°°°
— Отвез свою психованную? — прямо спрашивает Зик, когда я захожу на кухню. — Она моя бывшая невеста, вообще-то, — грубо обрываю его я, заставляя Шону и Кристину подавить смешки. — Хорошо, отвез свою психованную невесту? — Друг спокойно поворачивается ко мне всем телом, из-за чего я замечаю несколько новых царапин на шее, которых явно не было до моего отъезда. Видимо, работа Шоны. — Да, посадил на самолет. — Я сажусь на стул, понимая, что слишком устал, чтобы создавать образ сильного и независимого мужчины. Устал в образе Четыре. В принципе устал быть кем-то. Со Сьюзен было проще, ведь девушка даже не догадывалась, кто я. Может, она и правда идеальная кандидатура для совместной жизни? Уединение в тихой гавани, где можно притвориться совершенно другим человеком — это же именно то, что мне понадобиться после всего этого пиздеца. Эта мысль проскакивает у меня в голове не впервые, но только сейчас она кажется мне настолько омерзительной. Ладно, я подумаю об этом позже. Когда придет время для новых решений. На данный момент все важные выборы я уже сделал. Мой взгляд скользит по блондинке и я слабо улыбаюсь, когда вижу румянец у нее на щеках. Уголки ее губ приподняты. Над нами еще висит дамоклов меч в виде диалога о всем происходящем, но это явно не сегодняшняя забота. — Думаю, в таком случае пора поговорить обо всем, о чем все догадываются, но молчат. — Крис поднимается и подходит к Зику, жестом показывая, что пора доставать алкоголь. — Вот и слава Богу… — бурчит парень, выставляя на стол бутылку виски. В четыре стопки, которые появляются на столе секундой позже, он разливает жидкость янтарного цвета. Пятым он ставит стакан с томатным соком, который тут же попадает в руки к Шоне. Девушки садятся ближе, устраиваясь на своих любимых местах. Трис, как и раньше, оказывается прямо возле меня. — Выпьем же! — произносит свой «тост» Зик, залпом выпивая все. За ним повторяют все. Тяжело вздыхая, парень доливает каждому по новой порции. — Начнем с самой первой новости. Я… — Он мнется, переступая с ноги на ногу. — Точнее мы с Шоной… Блять, еще по одной. — Он запрокидывает голову, выливая весь алкоголь в рот. — Нас ждет пополнение, ребят. У нас с Шоной будет ребенок. Мы дружно переглядываемся, выражая все эмоции без слов. Я поднимаюсь и обнимаю лучшего друга за плечи, пока девушки уже кружатся вокруг Шоны. Слова давно стали лишними в нашей компании. Они просто потеряли свою цену после такого количества лжи отовсюду, придав ценности обычному взгляду и прикосновению. В моем сердце расплывается тепло, от которого невозможно избавиться. Хоть кто-то из наших родных людей достигнет своего счастья и стабильности. — Поздравляю, — хрипит Трис, мило улыбаясь. — Теперь вторая новость. Моя. Но сначала выпьем. — Она терпеливо ждет, пока Зик дольет себе еще немного, и кивает, после чего залпом выпивает всю рюмку. Теперь, движение в движение, все повторяют за ней. — Также нашу компанию ждет убавление. — Она с трудом сглатывает, и я вижу, как ее пальцы, которые сжимают спинку моего стула, судорожно ищут поддержку. И я даю ее, переплетая наши руки. От этого прикосновения по моей коже пробегают мурашки. — У меня рак легких. — Зик подливает ей еще, и блондинка выпивает снова, немного наклоняясь вперед. — Стадия 3А. Новообразование размером восемь сантиметров. Опухоль уже затрагивает лимфоузлы возле пораженного легкого. Кроме того, метастазы поражают и кровеносные сосуды, располагающиеся возле сердечной мышцы. — Она грустно улыбается, впиваясь ногтями в мою руку. — Третья стадия рака легких — стадия, когда лечение практически не помогает. Врачи, чтобы немного облегчить мое состояние, назначили какие-то наркотические средства и какую-то хрень, которая подавляет кашлевый рефлекс. И на том спасибо. — Судорожный вздох вырывается из груди Кристины, а Шона с Зиком просто шокировано пялятся на похудевшую и измученную жизнью девушку. Да, они знали, что все плохо. Но чтобы настолько… — Моя очередь, да? — Мой голос разрушает гробовую тишину, которая растягивает секунды на минуты и часы. — У меня проблема поменьше. Но выпить все равно надо. — Зик немного доливает Трис, и все одновременно ликвидируют содержимое их стаканов, повторяя за мной. — Я вчера разорвал помолвку со Сьюзен и она уехала, без обратного билета. — секунду я жду, чтобы мне опять поновили и продолжаю только после глотка алкоголя, — А еще я тоже буду отцом. Кажется. Новость о маленьких Итонах не настолько радует друзей, но у всех реакция больше позитивная, чем негативная. У всех, кроме Трис. Ее тело бьет дрожь, а взгляд метается из стороны в сторону. Я понимаю, о чем она сейчас думает, понимаю, что она теперь считает, что разрушила семью и оставила ребенка без отца. Но это не так. Я перехватываю ее руку, которая тянется за алкоголем и заключаю в крепкие объятья. Думаю, что ей пить сегодня больше не стоит. Она никогда не