***
Les Friction – Who Will Save You Now
Ночь окутывает город с головы до ног, дарит долгожданное ощущение покоя. Опустевшие улицы, одна за другой, проносятся мимо. В глазах начинает рябить от яркого света фонарей и мигающих вывесок, а усталость от наигранной жизни превращается в головную боль. Еле заметную, но непрекращающуюся. Гарри с силой сдавливает виски и делает глубокий вдох. От грохота музыки, от глупых, пустых разговоров до сих пор шумит в ушах, и даже мягкое шуршание дороги и тихая музыка, с легким треском доносящаяся из старых колонок такси, не позволяет расслабиться. Нужен глоток свежего воздуха, глоток адреналина, страха, боли, отраженной в прекрасных глазах. Неужели голод уже вернулся? Ещё рано, но Гарри чувствует. Сухость во рту, слабость в конечностях, учащенное сердцебиение. Он чувствует желание. Но не такое, как обычно. Что-то ещё добавляется к знакомым ощущениям, но он не может разобраться, не может себя понять. — Сэр, — таксист смотрит на него в зеркало заднего вида, Гарри видит его нетерпеливый взгляд и только сейчас понимает, что машина уже не движется. — Это правильный адрес? Он переводит взгляд на дом, ожидая увидеть темные провалы окон, но первый этаж освещен, словно Гарри ждут, а не потому что мать устраивает вечеринку, на которую приглашены только она и несколько бутылок. — Сэр? Другой адрес чуть не слетает с языка, неожиданно, но Гарри вовремя берет себя в руки и отсчитывает нужную сумму. — Доброй ночи. — Доброй ночи. Волшебная ночная тишина нарушается шумом двигателя, Гарри смотрит вслед такси и нехотя достает ключи. Он выдержал глупые разговоры, но не уверен, что выдержит пьяный бред матери. Яркий свет неприятно бьет в глаза, заставляя Гарри зажмуриться. Он проходит внутрь, все еще надеясь остаться незамеченным. В доме на удивление тихо и какое-то смутное подозрение, что что-то не так, возникает в голове. Но возникает слишком поздно. Его разворачивают грубой хваткой, словно какую-то безвольную куклу. — Где ты был, Гарри? В голосе отца нет привычного равнодушия и уверенности, он дрожит от злости, а в зеленых глазах плещется ярость. Краем глаза Гарри замечает в дверях комнаты мать, она держится за щеку, прикрывая очередной синяк. — Я был с друзьями, — отец продолжает сдавливать его руку, но Гарри старается не обращать на эту легкую боль внимание. В кои-то веки родители заметили его отсутствие. — Не знал, что это проблема. — Проблема, — зло усмехается мужчина и, наконец, отпускает Гарри. — Проблема это ты. Усталость смешивается с раздражением, но Гарри покорно ждет продолжения от отца, не смеет его перебивать. — Сегодня звонил профессор Милт. Он спрашивал, куда это мистер Гарри Стайлс так надолго пропал, все ли с ним в порядке, — отец так похоже изображает голос преподавателя, что Гарри еле сдерживает улыбку. Но в следующую секунду тон снова пропитывается злостью и ненавистью. — С тобой все в порядке, Гарри? — Отец, я… Звон пощечины эхом разлетается по холлу, смешивается с испуганным вздохом матери, а глаза Гарри вспыхивают огнем. Руки сжимаются в кулаки, а маска срывается с лица, почти падает, но Гарри берет себя в руки и прячет обезумевшие от злости глаза в пол. — Я не разрешал тебе говорить, — тихо продолжает мистер Стайлс. — Я не терплю ложь, Гарри. Ты прекрасно это знаешь. Мне абсолютно наплевать, чем ты занимаешься в свободное время, но ты не должен позорить меня перед профессорами университета, — отец пальцами сдавливает скулы, заставляя посмотреть на себя. Гарри узнает ярость, что плещется у него в глазах. Он видел ее сотни раз в зеркале. В минуты, когда терпение иссякает и появляется зудящее желание. — Ты так похож на свою мать. Такой же ничтожный. Он не сводит глаз с сына, будто ждет отпора, и Гарри хочет плюнуть ему в лицо, но он понимает, что так будет только хуже. Презрительно ухмыльнувшись, мужчина разворачивается и уходит наверх. Гарри слышит робкие шаги матери, чувствует запах водки, но не смотрит на нее. Боится сорваться. Ее