Трудное решение Тома Риддла

Должен признаться, что в тот момент я никак не прореагировал на те имена, что прозвучали. Извинением мне может служить некоторая заторможенность всего организма, вызванная применением хлороформа. Но и помянутый Мариус никак не отреагировал на слова женщины. Он стоял по стойке «смирно», жадно поедая глазами врача. Тот усмехнулся: - Всё правильно, стажёр. – И обратился к женщине: - Мы уже в школе, поэтому вступает в силу закон субординации. - Ах, субординации?!! – прошипела она и грозно выдвинулась из-за ширмы, скрывавшей мою левую руку, в том числе и от меня. - Эй-эй, милая моя, - доктор шутливо поднял обе руки вверх, сдаваясь на милость победителя. – Положи скальпель. Он тебе совсем не нужен. Я успел заметить, что и у старосты дрогнули губы в улыбке. Но он тут же вернул себе прежнее выражение лица. Надо бы и мне так научиться. - Ладно-ладно, - улыбнулась и женщина, с лязгом бросившая использованный инструмент куда-то в сторону. – Стажёр Блэк, прошу привести сюда новичка Аргуса Филча! При этих словах она резко придвинулась ко мне, подняла мою голову, всмотрелась в глаза. - Для медицинского осмотра, - добавил мистер Хитченс, снова садясь в своё кресло за столом. Мариус отдал честь, ловко повернулся на каблуках и вышел из кабинета. А до меня тут дошло! Староста – Мариус Блэк! Второй новенький – Аргус Филч, мой ровесник! Сквибы, которым не было места в магическом мире. И они теперь в одной школе со мной. Хмм. Или это я в одной школе с ними? Ведь Мариус уже учится последний год – потому и староста в нашей комнате. Совсем забыл, что я тут не просто так нахожусь. И кроме меня в комнате врач и медсестра. И судя по манере общения, они не только сотрудники. Скорее всего - семейная пара. Да, мне же говорили, что тут есть и школа для девочек. Возможно – эта дама работает у них врачом? Долго погружаться в мысли мне не дали. Мистер Хитченс кашлянул, выдернув меня из размышлений. - А он не так прост, Боб, - задумчиво протянула женщина. - Ты попробовала…? – врач сделал паузу, не желая раскрывать мне какой-то секрет. - Да, - не стала отпираться женщина, - но ничего не получилось. У него стоит сильная защита. И до меня опять с опозданием дошло, что меня только что отсканировали. Точнее – попытались это сделать, но ничего не вышло. Вроде я когда-то читал, что у змееустов есть блок на разуме от таких внезапных проникновений, ещё и тот Игрок что-то о защите говорил. Я попытался спрыгнуть с лежанки, на которой оказался за время обморока, но не смог. Меня весьма крепко зафиксировали. Особенно – левую руку. Я её совершенно не чувствовал. - Интересно, - сказала женщина, вновь наклоняя голову к моему лицу, - кто тебе помогал лечить руку? - Никто, - буркнул я, пытаясь отвести глаза. – Я сам. В больнице мне только гипс наложили. - Сам? – Непритворно удивилась женщина. – Каким образом? - А я попытался представить себя здоровым, - тихо сказал я. – Мне никак не хотелось остаться одноруким в приюте. – И бросил косой взгляд на них обоих – Там слишком много любителей покуражиться над слабыми. Понимание отобразилось на лице женщины, а мужчина – наоборот стал задумчив. - Маглорождённый? С такой сильной защитой? - Не думаю, - возразила ему женщина и обратилась ко мне. – Что ты знаешь о своих родителях, Том? - А ничего не знаю, мэм, - ответил я и тут же поправился, - не знал. До нынешнего лета. Пока меня не взяли на воспитание общиной, а мистер Коннер не поехал со мной в приют. Там и нашлись документы, что были у моей матери. Которая умерла. Через час после моего рождения. Я говорил медленно и делал довольно большие паузы между предложениями. Надеюсь, что мне удалось достаточно точно изобразить чувства. При этом я вспомнил свою маму, отвернулся. Пара слезинок всё же скатилась из глаз. Женщина наклонилась ко мне и осторожно промокнула слезинки. - Извини, - мягко проговорила она, - мы не хотели огорчать тебя. Но поверь, эти расспросы для твоего же блага. И тут меня прорвало. Я высказал всё, что я думаю, о подобных любителях блага для других. Со всем пылом юности и со всем запасом бранных слов, что были у юного Тома. - Выговорился, новичок Риддл? – Эти слова и резкий хлёсткий удар остановили поток моего красноречия. – Не подобает юному джентльмену расслабляться до такой степени. - А я и не джентльмен, - сердито буркнул я, не имея возможности даже потереть щёку, горевшую от удара. - Том Риддл, - размышлял вслух доктор Хитченс, - не помню никого с такой фамилией в Школе. А ты? - И я не помню, - отозвалась медсестра, прикладывая к моей щеке ткань с чем-то холодным и приятно-пахнущим. – Возможно, бастард кого-то из чистокровных? - Я не бастард, - возмутился я, - я рождён в законном браке. У матушки, - судорожно сглотнул, - у неё с собой было свидетельство о браке. И назвала она меня в честь отца – Томаса Риддла Младшего. А констебль Эдмунд Коннер нашёл место, где он и сейчас проживает со своими родителями. - Понимаю, - женщина медленно убрала ткань от моей щеки. – Больше не болит? - Не болит, - согласился я. – Это чудо какое-то! – и постарался выразить наивеличайшее