Chelsea Wolf — Feral Love
В квартире темно. Луи щелкает дверным замком, запирается. Прячется. От ночи, от людей, от себя. Еда не лезет в горло, и он, скидывая с себя одежду, ложится на кровать и просто лежит. Ждет. Когда солнце неумолимо клонится к закату, когда дождь барабанит по окнам, когда в воздухе появляются первые колкие ноты холода, Луи продолжает оставаться неподвижным. Слушает, как ночь опускается на город, открывая дорогу тьме, не только природной, но и той, что копится в сердцах людей днями напролет. Ночь дает шанс выплеснуть накопившуюся ярость, унять животный голод и остаться незамеченным. Но Луи стойко борется с соблазном. Ждет Гарри. День за днем. Ночь за ночью. Включенная на максимальную громкость музыка выбивает все мысли из его головы, все воспоминания, успокаивает на время безумное желание. Но минуты в ожидании упоительного чувства убийства, когда пальцы вновь обагрятся кровью, когда крики будут ласкать слух, растягиваются подобно резине, не двигаются с места. Все вокруг Луи пожирает огонь, медленный и беспощадный. А его пожирает необходимость терпеливо ждать, невозможность вдохнуть полной грудью страх, невозможность слизать кровь с испуганного лица. Ему снятся обрывки той ночи. Потемневший взгляд Гарри, капли крови на его лице, холод его кожи. Багровая плоть, окровавленный молоток, хруст костей под его ударами. И ускоренный ритм сердца. Кажется, один на двоих. И тогда стены квартиры давят еще сильнее, и воздуха не хватает. Хочется только одного — увидеть это еще раз, почувствовать. Луи выходит из квартиры только когда больше нет возможности избегать работы. Он морщится от яркого дневного света и раздражающего шума большого города, даже музыка не спасает от этого гула. Твердым шагом он идет в сторону бара, надеясь, что там будет легче отвлечься, что жажда перестанет раздирать горло. Но эта надежда умирает как только Луи переступает порог утонувшего во мраке заведения. Глупые лица, самодовольные ухмылки, бессвязная речь старых пьяниц, все это лишь разжигает огонь безумия ярче. Завязывая на поясе черный фартук он смотрит на лежащий нож, хочет провести по его лезвию пальцем, окрасить его в красный. Но лишь сжимает кулаки и улыбается очередному посетителю. Луи будет аккуратен, и тогда Гарри обязательно восполнит, возместит эти минуты страданий, вновь подарит ощущение безграничной свободы, безграничной жестокости. Вновь будет рядом.***
Тяжелые тучи давят на город, грозясь обрушится на него дождем. Редкие крупные капли разбиваются о лобовое стекло и Гарри, не задумываясь, стирает их. Он глубоко вдыхает запах дорогой кожи и полироли, еле сдерживаясь, чтобы не нажать педаль газа до упора. Желание почувствовать себя свободным бьется в груди, сковывает дыхание, желание ощутить мощь новой машины, ее безумие. Но он скован. Пробками, улицами, правилами. Красный сигнал светофора заставляет остановиться, и пальцы нетерпеливо постукивают по рулю. Времени до начала учебы все меньше, но он должен успеть еще в одно место, адрес которого плотно засел у него в голове. Зеленые глаза скользят по пассажирскому сидению, на котором неаккуратно раскиданы бумаги и фотографии. Красивая женщина смотрит на него с верхнего снимка. Она кокетливо улыбается, одной рукой поправляя убранные в высокий хвост волосы, а другой держит бокал шампанского. Ее темные глаза светятся от счастья и легкого опьянения, и Гарри не может удержаться, кончиками пальцев вырисовывает контуры ее тела, останавливаясь на длинной шее, но громкий сигнал стоящего позади автомобиля резко заставляет вернуться в реальность. Светофор уже горит зеленым, и Гарри продолжает движение. Раздраженно и нетерпеливо. Осталось совсем немного. Его желание глупое, но оно превратилось в навязчивую идею. Одно и то же имя преследует день и ночь, с того самого момента, как он услышал его хриплый, пропитанный волнением голос. Фрэнк Стивенс Необходимость узнать каждую мельчайшую деталь о жизни человека, окрестившего его монстром, чудовищем, спокойно разгуливающим по улицам славного Лондона, не отпускает, сколько бы Гарри не твердил себе, насколько эта затея рискована. Монстр Он зло сжимает губы и крепче стискивает руль.