе в кругу верных друзей, когда мы вспоминали незабываемое приключение. Не хватало только Бильбо. Комната на мгновение погрузилась во мрак, после чего озарилась приглушённым сиянием. Стены мягко засветились, отдавая накопленный дневной свет. Озеро окрасилось в насыщенный бирюзовый цвет. Наступила пора покоя и безмятежности. Понравилось бы это место Наину? Жил бы он во дворце? Помирился бы с Торином? Какая бы могла сложиться жизнь, если бы не сражение, которое в народе окрестили как «битва пяти воинств»? — Я скучаю по тебе, Наин, — прошептала я, выпивая содержимое бокала до дна. — Тебя не было рядом большую часть моей жизни, но именно сейчас я ещё острее ощущаю твоё отсутствие. Я вытерла слёзы и ещё немного выпила вина. Если бы всё сложилось по другому, сейчас бы я укачивала сына или дочь спать, а Наин бы праздновал победу вместе со своим другом Бардом. Все бы мои дети были бы живы, но рядом бы не было Торина. Эта возможная реальность причиняла столько же боли, сколько и действующая. Эти мысли до сих пор сводили с ума, и только Торин удерживал меня на краю этой пропасти. Из недр горы приглушённо лилась тихая мелодия. Где-то там веселились гномы, люди и эльфы. Праздновали первую годовщину победы. Эльфы прибыли несколько дней назад и разбили лагерь у Одинокой горы. Планировалось, что праздник будет устроен на равнине между горой и Дейлом, но неделя выдалась холодной. Даже работы в Дейле были приостановлены из-за сильных морозов. Восстановление города шло полным ходом, но люди до сих пор занимали первые два яруса Одинокой горы. Совет ворчал, но гномов было не так уж и много, чтобы говорить о перенаселении. Род гномов был обескровлен за последние сто лет несколькими битвами, так что я с уверенностью могла сказать, что мы вряд ли в ближайшие сто пятьдесят лет столкнёмся с нехваткой мест для жилья. Дверь тихо скрипнула, озарив сад светом из коридора. Вошедший помедлил, привыкая к темноте, а потом, налив себе вина, устроился рядом. — Элин сказала, что ты здесь, — произнёс Торин. Я окинула его взглядом, отмечая, как великолепно сидел на нём праздничный наряд. За последние месяцы он изменился. Раны затянулись, но он по-прежнему хромал. Особенно заметно это становилось к вечеру, после очередного тяжёлого дня. Фигура его уплотнилась, что несомненно радовало. После долгого восстановления он сильно сдал в весе, но в последнее время, благодаря усердным тренировкам с Двалином, снова раздался в плечах. — Ты должен быть на празднике. — Я сказал речь, поднял бокал за павших, станцевал с Дис, и теперь я хочу быть здесь, рядом с тобой, — ответил он и снял корону. Покрутив её в руках, он положил её на край пледа. — За победу! — провозгласил он, снова беря бокал в руки. — За победу, — повторила я, сделав глоток из своего. — Иди ко мне. — Я подвинулась ближе, и Торин потянул меня вниз, заставив лечь рядом. Моя голова легла ему на грудь. Под ладонью в своём привычном ритме быстро билось его сердце. — Вейг будет в ярости, — произнесла я, прикрывая глаза, когда Торин нежно коснулся моих волос, пропуская пряди сквозь пальцы. В последнее время нам редко удавалось побыть вместе. Королевство само собой не восстановится, поэтому все силы уходили на работу, а на самих себя оставалось не так уж много времени. — Вейг мне не отец. К тому же, король здесь я, что хочу, то и делаю. — Я улыбнулась, услышав в его голосе надменность избалованного мальчишки. — Порой я забываю, что теперь моя воля сильнее Совета. Они могут лишь советовать, но никак не приказывать. — Ты слишком долго был зависим от них, но это не значит, что подчиняясь им, ты