Les Friction – World on Fire
Гарри всегда любил этот город. Его серость, сырость, отрешенность. В страшные минуты отчаяния, страха потери самоконтроля он бродил по его улицам, серой тенью ступал за людьми. Наблюдал. Изучал. Искал. Газеты называют их несчастными жертвами, а Гарри считает их совершенными произведениями искусства. Город обволакивает его шумом машин и проходящих мимо людей, и Гарри растворяется в нем, сливается с серыми стенами, исчезая. В толпе людей он словно волк в овечьей шкуре, невидимый хищник, готовый растерзать добычу при первой удобной возможности. И сейчас, когда осенний воздух уже пропитан холодом, он затягивает туже шарф и уверенным шагом идет к своей цели, все ближе и ближе. Только его цель совсем иная сегодня. Он не пытается рассмотреть во всей этой пыли и грязи нечто особенное, нет. Он ищет подобного себе. Чувствует, что осталось совсем немного, и он найдет. Подражателя. Человека, который сможет понять, проникнуть в самую суть его безжалостных творений. Он слишком долго был один. Слишком долго тянул все на себе. Слишком долго хотел открыться. Прогулка приносит удовольствие, успокаивает. Гарри рад, что сегодня оставил машину. С непривычки ноги гудят, но он наслаждается этой болью в мышцах, наслаждается каждой секундой предвкушения той самой встречи. Пока не замечает Ее. Серое пальто сливается со стенами зданий, но он видит, что она особенная, исключительная. Ее живая улыбка привлекает, манит, заставляя забыть обо всем, кроме желания увидеть, как она потухнет, навсегда сотрется с лица, сменяясь искривленными в агонии губами. Ее движения скованны, невинны. И Гарри мечтает сломать ее, показать погрязшему в грязи миру, насколько она особенна. Перед глазами темнеет, а сердце бьется в ускоренном темпе, потому что резкий порыв ветра развевает ее светлые волосы, и он видит, насколько она прекрасна. Он хочет ее! Он хочет творить! Желание все больше и больше овладевает им, вытесняя разум. Без новой крови, без нового творения он долго не продержится. Ему нужно вернуть холодное самообладание. Ему нужно убить. Не сегодня. Он должен завершить начатое. Гарри с трудом отводит взгляд, надеясь, что когда-нибудь увидит ее вновь, и продолжает свой путь. Через два квартала он запускает руку в карман куртки и вытаскивает смятый листок бумаги. Перечеркнутые имена сменяются чистыми, еще не тронутыми, и он проводит кончиками пальцев по одному из них. Луи Томлинсон. Окажется ли он тем самым или ему придется искать дальше? Гарри пробегается глазами по адресу и смотрит на многоквартирный дом, безлико возвышающийся на другой стороне улицы. Он на месте. Еще немного и Гарри получит ответ на свой вопрос. Первые несмелые капли срываются с потемневшего неба. Гарри видит их следы на своей куртке и жалеет, что оставил зонт в брошенной на другом конце города машине. Он прячет листок в карман и перебегает через дорогу. Тучи несут с собой холод и страх, и люди ускоряются, стараясь как можно быстрее укрыться в уютных домах, теплых офисах, а Гарри не чувствует ничего, кроме мучительного наслаждения, которое дарит ему ожидание встречи. Он встает около подъезда, в котором расположена квартира Томлинсона, убирает волосы за уши, надевает кепку и ждет. Гарри изучил его расписание — с минуты на минуту Луи должен отправиться на работу, выйти навстречу холоду и дождю, и тогда можно будет спокойно обследовать квартиру, найти обрывки преступления. Телефон вибрирует, но Гарри скидывает звонок Шона, только сейчас понимая, что прогулял еще один день занятий, погрузился в поиски, забыв об очень важной части своей жизни. Но вместо злости на себя