Мне с тобой хорошо

«По-моему, это слишком! — подумал Джон. — Я, конечно, не против получить приз за терпение, но не готов посвятить этому целый день». Сначала он отказался от завтрака — молча, посмотрев на тарелку с яичницей как на врага. При этом желчью, плескавшейся в его потемневшем взоре, можно было отравить половину Лондона. Потом он терзал свою скрипку — два с половиной часа, с настырностью носорога извлекая из неё хаотичные, резкие звуки, как видно, призванные показать, как всё вокруг отвратительно. Мог бы и не стараться. Джону достаточно посмотреть в окно, чтобы прочувствовать всю незавидность своего положения: мелкая морось, туман, ветер — и Шерлок, мрачнее тучи… Но, если честно, Джон готов был рвануть что есть мочи и в эту сырость, и в этот ветер — от тяжести, что словно клубы густого смога заполнила их квартиру, от хора возмущенных котов, отдающего звенящей болью в его голове, от непонятной злости, овладевшей Шерлоком с самого утра. «Вот уж точно — поднялся не с той ноги. Но при чём здесь я? Как будто меня радует вся эта дрянь за окном. Но я же не крушу мебель…» Скрипка умолкла. Шерлок вышел на кухню. «Может быть, наконец успокоится…» Звон разбитого стекла и яростное шипение тонко намекнули, что до покоя ещё далеко. — Надеюсь, ты ничем нас не отравишь. Было бы обидно умереть в один день, так и не пожив счастливо, — бросил Джон, захлопывая книгу и поднимаясь с кресла — с меня довольно. — А хотелось бы, знаешь ли. — О чём это ты? — Шерлок вылетел в гостиную, глядя так изумлённо, будто Джон только что признался, что он американский шпион. — В принципе ни о чём. — Ни о чём?! С самого утра всё — ни о чём! — Шерлок рванул халат с плеча и почти простонал: — Это невыносимо! Мне надо срочно выйти — на воздух, куда-нибудь. Это невыносимо! — Тебе так плохо со мной? — спросил Джон неожиданно для себя самого. Вообще-то он хотел сказать: «Ну и вали! Достал уже». Шерлок захлопал глазами: — При чём здесь ты? «Вот и я о том же — при чём здесь я, чёрт возьми?» — Просто плохая погода, — продолжил Шерлок уже без надрыва. — Да, погодка так себе. Но на катастрофу не тянет. Может быть, просто выпьем чаю? Ну так, для разнообразия. А потом ты продолжишь злиться и испепелять всё вокруг. — Джон подошёл очень близко, взял его холодные руки и прижал к своей груди, стараясь не думать, что это вдруг на него нашло, и каким образом он пересёк черту, которую не пересекал ни разу. — Шерлок… Шерлок выдернул руки и отступил, так заметно напуганный, что Джона пронзила жалость: недотрога… — Ничего глупее ты ещё не делал, — пробормотал Шерлок и через мгновение оказался на кухне, выкрикивая оттуда: — Ну и…? «Ну и иду». Джон до конца не уверен, но ему кажется, что он не делал ничего более умного — за всю свою жизнь.