становишься слабее. Идя им на уступки, ты завоёвываешь их доверие. — Грудь под моей головой затряслась от смеха. — Боюсь, я самый строптивый король за всю историю моего рода. Я не умею льстить и юлить, я говорю прямо, чего хочу, а если мне отказывают, то делаю это всем наперекор. — Лучше просить прощение, чем разрешение, — улыбнулась я. — Всегда знала, что ты придерживаешься этой тактики. — Ты что-то имеешь против? — хохотнул Торин. — Ведь именно так я и женился на тебе. — Да, именно так большая часть Совета поседела раньше времени, — согласилась я. Торин снова рассмеялся. Мне нравилось слушать его смех. В последнее время он стал звучать чаще. — Весь день ловлю себя на мысли, что смеяться сегодня не стоит, но именно это я и делаю. Но при всём при этом я чувствую грусть, боль, сожаление и стыд. Это ведь неправильно, да? — Я не знаю, Торин. Я могу успокоить тебя лишь тем, что и сама испытываю те же чувства. Хотелось бы плакать, но слёз уже почти нет. Сердце сжимается от тоски по Наину. В груди клокочет гнев и боль. Но оно так глубоко, что никто и никогда этого не увидит. Вместо этого я смеюсь и пью вино. Что с нами не так, Торин? — Возможно, это называется смирением, да и ты уже своё выплакала, — тихо произнёс Торин. — А я выместил всю свою боль через работу. — Я кивнула, вспоминая первые месяцы после нашей свадьбы. Удостоверившись, что я пришла в себя, он с головой погрузился в работу, хватаясь даже за те дела, которые не требовали его присутствия. Потом он признался, что его мучили кошмары, и он боялся засыпать, изводя себя бессонницей. Словно, излечив меня, Торин угодил в капкан, который поджидал его, когда он расслабился. Каждый по-своему прошёл через горе, и теперь мы оба были опустошены. — Помнишь, как мы так же лежали ночью в низине, окружённые холмами, за одним из которых храпел наш отряд? — Кажется, это было перед Лихолесьем, — улыбнулась я, вспоминая ночь, что мы провели вместе. Всё было спонтанно, мы оба напились, а потом поддались порыву страсти. Тогда, при всей опасности и усталости, всё было проще. Я развернулась в его руках и посмотрела прямо в глаза. — Помоги мне забыться. — Ты пьяна, — повторил свои слова Торин. — Ты тоже, — улыбнулась я и, подтянувшись выше, поцеловала кончик его носа, потом щёки, висок, лоб и наконец губы. Торин притянул меня ближе и углубил поцелуй. Тихий стон сорвался с моих губ. — Я люблю тебя, — прошептал он. Я посмотрела в его затуманенные страстью глаза и задрожала от предвкушения. Он всегда так смотрел, когда хотел меня. Этот взгляд ни с чем нельзя было спутать. Голод и жажда, но вместе с тем обещание подарить наслаждение. Но из нас двоих всегда нетерпеливее была я, потому что мои руки уже вовсю хозяйничали под его рубашкой. Торин издал хриплый вздох и потёрся носом о мою шею. Низкий рокочущий звук вырвался из его горла, когда я скользнула ниже, пробираясь под пояс его штанов. — Слишком много одежды, — выдохнула я, поднимаясь. Глядя прямо ему в глаза, стала медленно расшнуровывать свой корсет. Торин поднялся следом, снимая через голову рубашку. Платье соскользнуло к ногам, и я поспешила снять сорочку, пока Торин сражался с брюками. Отбросив их в сторону, он посмотрел на меня и сделал шаг навстречу. Я отступила, на что он удивлённо выгнул бровь. — Передумала? — рассмеялся он. Я покачала головой и сделала ещё один шаг к озеру. Распущенные волосы каскадом легли на мои обнажённые плечи и грудь. Торин нервно сглотнул, когда я, еле касаясь собственной кожи, провела по бедру, а потом, сделав ещё один шаг назад, поманила его за собой, прикусив губу. — Лесная богиня, — выдохнул