Тишина давит на уши, костяшки пальцев белеют, а нетерпение сжигает заживо. И хочется одного — лишь краем глаза увидеть этого человека, сделать его реальным. Сердце начинает биться чуть чаще обычного, когда он видит указатель на нужную улицу. Монстр Машина медленно едет по тихой узкой дороге, усыпанной аккуратными домиками, а зелёные глаза высматривают нужную цифру на фасаде, высматривают знакомое лицо в каждом прохожем. Зло и жадно. Удивительно, сколько можно узнать о человеке, имея в кармане нужную сумму денег. Адрес, номер школы, которую закончил, место работы любимой жены, пачка сигарет, которую любил курить, — Гарри знает все, кроме того, что делать с этой информацией. Пока хочется только взглянуть. Машина замедляется еще сильнее, когда глаза замечают заветные цифры. Замедляется, но не останавливается. Слишком опасно, слишком заметно. И как бы не хотелось пройтись по каменистой дорожке, как бы не хотелось постучать в темно-синюю дверь, Гарри лишь проезжает мимо. Но он успевает заметить сидящую на крыльце женщину. Она выглядит ещё прекрасней, чем на фотографии. С распущенными темными волосами, укутавшись в плед она держит в руках чашку и наблюдает за улицей своими темными глазами. Не хватает лишь кокетливой улыбки. Гарри хочет вырезать ее на прекрасном лице. Красная дымка застилает глаза, а голова начинает кружиться. Он сглатывает и быстрее уезжает прочь, пока желание познакомиться с ней поближе не взяло верх над разумом. — Как-нибудь в другой раз. В машине слишком жарко, слишком тихо, и впервые за долгое время он включает радио. Шона он видит издалека, как только сворачивает на большую университетскую парковку. Тот ждет его на привычном месте, и Гарри натягивает на себя улыбку, яркую и лживую, от которой на щеках появляются ямочки. Время играть и притворяться. Он быстро убирает бумаги и фотографии в бардачок, останавливаясь на секунду глазами на снимке Оливии. Может, стоит показать детективу настоящего Монстра? Того, кого он так отчаянно хочет поймать? — Гарри чертов Стайлс, — Шон проводит ладонью по блестящему черному металлу. — Снова новая красотка? Лучше бы девчонок менял так часто, как тачки. Гарри смеется вместе с Шоном, и даже наброшенная на его плечи рука друга сейчас не раздражает. Он ловит себя на мысли, что ему нетерпится поделиться своим желанием с Луи, увидеть его наполненный безумием взгляд, услышать высокий, насмешливый голос. Сейчас Гарри не чувствует себя одиноким. Только бы поскорее освободиться от этого лживого мира. — Сегодня идем обмывать ее, и праздновать твое возвращение, — но пока он слышит лишь не терпящий возражений голос Шона. — Куда ты пропал? Не брал трубку, не отвечал на сообщения. — Какой-то грипп. Несколько дней не вставал с кровати. А потом решил взять себе еще парочку выходных. — Ничего себе! Прогульщик Стайлс это что-то новенькое. И как отец тебе это позволил?! Меня каждое утро отправляют на учебу всей семьей. Шум университета поглощает голос Шона, растворяет в себе зарождающийся в груди гнев. Его семья занята своими собственными делами, и до сына нет никакого дела. Только на Монстра все обращают внимание. Гарри отвлекается на толпы спешащих к первой лекции студентов, увлеченно болтающих друг с другом. Улыбающиеся, смеющиеся, он словно чужак среди них. Ненужный, неправильный. И есть только один человек, способный понять. Он натыкается на голубые глаза и вздрагивает, только через секунду осознавая, что это не Луи. Странное, давно забытое чувство, так резко появившееся в груди, пугает, но голос Шона отвлекает. — Гарри! Как всегда витаешь в облаках! Позовем с нами Синди и Мэгги. — Синди и Мэгги? — непонимающе спрашивает он. — Напомни мне, почему я вообще с тобой общаюсь? — закатывает глаза Шон. — Синди — моя девушка, а Мэгги — ее подруга, которая очень хочет с тобой познакомиться. — Слушай, я не уверен насчет сегодня… — Ничего не хочу слышать! Никаких отговорок. Я соскучился, друг. — Хорошо, — кивает Гарри, умело скрывая раздражение. — Да. Я не против. — Отлично! Устроим сегодня поход по барам и хорошенько повеселимся. — Повеселимся. Гарри шепчет, вновь выцепляя из толпы кого-то так похожего на Луи, вновь ощущая сковывающее все органы странное чувство.***
Официантки гремят бокалами, тихо льется музыка из старых колонок, а Луи стучит пальцем по своим дешевым наручным часам, с некоторым беспокойством глядя на время. Дни проходят, но Гарри не появляется в своей безмолвной манере, не шепчет на ухо почти безэмоциональное: «Ты слишком неосторожен, Луи Томлинсон». Его нет, как нет и контроля, и Луи ходит на грани между сном и реальностью, между невыносимым ожиданием и сладостным упоением убийства. С каждым днем становится тяжелее возвращаться домой по укрытым мраком улицам, когда сам воздух зовет окунуться в темноту. Теперь она стала его врагом. — Ещё один скотч. Венди ставит перед ним пустую бутылку и улыбается в ожидании, когда Луи обратит на нее свое рассеянное внимание. Стеклянное донышко стучит о полированную поверхность барной стойки, и этот резкий звук проходится наждачкой по нервным окончаниям. Луи взгдрагивает