Чаще всего гораздо проще никому не рассказывать, что у тебя проблемы. Чак Паланик
Вот уж чего Нараку точно не ожидал, так что появления Сещемару на улицах Кабуки-чо* . Не вязался этот разношерстный район с «породистым» ёкаем. В этом огромном сплетении улиц и переулков полно популярнейших мест для ночных тусовок и банальной бухаловки. Питейных заведений достаточно, чтобы разминуться с кем угодно. Нараку привык наблюдать, как сюда приходят расслабиться иностранцы, служащие из всяких контор и офисов, жаждущие острых ощущений туристы и даже студенты. Привык к тому, что из каждого угла что-то поет, скрипит, орет, иногда стонет. А к внезапным встречам с Сещемару привыкать не хотелось. – Иронично, – и Сещемару закрыл дверь машины. – И это всё? А как же обещание убить? – Мне некогда. – Ёкай включил сигнализацию. Не надо разбираться в марках машин, чтобы понять, что на ржавчине Сещемару не позволит себе ездить. Впрочем, как и носить простую одежду, непримечательную обувь – это не к Сещемару: тут за метр можно ставить предупреждение «гордый пижон, презирающий всех и вся». – Действительно, великому ёкаю нельзя опаздывать на кувыркания с человечками. Или ты в бордель для избранных идешь? Кстати, странное время ты выбрал: обычно ночью развлекаются, а не ранним утром. Пришлось немедленно блокировать последовавший удар. – У меня уже два повода тебя убить, - Сещемару чуть прищурился. – Плоховато у тебя со счетом. Или маразм уже крепчает? Сещемару не стал отвечать. Вместо удара в сторону Нараку он подошел к соседней от рок-клуба двери. Нараку усмехнулся: стриптиз-бар «Gas Panic» - весьма специфичное место с двойным-тройным дном. Как-то Ширанай-сан мельком коснулся этой темы, отметив, что на минус второй этаж этого места можно пройти только рядом с их клубом. Есть одна договоренность – самые важные, читай как непростые, гости стриптиз-бара могут использовать этот проход. Был на стриптизе – ушел на рок-концерт. Нормальная программа вечера, чтобы расслабиться. (Начальник при этом еще успевал нахваливать себя за то, что сговорился на удачную сумму для себя: «Какой же я жадный, какой же я восхитительно скупой!») Именно перед этой дверью стоял Сещемару, ожидая кого-то. – Мог бы и ответить, а то всё равно скучаешь, - Нараку хотел понять, почему до сих пор на него не нападают. А еще Нараку был уверен, что дела Сещемару никак не связаны с милейшими, танцующими всю ночь ради денег девочками. – Полукровка, растерявший практически всю силу, хочет умереть оригинальным способом? – Не особо, - Нараку нахмурился. Он всё никак не мог понять, почему тот не нападает, - скорее выяснить границы твоего терпения. Раздался тихий писк в стене. Дверь открылась, и Сещемару молча скрылся в здании. Нараку, пожав плечами, откинулся на стену рок-клуба и продолжил рассматривать район, благо, рок-клуб располагался удобно – просматривались и офисные здания вдалеке, и переулки, разбегавшиеся от их улицы паутинной сетью, и куча вывесок с рекламой, которая органично вписывалась в облик города. Об этой внезапной встрече Нараку решил не рассказывать Кагомэ. Ничего криминального же не произошло, всего лишь обычный обмен любезностями старых врагов, которые почему-то друг друга при встрече не убивают. Да и не поверит правильная девочка, что Сещемару тут появился. Нараку пришла в голову мысль: с обликом этого «породистого» ёкая вязалось только одно место поблизости - элитный джаз-клуб в начале улицы, место для ценителей живой музыки. Импровизация, утонченность и всё такое. Впрочем, до этого момента интерес к менее утонченным развлечениям у Сещемару не наблюдался. Секс-шоу, топлес-бары с полуобнаженными девицами и обслугой, эротико-костюмированные