Торин и, как завороженный, последовал за мной. Озеро было неглубоким, где-то по грудь, с пологим спуском. Вода была тёплой, подпитывающейся горячими источниками из недр горы и холодными водами Долгого озера. Я часто плавала у противоположной от берега стороны. Удивительное дело, но я никогда не видела, как Торин плавает. В голове созрел план найти летом какое-нибудь хорошее местечко у Долгого озера и поплавать там в компании мужа. Этот естественный бассейн был не в счёт, потому что стоило Торину войти в воду, как он стал до абсурдности мал для нас двоих. Мои руки легли ему плечи, и, встав на цыпочки, я крепко прижалась к его губам своими. Коснулась их языком и, как только он открылся мне, продвинулась дальше, руками обняв его за шею. Глубокий стон вырвался из груди, когда он запустил руки в мои длинные волосы, притягивая ближе. Он обнял меня крепче, прижал к себе всем телом. Подхватив меня, он зарылся лицом в изгиб моей шеи, когда я обхватила его ногами. Подняв голову, он заглянул мне в глаза и поднял руку, пропуская сквозь пальцы пряди моих волос. Торин ничего не говорил, да оно и не было нужно. Его взгляд был красноречивее любых слов. Я видела и разделяла его глубокую печаль, тоску, любовь и радость. Только рядом со мной он мог открыться, сбросив броню грозного, но справедливого короля. Торин сделал шаг, и я упёрлась спиной в прохладную стену. Рука легла на его грудь, там, где был шрам. Прямо под ним билось его сердце. Я отвела взгляд, надеясь, что Торин не заметит моей горечи, хотя он знал, что я ненавидела этот белый рубец на его груди. Он был ярким напоминанием того, что произошло. Напоминанием того, чего мы лишились, и что обрели. Торин повернул моё лицо к себе за подбородок. Наши взгляды снова встретились, и потом он набросился на мои губы, сминая в жёстком поцелуе. Он пробежался руками по моим рукам, бедрам, опустился ниже и снова коснулся бедер. Он слегка сжал их и потом снова поцеловал мою шею. Торин медленно вошёл, преодолевая сопротивление воды, и я, тихо застонав, слилась с его телом. Ощущения были удивительными и новыми. Вода смягчала и замедляла каждое наше движение. Эти медленные покачивания дразнили и сводили с ума. Мы словно были маленькой лодкой, раскачивающейся на волнах. Я прижалась к мужу всем телом, мечтая раствориться в нём. Торин прерывисто дышал, спрятав лицо в изгибе моей шеи, и то и дело осыпал её поцелуями. Руки скользили по моим бёдрам, опускались к ягодицам и снова возвращались. Иногда он находил мои губы и жадно целовал, лишая меня рассудка. Торин ускорился, а я вцепилась в его напряжённую спину, чувствуя, как глубоко и рвано он двигался во мне, подходя к кульминации. Мысль о том, что он полностью в моей власти, возбудила ещё сильнее, и, когда он издал тихий гортанный стон, я последовала за ним, ощущая, как его движения стали мягче и нежнее. Я обмякла, полностью расслабившись в его руках, а Торин продолжал гладить меня по спине и целовать плечо и шею. — Знал бы, давно бы присоединился к тебе в купальне, — прошептал он. Я улыбнулась, наслаждаясь его мягкими поцелуями. — Сама не знала, что будет так прекрасно, — простонала я, когда Торин снова начал медленно двигаться во мне. — Кто-то сегодня полон сил? — Я намерен заниматься с тобой любовью всю ночь, чтобы завтра у тебя не было сил встать и идти куда-то. Тогда ты снова будешь вся в моей власти. — А как же Эребор? — притворно ахнула я. — Эребор подождёт, — уверенно ответил он. — Почаще бы слышать от тебя эти слова, — рассмеялась я. Погладив его по щеке, я наклонилась к нему и прошептала в самые губы. — Я вся твоя, любимый.