No chance

      Я ерзаю на стуле под внимательным взглядом Кристины, сгорая от желания немедленно уйти из её комнаты, куда она меня затащила, даже не пустив к Трис. Я провел всю ночь под дверью, с жадностью слушая, как постепенно ее кашель сходит на нет и переходит только в сдавленные хрипы. Я не слышал ни одного слова за стеной на протяжении всей ночи — только скрип старых половиц и, единожды, скрип матраса. Очевидно из нас троих ложилась только Трис. Хотя, когда я смог уловить что-то, что отдаленно напоминает посапывание, я тоже смог закрыть глаза и вздремнуть, наслаждаясь мнимым спокойствием.       Которое прервал этот вихрь негодования моей подруги, что снова решила показать свою силу и, забрав меня от места моего ночного дежурства, затащила в свою комнату.       — Чего тебе, Крис? — не выдерживаю и поднимаюсь, не в силах противостоять желанию снова ворваться в комнату блондинки и воочию увидеть, что с ней все хорошо. — Ты уже минуты три на меня вот так смотришь, как будто я нашкодивший котёнок, которого тебе жалко. И ты думаешь, утопить меня или помиловать.       — Может, именно об этом я и думаю, — издевательски кривится подруга, все также не сводя с меня взгляда своих темно-зеленых глаз. — Что ты хотел от Беатрис?       — Я хотел поговорить с ней, — немного хмурюсь и опускаю голову вниз, подобно провинившемуся ребёнку, вспоминая, с каким эмоциональным грузом шел вчера к блондинке. Наверное, это все-таки было достаточно эгоистично — идти удовлетворять свой интерес посреди ночи, не давая при этом отдохнуть явно болеющему человеку. Но я сделал бы это еще раз. Даже скорее планирую сделать это еще раз.       — О чем же? — девушка начинает наматывать круги вокруг меня и тихо цокает языком, думая о чем-то своём. — Что это за разговор такой, что нужно его вести именно ночью? И ждать его продолжения до пяти утра, Четыре?       — Я просто хотел поговорить. — бессонная ночь дается в знаки и я начинаю раздражаться, — К чему вообще этот диалог? Ты действительно хочешь меня вычитать, как будто я мальчишка? Я старше тебя и знаю, что и когда мне делать. Если собираешься продолжить играть эту роль строгой воспитательницы, то я пошел.       — Почему ты сидел под дверью до рассвета? — она морщит нос, как будто только что съела лимон. — И вообще, как по мне, это она должна искать с тобой контакт. А не наоборот. Это ведь она тебя бросила. Ты уже один раз попытался с ней договориться и чем это закончилось? Мы не видели тебя полтора года! А ее — два. — ее лицо не меняется, но голос внезапно начинает дрожать.       — Я волновался и хотел узнать, что изменилось, — осторожно отвечаю я, стараясь найти нить, которую от меня пытается утаить Кристина. — Слушай, я понимаю, что со стороны это выглядит странно, но всегда думал, что по крайней мере ты сможешь понять и разделить мои чувства. Я никогда не хотел ее терять.       — Но ты уже потерял. — упорно продолжает девушка, явно параллельно ведя внутреннюю борьбу, — Она ушла один раз, так что зачем…       — Знаешь, а может ты и права. Наверное, мне необязательно мучить вопросами саму Беатрис — я же могу спросить у тебя. Ты явно что-то знаешь и пытаешься это скрыть, — вчерашняя паника возвращается с новой силой и я хватаю девушку за плечи, как только до меня доходит скрытый подтекст этого диалога, — Зачем ты пытаешься оградить от меня Трис? Почему не хочешь, чтобы мы снова сблизились? — с ее лица слетает маска злости и я стыкаюсь с напуганным взглядом, полным боли. Я вижу, как она пытается бороться с теми остатками Искренности, что в ней есть. Но уже знаю, что она проиграет бой и не сможет солгать, — Она умирает, да? Кристина начинает медленно оседать на землю — ее тело бьет дрожь, дыхание сбивается, а в глазах я замечаю слезы. Я успеваю ее подхватить и усадить в кресло, а сам сажусь на корточках рядом и даю ей немного времени, чтобы собраться, хоть это и отнимает буквально последние крупицы моего самообладания. За последние полтора года я его не истратил столько, сколько за эти сутки.              