неловкое прикосновение обжигает щеку, и Гарри быстро отворачивается. — Иди спать, мама. Он стискивает зубы и молча смотрит ей вслед, больше не пряча в себе ненависть. Отец прав — он такой же ничтожный, как они. Такой же трусливый, такой же лживый. И хочется исчезнуть, превратиться в невидимку и не вести больше эту двойную жизнь, не притворяться. Только цена свободы будет слишком высокой. — Мистер Стайлс. Зелёные глаза темнеют, когда он слышит тихий голос Марии, а желание начинает зудеть под кожей еще сильнее. Он поворачивается к девушке слишком резко, заставляет ее вздрогнуть. О, как он хочет увидеть настоящий страх в ее глазах! — Почему ты не спишь? — его голос не живой, холодный, но Мария, кажется, этого не замечает. — Здесь было слишком шумно. Она несмело подходит, поднимает зажатый в руках пакетик замороженных овощей и прикладывает к горящей щеке Гарри. — Вот, подержите немного. Гарри чувствует лишь жар, невыносимый и жестокий. Кладет свою ладонь на руку Марии, чувствует тепло ее нежной кожи, видит её скромную улыбку. Желание убивает, стирает границы между ними. И хочется кричать. Хочется слышать крики. Гарри опускает голову чуть ниже, касается носом ее волос, вдыхает в себя ее запах и сжимает ее ладонь. Сильно. — Мистер Стайлс, мне больно. Он слышит страх. Слабое, только появившееся волнение. Но этого достаточно. На сегодня. Гарри отпускает руку девушки и она быстро делает шаг назад. — Прости, я не хотел. Глаза Марии внимательно следят за Гарри, но плечи расслабляются. Она, затаив дыхание, позволяет оставить на лбу короткий поцелуй и покрывается мурашками. А Гарри разворачивается в сторону двери. Он больше не в силах оставаться в этом доме ни на секунду. — Если родители позовут меня на завтрак, скажи, что я ушел раньше. Он не дожидается ответа, тихо прикрыв дверь выходит в ночь.***
Руки убраны в карманы пальто, шаги отстукивают уверенный ритм по влажному асфальту, изо рта вырываются клубы пара. Зима приближается стремительно, первые редкие снежинки опускаются на бледное лицо, тут же исчезая. А Гарри быстро идет по знакомым улицам, вдыхая запах города, запах выхлопных газов, сырости и гниения. В его глазах отражается свет фонарей и тени проходящих мимо людей. Они непроизвольно вжимают голову в плечи и отворачиваются, желая остаться незамеченными, желая не попасться в черноту этих глаз. А Гарри провожает редких прохожих взглядом, упиваясь их внезапным испугом. Город боится его. Боится их! Знакомый дом появляется за поворотом, он погружен в сон, как и все вокруг. И лишь далекий шум сирены и разговоры пьяной компании, доносящиеся из-за угла, напоминают о том, что город живёт. Гарри хищно оглядывает пустынную улицу и шумно выдыхает. Когда он был здесь в прошлый раз, он сгорал от желания увидеть доказательства того, что Луи подражатель. Теперь он сгорает от желания увидеть Луи. Хотя, это даже не желание — необходимость. Будто Луи может помочь сохранить контроль, а не усугубит все. Гарри резким движением толкает входную дверь и потирает замерзшие ладони. Исписанные стены и валяющиеся окурки он смеряет презрительным взглядом и, перешагивая через ступеньку, взбегает на третий этаж. Уверенность исчезает на несколько секунд, когда сжатая в кулак рука замирает перед обшарпанной дверью. Мысли вернуться к действиям в одиночку пульсируют, не дают вдохнуть. И кажется, что их союз может привести только к краху, а тишина давит на уши, грозясь свести с ума. Но три коротких стука нарушают ее, грубо, отрезают путь к отступлению. Ночной воздух не помог остудить злость, и Гарри нетерпеливо переминается с ноги на ногу, еле сдерживаясь, чтобы не войти без разрешения. В прошлый раз это не составило никакого труда. Но он ждёт, вслушиваясь в тишину. А потом стучит еще два раза. Чуть громче. Луи должен быть дома. Луи должен ждать его. Луи нужен ему. Дверь открывается медленно, с небольшим скрипом. Свет из коридора неуверенно проникает в погруженную во мрак квартиру, слабо освещая