Утро началось с тычка под рёбра.
— Ай, Драко, дай поспать.
— Ты как тут вообще оказался, Поттер? — Драко извивается, пытаясь выскользнуть из моих объятий.
— Ножками, — зеваю, вызывая Темпус. — Драко, не будь злюкой, ещё семь утра. Спи.
— Мне жарко, — немного повозившись, блондин уткнулся мне в грудь и засопел, закинув одну ногу на меня. Быстро он. Обняв своего дракончика, тоже засыпаю.
Во второй раз просыпаюсь сам, ощущая некую прохладу. Похлопав по кровати рукой, понимаю, что Драко уже ушёл. Вставать не хотелось — воскресенье, можно никуда не спешить. Но неет, надо подниматься, идти на обед, судя по Темпусу. Пусть не надеются, что меня Пуффендуйцы на удобрения пустили.
— Гарри, я уже забеспокоилась, — ко мне подбежала Гермиона, улыбаясь. И словно не замечая, как в Зале стало тише. Пуффендуйцы прожигали меня гневными взглядами, Слизеринцы насмешливыми, Гриффиндорцы кто восторженными, кто недоумленными. Когтеврану же было явно побоку.
— Всё нормально, я поспал, теперь можно и поесть, — улыбнулся я; от вчерашней хандры не осталось ни следа.
* * *
День Всех Святых, Хэллоувин, Самайн — как не назови, но праздник останется праздником. А ещё это день конклава. Наверное поэтому, когда все остальные подбирали себе наряды, я усиленно читал этикет Инферно.
— Гарри, тебя зовут наверх, к директору.
— Зачем? — жую печенье, продолжая читать этикет.
— Вас, кажется, фотографировать собираются.
— Угу, — продолжаю читать, не вникая в смысл сказанного. У меня отбирают книгу. Забудьте, что я говорил. В этом мире я не выношу даже Гермиону.
— Иди, тебя ждут. Книгу отдам потом, — Миона положила нужный мне источник знаний в портфель.
— Герррм, отдай сейчас же, — протягиваю руку, смотря на девочку.
— Потом воз…
— Гермиона! — прикрикнул я. Я понимаю, что она хотела пошутить, но мне не до шуток. Ровно через пять часов у меня конклав. И это не детские игры. Тем более для такого полукровки как я.
— Подумаешь, — швырнула мне книгу и отвернулась. Мне бы объяснить, но некогда, МакГонагалл тащит меня куда-то.
Я очутился в небольшой аудитории. Большинство столов сдвинуты в конец, образуя в центре пустое пространство. Три составлены вместе перед доской и накрыты длинной бархатной скатертью. За ними пять кресел. В одном сидит Людо, беседуя с незнакомой ведьмой в алой мантии.
Виктор Крам, по обыкновению, задумчиво стоит в стороне от всех. Седрик и Флер беседуют. Вид у нее довольный, не то что в день приезда. Она то и дело откидывает голову, и длинные белокурые волосы на свету красиво переливаются. Пузатый коротышка с большой черной камерой, слегка дымившейся, краем глаза любуется ею.
Увидев меня, Бэгмен вскочил и радостно запрыгал ко мне.
— А вот и четвертый чемпион! Входи, Гарри, входи! Не волнуйся, это просто церемония проверки волшебных палочек. Сейчас подойдут члены судейской бригады.
— Проверка палочек? — плохо. Я в последнее время часто пользовался заклинаниями, которые знать обычный ученик не мог. Тем более полукровка, воспитанный у магглов.
— Проверка на дееспособность. Специалист в этой области сейчас наверху с директором. После церемонии вас будут фотографировать. Познакомься, Рита Скитер. — Бэгмен жестом указал на женщину в алой мантии. — Она делает небольшой материал о Турнире для «Пророка».
— Не такой уж и небольшой, Людо, — поправила Рита, впившись взглядом в меня.
Волосы у нее уложены в причудливое сооружение из тугих локонов, нелепо сочетающееся с массивным подбородком; очки отделаны драгоценностями, толстые пальцы, сжимающие крокодиловой кожи сумочку завершаются длиннейшими ногтями, покрытыми пунцовым лаком.