стриптиз-клубы и массажные салоны, офис по найму эскорт-услуг – нет, не то, это не уровень Сещемару. Ёкаи не меняются за полтысячелетия, для некоторых из них это небольшой срок. Здесь точно что-то интересное намечается. – Нараку! Он не заметил, как из клуба вышел чем-то недовольный Ширанай-сан. – Есть два изменения. У нас будут играть вечером готы. – И? – Тебе слова «постпанк», «дэт-рок», «готик-метал» о чем-то говорят? – Только о желании выпендриться. – Если бы только это. Играет группа «Neurotic Doll», у них всегда на концертах долбоклюи, долбодятлы и долбо*бы. – И чем они отличаются от наших привычных клиентов? – Значит так, Наракун, на концерт этих готов ты одеваешься соответственно. – Это как? – Помрачнее. – А второе изменение? – Вечером объясню.***
Нараку думал, что это будет легко, а теперь словил себя на мысли, что стоит у ящиков, из которых выглядывал ворох черного шмотья, и не знает, какие именно из них можно назвать «помрачнее». – Ты серьёзно собираешь одеться как гот? – Кагомэ появилась в дверях его комнаты. – Да. По интернету выяснить не составило труда. Кагомэ покачала неодобрительно головой: – Лучше бы ты где-нибудь в Роппонги** устроился, раз тебе так на работу хочется. – Я ведь просил не комментировать про мою работу? – Я настаиваю. Нашла в том районе парочку приличных номи-я-баров*** , может, зайдешь к ним на днях, познакомишься? Нараку тяжело вздохнул, продолжив вытаскивать одежду из ящиков. Как оказалось, за почти год нахождения в храме Хигураши он «оброс» вещами. Появились его книги, его одежда, его мобильник. Такого не было в Сенгоку – от каждого места, где Нараку скрывался, оставалось пепелище. Но сейчас появилось своё место, которое, похоже, не надо оспаривать. Это осознание было… непривычным, что ли? – Нараку, я ж не просто так говорю. Кабуки-чо - совершенно не безобидный район города. – Неужели ты обо мне беспокоишься? – Я просто не хочу, чтобы из-за твоей работы дома начались неприятности. Что-то другое было в ее выражении глаз и мимике. Нараку казалось, что слова Кагомэ снова расходились с ее настоящими чувствами. Она всё-таки о нём беспокоится, хотя и пытается это скрыть. Перебирая события прошлого года, Нараку цинично усмехнулся: в отличие от неизменчивых ёкаев люди слишком быстро меняются – и в мнениях, и в чувствах. Можно полагать, что Кагомэ самой неловко от подобных переживаний. Эта мысль крутилась у него на протяжении всего дня. Он даже не осознал, что день промчался как поезд метро. «На автомате» - как сказал бы кто-то из одноклассников (Нараку особенно и не пытался запоминать имена скучных людей). – Можно лучше, - прокомментировал Ширанай, увидев на пороге клуба Нараку, - впрочем, я так и думал, что ты особенно париться не будешь. – А надо было? – Конечно. Внезапная тройная оплата за аренду именно нашего клуба – когда такое было? В договоре предельно точно прописали про «атмосферность». Бармен-гот – это не моя прихоть, а часть атмосферности. – А мне процент от сделки за «атмосферность» будет? – Растешь. Я подумаю. А теперь дополним твои черные джинсы с рубашкой. Рядом с начальником на барной стойке лежала небольшая коробка. Так облик Нараку дополнился цепями на черных джинсах, шипованным напульсниками, кожаной безрукавкой с надписью на спине по-латински «смерть не начало и не конец». Ширанай успел вызвонить Сари-чан (когда только ее телефон успел цапнуть!) – через пару минут после звонка она появилась со внушительным чемоданчиком. Только после напоминания о процентах со сделки Нараку согласился, чтобы Сари-чан накрасила ему глаза. Пока она наводила «атмосферность», Ширанай решил проинструктировать дальше: – Пока сидишь, слушай о втором