и сжимает тряпку в пальцах. Он прикрывает свои яркие, горящие жаждой глаза и старается унять желание сжать пальцами не кусок ткани, а ее тонкую, раскрашенную чернилами татуировки шею. — Возьмешь сама, милая? Луи облизывает губы и, пряча в карманы трясущиеся руки, игриво улыбается. Убивать нельзя, но можно помечтать об этом. Представить, как оглушающий крик боли сорвется с ее пухлых губ, как расширятся в агонии зрачки, как нежная кожа зальется кровью. Девушка упирается руками в стойку и, подпрыгнув, ложится на неё животом. Руки с выкрашенными в темный лак короткими ногтями шарят на полках внизу в поисках нужной бутылки, а светлые волосы почти касаются его кожи. Так близко. Луи вдыхает запах ее сладких духов и пробивающийся сквозь него чуть заметный, солоноватый аромат кожи. Венди флиртует, улыбается, показывает подтянутую, прикрытую лишь коротким топом и джинсовой юбкой фигуру. И не подозревает, что Луи в шаге от того, чтобы соблазниться. Только она получит совсем не то, что хочет. На её спине проступают нежные углубления, кокетливые ямочки, и Луи сглатывает заполнившую рот слюну, пока разглядывает их в тусклом свете барной лампы. Ему хочется вонзить в это место холодную сталь ножа и твердой рукой рвануть лезвие вверх, не разрезая — разрывая кожу. Чтобы крики в ее горле булькали и пузырились кровью. — Нашла! Луи вздрагивает, возвращаясь в реальность. Венди поднимает голову и замечает его голодный взгляд. Тонкие пальцы обернуты вокруг горлышка бутылки, а развязная улыбка на лице адресована Луи, так же, как и игривое подмигивание. Он улыбается в ответ, стараясь вновь вернуть маску на лицо, скрыть хищность, но она дразнит дьявола внутри него. И он почти готов выпустить его наружу поиграть с этой глупой девчонкой. Не здесь и не сейчас. Но эмоции требуют выхода. Луи прячет лицо в ладонях — кончики пальцев ледяные, но он едва ли чувствует это, все тело бьет неконтролируемая дрожь. Внутренний голос умоляет его немедленно пойти туда, где темно, в самый грязный район их города. Найти там жертву, хотя бы потерявшего человеческий облик нищего или наркомана, хоть кого-то, чтобы выплеснуть ярость и желание убить, сжигающее кровь. — Ты в порядке? — Луи слышит в голосе девушки беспокойство, но хочет услышать совсем другое. — Луи? Что с тобой? — Голова закружилась, — он больше не смотрит на Венди, боится сорваться, боится подвести Гарри. — Может тебе лучше пойти домой? Сегодня все равно мало народа. Мы справимся без тебя. — Да, наверное так будет лучше, — он быстро развязывает фартук и кидает его на стойку. Взгляд случайно падает на нож, а в нос бьет такой сладкий запах Венди. Она приближается, заботливо кладет руку на плечо, убирает с покрытого испариной лба волосы. Даже не подозревает, в какой опасности находится. — Ты весь горишь. Но Луи сжимает зубы и старается думать только о доме, о своем темном уголке спокойствия и разноцветных кусочках бумаги. О зеленых глазах, разочарованно смотрящих на него. — Я пойду, — шепчет он. Прохладный воздух врывается в легкие, когда он почти бегом покидает душное помещение. И появляется тошнота. От отвратительного, нестройного шума города, от опустившегося на старые здания тумана, от надвигающейся темноты. Улица жужжит и полнится прохожими, когда ему так нужно одиночество. Быстрым шагом он направляется прочь, стараясь не смотреть ни на кого, опустив глаза на грязный асфальт. Луи засовывает дрожащие руки в карманы — они абсолютно пусты, и еле сдерживая крик раздражения поворачивается в сторону бара. Колени предательски подгибаются, когда он понимает, что забыл наушники на работе. А ужас уличной суеты достигает апогея, и кажется, что все эти голоса, крики, визг тормозов и сигнализации звучат у него в голове. Луи сходит с ума. Но внезапно все затихает. Словно он проваливается глубоко под воду, и воздуха не хватает так же. В толпе он видит Гарри. Или это не он? Луи не может понять. Стильный костюм, широкая улыбка на губах, уверенная походка и сияющее беззаботностью лицо. От парня так красиво и безжалостно забравшего счастье и жизнь их маленькой невесты не осталось и следа. Это кто-то другой, развлекающийся в компании друзей. Гарри убирает назад мешающиеся волосы, внимательно слушая рыжеволосую девушку, а Луи чувствует ярость. Бесконтрольную и разрушающую. Рука Гарри ложится на плечо девушки, тонкими пальцами он ласково удерживает её рядом, а Луи сглатывает, вспоминая, как этими самыми пальцами он держал молоток, вспоминая пятна крови на бледной коже. Луи вдыхает только когда компания исчезает за деревянными дверями бара, и шум города бьет его с новой силой, окончательно стирая контроль.