— Нельзя ли до начала церемонии взять у Гарри коротенькое интервью? — обратилась она к Бэгмену, не отрывая от меня глаз. Знаю-знаю, я красавчик. — Самый юный чемпион, несомненно, прибавит статье живости.
— Разумеется! Гарри, ты не возражаешь?
— Нет, не возражаю.
— Вот и чудненько, — меня схватили за руку и затолкнули в какую-то подсобку, где мы с репортёршей еле поместились. Кстати, а это идея. В магическом мире очень мало литературы. Можно вложиться в газету и книги.
Раскрыв крокодиловую сумочку, она извлекла горсть свечей, волшебной палочкой повесила в воздухе и зажгла.
— Гарри, ты не против Прытко Пишущего Пера? Так я смогу более естественно говорить с тобой.
— Только если оно не будет перевирать мои ответы, — лучезарно улыбаюсь. Мы садимся на какие-то деревянные коробки.
— Конечно, — Рита вынула из сумочки длинное ядовито-зеленое перо и свиток пергамента. Растянула его между нами на ящике из-под универсального волшебного пятновыводителя миссис Чистикс. Сунула в рот кончик пера, пососала и с явным облегчением поставила вертикально на пергамент. Перо, слегка подрагивая, закачалось на кончике.
Проба… Я — Рита Скитер. Репортер «Пророка».
Я взглянул на перо. Не успела Рита открыть рта, как перо само понеслось по пергаменту:
Рита Скитер — привлекательная блондинка сорока трех лет. Ее острое перо проткнуло немало раздутых репутаций.
Что-то не нравиться мне начало.
— Отлично, — сказала Рита, оторвала сверху кусок пергамента, скомкала его и сунула в сумочку. — Так-так, — наклонилась она ко мне, и я учуял аромат её духов, гармонично сочетающийся с запахом её души. Пахла она чем-то резким, с горчинкой, а душа её дрожала, испуская оранжевое свечение. — Что же побудило тебя стать участником Турнира?
— Желание заявить о себе не только как о Мальчике-Который-Выжил, но и как о самостоятельном маге, — ну, раз уж так всё повернулось, почему бы не использовать это в своё благо?
— Вот как? Интересное замечание. Значит ты считаешь, что достаточно окреп для Турнира?
— Считаю, — кивнув, смотрю на Скитер. Молода, энергична, остра на язык. Если бы не её желание казаться жеманной, то она была бы уже замужем.
— Что ты чувствуешь перед состязаниями? Взволнован? Нервничаешь?
— Ну, все нервничают перед соревнованиями, — вывернулся я. Не дай Мерлин решит, что я трус.
— В прошлом несколько чемпионов погибло, — жестко произнесла Рита. — Ты об этом подумал?
— Честно? Нет, не подумал. Но я считаю Турнир интересным развлечением, — как говориться, «читатели любят бунтарей» *.
— Развлечением? Разумеется, ты и раньше встречался со смертью. Ты что-нибудь помнишь о том дне? — Рита явно была заинтересована. Я видел это в блеске её глаз, в нетерпеливом подрагивании Пера.
— Нет, не помню. Да и не хотел бы.
— А есть ли у тебя кто-то, кто будет волноваться, болеть за тебя?
— Такие всегда найдутся. Лучше скажите, как такая очаровательная женщина ещё свободна? — перевожу тему, желая закончить быстрее. Обстановка начинала угнетать.
— Я свободна лишь для газеты, — вскинула гордо подбородок женщина, а потом тихо рассмеялась, погрозив мне пальчиком. — А ты хитрый мальчик.
— Есть немного, — улыбаюсь в ответ. Приятно разнообразить общение разговорами с такими людьми. Они словно встряхивают, заставляют видеть всё остальное ярче, резче.
— Ну, тогда мы, пожалуй, закончим. Удачи тебе, Гарри.