стоящую в дверях фигуру. Луи выглядит таким же, каким Гарри впервые увидел его — призрачным подобием человека, даже в глазах лишь слабые отголоски безумия. Спортивные штаны почти сваливаются с худых бедер, обнаженная грудь покрыта мелкими шрамами, Гарри замечает их даже при таком слабом освещении. Гарри чувствует вину. Привыкшие к темноте глаза прищуриваются, скользят по Гарри нечитаемым взглядом, Луи отходит назад, пропуская неожиданного гостя. — Тебя долго не было, — Томлинсон нарушает тишину, когда квартира вновь погружается в ночь. Его рука нащупывает выключатель, но замирает, оставляя комнату во мраке. Он не хочет, чтобы Гарри видел его таким. Слабым, несдержанным, нетерпеливым. Гарри поворачивается к Луи, видит только его смутные очертания. Он уверен, что если бы мог видеть голубые глаза, он увидел бы злость. Но темнота все еще окружает их, скрывая эмоции, а Луи подходит ближе, медленно, неуверенно. Необычное ощущение сдавливает горло Гарри и он откашливается прежде чем ответить. — Я был занят. — Я ждал тебя, — Луи шепчет, не останавливается, окончательно лишая Гарри личного пространства. — Я пытался отвлечься. Но не мог выкинуть из головы ту ночь. — У меня возникли небольшие проблемы дома, — он чувствует его дыхание на своем лице, чувствует еле заметный запах пота и… крови. Луи стоит практически вплотную, но не касается тела Гарри. Он убирает волосы назад, на секунду сжимая их в кулаках, болью возвращая уставший разум в реальность. — А я чуть не убил, — шепот больше похож на крик, на удар, Гарри сглатывает и хочет извиниться впервые в жизни, но с его губ не срывается ничего, кроме шумного выдоха. — Она была так близко. Я чувствовал её запах, — Луи шумно втягивает воздух, проводя носом по волосам Гарри. И он не замечает, как оказывается прижатыми к стене, не замечает, как задерживает дыхание. — Такой сладкий запах. — Но ты не убил, — Гарри хочет видеть глаза Луи, но вокруг них все еще сгущается темнота. — А теперь представь, какие будут ощущения после всего этого ожидания. Какими яркими, безумными, долгожданными… Следующее убийство будет особенным. — Я хочу убить тебя! — Луи произносит это с рычанием, с ненавистью, и отходит на два шага назад, словно боится превратить свои слова в реальность. — Я видел тебя, — в голосе звучит обида. — Видел, как ты веселился с друзьями — Ты видел не меня, — Гарри хмурит брови. — Не думал, что тебе будет нужно это объяснять. У меня есть обязанности, которыми я слишком долго пренебрегал. И мне нужно было это исправить. Луи замирает, когда до него доходит смысл слов, когда до него доходит, насколько глупо он себя ведёт. Он щелкает выключателем, освещая комнату, и Гарри, вскинув брови, оглядывается вокруг себя. Вся пространство усыпано мелкими кусочками бумаги, словно в квартире прошел снежный ураган. — Что тут.., — вопрос застывает в воздухе, потому что взгляд переводится на Томлинсона, левая рука которого испещрена порезами и каплями засыхающей крови. — Мне нужна была боль, — Луи пожимает плечами и ухмыляется, когда Гарри подходит, чтобы внимательнее рассмотреть раны. — А тебя не было слишком долго. Погруженный в свою навязчивую идею он не подумал, как себя чувствует Луи. Он не привык думать о других людях, не пытался их понять. Но сейчас он может представить ту сумасшедшую жажду, то безумное нетерпение, которое испытывал Луи. — Это очень глупо, — Гарри берет руку Луи в свою, порезы не глубокие, но шрамы, скорее всего, останутся. Не такие же это отметины, как те, что украшают грудь Луи? Метки безумия и одиночества. — Это очень глупо, — передразнивает Луи, и испачканными в крови пальцами проводит по губам Гарри, оставляя еле заметный след. — Ты знал, что я плохо контролирую себя. И ты бросил меня. Гарри ничего не отвечает на обвинение, молча идет в ванную и возвращается с мокрым полотенцем. Луи принимает протянутую ткань и начинает стирать кровь с руки. А Гарри молча наблюдает за ним, сжимая руки в кулаки. — Так почему ты