Однажды на Рождество

— Мисс Миллс, рад, что Вы решили всё же прийти на приём. Как Вы?  — Не скажу, что моё нынешнее состояние чем-то сильно отличается от того, когда я была у Вас в прошлый раз, доктор Хоппер. Разве, что теперь по ночам я не могу перестать плакать. Даже отпуск взяла на пару недель.  — Это нормально. Вы не сразу увидите изменения. Как Ваши сны?  — Она всё ещё снится мне и, просыпаясь, я не могу выкинуть её образ из головы. Я так скучаю по ней…  — Реджина, назовите её имя.  — Что?  — Вы можете сказать не «она», а «Эмма»?  — Конечно, могу. Вы думаете, что я не смогу сказать Эм… — Реджина прервалась на полуслове.  — Мисс Миллс, это нормально. Вы не можете произнести её имя, так как боитесь, что, когда оно прозвучит из Ваших уст, разобьётся иллюзия, которую Вы создали. Иллюзия того, что Эмма всё ещё где-то рядом, что вы скоро увидитесь.  — Я могу это сказать!  — Реджина, я не осуждаю Вас. Я — врач, и моя задача заключается в том, чтобы помочь Вам, а Ваша задача — отпустить её.  — Арчи, Вы не понимаете. Я не могу разлюбить её. В прошлый раз я сожгла не одну деревню и убила не одну сотню человек, прежде, чем отпустить.  — Мисс Миллс, отпустить - не значит «разлюбить». Просто Вам нужно жить дальше. Скажите, Вы помните, как Вы попрощались с Эммой?  — Перед своим отъездом, она обняла меня на прощание, а незадолго до… — голос Реджины дрогнул. — До своей смерти, она позвонила мне и сказала, что скоро приедет, я сказала, что скучаю. А уже после того, как всё произошло, мне пришла смс от неё. Она попросила прощения и написала, что любит нас с Генри.  — Реджина, хотели бы Вы что-нибудь сказать Эмме в тот день, если бы знали, что она не вернётся?  — Конечно. Кто не хочет сказать любимому последние слова? Я так хотела бы обнять её, взять за руку. Знаете, я иногда прокручиваю в голове наши ссоры и так сожалею о них. Я никогда не задумывалась, что могу вот так глупо потерять её.  — Реджина, Вы не ясновидящая, Вы - просто человек, которому очень не повезло. Но такое ведь могло случиться с каждым.  — Но случилось со мной, — Миллс из последних сил держалась, чтобы не заплакать. Разговоры об Эмме, казалось, забирают у неё все силы. — У злодеев нет счастливого конца. Возможно, если бы не я, она была бы жива…  — Мисс Миллс, она любила Вас и никогда не жалела о своём выборе. Если бы у неё был шанс что-то изменить, я не думаю, что она бы им воспользовалась. Эмма была счастлива рядом с Вами… Я дам Вам ещё одно задание. Вы должны попрощаться с ней, сказать всё, что хотели бы и, что сказать не успели. Обычно люди берут фотографию погибшего и говорят всё ей. Сделайте это. — Реджина встала с дивана и собиралась уйти, когда Арчи добавил. – И, мисс Миллс, называйте её по имени.       Когда Реджина вышла из кабинета и завернула за угол, словно что-то свалилось на неё. Из глаз потекли непрошенные слёзы, а ноги еле держали хозяйку. Домой она перенеслась с помощью магии — не хотелось, чтобы кто-то видел её в таком состоянии. За ужином Реджина рассказала Генри о своём сеансе с Арчи и попросила его вновь оставить её одну на ночь. Миллс не хотела, чтобы сын знал, куда она отправится, но по-настоящему проститься с любимой она могла только там.       В двенадцать часов машина Мэра остановилась у входа на городское кладбище, с водительского сидения вышла Реджина. Осмотревшись вокруг, она закрыла дверцу автомобиля и посильнее запахнула пальто, прячась от холода и направляясь вглубь кладбища. До склепа Миллс добралась довольно быстро, чему способствовал пронизывающий до костей ветер. Зайдя в появившуюся несколько месяцев назад пристройку склепа, Реджина встала рядом с гробом Эммы, положив на него руки. Миллс долго так простояла, пытаясь унять слёзы, и в конце концов сдвинула крышку гроба. Эмма. Она была прекрасна, будто и не прошло вот уже четырёх месяцев с момента её смерти, словно она сейчас откроет глаза, улыбнётся Реджине и скажет, что той приснился кошмар. Но этого не произошло. Миллс взяла супругу за руку так, чтобы их обручальные кольца соприкасались друг с другом.  — Привет, любимая, — Реджина улыбалась, глядя на Эмму, казалось, будто улыбку вызывают собственные страдания, но на самом деле она просто очень скучала по Свон и была рада увидеть её хоть так. — Я вообще не знаю, что говорят в таких случаях, но Арчи сказал, что мне нужно попрощаться с тобой. Знаю, что ты умерла, но я всё ещё жду тебя обратно. Знаю… Я знаю, что оттуда не возвращаются, но я так отчаянно этого желаю, мне так не хватает тебя. Эмма, я скучаю! Эмма… Я помню, как хотела, чтобы ты уехала из города, убралась из моей жизни… Я помню, как ты противостояла мне, а я не понимала, что служило причиной, что ты вечно где-то рядом. Эмма, ты защищала меня тогда, когда должна была ненавидеть, я не ценила этого сначала, но потом… Я полюбила тебя. Я… Мне так сильно хотелось быть рядом с тобой, что было проще оттолкнуть тебя, надеясь, что время залечит раны, если они будут не слишком большие, мне было страшно, что я не смогу перенести ещё одну потерю. А потом, ты сделала первый шаг. Я никогда ещё не видела тебя такой застенчивой, ты так забавно отводила взгляд и заикалась, боясь, что я прогоню или накричу на тебя. Так странно… С самого первого дня я боялась, что потеряю тебя по собственной вине. После каждой нашей ссоры, когда ты уходила из дома, я боялась, что ты не вернёшься или придёшь лишь за вещами, но ты возвращалась. В тот момент, когда я видела тебя на пороге, я уже забывала про все наши недомолвки, но я ведь гордая, поэтому тебе ещё приходилось извиняться. Мы так часто ссорились по пустякам, прости меня. Я безумно люблю тебя до сих пор. Я всё это говорю, надеясь, что мне может стать хотя бы немного легче, но я не смогу отпустить тебя. До конца своих дней я буду надеяться, что ты сможешь вернуться. Если бы был какой-то шанс, хоть маленькая возможность, я бы рискнула, сделала бы всё, что угодно. Прости меня за всё, Эмма. Я люблю тебя, и хоть мне сейчас очень трудно, но я не жалею ни об одном дне, проведённом с тобою. Ты показала мне эту жизнь такой, какой я никогда её не знала. Спасибо тебе.