он чувствует такое приятное равнодушие. Ему наплевать на глупые вопросы Шона, наплевать на скучные лекции отца. Он не знает, безопасно ли разрушать репутацию идеального студента, идеального сына. Безопасно ли сближаться с кем-то подобным ему. Но он стоит у двери, ведущей к чему-то грандиозному, устрашающему. Гарри ощущает это каждым миллиметром покрывшейся мурашками кожи. И ничто не может отвлечь его. Тихий свист и звук шагов сливаются с шумом дождя, нарушая размышления. Делая вид, что пережидает дождь, Гарри неотрывно следит за дверью. Целиком превратившийся во внимание, он как в замедленной съемке видит, как с легким скрипом открывается дверь. Гарри сразу узнает выходящего из нее парня, и у него есть несколько секунд, возможно минута, чтобы рассмотреть его. Яркий и улыбающийся на снимке, Луи больше походит на живого мертвеца. Тусклая кожа, синяки под глазами, напряженно сжатые губы, усталость в каждом движении. Гарри разочаровывает в нем все. Кроме глаз. Они проходятся по нему не задерживаясь, но успевают пронзить сталью острого лезвия. Они сияют в окружающей серости, вызывают интерес, а потом впитывают черноту неба. Может ли Луи быть подражателем? Бармен из бедного района Лондона, которому достался в наследство старый дом бабушки. Мог он хладнокровно убить, растерзать тело и нагло разбросать его куски у всех на виду? Мог он вырисовывать лезвием кровавое послание на лбу прекрасной девушки? Свист сменяется отборной руганью, видимо Луи Томлинсон ненавидит дождь. Он вставляет в уши наушники, натягивает на глаза капюшон и не замечает пристального взгляда Гарри, стоящего всего в нескольких шагах от него. Но Гарри более внимателен, он видит яркий порез на его ладони, видит обгрызенные ногти и темное пятно на его куртке. К этому парню надо приглядеться. Гарри снова слышит свист и ухмыляется, он любит эту песню. Луи вступает под яростные капли, удаляется, а он медлит. Не спешит вбежать в квартиру в поисках мелочей, связывающих его с убийством. Что-то, Гарри не понимает что именно, не позволяет отвести от сгорбленной под дождем фигуры взгляда. Он прислушивается к себе. Ежась от холодных порывов ветра следует за ним. Видимо, сегодня самое время заглянуть в бар.***
Силы на исходе. Улыбаться, смеяться, притворяться с каждой секундой становится все сложнее. Луи уже жалеет, что затеял эту игру. Ожидание, словно самый страшный палач, заставляет его гореть живьем, не позволяя даже вскрикнуть. Его спасает только музыка и, как ни странно, работа. Отвлекает от выгрызающей внутренности ярости. — Луи Томлинсон? — К вашим услугам. Луи быстро поворачивается, попутно натягивая услужливую улыбку, которая чуть было не превращается в животный оскал, когда он замечает блестящий значок полицейского. Двое мужчин в дешевых костюмах стоят у барной стойки и внимательно разглядывают его, а Луи чувствует, как ярость вырывается наружу, грозясь сорвать маску. Он догадывается о причине их прихода. — Чем могу вам помочь? Он знает, где допустил ошибку. Серьезную ошибку. Луи забрасывает тряпку для протирания бокалов себе на плечо и переводит взгляд с одного мужчины на другого. В плохом освещении бара не получается точно разглядеть выражения их лиц, а ему нужно видеть их, нужно знать, что у них есть. — Добрый вечер. Я детектив Торренс, а это детектив Дэвис, — тот, что повыше показывает на напарника, который лениво достает свое удостоверение, и Луи приветствует его кивком головы. — Мы хотели бы задать вам несколько вопросов. — Да, конечно, — улыбается Луи. Сейчас главное спрятать свои чувства как можно глубже, натянуть покрепче маску и хорошенько сыграть