Девушка наконец-то несколько раз моргает, взмахивая слезы и наконец-то вздыхает.       — Прости, что я на тебя наехала… Я…       — Кристина, что с ней? — в моем голосе появляются стальные нотки.       — Она запретила мне кому-либо это рассказывать, извини. Да и сама она куда лучше справится с объяснением. Стой! — она хватает меня за предплечье, когда я пытаюсь уйти. Но остановиться меня заставляет только ее голос, что срывается в визг, — Дай ей отдохнуть. Я действительно зла на тебя, что ты позволил себе пойти к ней посреди ночи, Четыре. Она сейчас практически не спит, очень уставшая. Даже несколько часов отдыха — это очень важно. Кроме того, Зик и Шона тоже пока что ничего не знают, хоть и догадываются. А ты своими истериками чуть весь дом на уши не поставил. — она видит, что не вызвала своими словами должную реакцию у меня и вздыхает, — Ты до сих пор ее любишь? Даже спустя столько времени, в другом городе и в совершенно другой обстановке не смог её забыть. Правильно?       — К чему этот вопрос?       — Просто ответь мне.       — Я не знаю. — я хмурюсь, но все-таки прохожу вглубь комнаты и сажусь на кровать напротив кресла Кристины. — А что это меняет? Конкретно сейчас в моем порыве знать правду кроется очень много, — из меня вырывается глупый смешок, — Страх потерять человека, с которым столько прошел, надежда, что она на самом деле никогда не переставала меня любить, отчаянье, что ничего не вернуть на круги своя, сколько не переезжай и не заводи новые знакомства. Любовь здесь уже не отыграет ключевую роль.       — Почему же? — девушка хмуро улыбается, — Любовь всегда играет ключевую роль, сколько бы ты не опирался. Я просто хотела попросить тебя, чтобы ты был поосторожнее со всеми этими чувствами, Тобиас, — она называет меня по моему настоящему имени, акцентируя свои слова, заставляя поднять глаза и очень внимательно слушать, не имея возможности отказаться, — у тебя в одном доме сейчас твоя невеста, твоя бывшая девушка и твоя эмоциональная нестабильность. Не хотела бы я, чтобы последнее сыграло против нас. Против тебя в частности. Постарайся не делать никаких поспешных решений, заявлений и сцен. Подожди немного и дай возможность, чтобы Трис сама тебе все рассказала. И, пожалуйста, не мешай ей ночью спать, — она нервно ухмыляется от двусмысленности своей последней фразы, но в глазах и дальше читается только грусть и мольба.       — Хорошо. — Я устало киваю, понимая, что у меня нет выбора, — Если ты считаешь, что это так важно, то, возможно, мне действительно надо попробовать. Но я ничего не могу тебе гарантировать.       — Поверь, я не буду тебя просить о большем. — девушка замолкает, что-то тщательно обдумывая, — Кто тебе Сьюзен?.. Только ответь по-настоящему. Я же действительно за тебя волнуюсь.       — Думаю, что у тебя хватает сейчас поводов волноваться. — мой ответ заставляет ее поморщиться и я немного осекаюсь со своей резкостью, — Прости. Но я теперь сам не знаю, если честно. Еще вчера утром мне казалось, что это как минимум неплохая замена, раз ко мне могли так холодно и жестоко поставится. Что со временем смогу ее полноценно полюбить, просто подпитывая те чувства, что и так испытываю к ней. Но теперь я сомневаюсь, — я делаю глубокий вдох, пытаясь собрать свои мысли в связную кучу, — теперь я вижу, что есть что-то, что я упустил полтора года назад. И что это что-то кардинально меняет всю ситуацию. — Кристина только грустно кивает, давая понять, что мой ответ ее более чем удовлетворяет.

