Мне с тобой хорошо

Гроза бушует не менее получаса. Небывалая, фантастическая, с чередой ослепительных молний и россыпью трубных раскатов. Лондон сотрясает и заливает дождем. Джону не сидится (и не стоится) на месте, он вышагивает по квартире, раздраженно бубня под нос и с трепетом глядя в окно — поистине библейская тьма. Редкое зрелище. Ужасающее. И тем сильнее его беспокойство. Ну и где он? Где? — Где же он? — спрашивает миссис Хадсон, в третий раз поднимаясь наверх. — Безумие какое-то. Он что, решил прогуляться в такую погоду? — Не знаю, — отвечает Джон по возможности сдержанно, гася в себе желание заорать. Не на домовладелицу, разумеется, а вообще. Заорать. Громко и яростно. — Может быть, сидит в каком-нибудь ресторанчике и ждет, когда всё это закончится. — Может быть, — кивает головой миссис Хадсон. — Да, наверное, так. И всё же чистое безрассудство! Он хотя бы звонил? — Нет. И отключил телефон. — Джон кривенько улыбается. — Уверяю вас, миссис Хадсон, он в полном порядке. Идите к себе, выпейте чаю… Дом содрогается от нового поднебесного взрыва, миссис Хадсон по-девичьи взвизгивает, и Джон не выдерживает — чертыхается от души. Но потом добавляет мягко и утешительно, голосом доктора: — Всё хорошо. Давайте, я вас провожу. — Зачем? — удивляется женщина. — Ну… так. — Джон пожимает плечами и снова смотрит в окно. — Льёт… — И гремит, — раздается бодрое, звонкое, молодое. — Я даже слегка оглох. Шерлок стоит в дверях. Он промок до нитки. Он снимает перчатки, трясет головой, окатывая своих домочадцев хрустальными брызгами. — Сумасшедший, — возмущается миссис Хадсон. — Наверняка залил весь ковер на лестнице. — Она обходит Шерлока стороной и с недовольным фырканьем исчезает, продолжая ворчать и охать. — Такая гроза… Такая гроза… Боже, да тут целая лужа. Рада, что тебя не унесло в Темзу. Джона трясет. Облегчение так огромно, что оно перемалывает все его кости, превращая тело в нечто бесформенно-ватное. И только кровь жарко молотит в висках. — Где ты был? Шерлок стягивает пальто, кружит на месте, не зная, куда его положить, и в итоге кидает на руки Джону. — Наслаждался грозой. — Что ты делал? — Пальто пахнет мокрой шерстью и Шерлоком. Так и тянет прижаться к нему лицом и засмеяться от счастья — живой, сукин сын. — Наслаждался грозой, — повторяет Шерлок с улыбкой. — Такое величие, Джон. Напор, грохот, огонь. И посреди всего этого я. Непередаваемо острые ощущения. И потрясающая красота. Ты сам — потрясающая красота, думает Джон, невольно улыбаясь в ответ. Мокрый, румяный, сияющий… — Ненормальный. Ты вообще соображаешь, насколько это опасно? Только не говори, что пытался вычислить вероятность попадания молнии в одного отдельно взятого идиота. Лучше бы в этот момент ты наслаждался моими… — губами, проносится в голове так отчетливо, что Джон замирает с открытым ртом, а потом громко переспрашивает себя: — Чем-чем? — Да, чем? — вторит Шерлок. — Чем ты предлагаешь мне наслаждаться с таким недоумением на лице? Джон в ступоре. Он смущен больше, чем когда бы то ни было в жизни, и смотрит на Шерлока в неподдельном испуге. — Что с тобой? Что случилось? — Шерлок приближается, с интересом заглядывая в его растерянные глаза. Крепко сжимает предплечье. — Джон. Джон отмирает и широко шагает назад, прикрываясь пальто. — Ты вымок. От тебя… парит. Шерлок смеется. В глазах его отблески света. —  Да, это так. Поужинаем? Я взбудоражен и оттого невозможно голоден. Что у нас есть? — Я как раз и хотел… Предложить… Тебе… В смысле наслаждения… — Джон мысленно стонет — да что это с ним?! Видимо, электрические разряды как-то влияют на мозговую деятельность и речевой аппарат. Во всяком случае на его — точно влияют. — Ты хотел наслаждения, Джон? — многозначительно интересуется Шерлок, резко обрывая веселье. — О, — произносит он следом, приподнимая брови и склоняя голову набок. — Даже не знаю, что на это сказать… И давно это с тобой? — Иди ты к черту. — Джон наконец-то приходит в себя. — Я о тушеных овощах, мать твою, которые, мать твою, конечно давным-давно остыли. Шерлок снова смеется. От его смеха покалывает внутри. — Хорошо, будем наслаждаться твоими тушеными овощами, пусть даже они и остыли, — покладисто соглашается он. — Время терпит? Успею переодеться? Я скоро. Джон всё ещё держит в руках пальто. Его домашняя кофта и джинсы впитали стылую влагу. Но это не имеет значения. Что-то сдвинулось и поплыло. Вот только куда? — Ну что? — раздается у него за спиной, и Джон едва не подпрыгивает на месте. — Господи, миссис Хадсон, как вы меня напугали! Женщина осторожно переступает порог и осматривается. — Где он? Откуда пришел? И почему вы вцепились в пальто, Джон? Отдайте. Боже, его будет немыслимо просушить… Джон, не стойте столбом. Напоите Шерлока чаем, он же простудится. Где он? Да что это с вами со всеми?.. Миссис Хадсон сердито уходит. Джон окидывает настороженным взглядом гостиную — кресла, ковер, камин… Уф. Всё как всегда. Всё на своих местах. И, слава богу, никуда не уплыло. В самом деле. Да. А это… Ну, то самое… то, что подумалось на мгновение… Так на то она и гроза. Стихия. Хаос, ослепляющий разум безумствами. Глупостями. И ерундой. Да и подумалось ли? Так, подогреть овощи, вскипятить чай. Что ещё? Кажется, всё.