свою роль. Он облокачивается на барную стойку, всей своей позой показывая содействие и интерес, и внимательно ожидает продолжения. — Вы знаете этого человека? Луи смотрит на фотографию, которую протягивает ему детектив, и хочет зарычать от злости. Но злится он не на служителей порядка, нет. Только на себя. Он хмурит брови, будто пытается вспомнить, но он прекрасно знает кто это. Все еще чувствует тепло его крови на своих руках. Как он мог так сглупить? Как мог не подумать о том, что полиция обязательно зайдет к нему? — Не то, чтобы знаю. Он был у нас несколько дней назад, — спокойным тоном заявляет Луи. — Сидел как раз здесь, — он показывает на барный стул, на который уже успел усесться Дэвис, не сводящий с Луи глаз. — Сможете вспомнить во сколько он ушел? — Торренс вновь переключает внимание на себя. Луи помнит тот вечер слишком хорошо. Помнит, как сорвался и вспорол брюхо болтливому старику. — Да, смогу, — он берет стоящий рядом пивной бокал и тряпку с плеча, и начинает протирать, пытаясь иллюзией деятельности заглушить волнение. — Потому что мне пришлось просить его покинуть заведение. Он задержался до закрытия. — Он был один? Может, общался с кем-то? Что-то говорил вам? Уверенность в том, что у полиции на него ничего нет, приходит внезапно, и Луи еле сдерживает самодовольную улыбку. По крайней мере, пока у них точно нет улик. Если бы что-то было, вопросы были бы другими. Чувство самодовольства проходит так же быстро, как и пришло, потому что он на волоске. Его глупая потеря контроля может привести к непоправимым последствиям. Но платить за свои грехи он пока не планирует, поэтому быстро успокаивает бушующее внутри безумие и слегка озабоченным голосом спрашивает: — А что случилось? Он пропал? — Ответьте на вопросы, пожалуйста. — Он был один. Только заказывал выпивку и смотрел телевизор. Что все-таки случилось? — Его труп нашли в нескольких кварталах отсюда, — Дэвис впервые открывает рот. Его голос звучит равнодушно, а темные глаза пронзают Луи насквозь. — Труп? — Двадцать ножевых ранений, — продолжает он тоном, каким обычно усталые работяги просят Луи налить им кружку пива после долгого рабочего дня. — Нам бы очень пригодилась Ваша помощь. Луи смиренно играет свою роль, изображает ужас, он хорошо изучил это выражение, не раз видел на лицах своих жертв. — Бог мой! Я… Я не знаю, что сказать. У нас конечно не очень спокойный район, но о таком я слышу впервые! — Вернемся к вам, мистер Томлинсон, — возвращается в разговор детектив Торренс, а Луи тяжело сглатывает, переводит свои глаза на него и покорно кивает. — Куда вы направились после работы? После работы я направился потрошить старика. И сделал бы это еще, и еще, и еще. — Домой, — в последнюю долю секунды сдерживает ухмылку Луи. — Кто-нибудь может это подтвердить? — Я живу один. Детектив что-то быстро записывает в блокнот и оглядывает бар. Вопросы подходят к концу. Либо Луи повезло, либо найдены не все улики. — У вас есть камеры наблюдения? — Нет, сэр. — Хорошо, — детектив устало выдыхает, еще раз оглядывает бар и протягивает визитку. — Спасибо, если вспомните что-то еще, позвоните. — Да, разумеется. Луи протягивает руку и берет визитку, на его лице сочувствующее выражение, а внутри ненависть. — Что с вашей рукой? Дэвис все также неотрывно следит за Луи, пытается распознать ложь, пытается разглядеть что-то за маской, но Луи очень осторожен сегодня. Он смотрит на глубокий порез, который нанес сам себе, лишь бы заглушить мучительное желание, утолить жажду крови, и, пожимая плечами, отвечает: — Разбил стакан. — Понятно, — он поднимает со стула и следует за напарником, бросая