изменении. Сегодня в соседнем стрип-баре отдыхает братва. Шестерки типичные, подвид «агрессивные и тупые». Сняли все VIP-кабинки. Сари-чан нахмурилась. Нараку почувствовал, как кисточка в ее руках дрогнула, чуть не размазав черную краску по всему веку. – Что, вас еще не предупредили? Обычно девочкам говорят, - Ширанай не стал придавать значения эмоциям Сари и как ни в чем ни бывало закурил. – Нет. – Будем считать, что я тебе помог, - начальник медленно втянул воздух из сигареты. Обычно языкастая, девушка в этот раз не ответила, лишь горько усмехнулась и продолжила красить Нараку, который пытался понять, что именно его в поведении Сари-чан сейчас напрягало. – Все в курсе? – Нараку не особенно вникал в имена своих коллег. – Остался твой опаздывающй коллега. – Ок. – Вообще парни, которые с тобой на сменах попадают, жалуются на твою нелюдимость. – Их проблемы. – И ещё. Наракун, запомни: если увидишь, как из второй подсопки кто-то выходит, то всё в порядке – так и должно быть. Попросят алкоголь – молча отдаешь. И вообще любая просьба с той стороны – безропотно выполняешь. Больше ничего не скажу – тебе знать не надо, откуда братва. Может, они и не воспользуются ходом, кто их разберет. – Понял, учту. – Сари-чан, ты просто умница, на визажиста не хочешь поучиться? – Были бы деньги, - девушка исподлобья глянула на управляющего. – Ну да, ну да, они всем нужны, - Ширанай моментально поменял тон с покровительственного на ехидный. – С тебя процент, Белоснежка****. – За что? – За атмосферность. Утром отдашь. – и Сари-чан ушла. – Нет, ты видел эту дамочку? Нараку пожал плечами. За любую работу надо платить – этот девиз веселого почти XXI века он усвоил хорошо, более того – этот девиз устраивал. Но в зеркало решил не смотреться. Вечер начинался как обычно – публика собиралась, кто с Гинзы и Роппонги подтянулся, кто-то поджидал рок-группу у запасного выхода не первый час, активно заказывались первые стопки алкоголя. Нараку уже привык, что к пятой-шестой песне народ втягивался, и у него работы прибавлялось. Становилось не до вслушивания в тексты очередных не-таких-как-все людей. За эти месяцы Нараку успел ознакомиться со всеми жанровыми вывертами рока, так что очередные музыканты с призывом восхвалять депрессию, суицид и боль совершенно не запоминались. Если гитарные соло еще более-менее на слух казались занятными, то про вокал и тексты такое было сложно сказать. В середине ночи пришлось уйти в подсопку - разыскивать закончившийся Бакарди. Нараку услышал, как скрипнула соседняя дверь, о которой говорил шеф. Выглянув, он заметил растолстевшего человека, который своим вдом напоминал шкаф в прихожей у семьи Хигураши. − Сюда клиентам нельзя проходить. − Тебя должны были предупредить о н-наших. – мужик уставился на Нараку. − Предупредили. − Слышь, выпить есть? - таким тоном обычно на йух посылают. − Саке? – Нараку за метр почуял, как от амбала разило выпитым. − Да побольше. Отнесешь к нашим. − Я бармен клуба, а не стриптиз-бара. − Саке. Нашим. Т-туда. – мужик ткнул в дверь, ведущую в стриптиз-бар, где работала Сари, − Ты меня услы-ы-ышал? − Через сколько минут подать? − Поняттливый, эт хорошо. Нам такой бармен на всю н-ночь нужен. Сейчас. Мужик криво усмехнулся и почти тараном двинул в сторону барной стойки, расталкивая мешающихся на пути размалеванных готов. Нараку просто молча шел следом. Жирдяй прищурился и стал рассматривать полки с алкоголем. − Счас снимешь «Шлейф гейши», «Пять озер» и «Фудзияму» во-он отт-т-туда. Отнесешь нашим. − Куда? − Поймешь, - мужик хохотнул, - в одном проходе не потеряешься. Нараку пожал плечами. Полупьяное хамло на концертах вполне часто наблюдалось, и всякий раз ему хотелось