переносила чувство вины и алкоголь. А сейчас, в таком истощенном состоянии и подавно. — Поздравляю, — протягивает Кристина, забирая у Зика свою рюмку. — А я вот подумала и решила, что перееду. Ну, после того, как… — Она замолкает, подбирая слова, и заполняет паузу глотком виски. Мы все, кроме Трис и Шоны, делаем это одновременно. — После похорон. Я тоже хочу жить. А сделать это здесь у меня не получится. Хочу начать все с нового листа. Я ничего не говорю, вместе нам было очень хорошо. Мне всегда было комфортно с вами, Зик и Шона, но сам Чикаго давит на меня. Если вы согласитесь переехать со мной, я буду очень рада. А в другом случае… Кажется, наша компания распадется окончательно. Она замолкает, заканчивая наши откровения и давая начало хаосу. Хаосу счастья и печали, который плотно пропитывается алкоголем и ненавязчивыми воспоминаниями о прошлом. Вместо стопки Зик ставит перед Трис такой же стакан с соком, как у Шоны и постепенно втягивает девушку в диалог, тем самым успокаивая. Но одна моя рука все так же сжимает ее талию, словно все происходящее просто исчезнет, если я ее отпущу. Мы пьем глоток за глотком, не закусывая и не запивая, не разрешая печали и сложности обстоятельств поглотить нас с концами. Заставляем ностальгию вскружить нам головы, вызвать улыбку на лице и мнимое ощущение счастья. На второй бутылке я внезапно ощущаю запах, который с ужасной силой тянет меня к себе. Который манит и играет со мной, как с щенком. Хотя нет. Как с целым кобелем. Запах проникает под мою кожу и на удивление легко выводит меня из себя, забирая под свой контроль и мозг, который выдает мне картинки всех бессонных ночей с блондинкой, которая находится всего в сантиметрах десяти от меня. Ее тело манит меня, отключая весь мой здравый смысл. Измена? Нет, это не измена. Изменял я Трис со Сьюзен, а не наоборот. Мои руки сами тянутся опускаются вниз по талии, бесцеремонно обхватывая тонкие бедра. Я веду совершенно не упирающуюся девушку в комнату, где раньше мы жили вместе, под довольные взгляды друзей. Я знаю, что будет дальше: Зик и Шона останутся с Кристиной до тех пор, пока она не пойдет спать, и лишь потом уединятся. Еще одно правило, которое никто никогда не произносил вслух. Нельзя никого оставлять одного. Если бы они ушли первые, мы с Трис бы тоже даже не думали покидать кухню раньше, чем Кристина. Но сегодня у нас есть свои привилегии. Мы входим в комнату, где я несколько ночей спал со Сьюзен, и меня частично накрывает волна стыда. Я не имел на это право. Это только наше пристанище. И я сюда больше никого не пущу. Лучше уже сожгу все до тла, чем разрешу еще хоть кому-то здесь находиться. Со мной или без меня. Мои руки беспрепятственно путешествуют по всему телу Трис. Мне ее мало. Было, есть и всегда будет. Я скидываю с ее худого тела толстовку, отбрасывая в сторону, и замираю, рассматривая Беатрис. Она похудела на килограммов десять. Ребра можно пересчитать, даже не касаясь их, ведь каждое отдельно выделяется под тонкой светлой кожей. Но все внимание притягивает к себе свежий шрам, что только начал рубцеваться. Он начинается под левой реберной дугой и протягивается к правой ключице, раздваиваясь над мечевидным отростком. Красный, пульсирующий и явно более горячий, чем остальная кожа, он скорее похож на змею, что пытается залезть внутрь сердца и легких, чем на попытку спасти девушку от преждевременной смерти. Замечая мой внимательный взгляд, девушка краснеет и пытается прикрыться, но я не даю ей этого сделать, поднимая над полом и укладывая на кровать, словно фарфоровую куклу. Губами я касаюсь ее лица, шеи, груди, не скрытой под лифчиком, и живота, пока руками стягиваю спортивные штаны. Мои пальцы ловко проникают под ее трусы, и она тихо вздыхает, пытаясь сдержать стоны. Мне хочется играть с ней вечность: чувствовать как ее тело извивается под моими руками, ее губы на своих губах, слышать утрудненное дыхание, но девушка не собирается играть по моим правилам. Она не очень успешно, но настойчиво снимает с меня рубашку, забирая власть себе. Тонкие пальцы касаются очертаний моих татуировок, начиная от шеи и опускаясь все ниже, вплоть до ширинки штанов, а потом снова поднимаются вверх. Блондинка целует мою шею, слабо прикусывая место над яремной веной, куда обычно я делал укол.Если это пейзаж страха, то я волен никогда из него не выходить.
Я помогаю избавляюсь от лишней одежды и переворачиваю девушку на спину, на секунду замерев, чтобы зарыться в светлые волосы и вдохнуть их запах полной грудью. Чтобы сконцентрироваться на том, как она гладит мою спину и прижимается ко мне грудью. От этого меня отвлекают только бедра, что поддаются вперед и вызывают взрыв эмоций в моей голове. Больше никаких мыслей сегодня. Только чувства. Алкоголь вперемешку с болью и слезами делает свое дело — открывает нам всю правду, дает нам то, чего мы больше всего хотим. Давая нам друг друга.