°°°

      Мой кофе уже успевает остыть, пока я верчу кружку в руках, но вкуса я все равно не чувствую. Как и бодрости, хоть мой мозг и продолжает прокручивать наименее травматичный вопрос из тех, что стоит у меня на повестке дня. Я ведь никогда даже не пытался разобраться со своими чувствами. С первого дня, когда я встретил Сьюзен, она мне понравилась. Когда в моей груди что-то зашевелилось, я тут же решил, что ничего лучше уже не найду, ведь замены для Трис не существует, поэтому стоит просто смириться с этим, ухватиться за тот волосок, что мне сейчас дают, и не жаловаться. Наверное, именно поэтому я ответил на её флирт и ничего не возражал, когда она меня поцеловала.       Никогда я не волновался за свою невесту так сильно, как за блондинку, но она смогла вселить в меня некую надежду на то, что мы сможем спокойно жить дальше. Вместе. Ведь она по уши влюблена в меня. Наверное, именно этот факт добил меня. Моя отреченная сущность заорала, что нельзя её просто бросить после того, как подпустили настолько близко и влюбили в себя, тому что это слишком жестоко. Я не смогу причинить кому-либо боль, для меня это совершенно невыполнимая задача. Давно ты стал таким мягким, Тобиас?       Но разве я не был счастлив рядом с ней? На столько, на сколько это возможно. Разве она не пыталась окружить меня любовью и заботой в меру ее возможностей? Не дала свободу мыслей и действий? Черт, она ведь правда хороша и любой другой на моем месте ни секунду бы не сомневался. Да и я не сомневался, пока не встретился взглядом с этими голубыми глазами, которые почти забыл за прошедшие полтора года.       Я вздыхаю, понимая, что даже с самыми простыми раздумьями не могу справиться: если у меня нет ответа, люблю ли я свою безгранично прекрасную невесту, то даже не стоит переходить к вопросу о моих чувствах к Трис, которая вырвала кусок моего сердца и просто убежала, так еще и соврав при этом. И тем более лучше даже не пытаться угадать диагноз, который, как мне кажется, является практически единственным ограничителем по времени.       — Тобиас? — чья-то маленькая ладонь ложится мне на плечо.       — Да, Сьюзен? — я отставляю почти пустую кружку и отстраняюсь от ее жеста, зная, что она не обратит внимание на это — я никогда не поощрял необязательных касаний, объясняя это воспитанием в фракции Отречённых. Но когда я вспоминаю острые скулы Трис, на которые падает лунный свет, то ощущаю слабый ток в кончиках пальцев, желая прикоснуться к ним. Ох, черт. Возможно ответы на счет моих чувств лежат куда ближе к поверхности, чем я думаю.       — Где ты был? Я как ночью не проснусь, тебя нет. — она смущенно улыбается и садится на соседний от меня стул — сохраняя дистанцию — и прикасается к моей левой руке. Наверное, так и выглядят наши отношения со стороны — ближе, чем кто-либо другой, но слишком далеко, чтобы назвать это чем-то искренним, — Хотела пойти тебя поискать, но побоялась, что потеряюсь. Знаю, что это глупо, но перепугалась до смерти.       «Трис бы не испугалась» — отзывается в моей голове голосочек, который, очевидно, я очень долго умудрялся успешно глушить. Она никогда бы не считала, что лежать в кровати под теплым одеялом и волноваться за меня лучше, чем пойти и поискать, даже дрожа от страха, что есть вариант, что можно потеряться в двух коридорах.       — Я проснулся в четыре утра и мне стало жарко в постели. Я пошел прогулятся, а под утро пошел к Крис — она тоже почему-то не спала. Мы с ней немного говорили, — небрежно пожимаю плечами и разворачиваюсь, чтобы не видеть ее даже краем глаза. Как хорошо, что во мне нет и никогда не было ни грамма принадлежности к Искрености, так что лгать я умею прекрасно.       — Ясно, — я слышу плохо скрытые нотки обиды в ее голосе и тихо ухмыляюсь. Я бы хотел сейчас объяснить, что ревность к Кристине — это самое абсурдное, из всех вещей, на которые она могла бы потратить свое время. Но это потянет за собой слишком много факторов и рассказов, так что я решаю придержать язык за зубами. Все таки пообещал, что не буду делать поспешных действий. — Какие планы на сегодня? Ты уже предупредил свою маму, что мы приехали?       — Если честно, мне кажется, что ваше знакомство стоит перенести, — я хмурюсь, понимая, что, собственно для этого мы сюда и приехали — чтобы представить всем дорогим и не очень мне людям мою невесту, — на некоторое время.       — Ладно, — терпеливо кивает девушка, — Тогда может хоть устроишь мне экскурсию по городу? Никогда не бывала в городах-экспериментах. Хотела бы увидеть твою фракцию.       — Сьюзен, — я поворачиваюсь к ней лицом и заглядываю в глаза, пытаясь передать ей свой настрой, — я бы с удовольствием, но мне сегодня будет лучше остаться дома. Может ты захочешь сама пройтись? — что-то внутри меня екает, ведь я сейчас веду себя очень несправедливо и надеюсь только на понимание своей невесты, — Пожалуйста. — я произношу последние слова почти умоляющим тоном.       — Тобиас, я не очень понимаю, что здесь происходит и почему ты так себя ведешь. — она сжимает губы в тонкую линию, пытаясь сдержать свою злость, но натыкается в моих глазах на что-то такое, что заставляет ее просто сдаться, — Но, думаю, что тебе и самому надо время в этом разобраться.       — Спасибо, — искренне благодарю я. Это действительно очень важно для меня.       Сьюзен только кивает и отходит к кофеварке, чтобы запарить себе кофе, попутно забирая мою холодную, почти пустую кружку. Я наблюдаю за ее спокойными, слаженными движениями — она выглядит как человек, который четко все знает и полностью в себе уверена. Даже в плане пользования чужой кофеваркой, на чужой кухне, в чужом городе. Я же в состоянии сейчас только устало потереть переносицу, пытаясь собраться мыслями.       — Привет, — от хриплого голоса по моей коже пробегает целый табун мурашек, моментально снимая любые признаки усталости. Я слишком резко оборачиваюсь к блондинке и попутно ловлю на себе недовольный взгляд Сьюзен.       Трис стоит, оперившись на дверную раму, и слегка наклонив голову. Волосы аккуратным водопадом обрамляют худое лицо и плечи, прикрывая через чур впалые щеки и мешая рассмотреть мешки под глазами. Плечи скрыты от нас толстовкой, которую она накинула поверх майки, а ноги — широкими спортивными штанами. Ну теперь ясно, почему Зик и Шона не начали бить тревогу — конечно, девушка выглядит больной, но отнюдь не истощенной.       — Привет, — моя невеста подходит ближе, ставит передо мной свежий кофе и почти по-собственнически ложит руку мне на плечо, — я тебя вчера не видела.       — Мне нездоровится. — девушка пожимает плечами и прикусывает губу, садясь напротив нас на высокий стул и закидывая ногу на ногу. Не до конца застебнутая кофта открывает мне вид на ключицу с четырьмя птицами, одной из которых не было на момент нашего расставания, но вместо татуировки мой взгляд прикован к выступающей кости, кожа на которой натянута так, словно скоро треснет, — Хотела еще вчера выйти к вам, чтобы поздравить, извини, — она слабо улыбается Сьюзен, пытаясь сгладить острые угли ее ревности, но та лишь крепче сжимает мое плечо. — Надеюсь, что я не помешала?       — Нет, ты что. Это мы, наверное, выбрали не самый лучший момент для приезда. Хотели сделать сюрприз, поэтому даже не догадывались, что ты тоже вернулась. — надо отдать им обеим должное — милые улыбки не сходят с лица, а голос не дрожит ни на одном предложении, в отличии от рук.       — Что же, я тоже не рассчитывала, что так скоро вернусь. Думала, что у меня имеется некоторое время в запасе. — блондинка звонко смеется, сцепляя тонкие пальцы вместе. Я невольно засматриваюсь на покрасневшую кожу вокруг костяшек, но отвожу взгляд, чтобы было легче бороться с позывом взять ее за руки и успокоить их дрожь, — И все-таки, мы даже не познакомились. Я Трис.       — Сьюзен, очень приятно. — девушки пожимают друг другу руки и в момент их касания мне кажется, что я чувствую заряд электричества, — Так, как давно ты вернулась?       — Буквально неделю назад. Мое путешествие еще не окончилось, но паспортный контроль оказался сильнее, чем мое желание посетить очередную страну. Да и здоровье начало подводить. — Трис довольно наклоняет голову, когда видит блеск интереса в глазах у собеседницы, но не спешит продолжать свой рассказ.       — Путешествие? Тобиас ни о чем таком мне не рассказывал. — Сьюзен пытается бороться с любопытством, но наступившая пауза вынуждает ее задавать вопросы, чтобы хоть немного его утолить, — Где ты была?       — На самом деле, много где. Сперва проехалась по большим городам НСША, даже побывала в нескольких прошлых городах-экспериментов: Нью-Мексико, Хьюстон, Колумбус, Денвер. Там все куда более радужно, чем у нас, если честно. Но у них на восстановление было больше времени. Была в Нью-Йорке, он мне совсем не понравился, если честно. Остатки прошлого величия выглядят пугающе и совсем не восхитили меня. Зато Сиэтл почти обошли все разрушения и, несмотря на пасмурную погоду, он достаточно… Уютный.       — А Колумбус? Ты была там? Штат Огайо. — Сьюзен наконец-то отпускает меня и садиться на соседний стул. — Я родом оттуда. — я сдерживаю усмешку, зная ответ на этот вопрос. Сьюзен не должна знать, что наше знакомство и мой переезд в ее город — это последствие попытки найти Трис.       — Была, с этого и началось мое путешествие. У вас очень красивая река. Сайото, да? Слышала, что в одно время она практически высохла, лет десять назад ее штучно снова наполнили, для восстановления флоры и фауны города.       — Да, — наконец-то остатки напряжения пропадают из голоса, — Когда я была маленькой, то могла запросто через нее перебраться — это было наше развлечение с друзьями. Родителям, конечно же, об этом знать было необязательно, — она смеется, вспоминая детские шалости. Каждый раз, когда это происходит я чувствую укол ревности, ведь все мои детские воспоминания либо стерлись, либо покрыты дымкой обиды и страха, — Поэтому я была совсем не в восторге от этих изменений. Но сейчас, когда восстановились парки вокруг нее и отреставрировали эти могучие мосты…       — Это действительно выглядит потрясающе, — кивает Трис, — Слышала, что в Чикаго тоже хотят восстановить былую мощь Мичигана. Джоанна всерьез об этом задумалась. Надеюсь на это посмотреть. Когда-то оно было шестым озером по величине в мире. Но, знаешь, во время путешествий мне удалось увидеть Каспийское море. Оно почти не поменялось даже за времена войн, в том числе за Чистоту. Невероятное зрелище, если честно. И оно считается озером.       — Вау, а где это? Это же даже не наш материк, да?       — Да, это граница Европы и Азии, достаточно далеко отсюда. Я не особо исследовала те земли, но, должна признать, что там отнюдь не все так трагично, как в НСША. Наверное из-за абсолютно другого принципа расселения людей. Там сейчас либо совсем-совсем маленькие поселения, либо вообще пустая, заброшенная территория. Честно, это просто мое везение, что я вообще выбралась куда-то заграницу. — глаза у Трис становятся задумчивыми, почти непричастными.       — Это очень интересно, честно. А Европа? Я слышала, что там есть очень-очень старые города, которые хоть и разрушены почти под основания, но все равно вызывают восторг.       — Мне удалось увидеть Рим, это в Италии. Да, ты права. Такого не увидишь нигде на территории НСША, — из горла Трис вырывается слабый вздох, — Давай я тебе в следующий раз расскажу? У меня сейчас есть некоторые дела, с которыми надо разобраться. Зато поищу сегодня фотографии, которые привезла. Уверена, что тебе понравиться. — блондинка аккуратно спрыгивает со стула, но замирает на секунду, внимательно наблюдая за нами со Сьюзен. Ее взгляд останавливается на моих руках, что судорожно и очень крепко сжимают кружку. Я, заметив это, силой расслабляю пальцы. Внутреннее раздражение растет, разжигая во мне желание немедленно разобраться со всеми событиями прошедшего года, но я держусь на остатках своего самоконтроля. Точно не при Сьюзен.       — А, да, конечно, буду ждать с нетерпением, — девушка сомневается секунду перед тем, как выпалить следующую фразу, — Ты ведь придешь на нашу свадьбу? Мы ее запланировали на конец августа.       — Оу, не знаю, успею ли я… — блондинка немного опускает плечи и испуганно переводит взгляд на свои руки. — Но спасибо большое за приглашение, правда. — у нее получается выдавить смущенную улыбку, перед тем, как покинуть кухню.       — Ты ведь не против, Тобиас? — тихо обращается ко мне невеста, обнимая за плечи. Но я думаю отнюдь не про ее спонтанное приглашение. Я думаю о том, сколько времени осталось у блондинки в запасе, если она вынуждена его отклонить. Сейчас май, значит до события осталось меньше, чем три с половиной месяца. А это мало, очень мало.       — Нет, что ты. — страх и злость стают мне комом в горле, когда я отстраняюсь от Сьюзен и, старательно уклоняясь от ее непонимающего и слегка обиженного взгляда, — Прости, но я должен кое-что уточнить у Беатрис.       — Думаешь, что это хорошая идея? — Сьюзен сжимает губы, пытаясь сдержать более колкие фразы, но я не реагирую, следую за Трис.       Нет, это очень плохая идея. Но мне нужны хоть какие-то ответы.