применить силы, чтобы такая мерзость рот в его сторону не открывала. Кагомэ не хотелось расстраивать. Почему ему вообще такая мысль пришла в голову – думать не хотелось, да и некогда. Взяв бутылки, Нараку спустился на минус второй этаж и попал в стриптиз-бар, в ту его арендованную часть, где заказанная вечеринка была в самом разгаре. Что отмечали – непонятно, общую картинку можно было двумя словами – пьяный угар. Типичная картина стриптиз-бара: молодые симпатичные девушки и женщины, скорее раздетые, чем одетые, обслуживают посетителей. Самые фигуристые танцуют на пилоне под томную версию очередной модной песенки, кто-то из милашек подносит напитки. Обязательно какая-нибудь парочка девушек усаживается за стол специально выбранного гостя, радостно и заботливо предлагая ему выпить ещё и ещё. Разумеется, их поведение должно способствовать расслаблению и снятию напряжения за день. Но Нараку уже знал – такое времяпрепровождение может оказаться очень… дорогостоящим. Ширанай как-то уже рассказывал о теневой деятельности клубов, точнее об одном из видов. Девочки подмешивали или снотворное, или наркотики в напитки гостей, а затем под утро, когда мужики практически невменяемые и сосредоточенности на моменте нет, они выкрадывали у мужчин всё, что нащупают, помимо члена. Так что Нараку никогда не пил на работе. Вот и сейчас девочки в одежде, совершенно не оставлявшей полета для фантазии, кокетливо смотрели в сторону Нараку. Они хотели было зазвать на караоке с раздеванием, но тот невозмутимо озвучил: − Просили передать саке вашим гостям. Спецпредложение от соседей. Они не успели ответить – из-за дверей ближайшей VIP-кабинки сквозь долбящую музыку послышался грохот и тонкий вскрик. И этот крик показался Нараку знакомым. − Черт, к этому уроду Сари недавно зашла, - прокомментировала одна стоявшая рядом. − А что она вообще сегодня здесь делает – не ее же смена. – Вторая более была спокойна и вела разговор, будто речь шла о какой-то мелкой неприятности. − Центнер вызывал для разговора. − Бедная девочка. – Тон и слова отличались: сочувствие в голосе еле-еле наметилось. Проще было сказать, что его не было. Нараку, до конца не осознавая, почему прибавил шагу, зашел с напитками в закрытую от основного зала комнату и чуть не споткнулся об валяющиеся то здесь, то там пустые бутылки. Комната в плане мебели была пафосно-типовой: красный кожаный угловой диван, стол, стулья, шкафы с претензией на стиль. Его появление заметили сразу, несмотря на обильное бухалово. − О-ооо, саке, тлично, - в сторону Нараку чуть шевельнулась туша, но под алкогольными парами туша эта не смогла себя даже посадить нормально за стол. Второе тело, пребывавшее на столе в центре комнаты, осоловело порадовалось новой появившейся выпивке, однако смогло только руку поднять в сторону алкоголя выдать: − оо-о-о, «Шле-е-ейф» подогнали… - умилительные интонации в голосе пьяни раздражали неимоверно, -…. теп-перь кырасотка посговорчивее будет-ик! Нараку перевел взгляд: в углу дивана сидела Сари-чан, зажатая с двух сторон мужиками крайне неприятной наружности. Морды весьма красноречивые, как и жесты: вопрос только в том, кто первый разденет и оприходует. И почему-то ее перекошенное страхом лицо с наливающимся синяком вызвало у Нараку одну-единственную реакцию. Одновременно случилось две вещи: придурки стали задыхаться от внезапно появившейся фиолетовой дымки и получили по головам бутылками саке. – Ты че сделал? – один из наименее пьяных ринулся в сторону Нараку, но в следующий момент отлетел в стену, опрокинув шкаф. – Сука! – сидевший рядом с Сари среагировал быстрее, но споткнулся об бутылки, поэтому быстрее сократил расстояние с Нараку, который