изумление. - А вот второе имя она мне дала в честь своего отца. Так миссис Коул рассказала – начальница приюта. Она тогда только начинала работать. И всё хорошо запомнила. - И как же она назвала тебя? – женщина благожелательно улыбнулась. - Том Марволо Риддл, - гордо произнёс я. И поразился тому, как быстро изменилось лицо женщины. - Марволо! Этот мерзкий змееуст! – зашипела она не хуже змеи. Но всё-таки не на серпентарго. - Змееуст? А-а, тот, кто понимает змей. – Расстроенно проговорил я. – Что же в этом плохого? Всего-навсего иностранный язык. Почему же - мерзкий? - Ох... Извини, Том, - она ласково прикоснулась к моим волосам. – Ты же не знаешь, что я почувствовала, когда ты назвал это имя. Много крови он попортил нам в Школе. - Да? - Переспросил я. - Вы знали моего дедушку? Вы учились с ним в одной школе? Но как так могло быть? Ведь девочки и мальчики учатся раздельно? - Не везде, малыш, - мистер Хитченс незаметно подошёл ближе к моему ложу и присел на краешек. – Есть Школа, где мальчики и девочки учатся вместе. - Я не малыш! – попробовал возмутиться я, - я уже хорошо работаю вместе со всеми. Правда, пока только на берегу – в море меня не брали из-за этого перелома. – Я подбородком указал на левую руку. - Какого перелома? – женщина сделала вид, что удивлена. Но глаза её смеялись. – Тут ничего не наблюдается. И она отодвинула ширму, отгораживающую мою левую руку. Я пошевелил кистью. Ура! Я опять чувствовал руку. И пальцы двигались совершенно, как и раньше. Да, мои эксперименты в больнице, да и потом в деревне, пока мне не сняли гипс, я проводил с опаской, очень осторожно. Чувствовал, что могу и напортачить, не зная точно, что надо делать. Да, рука работала, но я старался оберегать её от возможных повреждений, не нагружать слишком сильно, боясь повторения боли. А тут – я чувствовал, что все последствия перелома – пропали. Словно их и не было! - Чудо!– Я постарался с должным восторгом посмотреть на женщину. - Не больно! Совсем! Вы просто волшебница, мэм! - Да, - совершенно спокойно согласилась она. – Такая же волшебница, как и ты сам. Мне почти не пришлось изображать изумление – я на самом деле был удивлён, что она так просто об этом рассказывает. Если только… Я перевёл взгляд на доктора. - Да, я тоже маг, - кивнул тот необыкновенно серьёзно, - вот только родился у обычных людей. А вот ты – похоже, что полукровка. Я вскинулся, показывая, что мне неприятно это слово, но меня остановили руки женщины. Она мягко надавила мне на плечи, снова укладывая меня на кровать. - В этом слове нет ничего плохого, - продолжал доктор, - только то, что ты родился от обычного человека и волшебника. Судя по тому, что ты рассказал, твой отец – как раз не обладает магией. - Так это... это волшебство - то, что я умею делать? – я запинался и переводил взгляд с одного на другого взрослого, не давая им возможности заглянуть в мои глаза снова. - Что именно ты умеешь делать? - Разное, - я постарался изобразить смущение. И у меня получилось. Я чувствовал, что весь горю. И дрожал как в лихорадке. - Могу передвигать вещи, не прикасаясь к ним. Могу заставить животных делать то, что я хочу, без всякой дрессировки. Если меня кто-нибудь разозлит, я могу сделать так, что с ним случится что-нибудь плохое. Могу сделать человеку больно, если захочу. Я знал, что я особенный. Я всегда знал, что что-то такое есть.– Повторял я всё тише и тише. - А вот твоя мама, - женщина отвернулась, помолчала с минуту, продолжила, - твоя мама была волшебницей. Если опираться на имя, то когда-то я знала одного волшебника с таким именем. Возможно, что она – дочь того самого Марволо… Я насторожился. И тут за дверью послышался лёгкий топот. Остановился. Стук в дверь. - А вот и мальчики прибыли, - с улыбкой повернулась к двери женщина. – Входите! Они вошли. Я таращился на них во все глаза – ведь теперь-то я уже знал, кто они такие. Но нельзя показывать этого знания. - А они, - я показал рукой на мальчиков, - они тоже волшебники? Тень исказила всё ещё красивое лицо женщины. Но она быстро справилась с недовольством. - Нет, - чётко ответила она мне, - они не могут творить волшебство сами. Но они могут работать с магическими предметами, пользоваться амулетами, умеют видеть магию. - Они родились в семьях магов, - добавил мистер Хитченс, - но поскольку не могут колдовать, их отправили жить к обычным людям. Мальчики стояли и слушали наш разговор с абсолютно невозмутимыми лицами. Я тоже хочу научиться такому! Пока что я слишком легко показываю свои чувства и эмоции. - Но вы ведь волшебники?! - А живём среди обычных людей – нам так проще. – Кивнула женщина. – Когда выяснилось, что Мариус – сквиб, его передали мне на воспитание, потому что он мой родственник. А потом уже и Аргус присоединился к Мариусу. Ведь у меня уже появился опыт в воспитании юных сквибов. – Улыбнулась она, притягивая к себе обоих мальчиков. - Ах да, - спохватился мистер Хитченс. – Меня зовут Роберт, Роберт Хитченс. Эти сорванцы дома называют меня просто дядя Боб. А это моя жена – Айла Хитченс. Урождённая Айла Блэк. Мариус – внук её брата Финеаса.