отвлекся от своей вечеринки? Вопроса он не слышит, не видит прикованных к нему голубых глаз, лишь кровь на бледной коже худых рук. — Гарри! — Что? — Стайлс с трудом отрывает глаза от все еще кровоточащих ран и видит хитрую ухмылку на тонких губах. — Почему ты пришел именно сегодня? — Ты был прав, я слишком задержался. — Так каков план? — Повеселиться? — своим ответом он вызывает яркую улыбку на лице Луи, которая быстро гаснет, когда он продолжает, — Но сначала ты должен отдохнуть. Когда в последний раз ты спал? Луи откидывается на спинку дивана и закатывает глаза. — Даже моя мама не была такой занудой, Гарри. Я больше не могу ждать. Мы должны пойти прямо сейчас. Резким движением он поднимается, но тут же теряет равновесие и чудом остается на ногах. — И что же ты собираешься делать, если даже на ногах не можешь устоять? Луи молчит, сверлит Гарри взглядом, в котором усталость смешана с раздражением. Взглядом, в котором внезапно мелькает страх. — Ты не уйдешь? — спрашивает он чуть слышно. — Если ты мне дашь подушку и одеяло, то я останусь.***
Rolling Stones – Paint It Black
Его будит громкая музыка и покалывание в затекшей руке. Гарри открывает глаза и несколько секунд смотрит в потолок, пытаясь понять, где он находится. Вспоминает быстро; унизительную пощечину, темный город, тусклые глаза, покрытую кровью руку. Он вспоминает Луи, его подрагивающие в беспокойном сне веки, его плавно поднимающуюся грудь. И это странное оцепенение в теле, которое Луи вызывает. Он медленно садится, растирая руку, и убирает с лица растрепанные волосы. Окна задернуты плотной тканью штор, комнату освещает лишь стоящий в углу торшер и свет, исходящий из кухни. Маленькие кусочки бумаги все так же покрывают все поверхности квартиры, а серые стены комнаты обволакивают своим холодом. Гарри глазами пытается найти хоть что-то, что поможет ему определить время, пытается вспомнить, куда, засыпая, он бросил телефон. Но его внимание переключается на Луи, который буквально впрыгивает в комнату, двигаясь в такт музыке. Его движения хаотичны, свободны, и на его лице не осталось ничего от вчерашней усталости, сон стер синяки под глазами, вернул синий огонь глазам, а кофта с длинными рукавами скрыла последствия его нетерпения. Он резко останавливается и разражается громким смехом, когда замечает сидящего на диване Гарри. — О, я разбудил тебя. Прости, я пытался быть тихим, но знаешь, — Луи пожимает плечами и совсем не выглядит сожалеющим, — это не то, что я умею. Комната освещается ярким светом, заставляя Гарри на секунду прикрыть глаза. — Сколько время? - голос хриплый, а из головы еще не ушел туман сна. Он замечает на подлокотнике свою одежду и накидывает помятую рубашку. — Восемь часов. — Так рано? — Вечера, Гарри. Восемь часов вечера, — Луи усаживается на пол напротив дивана и с довольной улыбкой наблюдает за Гарри. — Ты проспал целый день. Он спит так долго только после убийств, но, видимо, вчерашний день измотал его не меньше. Потянувшись за брюками, он задевает ногой лежащий на полу телефон и нехотя берет его в руки. Пропущенные звонки от Шона и сообщение “Куда ты снова делся, приятель?”. И от мамы. Гарри медлит, палец зависает над экраном… — Тебя потеряли, мистер Популярность? … и нажимает на блокировку. Сердце стучит медленно, слишком медленно. Мама никогда не писала ему, никогда не интересовалась его жизнью, никогда не была рядом. И сейчас не время начинать. — Да, в университете. И я не популярен, стараюсь быть незаметным, — он быстро натягивает брюки, не замечая как внимательно следят за ним голубые глаза. — Соседи не против такой громкой музыки? — Здесь вокруг только наркоманы и глухие старухи, так что им все равно. Голос звучит отстраненно, еле слышно, голубые глаза скользят распахнутым краям рубашки, по обнаженной коже, а пальцы сжимают ткань штанов, неосознанно. — Одевайся, — Луи вздрагивает и поднимается на ноги, так резко, что в глазах на секунду темнеет. — Мы перекусим по дороге.***