не успел среагировать. Вытащив нож-бабочку из кармана джинс, пьяный сделал резкий взмах вверх. Сари-чан зажала рот рукой – на пол упал отрубленный палец. Нараку поморщился, снес последнего способного затеять драку и, минуя стонущие тела, схватил застывшую Сари за руку и быстро вывел ее из комнаты. Миазмы уже распространились по стриптиз-бару, началась толкотня, везде раздавались крики. Сари просто шла вслед за Нараку. Она тупо смотрела ему в спину, не вникая, куда он ее ведет. Кто-то толкнул ее сзади – она смогла удержать руку Нараку. Он среагировал моментально – использовал силовой удар. Вот только сквозь едкий дым Сари-чан всё-таки заметила, как за одно мгновение рядом с ними исчезла рвущаяся из бара толпа. Она перевела взгляд на крепкую руку. С пятью пальцами. Пятью. А на какой руке ему отсекли палец? На этой. Почему их пять? У Сари в голове не укладывалось. Пять. Пять. Пять. Почему? Должно быть четыре. Нараку вывел девушку из бара и двинул с ней в сторону переулков к северному району города, подальше от квартала Кабуки. С шефом Нараку решил потом поговорить. Спустя пару кварталов шок исчез, и Сари-чан смогла сказать: – Нараку!! То, что ты сделал, никто даже по пьяни не назовет нормальным! Он не ответил и продолжил тянуть девушку за собой через безлюдный узкий переулок, где всё освещение состояло из двух фонарей в начале и в конце дороги. Сари резко выдернула руку, чуть не повредив ее, и остановилась. Нараку обернулся и спокойно спросил, как ни в чем ни бывало: – Ты сама домой доберешься? – Ты в своем уме? Ты вообще слышишь, что я сказала?! Нараку промолчал, попытался обойти ее, полагая, что дальше она сама разберется, но Сари схватила его за руки: – Я своим глазам верю! Тебе палец отрубили! Но ты в порядке! – Ты надышалась непонятным дымом, вот и всё. – Да конечно, как будто в этом причина. Не дури мне мозги, не получится. Это ненормально. – И? – Нараку было лень придумывать дальше отговорки. – Кто ты? – А если я скажу, что я ёкай? Молчание. Пара секунд осознания – и Сари чуть нервно выдохнула: – Ну, это многое объясняет. Всегда бодр. Всегда пунктуален. При таком графике работы ты не устаешь, выглядишь всегда выспавшимся. Монстр, в общем. – Не понял? – Последнюю неделю ты работал без выходных. Всю ночь в баре, весь день в школе. Ты вообще спишь? – Пару часов хватает. – Начинаю завидовать. – Скажешь это, когда я вспомню, куда надо поворачивать дальше из этого переулка. Я просто вслепую вел нас подальше от Кабуки. Сари пощупала по карманам. Просияла: дурацкая привычка постоянно сидеть в телефоне выручила – в кармане джинс был мобильник. Отметив ближайшую открытую станцию метро, они молча шли по извилистым переулкам. Спустя какое-то время Сари сказала: – Вообще ситуация рядовая, клиенты часто бьют. По идее с работы не уволят. – По идее? – Да. Премий лишат, из зп найдут, за что урезать. Тебе не стоило вмешиваться. Нараку не знал, что ответить. Кагомэ так не отреагировала бы. – А вот за то, что не дал этим мудакам меня изнасиловать, тебе большое спасибо. Буду должна. – Давай без долгов обойдемся. Сари пожала плечами. Дальше разговор не клеился. Они просто шли к метро, однако Сари не замечала, что идет слишком быстро и у нее появляется одышка. – Ты как-то слишком спокойно отреагировала на… - но Нараку перебили мгновенно: – А надо было заорать от ужаса? Ёкай- и что? Ты получше будешь "типа-человеков" в баре, - Сари немного запыхалась из-за быстрого темпа ходьбы, - в жизни вообще слишком много ситуаций, которые выходят за грани логики. – Это не повод мне верить. А вдруг я псих? – Ты не похож. Хотя… с размазанным макияжем… да, похож. Чёрт, надо еще найти, где бы это смыть. – А