— И Вам, Рита, — встаю, помогая подняться Скитер, и вдвоём мы выходим к остальным участникам. К этому времени уже пришёл Дамблдор с Олливандером.
— Дамблдор! — возликовала Рита Скитер. - Как поживаете? — Рита встала и протянула директору Хогвартса руку для рукопожатия. — Надеюсь, вы видели мою летнюю статью о Международной конференции колдунов?
— Отменно омерзительна, — блеснул очками Дамблдор. — Особенно меня потешил мой собственный образ выжившего из ума болтуна.
Рита Скитер совсем не смутилась. Можно даже сказать, что она воспылала одушевлением.
— Я только хотела подчеркнуть старомодность некоторых ваших идей и то, что многие простые волшебники…
— Был бы счастлив узнать подоплеку ваших инсинуаций, Рита, — сказал Дамблдор, — но боюсь, придется перенести нашу беседу на другое время. Сию минуту начнется церемония проверки палочек, а один из чемпионов упрятан в чулан для щеток и веников.
— Не беспокойтесь, директор Дамблдор, — заговорил я, стирая с лица паутину. — Я в порядке.
— Ну что ж. В таком случае позвольте представить вам мистера Олливандера, — обратился к чемпионам Дамблдор, заняв место за столом судей. — Он проверит ваши палочки, дабы убедиться в их готовности к турнирным сражениям.
От окна отошёл мужчина с белыми как лунь глазами. Да ведь это мой старый знакомый! Именно у него три года назад Гарри купил свою волшебную палочку. Значит он знал прежнего Поттера. А может и нет, он же у него просто палочку покупал.
— Мадемуазель Делакур, начнем с вас, если не возражаете. — Мистер Олливандер вышел на середину класса.
Флер Делакур легкой походкой подошла к нему и протянула палочку.
— Хм-м, — протянул Олливандер, повертел ее в длинных пальцах как дирижерскую палочку. Из палочки посыпался сноп розовых и золотых искр. Мастер поднес ее к глазам и внимательно рассмотрел. — Ясно, — сказал он спокойно. — Двадцать сантиметров, не гнется, розовое дерево. Боже милостивый! Содержит…
— Волос с головы вейлы, моей гран-маман.
— Да… да, — сказал Олливандер. — Я никогда не использовал для палочек ее волос. Слишком уж они получаются темпераментные. Но каждому свое, и если она вам подходит…
Мистер Олливандер пробежал пальцами по палочке, проверяя, нет ли царапин или каких неровностей.
— Орхидеус! — воскликнул он, из палочки выскочил букет орхидей, и он протянул их Флер. Хмм, надо бы запомнить это заклинание. — Мистер Диггори, ваша очередь.
Флер полетела на свое место, по пути одарив Седрика улыбкой. Кажется кто-то назначает свидание. Точно! Диггори подмигивает ей в ответ и касается уха, словно хочет снять паутинку.
— А-а, узнаю свое изделие, — заметно оживился мистер Олливандер, беря палочку Седрика. — Прекрасно ее помню. Содержит один волос из хвоста уникального экземпляра жеребца-единорога — около двух метров в холке. Чуть не проткнул меня рогом, когда я дернул его за хвост. Тридцать пять сантиметров, ясень, хорошая упругость. Регулярно ее чистите?
— Вчера вечером полировал, — улыбнулся Седрик. Полировал свою палочку, значит. Кхм-кхм! Уймись моя фантазия.
Поколдовав что-то над палочкой пуффендуйца, Олливандер подозвал Крама, аккуратно беря его волшебную палочку. Я уже заметил, что Мастер обращается с ними как с живыми. Хотя, возможно, оно так и есть. Я неоднократно чувствовал, как моя палочка противиться мне, не желает подчиняться. Наверное надо было её сменить.
— Да… саксаул и сухожилие дракона? — метнул он взгляд на Крама. Тот кивнул. — Толстовата, довольно жесткая, двадцать семь сантиметров… Авис!
Палочка из саксаула выстрелила как ружье, из дула выпорхнула стайка щебечущих птичек и вылетела в окно навстречу солнцу.