напоследок, — До свидания, мистер Томлинсон. — До свидания. Луи провожает взглядом полицейских, ждет, когда закроется за ними дверь и поворачивается прочь от посетителей. Чувства сменяются одно за другим: облегчение, злость, усталость. Он смотрит на разноцветные кусочки зеркала, выложенные на задней стенке бара, изучает свое отражение в них. Видит, как падает маска, опускаются уголки губ, темнеют глаза, выпуская наружу монстра. Но в баре слишком много народа. Поэтому он делает глубокий вдох и возвращает ее на место. Всю свою ярость он сможет выплеснуть дома. А сейчас он должен продолжать играть свою роль.***
Ожидание точит терпение, будто вода прогрызает камень. Медленно, но неумолимо. Гарри касается пальцем края бокала, ведёт по нему в сторону. Маленький глоток алкоголя обжигает, и Гарри больше не притрагивается к напитку. Не может позволить себе даже самого слабого опьянения. Он сидит за дальним столиком, скрываясь в тени. Распушенные, немного кудрявые волосы ниспадают на лицо, прячут зоркие зеленые глаза. Кепка выброшена в мусорное ведро у бара, хоть Луи и не показался Гарри внимательным, он не может рисковать, Томлинсон не должен подумать, что его преследуют. Вежливый, внимательный к посетителям, Луи отдает заказы, смеется, флиртует с официанткой, и ничем не напоминает парня, скрывшегося в дожде несколькими часами ранее. Острый, опасный блеск глаз, так поразивший утром, сменился на заботливый и нежный взгляд. Но Гарри терпелив, он умеет ждать — идеальную жертву, идеальный момент, и скоро он узнает причину, по которой Луи Томлинсон носит маски. Будь то спрятанные в кармане куртки наркотики, или загнанное поглубже желание почувствовать обжигающую кровь на своих руках. Появление полиции в этом темном, безликом баре почти вырывает удовлетворённое волчье рычание из горла Гарри — он близок к моменту узнавания. Сердце чуть убыстряется, Гарри сжимает руки в кулаки под столом, украдкой поглядывая на улыбающегося полиции парня. Жалеет, что не сел ближе — хотел быть более незаметным. Сейчас он хочет слышать их разговор. Ему это необходимо! Но он лишь видит, как полицейские что-то протягивают Томлинсону, видит его чуть встревоженное, сочувствующее лицо. Какая прекрасная маска! Луи Томлинсон лжет. Гарри сразу это видит. Гарри умеет распознавать ложь. Ее хитрые уловки, спрятанные в мельчайших деталях: в уголках глаз, губ, в движениях рук, в повороте головы. Его жизнь давно пропиталась ею. Телефон быстро оказывается в чуть дрожащий от нетерпения руках, Гарри узнает, что привело полицию в этот тихий бар, что они пытаются узнать от скрывающего правду Луи. Один запрос и поисковая система тут же выдает искомую информацию. Криминальные происшествия Лондона за последние дни. Он быстро пролистывает снимки со своими работами, скользит глазами по ненавистному слову. Я не Монстр. Сейчас он не должен задерживаться на этом. Сейчас он должен найти причину, почему полиция заявилась к Луи Томлинсону. И вот оно! Гарри вглядывается в экран, а на губах появляется улыбка. Неужели он нашел? «Пожилой человек был зверски убит по пути из бара домой». Когда кусочки случайностей накладываются одна на другую, вырисовывается общая картина. Так прекрасно вписывается алыми полосами крови в его жизнь. Неумелое, грязное убийство. Тот же рисунок, тот же грубый, раздражительный стиль. Тот же убийца. Он стискивает стакан и отводит глаза, когда полицейские отворачивается от барной стойки и направляются к выходу. Но тут же возвращает их на бармена. Ему нужно увидеть последнее доказательство — его настоящее лицо. Луи Томлинсон внимательно провожает служителей