— Ты скажешь, куда мы идем? Луи еле поспевает за Гарри, на ходу доедая свой бургер, он проталкивается сквозь толпу людей, стараясь не потерять его из виду. Страх, что Гарри снова исчезнет, незаметно растворится на улицах города, все еще скручивает желудок, а некоторые порезы на руках продолжают пульсировать, напоминая о слабости. Но Гарри останавливается на светофоре и наклоняется к самому уху Луи, так, чтобы никто не мог услышать его слов. — Ты правда хочешь, чтобы я прокричал на всю улицу, куда мы идем? Холодный вечерний воздух контрастирует с обжигающим дыханием Гарри, и кожа покрывается мурашками. Луи оглядывается вокруг себя: влюбленная парочка, пожилая пара, три студентки и они, спрятанный за своими масками. Он очаровательно улыбается одной из девушек и видит ответную улыбку. Если бы только она знала, что Луи хочет сделать с ее красивым личиком. Как сильно он хочет превратить его в кровавое месиво. Не сейчас. Светофор загорается зеленым и Луи идет за Гарри, не сводя глаз с его широких плеч. Закованный толпой людей, рамками закона и морали, он чувствует себя свободным рядом с ним. И это ощущение сводит с ума. Они уходят дальше от большой дороги, двигаются переулками и людей становится все меньше. Все меньше глаз и ушей, способных испортить им вечер. — При первой нашей встрече ты хотел узнать меня, — Гарри говорит тихо, но здесь, в тишине спрятанных улиц, его голос заставляет Луи вздрогнуть. — И я хотел показать тебе одно место, прежде чем… Прежде чем мы продолжим. Луи боится открыть рот и что-нибудь сказать, испортить момент своей обычной глупой шуткой, поэтому он лишь кивает, надеясь, что Гарри понимает, насколько это для него важно. — Ты спрашивал про мое первое убийство, — Гарри внезапно останавливается, а внутри Луи каждый орган замирает. — Я давно хочу прийти сюда еще раз. Потому что… Здесь я решился, понимаешь? — Да, — собственный голос режет слух, руки от нетерпения сжимаются в кулаки. Он хочет услышать историю Гарри до дрожи в коленях. Ее маленькую, но такую важную часть. — Мне было шестнадцать, но первое желание я почувствовал намного раньше. Уже и не помню, когда. Может, оно всегда было во мне... Я боялся его, прятал от себя, пытался отвлечься, погрузившись в учебу. Но я думал об этом каждый день, — холодный воздух со свистом врывается в легкие Луи, собственные давно забытые ощущения на секунды вновь заполняют его. —Однажды ночью я сел в машину и уехал подальше от пьяной матери и приказов отца. В ту ночь я впервые почувствовал себя свободным, — Гарри делает еще два шага вперед и прислоняется спиной к холодной стене здания, а Луи знает это чувство свободы. — Я увидел ее на этом самом месте, она поджидала клиентов. Она… Она была такой грустной, такой уставшей и такой красивой. Луи замечает, как начинает дрожать от волнения голос Гарри, и представляет его, еще совсем юного школьника, бродящего среди этих грязных улиц в поисках своей первой жертвы. Гарри начинает двигаться, проходит несколько метров вперед и поворачивает за угол. — Я очень хорошо помню ее глаза. В них не было страха. Только боль и освобождение. Тишина между ними застывает, Луи слышит только гулкое биение своего сердца. Дает Гарри насладиться воспоминаниями. — Что ты сделал с телом? — Оставил здесь, — Гарри кивает головой, указывая на место, а Луи внимательно слушает, сжимая края куртки. — Полиция без особого усердия ищет убийц проституток. Никого не волновала ни ее жизни, ни ее смерть. Только меня. Она навсегда стала особенной для меня. — Полиция ведь знает не про все твои убийства. Сколько всего их было? — Шестнадцать. Луи открывает рот, чтобы задать еще вопрос, но не знает какой именно. Их слишком много в его голове, а желание узнать каждую мельчайшую деталь о жизни Гарри не дает сосредоточиться, и он нервно постукивает ногой, вызывая у Гарри улыбку. — Ты спросишь обо всем позже. А сейчас нам пора, если мы хотим успеть сегодня. — Успеть? — Я выбирал жертву в прошлый раз. Теперь твоя очередь.