еще ты не врешь прямо в лицо. Недоговариваешь – да, молчишь – да. Но не врешь. Нараку не успел ответить, как Сари торжественно воскликнула: – Метро!! – А деньги у тебя на него есть? – Что мне, в первый раз что ли зайцем ехать? – Ну... тебе не впервой. – Погоди, ты что – всегда платишь? Нараку кивнул. Сари попыталась засмеяться, но схватилась за больную щёку. – Сильно болит? – Забежим в метро – там точно на станции есть фонтанчик с питьевой водой, будет легче*****. Хотя нет, поступим так: поезд останавливается, мы перепрыгиваем турникеты, влетаем в вагон прямо перед закрытием дверей, через пару станций выйдем, фонтаны с водой на синей ветке расположены на каждой станции. Так и собирались поступить. Вот только на станцию их спокойно пропустили – у ребят внешний вид был такой, что смотритель станции сжалился и даже выдал салфетки Сари-чан. Сев в вагон, Сари обрадовалась: попался новый поезд, где недавно установили сиденья с подогревом******. К тому же на сидении кто-то забыл наушники, которые Сари сразу прихватизировала себе («А нечего быть рассеянным!»). – Я вот только никак не могу понять – тебе зачем со мной дальше, тебе же в другую сторону ехать. – Да? – Ты вообще в метро не ориентируешься? – А зачем, если мне от дома только до работы надо ездить? Сари закатила глаза и достала снова из джинс телефон. После объяснения, на какой станции ему удобнее выйти, она подключила найденные наушники, включила радио и вручила наушник Нараку. Мерный стук колес, картинка за окном спокойно меняется, в наушниках раздается:«Мы для наших дорог сами тоже огни, Только не бойся — Никогда. На дороге в огонь, с той стороны Чёрного солнца, Поднимаются незнакомые нам Города»
И мелодия плывет дальше, и песня сменяет другую, и вот уже Сари незаметно и просто кладет голову на плечо, и вагон выстукивает дорогу дальше… …Нараку подскочил на месте, протирая глаза под раздавшуюся фразу «Станция Нишидаи». Вот уж порадовал динамик - заснули и доехали до конечной. Судя по небу, до рассвета буквально четверть часа. – Знаешь, а я ведь тоже задремала. Устала чертовски после такой ночки! – услышал он голос Сари-чан. – Пошли уж, выползем, посмотрим, сколько нам обратно катить. Выяснили. Когда пришел черед Сари выходить, Нараку понял, что если он просто не постоит на станции, он во второй раз уснет в метро. Хорошо, что нужная Сари станция метро открытого плана – на перроне стоишь, ветер обдувает, мозг собирает извилины. – Вот теперь можно поверить, что ты человек. Нараку было даже лень хоть как-то отреагировать. Просто махнул в сторону, мол, иди уже. – И, пожалуйста, просто Сари. Без суффикса. Серьёзно: после того, как мы провели – ну, пусть не ночь, но хотя бы часть ночи в объятиях друг друга, как-то смешно обращаться не по имени. Сари протянула руку. – Еще раз спасибо за то, что не дал этим мудакам меня изнасиловать. Он молча ответил крепким рукопожатием. Сари смотрела на него в упор и улыбалась так тепло, что Нараку невольно улыбнулся всё-таки в ответ. – Лучше смени работу, - Нараку словил себя на мысли, что сказал то же самое, что и Кагомэ вчера. – Пардон, но мой ближайший девиз – прожить, пережить, выжить, а там по ситуации. Нараку хмыкнул. Вот уж действительно – она выдала одной фразой всё то, что и он сейчас чувствовал. Сари давно ушла, а Нараку еще долго стоял, подставив лицо легкому майскому ветру, на станции метро, которая совершенно в другой стороне была от храма Хигураши и района Кабуки. Он чувствовал, как ветер щекочет лицо, думал о девушке с темно-зелеными волосами и улыбался едва светлому небу, готовому вот-вот показать солнце нового дня. Осталось прикинуть, как объяснять Кагомэ произошедшее. Или не объяснять.