закона глазами, яркость которых все ещё удивляет Гарри, но как только дверь за ними со стуком закрывается, тот отворачивается. Гарри видит, как напрягается его спина, а потом замечает то, что развевает оставшиеся сомнения. Он видит Луи. В отражении красного кусочка зеркала он видит, как срывается маска, облачая того, кого он пытался прятать, пытался подавлять. Зверя, хищника. И Гарри вскакивает, бросает на стол скомканную купюру и стремительно выходит из бара. Разум не может поверить до конца, но Гарри чувствует. Все это: глаза, полиция, отражение, ложь, чертов домик недалеко от места преступления. Все это не совпадение. Луи Томлинсон подражатель. Осталось только выяснить, что ему нужно.***
Долбанная работа. Долбанная полиция. Долбанная жизнь. Попытки Луи сдерживаться проваливаются, когда он огрызается на проходящую мимо девушку, которая случайно задевает его плечом. Грубо, пугающе. Она быстро отворачивается и спешит прочь. А Луи продолжает злиться. Как же он мог допустить такую глупую ошибку? Сорваться и привести полицию прямо к себе на порог? Его кулаки сжимаются и разжимаются, и если кто-то попадется на его пути, он вряд ли будет таким же приветливым, как в разговоре с полицией. Гребанный старикашка, с его разговорами о выродке… Он заслужил! Каждый удар ножом, каждую частичку боли. Он заслужил никчемную смерть в грязном переулке в луже своей крови и мочи. Луи поворачивает за угол, прячется от людей, в поздний час прогуливающихся по освещенным улицам, он хочет зарезать их всех, насладиться их криками, но кричит он сам, прикрывая рот кулаком. Отчаяние, раздражение, усталость. Скопившиеся чувства переполняют его, разрывают изнутри. Еще чуть-чуть и произойдет взрыв. Все утонут в насилии и крови. Но Луи не может этого допустить. Ему нужно научиться быть невидимкой. Ему нужно научиться быть Им! Только проходят дни, а Его все нет рядом. Может, Луи оставил недостаточно подсказок? Или же не заинтересовал Его своим убийством? Усталость неумолимо возрастает. Усталость от страха быть пойманным, усталость от ожидания, от надежды увидеть Его, учиться у Него, убивать с Ним. Тишина ночного города отступает, когда Луи втыкает наушники, и чувства немного утихают. Но как бы ни хотелось перестать думать, мысли все равно преследуют, и даже увеличенная до предела громкость не способна их заглушить. Воспоминания о том, какое удовольствие он получал от убийства. Чувство свободы, веселье, экстаз! Все это ушло, после того, как мысли о встрече появились у него в голове. И теперь он, словно жалкий наркоман, медленно высыхает без своего наркотика. Добравшись до квартиры он устало прижимается лбом к двери и пытается найти в кармане ключи. Ему нужно лечь спать, иначе он выйдет на улицу, допустит ещё одну ошибку, и на этот раз она станет непоправимой. Ключ легко входит в замочную скважину, но не поворачивается. Луи опускает дверную ручку и толкает вперед, пытаясь вспомнить, запирал ли он квартиру. Но в своем нынешнем состоянии он способен забыть о чем угодно, поэтому, отбрасывая сразу появившиеся опасения, Луи перешагивает порог квартиры и захлопывает за собой дверь. Темнота комнат разбавляется слабым светом уличных фонарей, Луи физически чувствует ее тяжесть. Физически чувствует чье-то присутствие. Его рука быстро опускается на переключатель, но замирает. Сердце застывает, потому что в этой темноте он отчётливо видит силуэт, удобно расположившийся в кресле. — Кто, чёрт возьми, ты такой? Пальцы давят на переключатель, и яркий свет на секунду ослепляет, а рука сжимает ключи, готовясь ударить. Но одно слово заставляет забыть, как дышать. — Привет.