— Отлично, — сказал Олливандер, возвращая Краму его палочку. — Кто у нас еще остался?.. Поттер!
Подаю ему свою палочку, с интересом следя. Главное, чтобы он не упомянул, что моя палочка приходится сестрой палочке Волон-де-Морта, иначе Прытко Пишущее Перо взорвётся от чувств. А оно и так писало со скоростью света. Только что бумага не горела.
Мистер Олливандер изучал мою палочку дольше всех. Наконец пустил из нее фонтан вина и возвестил, что палочка по-прежнему пребывает в безупречном состоянии.
— Благодарю всех, — сказал стоящий за судейским столом Дамблдор. — Возвращайтесь на занятия. Хотя, пожалуй, можете идти обедать, урок вот-вот кончится…
На обед я не пошёл. Захватив на кухне у доброжелательных домовиков корзинку с едой, я отправился в Выручай-комнату, которая приняла вид широкого балкона из белого мрамора на берегу океана. Ярко светило солнце, было жарко, где-то чирикали птицы. А я, сев на появившиеся подушки, продолжил читать этикет, вернув книге её размер.
Когда до конклава оставалось полчаса, я закрыл книгу и поспешил к Запретному лесу, за границу антиаппарационного барьера.
— Гарри, ты куда? — рядом показался Рон. Гермиона всё ещё дулась на меня, так что вряд ли будет поджидать. А от рыжика избавиться проще.
— Потом, Рон, потом. Я потом тебе всё расскажу, — бросаю на бегу, запахивая мантию-невидимку.
***
На границе Инферно под открытым небом стоял Зал Конклава. Это были десять белоснежных столбов, возвышающихся в алое небо. Полом же служил камень, возвышающийся над землёй в метре и похожий на стекло. Но, в отличие от последнего, он был твёрд и крепок.
Каждый столб обозначал Герцога. И, как только конклав начнётся, они окрасятся в цвета Герцогов Ада. А пока они белыми монолитами возвышались над, казалось бы, бескрайней пустыней, чей песок был цвета заходящего солнца.
Громко забили невидимые часы, отсчитывая секунды до начала. Вокруг словно всё замерло, ожидая прибытия тех, кто решает судьбу этого мира — Инферно.
***
Я успел. Когда я мчался к Запретному лесу, мне казалось, что я опоздаю. Когда я перемещался в свой замок, мне казалось, что я опоздаю. Когда я принимал душ и одевался, мне казалось, что я опоздаю. Но я успел.
Появившись у своего столба, я огляделся: ярко-алое небо, тёмно-оранжевый песок и разноцветные монолиты, словно светящиеся изнутри. Прибыли все, никто не опоздал.
— Можем начинать, — возвестил Первый Герцог. Его столб светился ярко-алым, словно беря краски у крови и неба над головой. Он был вампиром. С его словами время вокруг остановилось, и лишь десять существ продолжали воспринимать реальность.
— Начну я, — заговорил четвёртый Герцог. Его цвет — зелёный, почти изумрудный. Он был нагом. — У нас возникли проблемы с людьми в Аканосте. Они стали истреблять нас. Прошу у Конклава разрешение на противостояние им.
— Это ваш мир, четвёртый Герцог, — заговорил тот, чей столб горел тёмно-синим. Как я понял, этот кентавр - седьмой Герцог. — Так как вы, наги, допустили, чтобы люди настолько охамели? Создали мир — так присматривайте.
— Я просссил не упрёков, а одобрения на ссопротивление, — прошипел наг, сверкая зелёными глазами.
— Мы здесь не для пререканий, — осадил этих двоих вампир. Кажется его имя Ое Михаэлис. Самый сильный Герцог из десятка. Я незаметно переступил с ноги на ногу. Сесть бы, что ли.
— Давайте голосовать. Камилла? — Ое обратился к Второй Герцогине — саламандре Камилле. Она была рыжая, словно сами её волосы состояли из пламени, глаза цветом напоминали расплавленное золото. Одета она была в зелёное платье с разрезом до бедра, словно состоящее из чешуек. На рыжей голове органично смотрелась тонкая корона с одним камнем по середине. Её столб был такого же цвета как и её волосы.
— Я не против. Пусть отвоёвывают свой мир.
— Замечательно. Третий Герцог?
И тут я понимаю, что спрашивают меня. На мне скрестились девять изучающих взглядов. Молча отвечаю тем же.
— Это твой первый конклав в этом возрождении? — доброжелательно спросила саламандра. Облегчённо киваю.
— Аа, так это знаменитый своим позором Архонт, — заговорил Девятый Герцог, Белый Нефилим. У него были нежно-голубые крылья и такого же цвета павлиний хвост. Столб его так и остался белым, повторяя цветом его глаза.
— Александр, — тихо прошипел наг, словно тот сказал что-то неприличное. Хотя да, сказал. Смотрю в упор на Нефилима. Тот на меня. Остальные на нас обоих.
— Девятый Герцог, до Вас пока не дошли, помолчите, будьте нам любезны, — громко сказал Ое и вновь посмотрел на меня. — Так каково Ваше решение, Третий Герцог?
Я задумался. Если так посудить, то нагам следует бороться, причём с боем. Но Ведь тогда человечество у них в мире вымрет или станет рабами. А рабы поднимают восстания. Можно было бы решить ситуацию мирно, если бы не человеческая принципиальность и цинизм. Наги — хорошие ингредиенты для зелий и целебных мазей. Но что тогда делать, чтобы решить проблему, не повлияв на ситуацию в мире в целом?
— Может он немой? — язвительно спросил кентавр.
— Не Ваш, — сорвалось с моих губ прежде, чем я сообразил, что я говорю. Однако никто не обиделся, а Седьмой Герцог даже рассмеялся, поэтому я расслабился и заговорил: — Я не против силового решения проблем. Но лишь там, где это нужно. Не хотелось бы, посетив Аканост, увидеть, что люди там стали скотом или рабами.
— Я учту Ваши пожелания, Третий Герцог, — довольно кивнул наг.
Остальные Герцоги тоже были не против. Как я понял, здесь были десять представителей самых сильных рас. Первый Герцог — вампир Ое Михаэлис. Второй Герцог — саламандра Камилла. Третий — это я, Четвёртым был наг Шаима(ударение на второе "а". Буква "и" произноситься с намёком на "й"), Пятым — эльф Трандилириэль. Шестым Герцогом была Кририка — русалка-сирена, полукровка. Седьмой Герцог — кентавр Даер. Восмым был фей Золотой-Узор-На-Стекле.За ним следовал Белый Нефилим Александр. И десятым был оборотень Виен. Красный, оранжевый, чёрный, зелёный, жёлтый, голубой, синий, фиолетовый, белый, коричневый соответственно.
Поговаривали, что оборотень хочет сразиться с Девятым Герцогом, чтобы поднять свой статус. Как было написано в книге, нумерация Герцогов идёт от самых сильных к самым слабым от одного до десяти. И, если хочешь перескочить с одной цифры, на другую, более высокую, то нужно сразиться с тем Герцогом, что стоит выше тебя. То есть если Десятый сразиться с Девятым и победит, то оборотень станет Девятым, а Нефилим займёт последнее положение. Ну, а если Виен сразиться скажем с феем, то есть Восьмым Герцогом, то тогда нумерация будет такой: Восьмой Герцог — оборотень, Девятый Герцог — фей, Десятый Герцог — Нефилим. Всё просто, если разобраться.
Конклав прошёл хорошо. Меня официально представили, потом стали решать вопросы материального характера, а под конец Конклав стал походить на дружеские посид… постоялки. Многие шутили, переговаривались. И я заметил, что хоть столбы и стоят друг от друга в трёх метрах каждый, но усилий, чтобы говорить, прилагать не надо было. Магия.
Как только Конклав был окончен, время вновь потекло, словно и не было никакого собрания и десяти вспыхнувших столбов. Зал Конклава растворился в воздухе, ожидая своего часа, когда вновь на его прозрачный пол ступят Герцоги.
